***
Ближе к вечеру после водных процедур и вкусного ужина Локи всё же решил зайти к Тору проверить как он там. Когда Лафейсон зашёл в свою комнату, он увидел что Тор на кровати не лежит, а сидит, а рядом с ним находится Брунгильда, и они весьма рьяно что-то обсуждают. Правда, стоит им увидеть Лафейсона, как они тут же замолкают, и Брунгильда, что-то сказав Тору, подходит к Локи. — А он у тебя хороший, отлично в оружии разбирается… Слушай, может, раз ты не хочешь с ним мириться, я его себе заберу? — ухмыльнулась Брунгильда. — Плохая шутка, — поморщился Лафейсон. — И вообще, иди, прогуляйся, я хочу с ним поговорить. Брунгильда улыбнулась, и, напоследок подмигнув Одинсону, удалилась. Если честно, Локи ощутил что-то похожее на ревность, но попытался это чувство подальше прогнать и выдавил улыбку. — Ну, как ты себя чувствуешь, Тор? — В целом хорошо, твои зелья мне здорово помогли, хотя это и неудивительно, тебе всегда прекрасно удавалось их приготовление. — Да, в зельях я мастер. К тому же, я после своего побега из Асгарда сам тренировался и теперь у меня они получаются идеально, — ответил Лафейсон. — Да, маги Асгарда говорили, что у тебя будет великое будущее, — сказал Тор. — Локи, а скажи честно, ты ведь на меня обижен? — Да, обижен, скрывать не стану. Ты тогда меня очень разозлил, ещё и без вины навеки в темницу посадил, — слова вышли горькими. — Локи, честно, я тогда не осознавал, что я говорю. Да я бы никогда тебе такого не наговорил, я ведь любил тебя, да и сейчас люблю. Знал бы ты, как я по тебе всё это время скучал… — Тор, пожалуйста, не надо, мне тяжело это слышать. Если ты не хочешь, чтобы я сейчас ушёл, лучше давай пока не будем это обсуждать. Одинсон кивает и действительно больше о любви не говорит. Вечереет и Лафейсону пора подумать о том, где он будет спать. Поскольку Тор занимает его постель, придётся попросить слуг, чтобы они принесли в комнату ещё одну кровать. Конечно, ложе Локи большое, и они с Одинсоном спокойно бы поместились на нём вдвоем, но если он ляжет рядом с Тором в голову полезут ненужные мысли, а Лафейсону этого не хочется. Вскоре в углу комнаты появляется ещё одна кровать, и Лафейсон решает лечь спать, последние дни были довольно тяжёлыми и ему нужен отдых. На ночь Локи даёт Тору ещё одно лечебное зелье, и когда тот его выпивает, ложится в кровать. И стоит его голове коснуться подушки, как он засыпает, так и не увидев направленного на него грустного взгляда Тора.***
Так проходит неделя. Одинсон довольно быстро идёт на поправку, и теперь он часто прогуливается вокруг башни Локи в компании Брунгильды. Если честно, Лафейсону это не очень нравится, поскольку он банально ревнует. Конечно, Локи пытается гнать чувство ревности прочь, но стоит ему увидеть Тора в компании воительницы, как ревность возвращается, и он ничего с этим чувством поделать не может. По сути, им с Одинсоном давно пора решить что-то касаемо своих отношений, но Лафейсон никак не может решиться на разговор, хотя и видно, что Тор готов всё обсудить. Сегодня вечером Тор вновь прогуливается вокруг башни, а Локи тщетно пытается заснуть. Та кровать, что принесли его слуги, кажется жутко неудобной, скрипучей. Он ворочается с бока на бок, но сон упорно не идёт. Эх, а ведь его старая постель была так хороша, жаль, что её сейчас занимает Одинсон. Хотя, сейчас ведь его там нет… Лафейсон поднимается с постели и подходит к своей кровати, садится на нее, а потом ложится. Внутренне он уговаривает себя, что засыпать не будет, так, просто полежит. А через минуту Локи вовсю сопит, уткнувшись носом в подушку, называется, полежал… Просыпается Лафейсон от того, что его кто-то гладит по голове. Но только он хочет повернуться, чтобы понять, кто это, как понимает, что сделать он этого не может. Он крепко прижат спиной к сильной груди и, кажется, он понимает, кому лежащее рядом тело принадлежит. — Тор, отпусти, — пытаясь вырваться, сказал Локи. — Нет, не отпущу. Я устал от того, что ты от меня бегаешь, — прижимая его крепче, ответил Одинсон. — Мне ведь от этого больно. — А мне значит не больно было, когда ты мне гадости говорил, когда ты Сиф верил, а не мне! — Я не осознавал что творю, наверное, тогда на мне было колдовство, и я думаю, что Сиф меня и заколдовала. — Да, заколдовала она тебя… Представляю, как вы с ней веселились после того, как я покинул Асгард, — вырываясь ещё сильнее, сказал Локи. — Не было между нами ничего, да и как бы я с ней возлечь смог, если я тебя люблю, — ответил Одинсон. — Лжёшь. — Так посмотри мне в глаза и поймешь, правду я говорю или нет. Тор немного ослабил хватку, дав Локи возможность повернуться к нему лицом. Локи всегда мог распознать ложь по взгляду, но стоило ему глянуть в глаза Одинсона, как он понял, что тот действительно не врёт, у него с Сиф ничего не было. От души сразу как-то отлегло, хотя Локи этого никак и не показывал, хотя Тор, кажется, и так всё понял. Он коснулся ладонью щеки Локи, нежно поглаживая кожу пальцами и постепенно опускаясь на губы. Когда пальцы касаются губ, Лафейсон замирает, кажется, даже дышать на секунды перестаёт. А потом Тор просто его целует и внутри Лафейсона как будто что-то взрывается. Он старается уговорить себя не реагировать, но тело совершенно не слушает разума и тянется навстречу Тору, прижимаясь к его груди и обнимая руками за шею. Локи отвечает на поцелуй Одинсона, поначалу нежный, но постепенно превращающийся в страстный. Лафейсон чувствует, как Тор пытается стянуть с него рубаху, и он позволяет мужчине это сделать, в ответ начиная расстёгивать пуговицы на одежде Одинсона. Они раздевают друг друга довольно быстро, и когда Локи оказывается, обнажён, Тор смотрит на него с таким восхищением, как на самую прекрасную статую. — Как же ты прекрасен, Локи. Люблю тебя, желанный мой… Одинсон вновь притягивает его к себе для поцелуя, и Локи охотно на него отвечает. Тор мягко касается его шеи, груди, гладит живот, опуская ладонь ниже. Лафейсон не может сдержать стон, когда рука Тора касается его возбуждённой плоти. Он старается быть ближе, прижимаясь к телу Одинсона, как будто желая слиться с ним в единое целое. Немного магии и он полностью готов к дальнейшим действиям Тора. Благо, тот особо не тянет и постепенно проникает в его тело. Через секунду по комнате раздаются первые громкие стоны. Локи и не пытается себя сдерживать, двигаясь навстречу Одинсону, смазано целуя его в губы, громко стонет и, кажется, даже о чём-то Тора умоляет. Их тела двигаются как единый механизм, каждый глубокий толчок вызывает волны удовольствия по телу, заставляя сладко стонать и двигаться навстречу. Когда всё заканчивается, Тор не спешит покидать его тело, целуя Локи куда-то в плечо. Лафейсон продвигается к нему ближе, прижимаясь к груди мужчины. В голове царит приятный дурман, в теле чувствуется лёгкая усталость и перед тем, как задремать, Локи успевает подумать о том, что стоит завтра же приказать слугам унести вторую кровать. Больше она ему не понадобится.