***
Утро начинается с Тэхёна, которого Юнги быстро выпроваживает из комнаты, коротко рассказав об измене и причине вчерашнего скандала. Тэхён много матерится, грозится поджечь Чонгука в его спальне и, несмотря на уговоры брата, всё не успокаивается. Юнги с трудом уговаривает брата вернуться к его делам, а сам, приняв душ, спускается вниз и решает позавтракать на кухне один, но план проваливается, когда к нему присоединяется Чимин с чашкой кофе. — Я не в настроении разговаривать, — бурчит ему Мин и помешивает сахар в чашке. — Я это уже заметил, просто хочу, чтобы ты знал, что я здесь не для того, чтобы стараться оправдать омерзительный поступок своего брата, — тянется за тостами Чимин. — Я бы ему всё в лицо высказал, но он как вчера уехал, так и не вернулся. Думаю, я всё равно успею. Что планируешь делать? — Сбежать. Я тут дышать не могу. — Это плохая идея. — Мне твоего одобрения не нужно. — Я о том, что тебе за пределами особняка находиться опасно, — мягко говорит Чимин. — Я за себя постоять могу, так что выживу. — Чимин, оставь нас наедине, — опирается плечом о косяк Чонгук, который, судя по кругам под глазами, вчера не ложился. Омега послушно поднимается с места, но, проходя мимо брата, не сдерживается и цедит сквозь зубы: — Изменщик. Чонгук на это ничего не отвечает и, закрыв дверь, подходит к столу. Юнги продолжает дуть на пузырьки на своём кофе и даже взгляда на альфу не поднимает. — Ты хочешь, чтобы я встал на колени? Хочешь, чтобы молил тебя о прощении? — смотрит на него Чонгук. — Как мне объяснить тебе, что я напился, что не помню, что ты правда мне дорог… — Не продолжай. — Я много ошибался именно в отношении тебя, делал и говорил много ненужного, но я всё понял, — продолжает альфа. — Тогда отпусти меня, — перебивает его омега и поднимает глаза. — Дай мне свободу самому решать, как быть. — Когда любят — не отпускают, — твёрдо говорит альфа. — Когда любят — уважают чужой выбор, — парирует Юнги. — Я тут всё равно не останусь, мне плевать на твоё разрешение. Ты ведь знаешь, что меня не остановить. — А любовь, — горько усмехается Чонгук. — Неужели ты убил её за одну ночь, что вот так вот, плюнув на всё, готов уйти. — Совру, если скажу, что да, — возвращает ему усмешку омега. — Убью, на это время нужно. Одно я точно понял, она нахуй мне не далась, она мне мысли запутала, чёрт знает, во что превратила. — Не говори так, — треснуто просит Чонгук. — Говорю, как есть, — встаёт на ноги омега. — Пусть меня выпустят, я не хочу драться с тобой, так как Джи придётся отмывать кухню от твоей крови, не хочу драться с охраной, я просто хочу выйти из этой тюрьмы. — Без вариантов, — обходит стол альфа и останавливается рядом. — Я тебя не отпущу, потому что ты — мой волчонок, — он протягивает к нему руку, но Юнги отталкивает его от себя и идёт к двери.***
— Я поговорю с Хосоком, он поможет тебе, он не такой, как Чон… — спотыкаясь, бежит за идущим к себе братом Тэхён. — Хуже, — резко поворачивается к нему Юнги. — Он может быть и хуже, но откуда тебе это знать? — зло выплёвывает слова брату в лицо. — Откуда я мог это знать? Мы ведь ослеплены, мы влюблены, как идиоты! Были. Я точно был. Сейчас картина другая, сейчас всё по-другому. Не повторяй моих ошибок, перестань вот так вот сразу нырять в другого человека, если не уверен, что потом вынырнешь. — Не говори так, — поникшим голосом просит омега. — Просто посмотри на меня, — с горечью в голосе говорит Юнги. — С этой долбанной любовью я забыл, кто я такой, забыл, кто эти люди, как они сюда пришли, что у меня отняли. — Я и не забывал этого, но я всё равно считаю, что ты сейчас на эмоциях и видишь только плохую сторону. — А я считаю, что тебе стоит остановиться и немного подумать, потому что со мной ужасно поступили, а ты всё равно ищешь им оправдания, — отрезает Юнги и захлопывает перед ним дверь. Тэхён так и стоит пару минут перед закрытой дверью, а потом, спустившись вниз, предупреждает Эда, что идёт за покупками, и просит шофёра. Альфа выделяет ему человека, и омега просит отвезти его в ту самую кондитерскую, где завтракал в то злополучное утро с Хосоком. Омега заказывает себе латте и обдумывает варианты того, как всё устроить так, чтобы иметь возможность поговорить с Хосоком наедине, если тот вечно его прогоняет. Хосок после бессонной ночи, занятой подавлением мятежа, полулежит на диване в кабинете офиса, обдумывая, к каким делам приступить дальше, когда на телефон приходит сообщение от Тэхёна: «Мне нужна помощь». Хосок перечитывает сообщение несколько раз, а потом отбрасывает мобильный в сторону, решая, что даже отвечать ему не будет. Телефон вновь вибрирует, но в этот раз, только прочитав сообщение, Хосок подрывается с места и, схватив пиджак, несётся вниз, на парковку. «Я приехал в ту самую кондитерскую за круассанами, и у меня началась течка, шофёра я не брал. Я боюсь выходить на улицу, мне страшно». Как Хосок долетает до кофейни, он не помнит, зато прекрасно помнит, как всю дорогу орал на машины впереди, как нарушил все возможные правила и впервые выжал из ламборгини всю его мощь. Альфа рывком тянет на себя стеклянную дверь и, оглаживая на всякий случай пистолет в кармане, осматривает помещение. За одним из столиков сидит парень из их охраны, который, увидев Хосока, сразу подскакивает на ноги и в удивлении смотрит на него. Альфа, нахмурившись, смотрит на парня, прекрасно помня, что омега написал, что один, и быстрыми шагами идёт к столику Тэхёна. — Кто тебе разрешил выходить одному? — Хосок присматривается к омеге, внюхивается, но ничего, кроме привычной слабой нотки рома, не чувствует. — Ты что, меня обманул? — выгибает бровь, и омега видит, как вздувается венка на его шее. — А как мне по-другому с тобой поговорить? — подскакивает с места Тэхён и хватается за руку повернувшегося уходить Хосока. — Пожалуйста, продолжай меня ненавидеть, но удели мне пять минут, это очень важно. Ты ведь приехал, ты ведь сорвался сюда, значит, наши отношения всё ещё не потеряли свою ценность для тебя, — смотрит на него парень. — Ложь у тебя в крови, да? — цедит сквозь зубы альфа и, несмотря на то, что все посетители кофейни смотрят на них, вжимает его в стол. — Куда ещё ниже падать? Моим приездом манипулируешь? Я приехал, потому что ты якобы был в опасности. — Прошу, дело не во мне, помоги Юнги, — всматривается в любимые черты омега, усиленно игнорирует эту темноту на дне чужих глаз, всё убеждает себя, что выстоит, что своего добьётся. — Он омега моего брата, и я в их отношения не вмешиваюсь и тебе не советую, — медленно выговаривает альфа. — Ещё раз такое выкинешь, и я … — осекается, по сторонам смотрит, делает глубокий вдох. — У меня куча дел, а я принцессу-лгунишку спасать приехал. — Подбрось меня до дома, хоть по пути поговорим, — не отпускает его руку Тэхён. — Как приехал, так до дома и доберёшься, — говорит, прямо в глаза смотрит, видит, как словами обижает, но злость на то, что нёсся сюда в безумном страхе за омегу, остальные чувства собой закрывает, «отомсти» шепчет, и Хосок мстит. Он отбирает свою руку, разворачивается и быстрыми шагами выходит из кофейни, оставляет еле держащегося, чтобы не разрыдаться, омегу одного и уходит. Снова. «2:0, господин Чон, в вашу пользу», — с горечью думает Тэхён и просит счёт.***
Опять всё, как в том самом сне, в который отчаянно не хочется возвращаться, но Лу возвращается, потому что это его реальность. Опять пустые бутылки Moët & Chandon катящиеся по полу, чересчур громкая музыка, давящая на перепонки, запах разврата, который способен, просочившись в поры, испачкать даже самое чистое существо на планете, и Ким Чонин, гордо восседающий на троне личного Содома. — Это очень важно, — прокашливается от раздирающего горла дыма марихуаны, выдыхаемого одним из омег, Лу и всматривается в лицо полулежащего на диване Кая. — Что может быть важнее моего заслуженного отдыха? — спрашивает Кай и тянется за бокалом, побеспокоив при этом вылизывающего его шею омегу. — Мы опять проиграли, — старается перекричать музыку Лу. — Он реагирует молниеносно. Наши доложили, что он чистки даже в системе образования начал, понял, откуда всё идёт. Нам будет сложно вербовать тех, кто повзрослее. Это молодёжь шла на всё ради купюр и пары пакетиков. — Наш волк не так прост, как кажется, — усмехается Чонин, поглаживает волосы лежащего на его коленях парня. — Может, мы поговорим наедине? — теряет терпение Лу. — Может, ты хочешь на его место, — ядовито улыбается альфа, взглядом указывая на парня на коленях. — Чонин. — Ладно, — взмахом руки приказывает вырубить музыку Кай, и охрана сразу выводит омег. — Что будем делать? — возвращается к начатому Лу. — Подрывать Траум изнутри пока у нас не особо получается. — Почему бы не подорвать его авторитет, — щурится Кай. — Покажем народу его жестокость, покажем, как он не в состоянии управлять Траумом, сделаем пару намёков через своих людей о новом лидере и в самый нужный момент окажемся в эпицентре событий, будто мимо проходили. — Мы не сможем показать его жестокость, потому что он сдерживается, — говорит Лу. — Он только сажает, никаких увечий, плохого обращения. Всех тех, кого поймали, отпускают из-под стражи через пару суток. — Это плохо, — цокает языком альфа. — Надо его так спровоцировать, чтобы волк сорвался. Я знаю его. Он — как я. Дай ему волю, и в крови искупается, как бы не сдерживался. Надо только придумать, чем бы перед его носом помахать, чтобы окончательно башню снесло. — Я подумаю об этом, — собирается уходить Лу, но замирает, ошарашенным вопросом Кая: — Ты что, перекрасился? — Месяц уже, — касается чёрных прядей Лу. — Тебе не идёт, — кривит рот Кай. — Ты как всегда мил. — Если хотел поменять имидж для меня, то стоило бы остановиться на русом. — Русый — мой родной цвет, и ты не думал, что я делаю это для себя, — давится обидой Лу. — Ладно, свободен, — отсылает его Кай. «Я знаю, что это твой родной цвет, идиот. Нахуй было его портить».***
Весь вечер Чимин не отлипает от братьев и, несмотря на намёки Намджуна, всё не встаёт с дивана. — Малыш, нам долго ехать, а тебе с утра на занятия, пошли уже, — не выдерживает Ким, и омега нехотя всё-таки встаёт на ноги. Чимин обещает приехать в Траум через две недели, подолгу обнимается с братьями и даже с Тэхёном, и идёт за альфой. «До завтрашнего утра через улицу от особняка тебя будет ждать автомобиль, который провезёт тебя в Илис. В машине есть всё необходимое на первое время. Не сможешь за это время вырваться — я не смогу помочь», — сидя в спальне, в двадцатый раз перечитывает смс от Намджуна Юнги. В дверь стучит Джи и передаёт, что его внизу ждёт Чонгук. Омега просит передать альфе нецензурный текст и вновь возвращается к телефону. — Дай ему время, — говорит помрачневшему от слов беты брату Хосок и посматривает на прибирающего стол после ужина Тэхёна. — Сколько ещё? Уже двое суток, а он по-прежнему не желает выслушать меня, — расстроенно отвечает ему Чонгук и, позвав на террасу покурить, сам выходит первым. Он ходил к нему в спальню, но Юнги дверь не открывал, он ловил его внизу, приезжая в особняк на каждый перерыв, но Юнги только матерится, требует свободы и разок даже замахнулся. Чонгук с ума от чувства вины сходит, а больше всего от невозможности его обнять, но Юнги непреклонен. Чонгук готов хоть век вокруг него ходить, лишь бы омега выслушал, лишь бы пять минут ему уделил. Пока не выходит. Всё, что остаётся альфе, это выпускать дым в ночь и придумывать очередной план «перехват» омеги. Тэхён чувствует на себе взгляд, который под одежду пробирается, иглами кожу покалывает, и нарочно двигается медленно, перегибается через стол, даже если его легче обойти, демонстрирует затянутую в чёрные скинни-джинсы задницу. Хосок знает, что это представление поставлено только для него, всё равно ведётся, удобнее располагается, губы облизывает. Они не замечают нахмурившегося Джи, который уже пару минут, замерев в углу, за немой постановкой наблюдает. — Остальное я сам, — не выдерживает бета и, забрав у омеги поднос, толкает его к лестницам. — Иди к себе. — Да, спасибо, — медленно выговаривает Тэхён и потягивается, задирает короткую кофту чуть ли не до груди, обнажает плоский живот и выпирающие из-под низких брюк тазобедренные косточки. — Я так устал за сегодня, — томно тянет, из-под пушистых ресниц на альфу поглядывает. — Просто вымотался. Хосок слюной давится, чувствует, как зверь в нём рычит, когтями землю роет, омегу хочет. Хосок цепь вокруг его шеи обматывает, «терпи» шипит, а сам, как эти джинсы вниз тянет, представляет, как языком косточки облизывает, а потом зубами в молочные половинки вгрызается, видит. Омега опускает руки вовремя, спасает себя от секса прямо на неубранном столе, а Джи от психологической травмы. — Ложь утомила? — не сдерживается Хосок, разочарованный тем, что его такого вида лишили. — Скорее, мужланы, не умеющие себя вести и оставляющие омегу одного в кофейне среди чужаков, — зачесывает назад длинными пальцами отросшую чёлку Тэхён. — С тобой был шофёр и охрана, не драматизируй, — усмехается Хосок. — Я спать, — гордо задрав подбородок и покачивая бёдрами, идёт к лестнице Тэхён. — Один. Добивает. «Сегодня не сорвался, завтра не сорвёшься, послезавтра сорвёшься. Я умею ждать», — думает Тэхён, поднимаясь наверх. «Как бы, блять, продержаться», — думает Хосок и только сейчас замечает, как под пальцами правой руки невыкуренной сигара рассыпается.***
— Почему ты не ложишься? — Джин подпирает плечом косяк двери и смотрит на сидящего на кровати с книжкой в руках омегу. — Врач предупреждал, что тебе нужен покой и отдых. — Я только и делаю, что ем и лежу, — улыбается ему Минджу. — Решил вот колыбельную выучить, — показывает на книжку. — А-то сам я их не помню, папа нам не напевал. — Почему это? — подходит к кровати альфа и опускается рядом. — Ну, он ведь занят был, тяжело быть омегой главного человека страны, детям время уделить не всегда получается, — грустно отвечает Минджу. — Ах, да, — криво улыбается Джин. — Мин ведь. — Но я своему время точно найду, — не замечает издевательские нотки в голосе альфы парень. — Только им и буду заниматься, а потом… — осекается, — когда ты меня отпустишь или уладишь наши проблемы с Советом, я буду работать, но всё равно буду находить время для малыша. — Думаю, тебе придётся остаться жить в Вилейне, потому что я не допущу, чтобы ребенок рос вдали от меня, — твёрдо говорит Джин. — Я это знаю, — опускает глаза на книжку омега. — Но пока не могу придумать, как всё это будет… — Вот и не думай, тебе нельзя нервничать, — мягко говорит Джин. — Мы выберем лучший вариант для малыша, ведь главное, чтобы ему было хорошо, а мы можем пойти на уступки. — То есть я, потому что ты на уступки точно не пойдёшь и планируешь оставить ребенка при себе, а я или должен смириться, или остаться без сына, — с горечью в голосе говорит Минджу. — Прошу тебя, подумаем об этом потом, ложись, — Джин встаёт на ноги и, забрав книгу у омеги, помогает ему укутаться в одеяло. — Спокойной ночи, Минджу, — говорит, на автомате нагибается поцеловать, но в последний миг касается губами лба, хотя планировал губ.***
Юнги выходит из особняка в пятом часу ночи и крадётся к машинам во дворе. Он осторожно поднимает крышку багажника джипа из сопровождения Чонгука, проскальзывает внутрь и, натянув на голову капюшон чёрного худи, терпеливо ждёт рассвета. Юнги придумал этот план совершенно случайно, увидев через балкон, что ни при въезде и ни при выезде машины из кортежа Чонов не проверяются. Через два часа затёкших костей и духоты, автомобиль заводится и Юнги выезжает за пределы особняка. Он покидает багажник машины на подземной парковке офиса и, взяв такси, возвращается к особняку, через улицу от которого должна быть машина от Намджуна. Монстр был прав, ничем не примечательный старый форд стоит на обочине. Бросив издалека прощальный взгляд на высокие стены, окружившие когда-то его дом, Юнги садится в машину. Водитель рассказывает парню, что довезёт его в Илис без проверок, так как он сам торговец и постоянно пересекают границу, и хорошо знаком с пограничниками. Водитель не врёт, через шесть часов Юнги оказывается в Илисе и, забрав оставленную для него Намджуном сумку с сиденья, делает шаг в новую жизнь.***
«Я долго думал и больше всего именно о тебе. Я думал взять тебя с собой, ведь роднее и ближе никого нет, и твоя поддержка была бы моей движущей силой, но мой эгоизм вовремя уступил место разуму, твердящему, что я не имею права тащить тебя в мир, полный опасностей, пока сам ничего не добьюсь. Мне слишком тяжело было говорить об этом, и именно поэтому я старался избегать тебя и твоих вопросов о моём состоянии, потому что говорить тебе «мне плохо» — было стыдно. Но мне очень плохо. Я не могу находиться с ним под одной крышей, я зол на него, обижен, я унижен и оскорблён, но моё сердце там кровоточит сильнее. Я верю, что без него я его залечу и смогу окончательно избавиться от этого наваждения. Я знаю, что ты будешь сильно злиться и, может, даже возненавидишь меня за побег, но у меня не было выбора. Как бы не хотелось этого признавать, но с Хосоком ты в безопасности. Я много лишнего тебе о нём наговорил, но я вижу его чувства со стороны и знаю, что он тебя защитит. Я устроюсь и обязательно заберу тебя, а пока прошу меня простить и ни на секунду не забывать, что я люблю тебя и ты навеки самый дорогой мне человек. Люблю. Юнги». Тэхён роняет исписанный почерком брата листок на пол и, присев на кровать, горько плачет. Юнги ошибается — Тэхён даже если захочет, возненавидеть его не сможет. Он обижен, что Юнги с ним планами не поделился, но больше всего обижен на то, что тот, как и прежде, всю свою боль скрывает, носит в себе и, насколько ему было тяжело, даже словом не обмолвился. Тэхён уже сильно скучает и переживает за безопасность Юнги, ведь случись что-то с ним — омега не выживет. Чонгук узнает о пропаже к обеду, когда Эд докладывает, что омега не спускался за едой и при проверке оказалось, что его нет в особняке. Он сразу выезжает в особняк, ещё по пути приказывает обыскать весь город, каждую квартиру, а доехав, первым делом требует к себе Тэхёна. — Я не знаю, — севшим от долгих рыданий голосом отвечает омега, стоя перед столом в кабинете альфы. — Не лги мне. Пойми уже, что я хочу помочь, — обходит стол Чонгук и останавливается рядом с парнем. — Куда он ушёл? Что у вас за связи остались в городе? — Я правда не знаю, — жуёт губы омега, готовясь к очередной истерике. — Лжёшь! — хватает его за плечи альфа и, притянув к себе, сильно встряхивает. — Быть такого не может, что он тебе не сказал. Не делай из меня зверя, отвечай! — до синяков сжимает пальцами его плечи. — Я сам бы хотел знать, — всхлипывает под его руками дрожащий и напуганный Тэхён. — Чонгук! — в кабинет влетает Хосок и отнимает омегу из его рук. Тэхён сразу прижимается к альфе, который, поглаживая его по спине, просит не плакать. — Он знает, — кричит на брата Чонгук. — Знает и молчит! — Ты совсем с ума сошёл! — шипит на него Хосок. — Мой омега сбежал, ночь на подходе, у него нет денег, одежды, безопасного места! — продолжает кричать Чонгук. — Он вышел туда, где его живьём сожрут, и это я сошёл с ума? — Ты в этом виноват! — со слезами на глазах выкрикивает Тэхён. — Тебе лучше сейчас помолчать, — мягко говорит ему Хосок и подталкивает к двери. Закрыв за омегой дверь, он вновь возвращается к опустившемуся в кресло брату. — Он ушёл. Я его потерял, — одними губами выговаривает Чон. — Мы найдём его, — пытается поддержать его Хосок. — Уже четыре часа ищем. Где ещё искать? Куда он мог уйти? — в отчаянии смотрит на брата Чонгук.Две недели спустя. Илис.
На деньги, обнаруженные в сумке, Юнги снял однокомнатную квартирку вдали от центра, купил самое необходимое на первое время и понемногу вливается в жизнь в новом городе. Пока всё, о чём думает омега — это дождаться документов, которые ему обещал Намджун, и начать искать работу. Он невыносимо скучает по Тэхёну, и как только немного встанет на ноги, позовёт брата к себе — приедет ли тот или нет — другой вопрос. О Чонгуке Юнги не думает. Старается не думать. В день по десять раз сам свою установку ломает, от нахлынувших воспоминаний чуть ли головой о стену не бьётся, но вновь сам себя за шкирку из этого недалёкого прошлого вытаскивает. По утрам он ходит в кофейню через дорогу, которую держит приятная супружеская пара, и, медленно попивая свой американо, сквозь стекло на прохожих смотрит. Вот и сегодня, расплатившись на кассе, он берёт свою чашку и идёт к свободному столику, как слышит за собой знакомый голос, зовущий его по имени. От накатившей волны страха он чуть чашку не роняет, дрожащей рукой её на стол ставит и к Каю поворачивается. — Шуга. Меня зовут Шуга, — поглядывает омега на косящихся в их сторону хозяев кофейни. — Ок, Шуга, — усмехается Кай. — Я присяду. — Как ты нашёл меня? — нахмурившись, смотрит на него Юнги, а сам думает место менять, ведь если этот нашёл, то и Волк найдёт. — У меня везде есть глаза, — улыбается альфа и просит себе эспрессо. — Не надо так пугаться, больше тебя никто не найдёт. Твой волк ищет тебя в Кэнте, а я знаю, что ты не там, вот и время на свой город не тратил, — читает его мысли Чонин. — Зачем ты приехал? — делает глоток и морщится омега, поняв, что сахара не добавил. — Тебя увидеть хотел. — Мне это неинтересно, мне вообще ты неинтересен. Так что впустую время потратил, — серьёзно говорит омега. — А ты не дружелюбный, — притворно обижается альфа. — Я услышал новости и начал переживать. Характер у меня такой, что не перестану беспокоиться, пока не буду уверен, что интересный и важный мне человек в порядке. Так что не воспринимай меня, как врага, а другом я тебе и так быть не хочу, считай, что мы пока просто старые знакомые, и не ищи причин, почему я просто захотел выпить с тобой кофе. — Я бы тебе поверил, если бы не знал тебя, — усмехается Юнги. — А я правду говорю, — крутит массивное кольцо на указательном пальце альфа. — Я просто беспокоюсь о тебе, и хочу, чтобы ты знал, что я могу тебе помочь. Я не знаю, кто тебе помог дойти до сюда, но я помогу пойти дальше. Ведь я читаю тебя, как книгу, Мин Юнги, — тихо говорит Чонин. — Не произноси моего имени здесь, — цедит сквозь зубы омега. — И не думай, что ты самый умный, я знаю, что ты за тип. — Я буду приезжать пить с тобой кофе, потому что плевать на всё, что творится между Траумом и Кэнтом — ты слишком мне интересен, а пока отдыхай, отходи от того, что произошло. Когда ты будешь готов — я буду рядом. — Готов к чему? — не понимая, смотрит на него Мин. — Ты знаешь, к чему, — приближается к нему Кай. — Это у тебя здесь, — проводит пальцем по его лбу. — Я это в твоих глазах вижу, просто сейчас ты ранен, залечишь рану, вернёшься в строй, и я подам тебе руку, — подмигивает ему альфа. — Позволь мне угостить тебя чем-нибудь ещё. — Обойдусь, — бурчит Юнги, продолжая думать о словах альфы.***
Две недели Чонгук сходит с ума, не находит себе места, плохо ест, ещё хуже спит, на работе не концентрируется. Две недели как у него в груди дыра, и с каждым следующим днём без него — она всё больше расширяется. Он уволил всю охрану, вернул их обратно в Эрем, потребовал новую у Хосока. Он просмотрел камеры, уже понял, что Юнги довезли до офиса, но дальше омеги след простыл. Люди альфы ищут его сейчас в Кэнте, потому что Чонгук думает, что омега первым делом туда и побежит за помощью. Вчера начались поиски в Эреме, хотя Монстр доложил, что его границу омега не пересекал. Чонгук проверит все города, но его найдёт и защитит, потому что он опять видит этот странный сон с волчонком, и снова и снова его во сне убивает. Тэхён тоже ищет брата. Он выглядит не лучше Чонгука, постоянно думает, где мог бы спрятаться Юнги, проверяет любую догадку, которая приходит на ум. Он каждый раз придумывает повод выйти на поиски, начиная от идеи пойти по магазинам, заканчивая прогулками у моря, где якобы он борется с депрессией, благо Хосок приказал Эду выпускать омегу с кем-то, понимая, что Юнги бросил и его тоже. Двухнедельные поиски Юнги во всех местах, которые до сих пор он упоминал в своих разговорах с Тэхёном — заканчиваются провалом. Сегодня, несмотря на простуду и плохое самочувствие, Тэхён собирается проверить одну из явочных квартир на окраине, надеясь, что Юнги отсиживается там. Он снова врёт Эду о желании погулять, развеяться, просит Джи занять альфу, если придётся прийти поздно, а сам, взяв шофёра, вновь направляется к морю. Тэхён знает, что приставленный к нему альфа после прогулок всё докладывает Хосоку, а также знает, что тот осведомлён о том, что омега ищет брата. В этот раз придётся обмануть шофёра, потому что Тэхён не хочет выдавать ему адрес места, которое может им с Юнги ещё понадобиться. Он говорит шофёру, что пробудет на пирсе два часа и, оставив его у дороги, спускается вниз, к морю. Он, медленно отдаляясь от машины, прогуливается по побережью, периодически поглядывает на мерседес вдали, и придумывает, как бы незаметно вернуться к дороге. Удача сегодня на стороне омеги, потому что заметив, как курящий у машины мужчина болтает с каким-то прохожим парнем, Тэхён пользуется тем, что людей вокруг очень много, и начинает двигаться влево. Он забегает в первый же попавшийся автобус на дороге и через пару остановок пересаживается на такси. Квартира находится на четвёртом этаже старой пятиэтажки на окраине Траума. Тэхён, натянув на голову капюшон фиолетового худи, идёт к подъезду, перед которым курят трое альф, и, игнорируя направленные на него взгляды, демонстративное вынюхивание и пошлые словечки, заходит внутрь и быстрыми шагами поднимается наверх. Звонок на двери не работает, он бьёт в неё ладонью и бьёт, даже по имени брата зовёт, но на той стороне одна тишина. Тэхён уже устал натыкаться на неё везде, где ищет Юнги. Он прислоняется лбом к двери и, чуть не плача от обиды, сползает вниз. Живот, который скручивало ещё в машине, теперь опоясывают спазмы, и омега, обняв себя, делает пару глубоких вдохов и только убеждается в том, что у него течка. Он знал, что она на подходе, должен был проверить даты в календаре, но эти нервные дни, посвящённые только поискам Юнги, выбили всё остальное из головы. Нужно спуститься вниз и, взяв такси, ехать обратно к пирсу, но по гоготу, слышному снизу, компания парней ещё не разошлась, а приключений в этом, кажется, полупустом доме омеге не хочется. Он достаёт телефон и думает вызвать шофёра, но вспоминает, что номера сегодняшнего альфы у него нет, и решает испытать судьбу — написать Хосоку, тем более в голове в эту самую минуту, кроме этого альфы, никого и нет. Хосок на границе, заканчивает обход, собираясь ехать обратно в офис, как получает смс с картой места и сообщение от Тэхёна: «Я застрял в жопе мира и у меня течка. Не могу выйти к такси. Помоги». Альфа, нахмурившись, пару секунд смотрит на экран мобильного, а потом отбрасывает его на сиденье рядом. «Это уже ни в какие рамки не лезет. Вот и сиди там, придумывая новую ложь и ожидая того, кто не приедет. Может, так ты перестанешь лгать всем вокруг и в первую очередь мне», — думает Хосок и, выехав на трассу, держит путь к офису. — Ты приедешь, ты меня здесь не бросишь, — шепчет про себя Тэхён и, обняв колени, продолжает гипнотизировать экран мобильного и вслушиваться в улицу, надеясь уже услышать рёв мотора ламборгини, но вместо этого слышит приближающиеся снизу голоса. Омега знает, что проебался, надо было звонить сразу Эду, но крохотный шанс на то, что Хосок бросит все дела и примчится к нему, как в сказках, которые он слышал в детстве, не дал ему мыслить трезво, вот и последствия теперь будет нести он сам. Очередной спазм скручивает живот, и Тэхён уже не знает, от чего покрывается холодным и липким потом: от течки или от страха. Ещё минута ожидания, и, кажется, придётся бежать. Он вжимается лопатками в дверь и, прикрыв веки, зовёт в последний раз уже не альфу, а его зверя.В ответ одна, ставшая уже чуть ли не родной, проклятая тишина.