Взлёты

С настройкой М.О.Р.Г.а Тони и Стив возятся ещё несколько дней. В эти дни Баки много тренируется и стреляет с Клинтом и Наташей, втроём они выбираются в город — сходить в кино, поесть бургеров, даже заходят в Смитсоновский музей. Расслабленный, Клинт такое же трепло, как и Тони, у них даже шутки похожи, и пока он комментирует экспонаты, Наташа то и дело пихает его локтем в бок. Но подколки Баки не задевают. Лица бывших товарищей для него не святыня, но память. Та самая, которой так недостаёт Зимнему Солдату внутри него. Баки разглядывает экспозицию, читает надписи и испытывает странную раздвоенность: он в точности знает всё то, что здесь описано, но ощущается оно так, будто происходило с кем-то другим, не с ним. — Эй, Барнс. Ты в норме? — интересуется Клинт, когда он задерживается перед фигурами Ревущих Коммандос. — Всё в порядке, — отзывается Баки с небольшой задержкой. — Какая всё-таки идиотская причёска была у меня в сороковых, да? — Нынешняя тебе нравится больше? Странно, что Старк не зовёт тебя Рапунцель. — Надо думать, это потому, что за волосы он уже зовёт Тора Златовлаской, а повторяться Старк не любит, сам знаешь, — хмыкает Наташа. — Идёмте, мальчики. Музей закрывается. *** Вечером того же дня Тони объявляет, что они со Стивом закончили настройку и утром можно приступать к работе с кодами. Баки чуть вымученно улыбается, мысленно уговаривая себя, что бояться нечего. *** Нервничают все. И каждый при этом пытается подбодрить Баки. Что абсурдно, если подумать, потому что опасность грозит не ему — им. — Тони, я хочу, чтобы меня… зафиксировали. — Нет, Джеймс. — Да, Тони. Зимний Солдат опасен. Никому не будет хуже от того, что ты просто лишишь его возможности причинить кому-то вред. — Баки прав. Мы просто уменьшим риски. Слова Стива вызывают у него благодарную улыбку, а Тони сдаётся: — Ладно, на первый раз давайте попробуем, а там посмотрим. Хотя супергерои, которые боятся суперсолдата, это почище, чем интеллектуальная организация, которая боится интеллекта. — Старк, ты взламывал базу данных сверхсекретной организации. — Вы с Романофф её вообще развалили и все их суперсекреты в сеть слили, — фыркает Тони. — Так что не тебе меня судить. Стив закатывает глаза, но тему не развивает, не считая нужным ссориться сейчас. И без того напряжение в воздухе искрит. Из-за просьбы Баки эксперимент откладывается ещё на некоторое время — пока Тони смастерит что-то, что сможет сдержать Зимнего Солдата. После короткого обсуждения они сходятся на кресле с держателями.Тони недоволен, возражает и хмурится, предлагает ограничиться какими-нибудь наручниками или, на худой конец, кандалами, но Баки упрямо настаивает на кресле: никакие кандалы, ни тем более наручники Зимнему Солдату серьёзной помехой не станут. В Гидре знали, что делали, когда приковывали к койкам и креслам. В конце концов Тони уступает его доводам и упрямым взглядам, и через два часа в комнате с М.О.Р.Г.ом стоит кресло с остовом из титанового сплава. Тони смотрит на дело рук своих с отвращением. Баки его понимает. То, что он вынудил Тони — человека, который сделал для него практически живую руку — сотворить практически орудие пытки, его гложет, но лучше так. Лучше видеть в этих тёплых карих глазах отвращение, нежели бездонную пустоту смерти. Тёмные отметины на шее — хороший довод в его пользу. Чтобы не усугублять и не длить муки, Баки в кресло садится, не медля, решительно, как в омут с головой. Не давая себе времени на раздумья. Щёлкают замки на запястьях и лодыжках, Стив, Тони и Наташа становятся перед ним, остальные — в соседней комнате, в полной боевой готовности, наблюдают происходящее через камеры. Всё готово. Наташа читает код. *** Куратор — женщина. Два субъекта рядом, один из них — высокий, светлый — может быть опасен. Второй — ниже, тёмный — угрозы не представляет. Руки и ноги скованы. Куратор не отдаёт приказов. Какова цель? — Бак… Ты меня помнишь, Баки? — светлый делает шаг вперёд. Куратор молчит. Куратор спокойна. Приказа отвечать не было. Субъект протягивает руку, трогает плечо, зовёт Баки. Опасности нет. Второй субъект не двигается. Опасности нет. Куратор спокойна. — Баки, посмотри на меня. Скажи что-нибудь. Куратор молчит. Приказа говорить не было. — Наташа, можешь отойти? Баки только на тебя смотрит, я думаю, ты мешаешь ему сосредоточиться. Со стороны второго субъекта заметно движение. Опускает голову, с места не двигается. Опасности нет. Куратор кивает первому субъекту и перемещается за спину. Куратор подчиняется первому субъекту? Субъект — командир? Нужно выполнять приказы субъекта? — Баки, посмотри на меня. Ты меня узнаёшь? — Кто цель? — Нет никакой цели. Посмотри внимательно, ты меня узнаёшь? Ты знаешь моё имя? Второй субъект снова двигается: качает головой, закатывает глаза. Опасности не представляет. — Какова цель миссии? — Вспомнить меня. Ты помнишь меня? Я Стив Роджерс, твой друг. Мы с детства дружим. — Ответ отрицательный. Я жду приказаний. — Не будет никаких приказаний, Баки. Ну же, просто постарайся вспомнить. — Роджерс, давай уже за дело? Твои увещевания ничего не изменят. — Один раз уже получилось. — Да ну? А я помню другую историю: драка, ранение, падение. Никакого чудесного исцеления методом заевшей пластинки. Первый субъект смотрит на второго, выглядит недовольным. — Минутку, Тони. — Первый субъект снова смотрит на него. — Ты помнишь, кто ты? Как тебя зовут? — Ответ отрицательный. Я не получил новую легенду. — Не легенду, Баки. Имя. Ты помнишь своё настоящее имя? Вопрос не имеет смысла. Вопрос не имеет ответа. — Тебя зовут Джеймс Бьюкенен Барнс. Баки. Я Стив Роджерс. Мы оба из Бруклина, подружились в детстве, ты всегда меня защищал, дрался со мной вместе. Мы с тобой как братья, Бак. Ты знаешь меня, попытайся вспомнить… Тони, включай. Субъект, зовущий себя Стивом Роджерсом, пожимает его руку. Отступает к стене. Субъект, названный Тони, направляется к неизвестной установке. Он не вспомнил. Он провалил миссию. Сейчас будет наказание. За провал всегда положено наказание. Субъект Тони включает установку. Боли нет. Помещение меняется. Объёмная голограмма изображает небольшую комнатку, немного обшарпанную, но чистую. В центре старый продавленный диван, рядом с которым на подушках сидят два подростка. Субтильный светловолосый мальчик напоминает субъекта Стива Роджерса. Мальчик покрупнее, с тёмными волосами, похож… — Бак, ты жульничаешь. Лицо светловолосого мальчика абсолютно спокойно. Взгляд прямой, безмятежный. Голос совершенно ровный, без гнева или возмущения. — Где я спалился? Нет, правда, Стиви? Я хочу знать. — Бак, я знаю, когда ты врёшь. И когда жульничаешь. — Но как-то же ты это узнаёшь! Светловолосый мальчик дёргает плечом. — Просто вижу. — Стиви. — Просто играй честно. — Если играть честно с тем, кто жульничает, никогда не выиграешь, Стив. — Я не жульничаю. — Ты нет, а Смитсон — да. А я хочу обставить Смитсона. — Ворованная победа — это не победа, Баки. Даже если крадёшь у вора. — Разве тебе не хочется посмотреть на его кривую рожу, когда я его сделаю, Стив? — Хочу. Когда ты победишь его в игре, а не в жульничестве. — Тебя не переспоришь. Ладно, давай заново. — Раздавай. Кстати, когда придёт твоя мама? — Поздно, я думаю. У неё две смены сегодня. А что? — Хотел поблагодарить её за печенье, которое она передала. Очень вкусное. — А, не переживай за это. Она только рада. Ты у неё любимчик. Она бы с радостью поменялась с твоей мамой сыновьями, если бы могла. — Бак. — Да шучу я. Всё равно я в хозяйстве полезнее: дров принести, воды натаскать. — Ещё бы в школу не вызывали. — Твою тоже постоянно вызывают. — За драки, а не за оценки. — Сопляк. — Тупица. — Давай играть. — Бак, я вижу туз у тебя в рукаве. За спиной раздаётся звук, похожий на сдавленное хихиканье. Субъект Стив Роджерс смотрит на застывшую голограмму. Субъект Тони переводит взгляд с голограммы на него, ухмыляясь. — Это правда было? — за спиной раздаётся голос куратора. — Да. Ну, примерно. Насколько смог вспомнить. — И как, научился Барнс жульничать? — Карты прятать стал лучше, но меня обмануть не смог ни разу. — Надо будет поработать над этим, что скажешь, Джеймс? — субъект Тони смотрит на него с улыбкой. — Тони… — Старк, а тебе бы всё учить детей плохому. — Нашла ребёнка! Ты в его паспорт заглядывала вообще? — Тони, Наташа, — голос субъекта Стива Роджерса становится резче. Опасность? Куратор молчит. — Роджерс, ты как-то странно понимаешь слово «посиделки». Вон, даже Джеймса напугал. Мне казалось, смысл всего мероприятия как раз в том, чтобы он смог расслабиться и почувствовать себя в безопасности. Субъект Стив Роджерс снова смотрит на него. — Бак, ты вспомнил? Помнишь тот день? — Ответ отрицательный. Субъект приближается. Кладёт на плечо руку. Наказание? — Баки, ну же. Что произошло дальше? Можешь рассказать? — Ответ отрицательный. Миссия провалена. Наказание? — Ты давишь, Роджерс. Расскажи ему сам. — Я думал, суть в том, чтобы он вспомнил. — Суть в том, чтобы он себя чувствовал в безопасности. А ты пытаешься заставить Зимнего Солдата выполнить миссию, которую он выполнить не может. Слышал что-нибудь про выученную беспомощность? Гидра, судя по всему, её вовсю эксплуатировала. — Нет никакой миссии, Тони. — Ему ты сказал другое. — И что ты предлагаешь? — Я уже предложил. Просто рассказывай Джеймсу о прошлом, чтобы его память смогла за что-то зацепиться. Субъект Стив Роджерс вздыхает. Садится перед креслом на пол. Молчит несколько минут. Начинает говорить. Опасности нет. Субъект Тони разворачивает в воздухе голограммы с графиками. Изучает их. Хмурится. Субъект смотрит. Опасности нет. — Баки? — субъект Стив Роджерс после долгого рассказа поднимается. Смотрит. — Вспомнил что-нибудь? — Ответ отрицательный. Молчание. Миссия провалена? — Я думаю, на сегодня хватит, — субъект Тони хлопает в ладоши. Голограммы исчезают. Позади раздаются шаги куратора. Шеи касается что-то. Он знает, что. Он провалил миссию. И теперь его ждёт боль. *** — Романофф, ты точно не переборщила с разрядом? Джеймсу вряд ли поможет, если ты поджаришь ему мозги. — Все претензии к твоему любимому доктору, Старк. Это тот же шокер, что в прошлый раз, я не трогала настройки. — Да хватит вам. Он приходит в себя. Бак? — Да, Стиви. — Как ты? — Как будто мои мозги — яичница. — Ничего нового, — фыркает Стив. — Заткнись, придурок. И это был не Смитсон, а Хэвиш. И печенье мама пекла отвратительное, а тебя угощала обычно пирогом. — И рыбный был самый лучший. Тот день… — Мы засиделись допоздна, и мама не отпустила тебя домой, пока ты не поел. — Ты помнишь. — Конечно. — Джеймс? — голос Тони звучит обеспокоенно, и Баки понимает, что всё это время так и лежал, не двигаясь с места. Он открывает глаза и торопится сесть. Его, бессознательного, уложили на пол. Тони присаживается рядом на корточки, вглядывается в его лицо, чуть хмурится. — Я в порядке, Тони. Про яичницу — это шутка была. Тони несколько секунд изучает его взглядом и, наконец, улыбается. — Это хорошо. — Что скажешь о результатах… эксперимента? — Рано делать выводы, Джеймс. Это была только первая попытка. Баки бы принял ответ, но Тони не смотрит на него, когда говорит это. — Что не так? — Ничего. — Тони, если ты что-то скрываешь… — вмешивается Стив. — Да нечего тут скрывать. Пульс, давление, дыхание — абсолютно стабильные показатели после кодов. Ни одного всплеска, не считая резких мышечных сокращений в отдельные моменты. Обычно после слов «ответ отрицательный». — Ждал наказания? — спрашивает Наташа. Она кажется спокойной, только пальцы слишком уж крепко сжимают шокер. — Я думаю, да. — И что это значит? — интересуется Стив. — Реакция на стимулы отрицательная. — Он же не сопротивлялся. Не пытался драться. Тони закатывает глаза: — Мне казалось, из вас двоих это ты в школе хорошо учился. Реакция отрицательная значит, что её попросту нет, Роджерс. Ни одно действие, ни одно слово результата не дали. — Хочешь сказать, всё бесполезно? — Рано делать выводы, — повторяет Тони. — Завтра повторим и посмотрим. Но уже без кресла. — Нет. — Да, Джеймс, и это не обсуждается. — Ещё как обсуждается! Зимний Солдат опасен. — Зимний Солдат подчиняется приказам. Приказывать может тот, кто произнёс код. Или ты Романофф не доверяешь? Тони поднимается, обозначая этим конец разговора, и идёт к выходу. — Пятница, детский стульчик на переплавку, а мне подготовь в кабинете последние проекты по грантам… Дверь за Тони закрывается. Стив ободряюще хлопает его по плечу и улыбается. — Не переживай. Мы справимся. *** Тони появляется аккурат к ужину. На его лице такое недоумённо-отрешённое выражение, что не спросить невозможно. — Тони, что с тобой? Что-то случилось? — Пеппер отказалась со мной поужинать. Слова будто врезаются ему под дых. Баки знает, что сердце Тони отдано этой женщине, но услышать о ней в этот момент было так неожиданно, что он оказался не готов. Тони пригласил мисс Потс на ужин. Тони хотел пойти с ней на свидание. На миг Баки испытывает желание разнести в щепки стол, на который он только что составлял тарелки. А ещё — злую радость: мисс Потс отказала. Иногда Баки от самого себя противно. — Вы же с ней разбежались вроде, — спрашивает Клинт. — Думал, Пеппер будет по-прежнему верно ждать тебя у окошка? — В том-то и дело: я пригласил её на деловой ужин. Хотел обсудить некоторые проекты по гранту, кое-что из дел компании, узнать, как продвигаются дела с детским лагерем… А у неё уже назначена с кем-то встреча. — Ты просто опоздал с приглашением, — пожимает плечами Клинт, не видя трагедии. — Пеппер променяла дела Старк Индастриз на свидание! Она никогда между мной и делами Старк Индастриз не выбирала свидания! Всегда компанию. — С тобой на свиданиях настолько скучно, Старк? — усмехается Клинт. — Мечтаешь проверить? — фыркает Тони. — Пожалуй, я последую примеру Пеппер и предпочту свиданию деловой ужин. — Кстати, об ужине. Где все? — У Стива и Сэма двойное свидание, — отвечает Баки. — Ванда с Виженом отправились на какую-то ночную ярмарку, — добавляет Клинт. — А Роуди? — Не знаю, но сказал к ужину его не ждать, — вспоминает Баки. — Романофф? — Здесь я. Пока за ужины отвечает Клинт, меня отсюда никакими свиданиями не выманишь, — Наташа появляется словно из ниоткуда, подходит к Клинту и обнимает его за плечи. Тони принюхивается к запаху с кухни и хмыкает: — В этом есть резон. Ну что ж, нам больше достанется. Они ужинают вчетвером, а когда убирают со стола, Клинт жестом фокусника извлекает на свет новенькую, ещё запечатанную колоду карт. Тони при виде её ухмыляется: — Ну вот, а Романофф меня упрекает в страсти учить детей плохому! За что получает от Наташи тычок локтем в бок и ойкает. — Так что, играем? — приподнимает вопросительно брови Клинт. — Я в деле, — кивает Баки. — Я вас всех по миру пущу, — самодовольно отзывается Тони. — Мы ещё посмотрим, кто кого, — многозначительно произносит Наташа и подмигивает Клинту. — Джеймс, я очень надеюсь, что твои навыки с тридцатых стали получше, не то спать мы отправимся раздетыми до нитки, — оценивает Тони красноречивые переглядывания бывших шпионов. — За это не переживай. Стив единственный, кто мог меня раскусить. Тони ухмыляется и хлопает его по плечу. Они вытаскивают на свободное пространство небольшой круглый столик, расставляя вокруг него стулья. Тони задумчиво смотрит на него, а затем торопливо скрывается за дверью, бросив на ходу «Я сейчас!». — Что, Старк, уже в штаны наложил? — кричит ему вдогонку Клинт. Колоду, тем не менее, не вскрывает. Тони возвращается через несколько минут. У него в руках поднос, на котором возвышаются стопкой четыре старомодные мужские шляпы, бутылка скотча с четырьмя бокалами, портсигар, пепельница, винтажная позолоченная зажигалка и один длинный мундштук. — Пятница, создай-ка нам атмосферу, — командует Тони, и искин приглушает свет, так что комната утопает в уютном полумраке, а из динамиков тихо льётся заглавная тема из «Крёстного отца». Поднос приземляется на столик, и Тони нахлобучивает на себя верхнюю шляпу. Клинт не долго думая хватает вторую. Наташа, чуть опережая Баки, — третью, кокетливо сдвигая набок. — Прошу прощения, — говорит ей Тони, — дамской у меня не нашлось. Зато для дамы нашёлся мундштук, — протягивает он тонкую изящную трубку. Наташа в ответ только хмыкает, вытаскивает сигару и зажимает в уголке рта. — Что за стереотипы, Старк? — Виноват, больше не буду, — поднимает руки Тони, переставляет на стол бокалы и пепельницу, разливает виски, протягивает им с Клинтом сигары, берёт одну сам и устраивается за столом. — Тони, ты ведь не куришь. Зачем это всё? — спрашивает Баки, вертя сигару в руках. — Как зачем? Так ведь интересней! Стоило догадаться. Баки не может себе не признаться, что вот такой Тони: с тремя расстёгнутыми верхними пуговицами рубашки, дымящейся сигарой в зубах, в шляпе на взъерошенных тёмных волосах — хорош настолько, что кажется кадром из глянцевого журнала или ожившей сценой фильма про гангстеров. Он и сам себя теперь чувствует персонажем этого фильма. Персонажем, которого через пару сцен точно ждёт пуля в лоб, потому что влюблённые в крёстных отцов мужчины долго не живут. Баки усилием воли отводит взгляд от небрежно приоткрытой рубашкой ключицы и хватается за бокал, как за якорь, наслаждаясь недолгой, но отрезвляющей прохладой стекла. — Покер? — Покер. — Определённо покер. — Конечно, покер. Когда пару часов спустя в задымлённую гостиную заглядывают вернувшиеся со свидания Стив и Сэм, от бутылки виски остались только подонки по бокалам, портсигар пуст, а Наташа обмахивается стянутой с головы шляпой. — Вы что тут устроили? Косплей? — смеётся Сэм. Стив при виде развернувшейся сцены только головой качает. — Развлекаемся, Уилсон. Готов поспорить, вы весь вечер гуляли по парку с мороженым и катались в кружащихся чашечках. — Что ты имеешь против кружащихся чашечек, Старк? Или против мороженого? — Скорее вопрос в том, что я могу им противопоставить. Так что, Бартон, чьё свидание вышло скучнее? — Не думал, что ты соревнуешься с Роджерсом по этой части. — Просто признай, что на свидание бы пошёл скорее со мной, чем с ним, — ухмыляется Тони. — Если у тебя ещё остался этот недурственный скотч, Старк, я мог бы даже задуматься над твоим настойчивым приглашением, пожалуй. — Всегда знал, что ты от меня без ума, Бартон. В комнату заглядывает Роуди, отмахивается от дыма и поспешно ретируется, пожелав всем доброй ночи. И это звучит как сигнал всем расходиться.