***
Гарри вышел с очередной отработки у Амбридж. Эта, да пусть его не услышит Гермиона, сука только и делает, что придирается к нему. Всего неделя прошла, а он уже трижды бывал у нее в кабинете и надпись "я не должен лгать" впечаталась в его кожу. Но идти к мадам Помфри, чтобы все знали об очередном его унижении... Ни за что. Повернув в правый коридор, Поттер остановился. Потер глаза, моргнул и даже ущипнул себя. Мария Дюпен Чен плакала, уткнувшись лицом в сложенные руки. Ее хрупкие плечи подрагивали, и эта картина казалась какой-то чересчур отчаянно-горькой. Гарри быстро подошел и сел рядом, положив ей руку на плечо. Она застыла на секунду, а потом резко подняла лицо. Он обратил внимание, как надежда, плескавшаяся в ее влажных глазах, исчезает и сменяется гневом. — Что тебе надо? — резко воскликнула она, неуклюже вытирая слезы, но больше размазывая их по лицу, отчего на нем появляются некрасивые темные пятна. Гарри считал, что без своей извечной косметики она была гораздо симпатичнее. Но никогда не заикался об этом. Парень, молча протянул ей чистый платок, только сегодня положенный им в карман мантии, чтобы хоть как-то промокнуть кровь на руке. Однако девчонкам, как он считал, такие вещи полезнее. Но Мария высокомерно оттолкнула его руку, одновременно отсаживаясь от него в сторону. — Я… хочу, чтобы ты ушел, — холодно бросила Мари, отвернувшись. — Я мог бы помочь… — Чем? — раздраженно бросила девушка, устремляя свой взгляд на противоположную стену. Поттер понял, что она, возможно, ждала другого человека. Или просто не хотела, чтобы ее застали в таком положении. Дюпен Чен была гордой натурой. Гарри и сам признавался, что не желает, чтобы кто-то видел его слабости. — Возможно, тебе хочется поговорить, — неуверенно протянул он. — Нет, не хочется, я, знаешь ли, не сижу в коридорах и не плачу в надежде, что кто-то подойдет и поговорит со мной. Я, черт возьми, хочу побыть одна. И дай сюда. Она все же выхватила платок и намочив его, протёрла лицо. Тот из белоснежного превратился в черный. — Эмм... что у тебя случилось? — Тебе действительно важно услышать о том, как прошел мой день? Или может быть о том, как я схлопотала тролль по трансфигурации? — она столь выразительно подняла бровь, что буквально на секунду Гарри сравнил ее со Снейпом. Ох, какой кошмар. Интересно, почему он отсутствует в школе? — Эмм...а меня Амбридж заставляет писать пером, который использует мою кровь, — неожиданно добавил он, смутившись под ее твердым взглядом. — Что? В смысле кровью? Ты пишешь хуевы строчки кровью? — все знали, что Поттер пишет строчки на отработке, но не знали чем именно. Ну, Гарри может быть спокоен, плачущую девчонку он успокоил. Зато навлек на себя её пристальное внимание. — Ну, получается, так и есть, — Гарри задрал рукав мантии, и показал руку, откуда всё ещё сочилась кровь. — Амбридж в конец охуела. Поттер, ты в курсе, что она мучает тебя темномагическим артефактом? Он запрещен для использования. И за это предполагается огромный штраф. А если выяснится, что объект этого пера ребенок, учащийся в школе, а вредитель — преподаватель... ей светит срок. Пошли! Мария тут же вскочила со своих удобных ступенек и потянула его вперёд. — Куда? — Как куда? К директору, — безапелляционно протянула она. — Нет. Я не пойду к нему. Он меня игнорирует. В школе практически не появляется. Я хочу поговорить, но он постоянно уходит. Я разберусь со своими проблемами сам, — заартачился Гарри. Мария удивлённо уставилась на однокурсника. — Хмм...ясно, понятно. Отлично. Тогда нам нужен Рон. — Рон? А он что сделает? — Он будет нашим адвокатом. Запряги своего лучшего друга, а когда доказательств будет достаточно... вызови мистера Вагнера. — Оу, возможно, ты и права, Мария, — просиял Гарри. Он не подумал о том, чтобы ещё раз воспользоваться судом. Такие мелкие происшествия не казались чем-то важным. Но если Мария говорит, что Амбридж пользуется своими полномочиями, чтобы вредить ученикам... он просто обязан ее остановить. — Идём скорее, — девушка схватила его за руку и потянула вперёд. Гарри понял, что так и не поинтересовался, почему вечно веселая и активная однокурсница плакала в одиночестве.***
— О, нет, снова ЗОТИ, — простонал Рон, вяло таща ноги в сторону кабинета. Мария уговорила Гарри открыться друзьям. Когда Уизли увидел воспаленную надпись на руке, то не смог сдержать гнева: — Вот старая стерва! Да она просто сумасшедшая! Мы не должны так просто спустить ей это. — Мари предложила собрать доказательства и обратиться к мистеру Вагнеру. Это что-то с темномагическими артефактами связано, — почесал затылок Гарри. — А ведь она права, — просиял Рон. — Уничтожим эту кошмарную женщину! Даже Гермиона была не против подобного плана. Но у нее помимо активной подготовки к СОВам была романтическая переписка с Диггори, и, похоже, у девчонки были проблемы. Однако она явно не просила вмешательства в свою личную жизнь. — Ненавижу, Амбридж, — поддержала его Мария. — Снова начнется эта пафосная пиздахинея с Министерством и миром во всем мире. Ну, по крайней мере, Амбридж добилась своего: в классе стояла оглушительная тишина, и каждый школьник в Хогвартсе ненавидел ее. Ну, наверное, кроме слизеринцев. А все потому, что Амбридж благоволила им. Вернее, не им, а их влиятельным отцам. Драко как-то признался, что Фадж готов молиться на Люциуса Малфоя за то, что тот финансирует его грядущую предвыборную кампанию. А Амбридж слепо следовала советам своего руководителя. Конечно, они тоже недовольны качеством её обучения, но традиции Слизерина обязывали заниматься в гостиной своего факультета, если некоторые школьники не могли усвоить нужный материал. Это-то конечно Мария узнала не от Малфоя, а от Северуса. Тот часто рассказывал ей о Слизерине, пока она не поступила на Гриффиндор. Зелья возобновили день назад. Директор Дамблдор сделал объявление за ужином о том, что в расписание вновь появляется этот важный предмет. Мария в тот же вечер отправилась в подземелья. А после минут пять висела на шее у одного одиозного преподавателя, размазывая слезы по щекам, как какая-то сопливая восьмилетка. Но заботливо поддерживающая ее рука даже не намекнула на это. Ночевала Мария Дюпен Чен на соседнем диване. — Нет, вы только представьте, — возмущался Рон, сидя за столом Гриффиндора, — «режиму Дамблдора в Хогвартсе, возможно, скоро придет конец». Этот Перси самый большой мудак на свете. Смеет писать мне и говорить перестать дружить с тобой. Как думаете, что значит его предостережение? Но ответа никто не знал, поскольку Амбридж помимо скучного переписывания учебников, не делала ничего предосудительного. Даже отработки перестала назначать, что существенно осложнила задачу Рона в его детективном деле. — Вот, что это значит, — хмуро добавила Гермиона, с силой кидая Пророк на стол. С газеты на студентов смотрела улыбающаяся Амбридж. «МИНИСТЕРСТВО ПРОВОДИТ РЕФОРМУ ОБРАЗОВАНИЯ. ДОЛОРЕС АМБРИДЖ НАЗНАЧЕНА НА НОВУЮ ДОЛЖНОСТЬ ГЕНЕРАЛЬНОГО ИНСПЕКТОРА». — Амбридж — генеральный инспектор? — хмуро произнес Гарри, выронив недоеденный тост. Гермиона прочла вслух: — «Вчера вечером Министерство магии приняло неожиданную меру, издав декрет, предоставляющий ему беспрецедентный контроль над Школой чародейства и волшебства «Хогвартс». „Последнее время министр с растущим беспокойством следил за деятельностью Хогвартса, — сообщил нам младший помощник министра Перси Уизли. — Нынешнее решение принято в связи с озабоченностью родителей, считающих, что школа движется в нежелательном направлении“. За последнее время это не первый случай, когда министр Корнелиус Фадж использует новые законы для совершенствования образовательного процесса в Школе волшебства. Не далее как 30 августа был принят Декрет об образовании № 22, согласно которому в случае, если нынешний директор не в состоянии подыскать кандидата на преподавательскую должность, Министерство само подберет подходящего человека. „Именно так и получила назначение в Хогвартс профессор Амбридж, — заявил вчера вечером Уизли. — Дамблдор никого не нашел, и в результате министр назначил Амбридж. Выбор чрезвычайно удачный...“ — КАКОЙ выбор? — громко сказал Гарри, глянув на преподавательский стол. Там с видом коронованной королевы сидела мисс жаба в своей неизменной розовой кофточке. Для учеников, похоже, наступили тяжелые времена. Но пока проблемы были скорее у преподавателей и Поттера. Грейнджер в очередной раз затеяла спор, но сняла она баллы и назначила отработки только Гарри за то, что тот упомянул Волдеморта. Просто блеск. После инспекции профессора Грабли-Дёрг, Поттеру вновь назначили отработку. Мария не смогла не помочь приятелю. Она приготовила ему настойку растопырника. Вообще девушка чередовала свои свободные часы. Утро было заполнено тренировками: бегом, лёгкими атлетическими упражнениями и гимнастикой. Но это не представляло и доли трудности, поскольку организм Мари давно привык к подобным нагрузкам. А вот вечера юная ведьма делила между «отработками» у Северуса и прогулками по Хогвартсу с Луной. Она уже получила свой портрет и даже заказала на него рамку. — Страшная женщина, — пискнула Гермиона, в очередной раз столкнувшись с несправедливостью, направленной на своего лучшего друга. — Страшная. Я как раз говорила Рону перед твоим приходом — надо с этим что-то делать. — Я предложил яд, — угрюмо сказал Рон. Мария расхохоталась и вновь достала настойку, помогая обвязать Гарри руку. — Откуда у тебя это зелье? Ты его покупаешь? — полюбопытствовал Поттер. — Неа. Я его варю. Профессор Снейп так привык к моим отработкам у него, что позволяет мне занимать котел. Так что я оттачиваю свои практические навыки и готовлю тебе лекарство. — Снейп. Буэ, — высказал дельную мысль Рон. Марии не понравилось, как на нее посмотрела Грейнджер. Как будто что-то поняла. Или стала догадываться. Она ведь не сделала ничего, чтобы выдало ее? — Спасибо, Мари. Ты лучшая. Поттер ничего не понял. Пока не стоило волноваться.***
— Нет, я согласна, мы уже прошли ту стадию, когда можно учиться только по книгам, — сказала Гермиона. — Нам нужен учитель, настоящий, чтобы показал нам, как пользоваться заклинаниями, и поправил, если будем ошибаться. Наступила тишина, пока у Поттера крутились колесики в голове. — Разве не ясно? Ты, Гарри, — Грейнджер глубоко вздохнула, когда поняла, что Гарри ничего не ответит. Сей разговор проходил, когда студенты Гриффиндора убедились, что практик действительно не будет, а заниматься им как-то будет нужно. Мария не стала спорить с Грейнджер, хотя могла и ответить, что у нее есть прекрасный тренер в подземельях, который иногда исчезает по заданию Ордена (ту проклятую неделю Северус отсутствовал по приказу второго начальства — у Мари появился очередной повод ненавидеть Бель Морта). Поттер жестко тупил и не понимал, почему друзья предлагают это ему. И даже перечисление всех его заслуг, начиная со второго курса, не помогли ему понять: парень чертов гений в ЗОТИ. — Да послушай же. — Гарри начал сердиться, потому что улыбалась уже и Гермиона. — Вы можете послушать? Все это звучит очень красиво, но мне просто везло — половину времени я сам не понимал, что делаю, ничего не планировал, действовал вслепую и почти всегда мне помогали. Рон и Гермиона по-прежнему улыбались, и Гарри сердился все больше, хотя сам не понимал, почему так сердится. — Ох, Поттер, ну хватит ломаться как целка. Ты же гребаный гений нашего курса. И если бы не твои собственные заслуги, ты бы им не стал. А если ты боишься, то мы все тебе поможем. Обещаю, — доверительно проговорила Мария. — Просто подумай над этим, хорошо? Самой Марии предстоял иной моральный выбор. Возможно, даже посложнее, чем у Гарри. Она боялась того, что захочет вытворить ее гормональная система. Как хорошо было в тринадцать лет, когда ты просто целовалась с симпатичным мальчиком и сбрасывала его излишне шаловливые руки с появившейся груди. И как оказалось трудно, когда сердечная привязанность к конкретному человеку стала преобладать над физиологическими потребностями. Мари стащила журнал у Шеймуса из-под подушки, когда тот уже ушел на занятия. Она долго не решалась открыть его. Только увидев на обложке название и колдофото, хотелось закрыть или выкинуть. Но эксперимент требовал соответствующих жертв. Девушки в журнале Шеймуса были чудо как хороши: сияющая, идеальная кожа, огромные глаза, струящийся каскад преимущественно золотистых волос... Они не смущались своих полуоткровенных нарядов и посылали своим невидимым зрителям завлекающие улыбки и поцелуи. На некоторых колдофото девушки модели исполняли чарующий танец. Но... Марию это совсем не привлекало. Эти развратные девицы были просто симпатичными ведьмами, которые работали своими привлекательными телами. Нет, Мари перевела взгляд украдкой на соседний стол, где никого не замечая в некотором отчуждении, сидела Полумна. Её длинные платиновые волосы были распущены, а естественные кудри лезли в глаза. Она постоянно заправляла одинокую прядь за ухо и не отрывалась от своего чтения. Сердце ёкнуло от этой простой и, несомненно, милой картины. Дюпен Чен была неравнодушна лишь к одной девушке и та... не знала этого.