Неучтенный фактор

— А сейчас, студенты Хогвартса, поприветствуйте наших гостей из Шармбатона! — зычный голос Дамблдора, и не скажешь что старик, разнёсся по всему Большому залу. Вернувшись домой после месяца отсутствия, Мария была ужасно рада увидеть отца. Ей казалось, что и Северус немного соскучился. Он вручил ей подарки, обнял и даже не стал ругать за ее самовольный отъезд к Уизли. Возможно еще и потому, что знал чету Уизли, и был уверен, что там Мария будет в порядке. Оставшиеся два дня до школы девочка сдавала отцу свои навыки в окклюменции. Иногда Мари все же возмущалась для кого или чего ей нужно защищать свои мысли, ведь людей, умеющих их читать было очень мало. На что Северус логично заявлял: — Что знают трое, знает и свинья. Тайны могут быть между двумя людьми. Это допустимо. Но едва в них оказывается посвящен третий человек, как рано или поздно эти тайны становятся достоянием общественности. С этим было не поспорить. По итогам экзаменов, Северус отметил, что Мария вполне достойно выучила эту науку. И если не попадется самому Темному Лорду, то имеет даже не призрачный шанс сохранить свои тайны и мысли. А также они продолжили обучение полетам. Времени было совсем немного, но от этого эти насыщенные событиями дни пролетели так незаметно. Дюпен Чен стоило гордиться — она уже достаточно спокойно поднималась на несколько ярдов вверх. Правда, пока ни о какой маневренности речи не шло. Покупки перед школой Мари сделала еще с Малфоями. Тогда Нарцисса повела ее в престижный магазин «Твилфитт и Таттинг». Именно там нужно было приобрести парадную мантию и платье… для официальных случаев. Но девочка-то уже знала, что в Хогвартсе планируется Турнир Трех Волшебников и с нетерпением ожидала его. Платье Мари решила подобрать под цвет своих волос — чисто черное, с короткими лямками и открытой спиной. Поверх него шла более элегантная мантия оттенка черного сапфира. Переливающиеся синие на свету блики только оттеняли глубокий темный цвет. А еще продавец так не к месту заметил, что мантия для партнера в подобном стиле будет идти со скидкой 30%. И, конечно же, Мари уже решившая покорить Хогвартс своим нарядом, подумала о том, что не хочет, чтобы ее партнер выбивался из образа. Леди Малфой, не говоря ни слова, отдала 50 галеонов, а Дюпен Чен стала обладательницей двух мантий. Двери отворились, впуская стайку шустрых старшекурсниц в шелковых синих мантиях. По давнему обычаю, каждая школа готовила какое-нибудь выступление. Ее бывшая академия не была исключением. Мари, смеясь, наблюдала, как однокурсники гриффиндорцы только-только вошедшие в пубертатный период чуть ли не слюнями исходят на красивые девичьи фигурки. Особенно на одну до боли знакомую самой Марии француженку с белокурыми волосами волной спадающими почти до самого пояса, большими синими глазами и ровными белыми зубами. А дамы в начинающих парочках уже кривят презрительно губы. Как же, их благоверные засмотрелись на симпатичных иностранок. Школьница отметила, что гости из Франции были сплошь женским полом. Оно и понятно. Учеников мужского пола в академии было чрезвычайно мало. 1 сентября Мария услышала от отца, что они прибудут в школу только к началу учебы, то есть ей не придется тащиться на поезде. Она была рада. Что-что, а эта школьная традиция быть в пути почти 11 часов ее не привлекала. Поэтому у нее был еще целый день на сбор вещей. И лишь только в 10 вечера Северус позвал дочь в холл к камину. В этот раз они путешествовали с удобствами. Но даже тогда Дюпен Чен пробралась за свой стол, когда основная доля учеников уже сидела на своих местах, ожидая первокурсников. И осторожно присаживаясь рядом со своим курсом, Мари невольно услышала часть разговора гриффиндорской троицы. — Но Хогвартс-то спрятан, — настаивала Грейнджер. — Это каждому известно… каждому, кто читал «Историю Хогвартса», во всяком случае. — Короче, таким, как ты, — кивнул Рон. — Но все же — как скрыть такое место, как Хогвартс? — Он заколдован, — сказала Гермиона. — Если на него посмотрит маггл, то все, что он увидит, — это осыпающиеся руины и знак при въезде: «НЕ ВХОДИТЬ. ОПАСНАЯ ЗОНА!» А вообще я думаю, что Дурмстранг должен быть где-то далеко на севере, — задумчиво сказала Гермиона. — Там, где очень холодно, потому что у них в униформу входит меховой плащ. — Эх, подумать только, какие были бы возможности, — мечтательно произнес Рон. — Можно было бы легко столкнуть Малфоя с ледника и представить все дело как несчастный случай… жаль только, что мать его любит. — Обсуждаете возможность перевестись? Или вам уже сообщили про Турнир? — вклинилась Мари в разговор, попеременно кивая и улыбаясь в ответ на приветствия однокурсников. Оказывается, тема Турнира тщательно скрывалась взрослыми, а Дюпен Чен так легко и просто проговорилась. И пока шло распределение первокурсников девочке пришлось вспоминать все, что она слышала об этом мероприятии. Позже директор представил нового преподавателя ЗОТИ — Грозного Глаза Грюма: каждый дюйм кожи был испещрен рубцами, рот выглядел просто как косой разрез, а изрядная часть носа отсутствовала, а уж один глаз был маленьким, темным и блестящим, а другой нагоняющий жуть — большой, круглый как монета и ярко-голубой, который к тому же не прекращал вращаться, демонстрируя белок глаза. Когда наконец все угомонились, Альбус Дамблдор и поведал счастливую весть студентам: квиддича в этом году не будет, но вместо него в школе пройдет Турнир Трех Волшебников. Восторг школьников не мог даже убавить тот факт, что до участия принимались студенты старше семнадцати лет. Далее двери Большого зала распахнулись и дружным строем вошла группа студентов Дурмстранга. А вот теперь пришла очередь ревновать самих парней. И причина была на лицо. Здесь ситуация была сплошь наоборот. Среди двадцати или около того парней, всего две или три девушки. Мари не поняла та последняя короткостриженная — симпатичный мальчик или все же девушка. И, ах, какие у них были фигуры: подтянутые, сухие, прямые. Даже она сама на мгновение загляделась. В Хогвартсе мало кто мог похвастаться подобным достижением. Впрочем, когда Гермиона Грейнджер узнала про то, что в Хогвартсе находится самая большая колония домовых эльфов, стало не до шуток. Этой девчонке на Чемпионате похоже мозги повредило. Она так искренне возмущалась природой домовых эльфов, так жаждала их освободить, что наблюдать за ней без улыбки было невозможно. — Рабский труд. — Гермиона буквально задохнулась от гнева. — Вот что создало этот ужин — рабский труд. И она больше не взяла в рот ни кусочка. А меж тем рассевшихся за рейвенкловским столом шармбатонок продолжали настигать взгляды парней с различных факультетов. Мари уловила такие же от Рона и Гарри. А ещё глубоко возмущенный взгляд Гермионы Грейнджер, продолжающей высказывать что-то про домовых эльфов и их порабощение Почти Безголовому Нику. — Ф-е-е! — взвизгнула Лаванда Браун, отпрыгивая назад на самом первом занятии по Уходу. Это «ф-е-е» относилось к новым хагридовым питомцам — соплохвостам. Они походили на уродливых, лишенных панциря омаров, омерзительно-бледных и скользких на вид, ноги их торчали из самых странных мест, а где голова, вообще было невозможно разобрать. В корзинах их было примерно по сотне, каждый дюймов шести в длину. Они ползали друг по другу и слепо стукались о стенки корзин; от них изрядно разило тухлой рыбой. Время от времени из конца тела какого-нибудь соплохвоста вылетали искры, и с негромким «пафф!» его бросало вперед на несколько дюймов. Малфой тоже успел высказать свое «ф-е-е» в свойственном только ему стиле. Отчего Грейнджер и тут нашла оправдание уродливым созданиям, выведенным самим Хагридом. Впрочем, в ее словах была доля истины: драконья кровь обладает удивительной магической силой, но ведь не станешь держать дракона у себя дома? Поэтому и у этих соплохвостов, имеющих жало, любящих выпить кровь и блюющих огнем с разных сторон могли бы быть свои плюсы. Хотя Мари их не заметила. Лишь глубокая симпатия к Хагриду могла заставить ее окунуть руку в лягушачью икру и протянуть ее маленьким монстрам. — Эй, красавчик, смотри мантию слюнями не залей! — хихикнула Мария, пододвигаясь к рыжику ближе. Тот отпрянул, окинул стол непонимающим взглядом и смутился так, что покраснели даже кончики его ушей. Впрочем, его друг Поттер тоже не отставал. «Потрясный дед» по словам Джордана и близнецов на своем первом занятии начал учить четверокурсников непростительным заклятиям. Дюпен Чен было известно о них лишь на словах. А вот многие англичане, благодаря прошедшей не так давно гражданской войне, эти знания усвоили на практике. Самой Марии было не комфортно наблюдать, как мучаются пауки. Особенно впечатленным оказался Невилл Лонгботтом. Он видел, какими становятся людьми после пыток. Его родители до сих пор лежали в магической больнице и не узнавали никого вокруг, даже своего сына. Но в целом, любовь гриффиндорцев профессор Грюм завоевал уже тем, что превратил в очередной некрасивой перепалки Драко Малфоя в хорька. Мари хотела бы на это посмотреть, но она продолжала отсиживаться в своей хижине и перемежать тренировки в полетах и чтением книг по рунам и арифмантике. — Да что ты понимаешь, Мари. Она же такая... вылитая вейла, — он вздохнул, понимая, что "она" ему не светит. И Мария даже знала, кем является новый секс символ подростков. — Ну, так подойди к ней, — беспечно отмахнулась девушка. — Представься, скажи пару комплиментов, но только искренних и пригласи погулять. Не бойся, ревновать не буду, — подмигнула она парню. — Ты чего. Это же невозможно, — запротестовал Рон, уже даже не обращая внимания на ее фразу про ревность: видимо привык за ту летнюю неделю. — Ты только посмотри на неё. К 30 октября весь замок подвергся генеральной уборке. Даже профессор Снейп — его урок стоял последним в расписании не сильно придирался к студентам, похоже всех профессоров загрузили чем-то помимо занятий. Наконец гигантская черная тень почти касалась верхушек деревьев, прервав мучительное ожидание студентов. Мария с щемящим чувством ностальгии наблюдала за приближением огромной синей кареты, подобной башне. Ее тянула по воздуху дюжина крылатых золотых коней с развевающимися белыми гривами, каждый величиной со слона. Когда открылась дверца, украшенная гербом: две скрещенные золотые палочки, из каждой вылетают по три красные звезды; из нее первым делом появилась черная огромная по меркам всякого школьника лаковая туфля, а после предстала и ее обладательница. Величественная мадам Максим была замечательным, хоть и чрезвычайно строгим директором. Группка из полтора десятка волшебниц дрожащих и кутающихся в свои тонкие шелковые мантии спешно направилась в сторону замка. А затем было Озеро. В середине озера появились завихрения, затем огромные пузыри, глинистый берег захлестнули волны, и вдруг в самом центре возникла воронка, как будто на дне вынули огромную затычку. Из самой ее сердцевины медленно поднимался длинный черный шест — корабельная снасть. Величественный корабль неторопливо всплывал из воды, мерцая в лунном свете. У него был странный скелетоподобный вид, как у воскресшего утопленника. Тусклые огни иллюминаторов походили на светящиеся глаза призрака. С оглушительным всплеском корабль, наконец, весь вынырнул и, покачиваясь на бурлящей воде, заскользил к берегу. Дюпен Чен не могла отвести от него взгляда. Этим летом она с парнями из Коукворта выбралась в соседний городишко в кинотеатр на историческо-фантастическую премьеру «Летучий голландец», слывшим плохим предзнаменованием для мореплавателей. На берег вышли студенты сплошь в утеплённых красных мантиях во главе с директором Каркаровым. Среди студентов был Виктор Крам. Мари ещё раз оглянулась на стол позади них и ярко улыбнулась, облизнув губы. На этот раз без помады. — Эй, красавчик, да ты боишься. Смотри, сейчас я за тебя все сделаю. Она резко поднялась с места, не дав парням слова для протеста. Мария уже не видела, как толкнули друг друга близнецы Уизли и их друг Джордан. Мальчишки начали делать ставки. Мари медленно обходила стол Рейвенкло, не отводя глаз от блондинистой макушки. Прошло два года после того как они виделись. Флер Делакур. Кажется, с тех пор четвертьвейла похорошела ещё больше. Они познакомились, как в старых сопливых романах. На тот момент юной ведьме Делакур исполнилось пятнадцать, а сама Мари перешла на второй курс. Тогда Дюпен Чен только начала осваивать доску на просторных коридорах школы, не обращая внимания на запреты. И наткнулась в пустом коридоре на плачущую блондинку. Флер, а это оказалась именно она, поведала ей в процессе истерики о ее сложном положении. Бабушка Флер была чистокровной вейлой. Мама, соответственно, обладала лишь половиной ее крови, а вот сама Флер гордилась той четвертью, что текла в ее жилах. Однако лишь с недавних пор стало известно — либо ты вейла, либо нет. А Флер однозначно точно ей была. Впрочем, гордилась этим ведьма совсем немного. Она стала девушкой. Свое пятнадцатилетие Флер отметила в своей комнате, прячась от соседских мальчишек и слуг мужского пола. Она не умела контролировать свой дар. Приехав в школу, Флер уже частично обучилась у своей матери контролю, но то и дело попадала впросак. Небольшое количество парней, за которых девушки благородной академии на полном серьёзе дрались на дуэлях, стали оказывать ей внимание. Сами ведьмы были против этого. Поэтому ещё не умеющая отстаивать свою честь волшебница-вейла получала в спину "шлюха" чаще, чем комплименты иного рода. Мари не знала, как утешать плачущую на ее плече ведьму, но тем не менее гладила ее по спине, давая высказать все что наболело. После этого, Мари встала, подала ей руку и сказала слова, наверное, изменившие жизнь Флер: "Замажь это грязью". Цитата, скажем так, была не ее, а ее нового друга, но кого это волновало? Тогда, двенадцатилетняя Мария поняла эту фразу по другому — не смей сдаваться и плакать, а лучше как следует вмажь обидчику. Тогда и началось ее приключение. Мари часто ходила с Флер и была более бойкой на язык, оттачивая выученные на улицах Франции ругательства и придумывая новые, связанные с магическим окружением. Именно тогда-то и обострились ее отношения с Доминик и ее подпевалами. А ещё на костяшках появились кровоподтёки от постоянных драк, и писем с дисциплинарными высказываниями стало больше. Но зато Флер стала ее подругой на тот год. А потом она уехала. Сейчас же Мари хотела надеяться, что ее хотя бы вспомнят. Она остановилась позади стола Рейвенкло, а именно за одной иностранной студенткой. Подняв взгляд на гриффиндорцев, и, поймав напряжённо-удивленные взоры однокурсников, Мари беспечно улыбнулась. Хотят шоу? Они его получат. — Эй, цветочек, здравствуй, — чуть прохладные руки прикрывают глаза первой красавице Шармбатона. Это видят лишь единицы и те, кто пристально следит за ними. Девушка резко разворачивается и натыкается на яркую улыбку, темные волосы и так знакомые черты лица. А дальше уже весь Большой Зал слышал ее восторженный крик. Преподаватели недоуменно оглянулись на причину шума, а после понимающе кивали. Даже строгая и принципиальная мадам Максим. — Épine! Колючка! Это ты! Как я скучала, — Флер встаёт из-за стола и как положено по традиции целует свою младшую подругу три раза. Последний был прямо в губы. Мари смеётся ещё и из-за того, что сейчас многие мальчишки готовы оказаться на ее месте. Флер, не слушая ее оправданий, почти силой усадила девушку за стол рядом с тобой и начинает щебетать о том, что произошло в ее отсутствие. — ...Знаешь и тогда я сказала этой выскочке Малфуа, — да, у знаменитой Доминик была сестра такая же стерва, но при этом старше и влиятельнее, — точно так, как ты учила. Это был мой первый выговор. Но знаешь с того самого раза я поняла, что я многое потеряю, если не начну жить на полную катушку. Мария действительно слушала ее. Ей было интересно, как начала действовать старшая подруга в ее отсутствие. — И знаешь, — она замолкла, — я стала той сукой, какой они все хотели меня видеть. Теперь я популярна, старшая Малфуа выпустилась, вокруг меня поклонники, а ещё я лучшая в дуэльном классе, — усмехнулась вейла лишь на "четверть". Мари была горда за Флер. Сейчас она действительно выглядела так, будто все перед ней должны преклонить колени. Весь праздничный ужин Флер не отпускала от себя Марию. Француженка болтала с ней исключительно на родном языке и не обращала внимание на сплетников. Девицы шармбатонки продолжали презрительно кривить носы от своей однокурсницы, но Флер эти акулы Шармбатона были нипочём. Сама же Мари во время разговора успела указать на парочку своих приятелей в число которых вошла и блондинка Луна Лавгуд, вернувшаяся из отпуска со своим отцом аж 6 сентября. Мари ничего не стоило, а внимание такой красавицы к Луне добавила самой рейвенкловке баллов. Приветствие состоялось как надо.