***
В кабинете Всеотца стояла полная тишина. Один задумчиво провел рукой по бороде и посмотрел на Хеймдалля, что сидел напротив него и сжимал рукоять меча. Оба прекрасно знали, о чем будет их разговор, но никто не мог начать его. — Вы боитесь её? — задал вопрос хранитель моста. Он видел, что мучает царя девяти миров, как бы тот не скрывал. — В некоторой степени, — согласно кивнул Один. Его взгляд метнулся в сторону, в окно, за которым слышалось веселье асов. Они беззаботны, многие и не знают какое прошлое Асгарда, а кто помнил постарался сделать вид, что забыл. — Ты также видел этот взгляд… Она напомнила мне её… — отдаленно произнес он. — Лагерту? — хмуро спросил Хеймдалль. — Нет. Хелу… — златоглазый был удивлен услышанными словами, но он помнил какова была дочь Одина, его единственная дочь и наследница трона. «Тишину тронного зала разрушал звук каблуков Богини смерти. Её ледяные глаза насмешливо смотрели то на отца, то на хранителя моста, черные волосы водопадом спадали на спину. Взор Одина был суров, он был зол на свою наследницу и собирался дать той соответствующее наказание. Хела остановилась перед троном и, оперев руки по бокам, гордо вздернула подбородок. — Желал видеть меня, отец? — холодно спросила Богиня. — Ты предала меня, — таким же тоном ответил Один. Хеймдалль всем нутром чувствовал их неприязнь друг к другу. Он понимал, что возможное восстание близко и, что Один может пасть. — Предала? Разве? — она сделала пару шагов вперед, не сводя взгляда с отца. Вот только теперь она смотрела не насмешливо, а гневно. — Разве, я дала тебе клятву верности? Нет. — Я твой царь и отец… — Который убил мое дитя и не давал моей тете, что заменила мне мать, свободно дышать! — Не забывай с кем говоришь, палач, — вмешался Хеймдалль. В руке Хелы появился меч, который она навела в сторону хранителя моста, продолжая смотреть на отца. — Сам не забывайся, жалкий червь. Предательство. Как громко сказано! — фыркнула Хела, после прошипела: — Я помогла ей и не жалею об этом. Будь у меня шанс всё исправить — я бы сделала это снова. Время твоего правления подходит к концу, отец… — К чему ты ведешь? Смеешь угрожать мне?! — взбесился Один, что только удовлетворяло эго Хелы. — Ты недолговечен, отец. Не забывай этого, — в голубых глазах появились хищные искорки. — Не забывай и того, кто я… — Ты возжелала власти, — поджал губы Один. Хеймдалль настороженно смотрел на царствующую семейку, готовый в любой миг стать на защиту своего царя. — Не больше, чем ты, дорогой отец, — хмыкнула Хела. Её рука медленно опустилась на талию, а меч исчез. Хела резко развернулась, черный шлейф полу платья взлетел в воздух. Было ясно: восстанию быть, а кто выйдет победителем неизвестно. Чего ей бояться? Она Богиня смерти, властительница Хельхейма — царства мертвых. Она палач при своем отце и знает всё его слабые места, а вот он ничего не знает о ней. И что же он сделает ей? Направит на неё всю мощь валькирий? О нет, она одолеет и их и армию Асгарда. Она одолеет всех ради своей цели и ради тети…» Один уже и не знал на кого похожа Лиф, он уже и сам запутался во всем этом. Он понимал, если племяннице захочется больше власти, тогда она запросто получит её.***
Свартальфхейм напоминал больше вечную пустошь с острыми и огромными скалами, нежели живой мир. Может много веков назад он таковым и был, но сейчас всё изменилось. Если Ётунхейм — это вечная зима, то Свартальфхейм — вечная пустошь. Темные эльфы всё-таки выжили, хоть и малым поселением. Лиф с ужасом внутри, но со спокойством снаружи, понимала, что её народ почти ушел в вечность, и от этого становилось невыносимо больно. Как только они прибыли в Свартальфхейм, она спрыгнула с Льёта и взяла в руки горстку земли в руки и сжала её. Это её дом, место, где она родилась. И теперь она вернет этому месту былое величие, как и Ётунхейму. Большая часть гвардейцев была занята раздачей припасов эльфам, пока основная группа приближалась к замку. Дворец был не столь большим, как в Асгарде, но имел свою атмосферу. Полностью из черного камня с большими округленными окнами, балконами. Тор, бывало, хотел что-то сказать, но Сиф вовремя отдернула его, давая понять, что сейчас не лучший момент. Нии чувствовал не меньший трепет от этого, ведь всю жизнь считал темных эльфов сородичами. Гвардейцы открыли массивные двери, пропуская венценосных особ внутрь. Стены резко вспыхнули яркими огнями, освещая путь. Технологии дроу хоть и не имели развития после падения в войне, но всё равно опережали Асгард. Чем дальше они проходили, тем больше появлялось поворотов вглубь дворца. Лиф всю дорогу водила рукой по камню, словно пытаясь узнать старые воспоминания, которые видели эти стены. А видели они многое: рост империи, правление Малекита, его падение, правление Альвгейра и предательство. Большие резные двери вели в тронный зал. Эльфы открыли их. Высокий старинный черный дуб касался ветвями потолка зала, что освещался огнями, в его глуби было вырезано два трона, к которым вела лестница. На стенах были различные узоры и картины с историческим содержанием. Под стенами появились голограммы, которые показывали отдельные участки Свартальфхейма. Многие с любопытством смотрели на голограммы, пока Лиф не сводила взгляда с тронов. Внутри что-то перевернулось. Богиня попыталась представить вместо пустоты своих родителей на этих тронах; как их окружали преданные поданные. Но всё портило знание того, что среди них был предатель. Она приложила руку к чреву и её губы тронула легкая улыбка. Лиф поправила подол темно-зеленого кафтана и направилась к трону. Тор, Сиф, Нии, Ида, Винсент и Хаук перевели взгляды на неё, словно она коронованная и занимает свой трон по праву, но коронация произойдет позже. Лиф провела рукой по резном подлокотнике, после села на трон, гордо расправив плечи и прикрыв глаза. Это её трон по праву, это её земли, это её мир. Она вернет Свартальфхейму былое величие и даже больше. Она открыла глаза и широко улыбнулась, посмотрев на принцев, рыцарей и дам. — Приступим…***
Карие глаза следили за работой гвардейцев, помогающим эльфам с постройкой незаконченных зданий. Весь дворец также приводился в порядок, возвращая ему прежнюю красоту и величие. Хаук стоял позади своей госпожи, смотря на её силуэт. Так прошло несколько минут, хоть Лиф и чувствовала его присутствие, она не спешила начинать разговор. — Ваша Светлость? — он тихо позвал её. — Скажи мне, как скоро закончатся работы? — Лиф повернулась к Хауку, посмотрев в его голубые глаза. Ей хотелось поскорее закончить дела в Свартальфхейме, а после в Ётунхейме, чтобы спокойно подготовиться к появлению наследника и принять в гостях Тони и Пеппер. Она прошла мимо рыцаря и села за рабочий стол. Сейчас они находились в кабинете её отца; стеллажи с книгами и различными фолиантами покрывали темные стены, на столе лежали карты и записи с расходами. — Через несколько недель, Ваша Светлость, — Хаук сел напротив своей царицы и положил руку на стол, постукивая пальцами. Он хотел обсудить с Лиф некоторые дела, но видел, что ту что-то беспокоит. — Как Вы себя чувствуете? — Чудесно, — на её губах мелькнуло подобие улыбки. — Ты принес мне учетные книги военного хранилища и скарбницы? — быстро сменила тему разговора Лиф, чтобы Хаук не пытался понять, что у неё на душе. — Как Вы приказывали, — кивнул ван и потянул толстые записи, которые лежали на соседнем стуле, Богине. Лиф глазами пробегалась по строкам, ища что-то важное. Её тонкие брови сдвинулись на переносице. — Что-то не так? — Я думала, отец нашел Эфир… — задумчиво потянула Лиф, перелистывая страницу за страницей. Она помнила истории Одина с детства, когда тот рассказывал ей, Локи и Тору о цвергах, которые владели Эфиром и хотели вернуть всё миры в объятия Хаоса, но Бёр — отец Одина, смог победить их, а один из Камней Бесконечности уничтожил. Но она вместе с Локи выяснили, что Эфир не был уничтожен, а был спрятан. — Насколько мне известно, Ваша Светлость, Ваш отец и не собирался находить Эфир, — покачал головой Хаук, нахмурившись. Он пытался понять, зачем его госпоже этот артефакт. Лиф перевела задумчивый взгляд в пустоту, постукивая пальцами по поверхности стола. В дверь постучали и, получив разрешение, внутрь вошла Ида, присев в реверансе. — Ваше Величество, милорд… — Что-то случилось? — спросила Лиф, закрывая книгу. Ида переметнулась с ноги на ногу, не зная, как сообщить новость царице. — Ты оглохла? К тебе обращается царица! — грозно произнес Хаук, чем заработал укорительный взгляд от Лиф. Ида немного опешила от такого обращения к себе и гордо вздернула подбородок. Она служит не ему, а своей госпоже. — Ваше Величество, Вы не поверите, кто прибыл, — Лиф заинтересованно изогнула бровь и махнула рукой, когда Хаук хотел снова пригрозить Иде. — Говори. Не томи… — Его Высочество Бальдр, — в комнате повисла тишина. Лиф не могла поверить в то, что прибыл её кузен, которого она видела в последний раз более пятисот лет назад, ведь Один изгнал его в Нифильхейм и тем самым отрекся от сына. — Ты уверена? — тихо уточнила Лиф, отходя от шока. В ответ она получила уверенный кивок. — Он ожидает на Вас в тронной зале, — Богиня вскочила с места и быстрым шагом направилась в тронный зал. Хаук и Ида, обменявшись взглядами, поспешили за царицей. Эта новость выбила её из колеи, и она не знала с чего начать разговор. Проходящие мимо эльфы склонились своей владычице, та отвечала быстрыми кивками. Стража, заприметив венценосную особу, поспешила открыть перед ней двери. Посреди чертога стоял мужчина спиной к Лиф, его голову покрывал темно-коричневый капюшон. Весь его наряд был из цепкой, теплой и темной ткани, некоторые части тела были прикрыты броней; на его талии был широкий пояс, на котором были кинжалы и несколько мешочков. — Бальдр… — тихо позвала его Лиф, и он повернулся. Светло-голубые с теплотой смотрели на девушку, и даже огрубевшие черты лица не могли закрыть этого. — Лиф… — также тихо произнес Бальдр, подойдя к девушке. Богиня взяла его лицо в свои руки и нежно провела большими пальцами по отросшей рыжеватой бороде. Бальдр крепко обнял Лиф, утыкаясь носом в её темные волосы. Девушка шмыгнула носом, сдерживая слезы. Более пятисот лет они не виделись и не говорили. — Я очень сильно скучала… — Я тоже, розочка, — улыбнулся Бальдр. Боги отстранились друг от друга. — Ох, как я могла?! — воскликнула Лиф, отчего гость изогнул бровь. — Ты же, верно, устал с дороги?! И голоден?! — Бальдр положил руки на плечи кузины, заставляя ту умолкнуть. — Глубокий вдох и выдох, — она сделала всё указания, не прерывая зрительного контакта. Изгнанный принц улыбнулся и положил шершавую руку на живот кузины. — Не стоит тебе волноваться. Это может навредить твоему ребенку. — Откуда ты знаешь? — удивленно спросила Лиф. — Здесь только и обсуждают то, что вернулась наследница Свартальфхейма, которая носит под сердцем новую жизнь, — подмигнул Бальдр. Несмотря на многосотлетние изгнание мальчишеский задор в нем остался прежний. Ида и Хаук, молча, взирали на сцену воссоединения кузенов не смея прерывать их. Лиф закивала, закусив губу, и посмотрела на рыцаря. — Хаук, сообщи Тору, чтобы он поспешил закончить свои дела, — ван откланялся и поспешил выполнить приказ. — Ида, прикажи, чтобы приготовили трапезную. Думаю, кузен мой голоден, но слишком стеснителен, чтобы признать это. -Как прикажите, Ваша Милость, — улыбнулась девушка, присев в реверансе, и покинула зал. Бальдр провел служанку взглядом, что не укрылось от Лиф. — Время идет, а привычки-то старые, дорогой кузен? — ас перевел на неё хмурый взгляд, словно не понял обращения. — Вот не надо! Ты всё чудесно понимаешь! — тот ухмыльнулся и поцеловал царицу в лоб.***
Лиф с нежной улыбкой смотрела на кузенов, что обменивались всем, что случилось в их жизнях. Сиф и Нии смеялись, стоило лишь Бальдру начать вспоминать детство кронпринца. Тору ничего не оставалось, как слушать брата и оправдывать некоторые свои поступки. — Устроим празднество? — Лиф поочередно посмотрела на сидящих за столом. — Не плохая идея, — кивнул эльфийский принц. — Думаю, твой народ тоже будет рад. Вся компания поддержала замысел и Лиф отдала приказ о подготовке. Ей захотелось, чтобы праздник прошел по традициям её народа. Читать было одно, а вот увидеть это в живую совсем другое. Но также нужно провести её коронацию в ближайшее время, чтобы укрепить позиции. И найти Эфир. В хранилище находилась лишь шкатулка, в которую можно было поместить субстанцию и управлять ею, без вреда для себя. Бальдр заметил, что взгляд кузины был каким-то отстранённым. Он мог лишь догадываться о чем размышляла девушка. Лиф почувствовала пристальный взгляд мужчины и улыбнулась уголками губ. — Лиф, я хотел бы поговорить с тобой, — Тор смерил брата хмурым взглядом, пытаясь понять, что он хочет обсудить с кузиной. — Конечно, кузен, — Лиф подвелась и указала рукой на дверь, что вела к её кабинету. Бальдр подвелся и почтительно поклонился Тору и Нии, те ответили кивками. Всю дорогу они провели в тишине, каждый раздумывал над предстоящим разговором. Лиф надеялась, что сможет расспросить брата о причине его изгнания. Она за все эти века так и не смогла понять или узнать её. Как же так нужно было провиниться, чтобы тебя изгнали, боялись вспомнить твое имя или подумать о тебе? Или Один в самом деле так жесток и как только Бальдр стал для него угрозой, поспешил избавиться? Бальдр посмотрел на кузину, думая, как правильно начать разговор. Он мог лишь догадываться о знаниях девушки о тайнах их семьи и прошлого. Но если она узнала, кто её родители, значит и знает и другие тайны. Бывший принц смотрел на царицу и мог уверенно заявить, что она невинный снаружи цветок, а внутри змея. Амбициозная девушка с нежной душой. Лиф закрыла дверь и посмотрела на Бальдра. Мужчина водил рукой по стеллажам и вчитывался в названия книг. — О чем ты хотел поговорить? — изгнанник замер и посмотрел на неё через плечо. — Ты знаешь причину моего наказания? — получив отрицательный кивок, он усмехнулся. — Хела… — Ты узнал о ней, — удивленно вздохнула царица. Но и она знает об изгнанной дочери Одина, так почему с ней царь бездействует? — Даже больше, — покачал головой Бальдр и повернулся к кузине. — Я пожелал освободить её! Её вина такая же, как и моя! Вот только она помогала твоей матери… Лиф поджала губы и отвела взгляд в сторону. Всеотец и здесь соврал ей, как предсказуемо. Если он хочет потерять её доверие, то у него отлично вышло. Теперь она не собирается верить словам дяди. — Я хочу видеть её. Изгнанный принц довольно улыбнулся. Его отец сам того не замечая теряет доверие, как и родных, так и приемных детей. Страх потерять власть сыграет с ним злую шутку. Лиф была готова ответить за свои желания и капризы, но поговорить с кузиной она обязана. Если будет нужно и освободит.***
Ночное небо Свартальфхейма было неописуемо прекрасно. Миллиарды звезд усеяли темно синее полотно и ярко мерцали. А искры большого праздничного костра пытались добраться до небес. Лиф восседала на переносном троне, как и полагалось любому правителю Свартальфхейма. Она с восторгом смотрела на дивные танцы эльфов, к которым уже присоединился Нии. Тор и Сиф уединенно стояли под деревом, что-то обсуждая. Бальдр сидел по правую руку от кузины. Он хмуро смотрел на танцы эльфиек и как эльфы сражались, показывая свое мастерство. Ему, безусловно, нравилась эта постановка, но его мысли занимало совсем другое. Помочь Лиф взойти на трон. Взор Тора слишком сильно был затуманен, или он не желал видеть, каким был и есть их отец. Эльфийки, что отыгрывали на музыкальных инструментах, начали петь, а танцы стали более энергичны, как и взмахи оружия. Лиф с неподдельным интересом улавливала каждое движение. Дроу весело переговаривались и пили вино, а их дети пытались повторить движения воинов и танцовщиц. Всё это чем-то напоминало действия некоего ритуала. Вдруг огонь ярко полыхнул и все замерли, неотрывно всматриваясь в пламя. Тор сжал рукоять молота, а Нии и Хаук достали свои мечи, лишь Бальдр с интересом ожидал появления провидец. За столько веков скитания по мирам, он мог безошибочно сказать, что это Норны. Из огня вышла старая женщина, за ней последовали более молодая и совсем девица. На них были белые одежды, а ноги босые. Мужчины спрятали оружия, узнав троицу. Лиф аккуратно подвелась с трона, Норны подошли к ней и ласково улыбнулись. Когда они являлись к кому-то, то это превозносили, как великое знамение. Хотя так и было, мало кто мог узнать свою судьбу из их уст. — Здравствуй, Лиф, — проговорила молодая женщина. — Грядущая императрица девяти миров… Старуха осмотрела присутствующих на поле и вскинула руки к ночному небу, громко крича: — Будьте свидетелями слов Норн! Грядут большие перемены! — она посмотрела на Лиф. — И ты принесёшь их! Миры склонятся перед тобой и признают своей владычицей! Вот только тебе решать, какими они будут! Но будет страшная битва за жизни миллиардов во Вселенной! Лиф хмуро слушала женщину, запоминая каждое слово. Её и радовало и пугало предсказание Норн, но слова — это истина. Девица подошла к ней вплотную и быстро прошептала: — В твоем чреве дети трех миров. Многие захотят уничтожить и их, и тебя. Берегись своих врагов, береги себя и свою семью. Без родных и Бог обычный слабый смертный. — Помните наши слова! — громко произнесла молодая женщина. — Перемены близко… — Славься, Лиф! Грядущая императрица… Они громко прокричали последние слова и исчезли в огне, как и появились. Лиф судорожно вздохнула и положила руку на живот, посмотрев на своих приближенных. Тор обменялся хмурым взглядом с Сиф. Он не знал, как воспринимать слова великих Норн и что ему делать с услышанным. Зато Нии и Бальдр всё прекрасно знали и уже знали, что делать. Ида и Хаук вмиг оказались рядом с Лиф, расспрашивая о её самочувствие. Славься, Лиф! Грядущая императрица…