Выбивая страх

— Я не хочу, чтобы Вэнди была с тобой. Не хочу чтобы кто-либо еще был рядом с тобой. От слов, сказанных ледяным тоном и невинной улыбкой на лице, становится жутко. Пайнс стряхивает с себя Билла, слегка посмеиваясь, отходит назад, предчувствуя наступающую опасность. Нельзя сказать точно в чем она будет заключаться. — Это совершенно не смешно, — нервный смешок вырывается, и Диппер старается спрятать за неловкостью страх. — А кто сказал, что я шучу? — Хочется, чтобы вся эта ситуация оказалась глупой шуткой — посмеются и забудут, но с каждой фразой опасения подтверждаются. Слышны отзвуки Зуса, когда-то говорившего, что Билл не тот, за кого себя выдаёт, а следом мелькает в памяти плакат об исчезновении его сестры, Зуса и многих других ребят — всё это само почему-то возникает в голове, но почти складывается в единую цепочку. Диппер такую цепочку событий принимать не желает — потому отвергает. В глазах бессмертного существа голод и вожделение — больше ничего. Сколько еще он будет воздерживаться от долгожданной трапезы, что, возможно, подарит ему новые незабываемые ощущения, вкус. Может хватит строить из себя хорошего друга и напасть, обнажая пасть? На языке уже чувствуется страх, отчаяние - в животе подступающее возбуждение.       На улице людей нет — жизнь будто покинула и до того нельзя тихий городок. Билл принимает решение и сложно сказать, является ли оно верным именно в данный момент. Он нападает на Диппера, отрывая кусок предплечья. Все происходит в долю секунды. Часть плоти исчезает за белоснежными зубами, и Билл сглатывает ее, облизывая губы. Почти сразу же набрасывается снова, цепляясь когтями в руки, проникая под кожу. Шоковое состояние заслоняет болевые ощущения. Диппер умудряется не слышать собственный крик, но сам он понимает, в каком именно ключе вырвалась его истерика, ужас и часть боли. Он пытается оттолкнуть Сайфера, попытавшись упереться ему в грудь, но чужое тело - будто камень - сам падает на землю; Сайфер прижимает руки жертвы к земле, проникая когтями еще глубже. Шок пропал — осталась только боль. Сайфер проглатывает еще один кусок человеческой плоти и, улыбаясь, представляется совершенно иным существом — ясно, что не человек — иное, чему здравое объяснение не найдешь и не захочешь находить.       Он наклоняется к груди Диппера и проводит до жути длинным языком по ткани футболки до шеи. Останавливается, подмечая ужас, хорошо отражающийся на невероятно красивом, для него, лице, улыбается еще шире. Снова высовывает язык, проводя им по шее, обсасывая выступающие вены. Где-то он останавливается, вонзаясь зубами, и Диппер трепыхается в его руках, словно подбитая птичка. Стоны боли смешиваются со стонами от наслаждения. Как же забавно. Существо глухо смеется, продолжает ласкать человеческое тело, отрывая небольшие участки кожи, сдирая её с шеи и рук. Хочется большего, но чем дальше происходит трапеза, тем больше вероятность, что она станет донельзя короткой. Драгоценные моменты хочется растянуть. И Билл целует Диппера в губы, проникая языком куда-то в самую глубь, вызывая своими действиями тошноту. Дипперу не хочется познавать вкус собственного тела, но Сайфер заставляет сделать это всего одним насильственным действием.       Солнце, пробившееся из-за туч, коснулось лучами блондинистых волос, придавая им золотой цвет. «Совершенно не красиво — просто ужасно». Диппер смотрит на существо, что сжирает его заживо, смотрит неясным взглядом на кровь, попавшую на бледное лицо, на океан крови, что разлился по темной дороге. «Совершенно не красиво».

***

- Мэйбл? - Мы скоро встретимся, братик, как ты того и хотел, - и Диппер впервые за долгое время понимает для себя, что совершенно не хочет умирать. Столько всего еще не сделано, столько всего еще не познало его юношеское тело - часть желаемого ощущается сейчас, от когтей/языка существа, что сжирает обессиленного юношу. Он действительно желает жить дальше, пускай и убиваясь мыслями о погибшей сестре.       В момент, когда он снова услышал её звонкий голос, стало по-настоящему страшно за свою жизнь.