Верно, так трудно быть первым, Но я привык к тому что ты Мотаешь мне нервы. Боги, я знал таких многих, И я убил бы того Кто пишет нам с тобой диалоги. Не флиртуй под объективом Незнакомых папарацци, Не спеши за эти деньги С кем попало раздеваться. Не мечтай о героинях Ультра модных публикаций. Будем близкими-чужими, Возможность уйти — уже повод остаться. СегодняНочью «Папарацци»
Не без труда собрав себя в кучу и переодевшись в более подобающие случаю узкие чёрные брюки и свободную белую рубашку с длинным рукавом, так удачно скрывающую следы бурной ночи на запястьях, Кира в восемь утра уже ехала в такси в сторону Москвы. О том чтобы садиться за руль после всего выпитого накануне «Макаллана» не могло быть и речи, и девушка теперь мучалась приступами тошноты и головной боли в пропахшем сандалом салоне чужого автомобиля. Впереди был рабочий день, полный ответственных решений и переговоров, на которых отсидеться в углу не получится, а состояние уже было близким к критическому. Олечка сидела рядом на заднем сиденьи и что-то тараторила про сроки готовности макетов рекламной кампании «Зенита» на новый сезон, но Громова ее почти не слушала. От свежести и раздражающей бодрости помощницы мутило ещё сильнее. Кира вынула из сумки телефон и, отчаянно борясь с Т9 и тихо матерясь, плохо слушающимися пальцами с третьего раза набрала сообщение Климову.Я без машины. Забери нас на Савеловской через тридцать минут.
Ответ пришёл почти моментально: Кто бы сомневался… Добравшись до места встречи и пересев на переднее пассажирское сиденье вишневой «Ауди» Вадима, Кира приоткрыла окно и закурила. — Не спрашивай, — глядя на улицу, хмуро проговорила она. — Да чего спрашивать, и так вижу, — усмехнулся Климов, кивнув Оле, расположившейся на заднем сиденьи, и выехал на забытый машинами проспект, — Кто-то вчера в пьяном угаре всю ночь бился головой о спинку кровати… — Если бы только кровати, — без улыбки отшутилась Кира и выключила кондиционер. — Потряхивает? — улыбнулся Вадим, и вдруг схватил ее за руку, приподнимая манжет рубашки, и резко остановил машину, — Боже, верни мне зрение, я ослеп! Только он мог позволить себе такое автомобильное хамство — встать посреди дороги и не обращать внимание на сигналы и яростные взгляды объезжающих его водителей. — Громидзе, это разврат, — заключил он, рассматривая браслет на ее руке, — Ты понимаешь сколько это стоит? — Не знаю, тысяч триста? — равнодушно ответила девушка, снимая украшение и передавая в дрожащие руки друга, — Можешь отдать на оценку? — Я думаю все пятьсот, если не больше. Здесь же камни, — вертя в руках браслет и рассматривая его со всех сторон, воодушевлённо проговорил Вадим, — Продать хочешь? — Не знаю пока, смотря сколько потянет, — ответила Громова и снова отвернулась к окну, — Припаркуйся, чего мы стоим посреди дороги, как идиоты. Вон там «МакДак», кофе попьём. Продолжая рассматривать украшение, Климов, почти не глядя на дорогу и не обращая внимания на возмущённые сигналы, начал перестраиваться к обочине. Кира наблюдала за его опасными и абсолютно безалаберными маневрами и в которой раз удивлялась, как при такой манере езды он до сих пор не разбил в хлам свою пижонскую тачку. — Олечка, пожалуйста, принеси нам всем кофе и поесть что-нибудь, — протягивая на заднее сиденье тысячную купюру, проговорила девушка, и задумчиво добавила, обращаясь к Вадиму, — Вот странное дело… Меня вроде как тошнит и одновременно есть хочется. Как такое бывает? — Это у тебя уже организм просто привык, что ты жрешь, как не в себя, — убирая браслет во внутренний карман пиджака, отозвался Вадик, — А что ты ему скажешь? Он же заметит, что браслета нет. — Да с чего ему заметить? Мы видимся пять раз в год, — усмехнулась Кира, — Даже если заметит… Скажу потеряла, украли… Придумаю что-нибудь. Сам виноват, знает ведь, что мне наличные нужны, а не цацки. Да и куда мне его носить… — Детка, ты зажралась, — покачав головой, сказал Вадик, — Ну, скажи ему, что тебе деньги нужны. Он явно не из жмотов, судя по подарочку, и к тебе хорошо относится. — Думаешь, я не говорила? Все он знает, и про долги по кредитке, и про машину. Ни копейки не дал за все время, — угрюмо процедила Кира. — А ты попросить не пробовала? — искоса глядя на подругу, проговорил Климов. — Я не буду просить. Если откажет, то на этом все закончится, а я не хочу, — ответила Громова, выбрасывая окурок на тротуар и закрывая окно. — Если честно, я не понимаю, — задумчиво протянул Климов, — Ты хорошо зарабатываешь, куда только деньги деваешь? Уже давно погасила бы свои долги! — Давай только ты не будешь мне лекции по планированию бюджета читать, окей? — раздраженно ответила девушка, слегка повышая голос. — Ладно-ладно, я не к этому, — моментально ретировался Климов, — Эта проблема решается очень легко. Ты миленькая, найдётся немало мужчин готовых оплачивать твои расходы. — Ага, будто мне прям предлагают, а я отказываюсь! — поджав губу, пробубнила Кира, глядя, а приборную панель. — Это все оттого, что ты все время выбираешь не тех мужчин! — поднимая палец вверх со знанием дела изрёк Вадик. — Погоди… — с улыбкой проговорила Громова, разворачиваясь к другу и кокетливо ведя плечом, — Ты считаешь меня миленькой? — Не такой, как я, конечно, но все же, — усмехнулся Климов. — Ты вне конкуренции, дорогой, — улыбнулась Кира, снова откидываясь на сиденье. Задняя дверь автомобиля отворилась, впуская в салон вместе с Олей шум столичного проспекта. — Спасибо, Оль, — принимая из рук помощницы стаканчик с кофе, и делая первый глоток, произнесла Громова, и удовлетворенно кивнув, добавила, — Только ты знаешь, что мне нужно… — А я? — картинно обиделся Вадим, забирая свой стаканчик. — И ты, и ты, — со вздохом проговорила девушка, — Вы оба — мое спасение сегодня.***
Весь день Кира выезжала только за счёт Олечки, вовремя подсказывавшей имена партнеров, обычно со скоростью света вылетавших у неё из головы, и Вадика, который с видом заправского профессионала брал на себя ключевые моменты переговоров. Ей же самой хотелось только одного — уронить, наконец, тяжёлую голову на руки и закрыть глаза. Желательно навсегда. Такие рабочие дни были в ее жизни не редкостью. Когда она встречалась с Ним, то частенько приходила на работу не в лучшем состоянии, чем доставляла ему немалое веселье. Он предпочитал устраивать нетрезвые ночи именно по будням, видимо ловя особый кайф от ее разбитого состояния по утрам. Кира с подругами любили шутить, что каждая уважающая себя девушка, должна хоть раз явиться на работу пьяной и во вчерашней одежде, но на практике это всегда оказывалось не так уж весело. Домучив этот бесконечный рабочий день и оставив Олечку в офисе доделывать дела, Громова вернулась в Новогорск с одной только мыслью — добраться до своего номера и упасть в постель. По дороге она несколько раз позвонила Артёму и написала два сообщения, чтобы напомнить ему о вечернем интервью на радио, но так и не получила ответа. Недовольно ворча себе под нос, она на деревянных от усталости и высоких каблуков ногах, дошла до комнаты отдыха, из которой доносились разгоряченные голоса, в надежде найти неуловимого форварда там. Она не ошиблась — вся компания была в сборе! Волнуясь и галдя так, будто это был по меньшей мере финал чемпионата мира, добрая половина команды с трудом впихнулась в несколько кожаных диванов и с неподдельным интересом таращилась в огромную плазму, наблюдая за ходом компьютерной битвы. Дзюба и Смолов сидели по центру с джойстиками в руках, вибрируя всем телом и наперебой издавая воинственные возгласы. — Дзю, у тебя телефон для красоты? — не здороваясь, выпалила Кира, подходя к компании и останавливаясь рядом с экраном. — Малыш, я все помню, мне Олечка ещё днём звонила и потом ещё сообщение написала, — не отвлекаясь от игры и не глядя на неё, проговорил Артём, — А сейчас мне не до телефона! Заруба! — Как дети, честное слово, — хмыкнула Громова, заглядывая в экран, — ФИФА? Хоть бы НХЛ, ещё куда ни шло… — Да ты посмотри, какой я бог, потом рассуждай! — хватая ее за руку, Дзюба без предупреждения притянул ее к себе и, резко дёрнув вниз, усадил прямо перед собой. — Тём, ну ты чего? — заныла девушка, неловко плюхаясь на маленьких клочок дивана между его широко расставленных ног, и косясь на сидевшего рядом с ним Черышева. — Бог здесь я! — отозвался Смолов, после чего видимо забил гол, потому что часть ребят радостно вскинули руки и загалдели пуще прежнего. — То же мне, мастера, кнопками голы забивать, — не разделяя всеобщего восторга, проговорила Громова, устраиваясь поудобнее и прислоняясь спиной к груди зенитовца. — Тут главное мотивация, Кирюша, — уже одним этим уменьшительным именем переходя для неё границы дозволенного, не говоря уже о снисходительном тоне, ответил Смолов, — Вот мы с Дзюбиньо забились на его тачку новую. Выиграю — на неделю моя, а он на метро, с народом, так сказать! — И что же тебя замотивирует не болтаться по полю девяносто минут без толку, а гол забить? — ехидно спросила Кира, с облегчённым вздохом скидывая туфли и подтягивая колени к груди. — Известно что, — усмехнулся Федор, — Твой сладкий поцелуй! — Мечтай! — не задумываясь, ответила девушка, укладывая голову на плече у Артема и пытаясь пристроить на его колене слишком длинные для этого ноги. Удобно устроить конечности на крупногабаритном форварде было не так трудно, если бы не одна деталь. Денис сидел вплотную к Дзюбе и она поневоле сталкивалась с ним взглядом, когда оскальзываясь в очередной раз, случайно дотрагивалась до его колена ступней. В его глазах не было утреннего осуждения, но Кире уже было все равно. Она уже все про него поняла и вникать дальше желания не было. А сейчас, когда спина гудела от проведённого на высоких каблуках дня, а голова туго соображала от полного отсутствия сна, ее и вовсе не волновало, что думает о ней этот самодовольный мальчишка. — Не, серьёзно! — нажимая на паузу и оборачиваясь к ней, воскликнул Смолов, — Забиваю гол в первом матче с аравийцами и ты меня целуешь! — Губу закати! — сердито ответил за неё Дзюба, и потряс в воздухе джойстиком, — Играй уже. — Кир, ну давай! — не унимался Федя, — Если ты уверена, что я так плох, то чем ты рискуешь? — Поцелую того, кто забьет два в первом матче, — прикрывая тяжёлые веки, вяло проговорила Громова, — Вот тебе мотивация. — Ну, понеслась… — цокнул языком Артём, обреченно вздыхая. — Идёт! Будет дубль! — окончательно разгорячился Смолов, протягивая ей руку. — Поглядим на что способен лучший бомбардир Премьер лиги, — улыбнулась девушка, пожимая ему руку, и замерла, затаив дыхание. Ее утомленные ножки вдруг оказались в блаженной неге чьих-то невероятно умелых и ласковых рук. Они мягко разминали онемевшие от узких лодочек пальчики, бережно гладили уставшую ступню, ласково, но уверенно массировали напряжённые мышцы. Кире не надо было открывать глаза, чтобы догадаться, чьи руки позволили себе такую вольность. Только он один, не считая Артёма, который был занят джойстиком и слишком увлечён возобновившейся игрой, физически имел к ней доступ. Нехотя, девушка все-таки приоткрыла веки, пристально посмотрев на Черышева. — У тебя ножки устали, — еле слышно, одними губами прошептал он, не поднимая на неё взгляд. Громова снова закрыла глаза, отдаваясь этим ощущениям, разливающимся от ступней по всему телу. Надо было одернуть ногу, что-то сказать, поставить наглеца на место, но на это совершенно не было сил. Его прикосновения окончательно расслабили ее, и с каждым движением она все меньше ощущала реальность, проваливаясь в сон. — Громик, ты нормальная вообще, на такое спорить? — недовольно проворчал Артём. Кира только замычала в ответ, утыкаясь ему в шею лицом. — Ты там спишь что-ли? — слегка толкая ее плечом, спросил он, и добавил недовольном тоном, — Сначала шляется полночи, потом вырубается. Приятно было побеседовать. Его слова, вместе со всем окружающим миром, растворились в пространстве, оставляя только эти прикосновения и лёгкость, которую они дарили.***
Накануне старта чемпионата мира по футболу в восемь утра Кира лежала в своей комнате на полу рядом с кроватью, внимательно изучая оказавшийся вполне качественным на ощупь ламинат, одновременно пытаясь припомнить окончание вчерашнего дня и с отстранённым сожалением анализируя начало сегодняшнего. Словно отдельными расплывчатыми картинками в голове отображались обрывки вечера — компьютерная игра, мягкие и расслаблявшие, несмотря на свою очевидную неуместность, прикосновения Черышева, заботливое лицо Артёма, который укладывает ее в кровать, бесконечная усталость. Больше ничего — пустота. Сегодняшние же события выглядели до рези в глазах детально и четко — утренняя сигарета, душ, укладка волос феном, одно неловкое движение и вот она уже на холодном полу в одном нижнем белье, лежит на спине, согнув ноги в коленях, не в силах встать и даже толком пошевелиться от боли. Каждый раз, когда старая травма спины, вылившаяся в конечном итоге в позвоночную грыжу, давала о себе знать подобным образом, девушка на удивление ярко запоминала этот переломный момент «до» и «после», прокручивая его в голове снова и снова без всякого практического для себя смысла. Секунду назад она была гибкой и легкой, думала о работе, нарядах, духах, а потом вдруг будто кто-то дёргает невидимую ниточку внутри неё, резко сжимая нервные окончания в позвоночнике и она превращается с парализованный комок боли. Кира так и не научилась предугадывать, какое именно движение может привести к очередному приступу, они все время были разными, иногда до смешного бытовыми. Сейчас, лёжа в единственном положении, в котором боль была не такой острой, она проходила стандартную процедуру сожаления обо всем, чего не сделала, чтобы предотвратить обострение болезни. Кира уже несколько месяцев не была на йоге, последний массаж был больше года назад, мамин совет принять курс противовоспалительных препаратов в качестве профилактики так и остался советом, а три подряд сета тенниса после длительного отсутствия тренировок и вовсе были преступлением против собственной спины. На восстановление после очередного защемления обычно уходило не меньше недели активной терапии, в ходе которой она почти теряла физическую дееспособность. Вся работа, все планы, все дела летели к чертям. Вариантов не было, как и готовых решений. Оставалось только рассматривать и ощупывать ламинат, всерьёз раздумывая о том, насколько достаточно в нем разнообразия рисунка дерева и текстуры, чтобы дилетант мог принять его за паркет. Было неимоверно жалко себя и, как всегда в такие моменты, ещё острее не хватало Его. Казалось, что именно сейчас, когда ей так плохо и одиноко, он должен почувствовать ее боль, вспомнить о ней, прийти ей на помощь. Их необъяснимая космическая связь раньше часто проявлялась, а таких ситуациях, несмотря на рваные нестабильные отношения, полные расставаний и невысказанных чувств — стоило ей заболеть, поссориться с родными, всерьёз напортачить на работе, попасть в любую другую эмоциональную неприятность, — он всегда звонил или приходил, и одним своим голосом решал половину проблемы. Теперь он уже не чувствовал ее так, как раньше, не догадывался, что с ней происходит, не был спасением от всех невзгод. В дверь тихо постучали и Кира дёрнулась от неожиданности, тут же скривившись от острой боли в пояснице. — Оля, это ты? — осознавая собственную беспомощность, с надеждой в голосе протянула Громова. — Нет, это Денис. Можно войти? — послышалось из-за двери. — Нет! — слишком поспешно и громко выкрикнула она, а потом добавила деловым тоном, будто опомнившись, — Я занята, не до тебя сейчас! — Я поговорить хочу, — спокойно, но безапелляционно проговорил Черышев. — Все потом, говорю же, занята, - раздражаясь от его настойчивости, выкрикнула девушка. — Кир, ну что мы через дверь разговариваем… Я войду? — не унимался футболист. — Нет! — снова закричала Громова, — Я не одета! — Так оденься, я подожду, — непонимающе протянул парень. — Денис, просто уходи, пожалуйста, — с отчаянием в голосе проныла Кира, только сейчас осознавая, что если Дзюба укладывал ее спать, значит она не запирала дверь после его ухода и только нерешительность испанского визитёра сейчас отделяет его от ее комнаты. — Мне не нравится твой голос, — напряжённо ответил Черышев и повернул ручку двери. — Отвернись! — оглушила его воплем девушка, как только он переступил порог, злясь на его бесцеремонность и одновременно на свою любовь к прозрачному кружевному белью, которое почти ничего не скрывает, — Я тебя не приглашала! — Ты почему на полу? — послушно отворачиваясь и прикрывая дверь, озадаченно проговорил Черышев, — С тобой все в порядке? — У меня сеанс йоги! — сквозь зубы процедила девушка, сверля его спину яростным взглядом, — Чего тебе надо? — Может ты встанешь и мы поговорим нормально? — никак не реагируя на ее раздражённый тон, мягко произнёс Денис. Кира тяжело вздохнула и повернула голову набок, отчего рисунок ламината стал казаться уж совсем настоящим деревом. Черышев, наверное, был последним человеком, перед которым она хотела показаться вот такой — беспомощной, поверженной, лежащей у его ног и пожинающей плоды своей собственной безалаберности. Их утренняя встреча и его осуждающий взгляд до сих пор неприятно жгли самолюбие, и вчерашний массаж никак не повлиял на это ощущение. Только запутал ещё больше ее и без того туманное представление о том, что происходит в голове у этого человека. Как только ей казалось, что она все поняла, он делал что-то, что переворачивало ее мысли с ног на голову. Ни логики, ни последовательности, сплошная загадка. — Я не могу встать, — тихо сказала она, отчаявшись найти способ избавиться от надоедливого гостя. — Что случилось? — резко поворачиваясь и скользя по девушке быстрым взглядом в поисках видимых повреждений, быстро проговорил футболист. — Отвернись, я сказала! — выпалила Громова, прикрывая руками грудь и наклоняя колени в сторону в попытке прикрыть трусики, отчего боль снова прострелила поясницу, и девушка тихонько охнула. — Ладно, ладно! — поднимая руки вверх и снова отворачиваясь, примирительно произнёс Денис, — Что с тобой? Где болит? — Спина, — глухо ответила Кира, уже понимая, что отделаться от него в два счета не получится, — Корешки воспалились и теперь защемило. Не могу пошевелиться. — У тебя грыжа? — обеспокоено произнёс футболист, видимо знающий, о чем говорит. — Да, — нехотя протянула она, вовсе не собиравшаяся посвящать его в подробности своей истории болезни. — Тебе нельзя заниматься йогой без инструктора, неужели тебе не говорили? — с недоумением заметил Черышев, продолжая разговаривать с дверью. — Ты не умничай тут, ладно? — снова начала злиться девушка, — Мне в теннис с вами нельзя было играть три сета после перерыва в несколько месяцев! — Окей, что произошло? — упирая руки в бока, деловито произнёс футболист, — Ты подняла что-то тяжелое? Упражнение какое-то делала? — Я сушила волосы… А потом чихнула, — медленно и осторожно проговорила Громова, но увидев, как Денис вздрогнул и слегка задрожал, наклонившись вперёд, снова вспыхнула гневом, — Черышев, ты там ржешь что ли? — Нет! — выпрямляясь и снова поднимая руки вверх, сдавленно произнёс парень, — Я уже справился с собой. — Повеселился? Теперь вали! — злобно пыхтя, выкрикнула девушка. — А ты весь день будешь тут лежать, да? — усмехнулся Денис и вздохнул, — Значит так. Я сейчас повернусь, ты только не ори. Я не буду смотреть. — Нет, — чуть не плача, заныла Кира, сильнее скрещивая на груди руки и зажмуривая глаза. — Все, ничего страшного не произошло, — услышала она его голос совсем рядом с собой и, приоткрыв веки, увидела склоняющееся над ней обеспокоенное лицо футболиста. Он сидел на полу подле неё, поджав под себя одну ногу, и скользил по ее телу внимательным взглядом, бесцеремонно задерживаюсь на кромке чёрных кружев внизу живота. — Ты обещал не смотреть, — краснея, проговорила девушка, снова проклиная себя за выбор белья. — Да, обещал, — тихо произнёс Денис, едва заметно сглатывая и возвращаясь взглядом к ее лицу, — Тебе нужно к врачу. — Сейчас губы подкрашу и пойду, — съехидничала Громова, закатывая глаза. — Я серьёзно, — приподнимаясь и кладя на край кровати книгу, которая все это время была зажата у него подмышкой, сосредоточенно проговорил парень, — Здесь работают лучшие спортивные врачи страны, тебя в миг на ноги поставят. Надо тебя Паше показать, он по спине спец. — Черышев, — сосредоточенно глядя на корешок отложенной им книги, напряжённо проговорила Кира, до конца не веря в свою догадку, — Ты мне что, Библию принёс? — Сейчас это неважно, — пробубнил Денис себе под нос, думая уже о чем-то о своём, — Тебя нужно доставить к врачу. — По-твоему, я — антихрист? — не слушая его, возмущённо воскликнула девушка, вглядываясь в его нахмуренное лицо. — Нет, конечно, — тихо проговорил он, касаясь тёплой ладонью ее обнаженного живота, и улыбнулся, — Но ужасная скандалистка. Чего ты так вопишь? — Знаешь что? — вскипела Громова, скидывая его руку. — Знаю, — перебил ее Денис, и спокойно добавил, — Сейчас я тебя аккуратно подниму и отнесу в медкабинет. Кира опешила и уставилась на него так, будто он предложил перенести ее на волшебной колеснице в страну Оз. — И как ты меня поднимешь? Молитвой? — раздраженно спросила она. — Почему ты считаешь меня таким уж слабеньким? — вертя головой по сторонам и оглядывая комнату, проговорил футболист, — То ноги у меня не такие, то рост маленький. Теперь это… Найдя то, что искал, Денис деловито обошёл кровать и взяв со стула у окна чёрный шёлковый халат, вернулся к девушке и прикрыл ее тонкой тканью от шеи до колен. — Черри, ну зачем рисковать, — благодарно улыбнулась Громова, вытаскивая руки из-под халата и прижимаясь его к груди для надёжности, — Упадём вместе, костей не соберём. Позови Тёму, а? — Ты все время меня недооцениваешь, — покачал головой Черышев и, подсунув одну руку ей под плечи, а другую под колени, произнёс, — Готова? Она не успела выразить очередной протест, как он на удивление легко и быстро поднялся, отрывая ее от пола. Скривившись от боли в потерявшей опору спине, Кира схватила его рукой за шею и прижалась к его плечу. — Ну и сколько там в тебе? Килограмм пятьдесят? — светло улыбнулся ей Денис, — По-моему при твоём росте должно быть больше. Так что это ещё неизвестно, кто из нас щупленький. — Надо же, запомнил, — пробубнила девушка, глубоко вздыхая и восстанавливая сбитое резкой болью дыхание.***
Меньше чем за минуту преодолев расстояние до медицинского сектора, находящегося в противоположной части корпуса, Денис ногой открыл дверь нужного кабинета. — Паш, ты тут? Я тебе пациента принёс! — крикнул он в пустоту светлого помещения. — Принёс? — с любопытством выглянул из-за ширмы в углу один из врачей сборной. Паша оказался довольно молодым, не старше тридцати лет, симпатичным и улыбчивым парнем невысокого роста, но с внушительной мускулатурой. Он был больше похож на инструктора по фитнесу, чем на врача, и Кира недоверчиво вглядывалась в его открытое лицо, в попытках найти в нем следы медицинского образования. — Добрый день, — недоверчиво протянула девушка, не сводя взгляд с его улыбки. — Грыжа поясничного отдела. Воспалились нервы и защемило. Почти не двигается, — словно фельдшер, доставивший пострадавшего в отделение скорой помощи, скороговоркой отчитался Денис, — Куда мне её положить? Или поставить лучше? — Чем вы таким занимались, что её заклинило, — усмехнулся врач и, почесав заросший темной щетиной подбородок, добавил, — На ноги поставь для начала. — Йогой, — прокряхтела Кира, стискивая зубы и прижимаясь к груди халат, пока Денис бережно опустил её на пол. — Нашли время экспериментировать, — прокомментировал Паша, без предупреждения забирая у неё это последнее прикрытие и указывая на кушетку, — Сможешь лечь на живот? Девушка со страхом посмотрела на низкую, едва доходящее ей до середины бедра кушетку и отрицательно помотала головой. — Ладно, — вздохнул врач, разворачивая её за плечи лицом к Черышеву, — Мне надо, чтобы ты немного наклонилась вперёд, чуть-чуть хотя бы. Обопрись на Черри. С этими словами он слегка надавил ей на спину в районе лопаток, наклоняя и вызывая резкий спазм боли в пояснице. Кира прерывисто выдохнула, хватая Дениса руками за талию и утыкаясь лицом ему в грудь. Слезы брызнули из глаз от боли и стыда. Она стояла перед ним почти голая, едва прикрытая чёрным прозрачным кружевом, прилагая все усилия к тому, чтобы не закричать. От него пахло утренней свежестью, шампунем и бескрайним спокойствием, в которое хотелось вцепиться обеими руками и не отпускать никогда. — Волосы убери ей, — деловито проговорил Павел и отошёл к рукомойнику в углу. Черышев одной рукой собрал рассыпавшиеся по спине длинные темные волосы и перекинул их ей на грудь через плечо, а другой ласково погладил по голове. — Сейчас все пройдёт, потерпи ещё немного, — прошептал он, почти касаясь губами ее уха. — Конечно, пройдёт! Мы тут не зря свой хлеб едим! Знаешь какие случаи с футболистами бывают? Тебе в страшном сне не снилось! — задорно воскликнул врач, подходя к ней сзади и простукивая поясницу. — Мне на работу надо, — сдавленно проговорила она. — А им на поле! Это пожёстче будет! — заявил Павел, продолжая своё дело и комментируя по ходу, — Классная птичка! Так больно? Кира молча помотала головой, не реагируя на комплимент татуировке, украшавшей ее спину и замерев в ожидании момента, когда он доберётся до эпицентра боли. Она проходила эту процедуру уже не раз и знала, что будет дальше. — Здесь? — скорее для проформы спросил Паша, когда она вскрикнула и начала опадать вниз на подкосившихся ногах, удерживаемая от падения только вовремя среагировавшим Черышевым, — В ногу отдаёт. Хреново! Павел удалился обратно за ширму и загремел склянками, готовя медикаменты. — Действительно, птичка, — стараясь не менять положение туловища, Денис вытянул шею и оглядел через ее плечо парящую на левой половине спины птицу с богатым красно-оранжевым оперением, — Не знал, что у тебя есть татуировка. — Ты вообще мало что обо мне знаешь, — вполголоса проворчала Кира ему в футболку. — Как же вы так йогой занимались, что ты пташку не углядел, — усмехнулся вернувшийся врач и, кардинально меняя тон, добавил, — Буду делать блокаду. Аллергия на лекарства есть? Ещё поставлю хороший противовоспалительный и витамин В6. Поможет быстро. Ну и жду тебя на массаж, иначе все в пустую. Черри, ты ответственный, чтобы пришла. — Придёт, — улыбнулся Денис, все ещё сжимая девушку в руках, хотя она уже вполне твёрдо стояла на ногах. Павел приступил к процедуре, профессионально отвлекая ее беседой. — Очень качественно сделана. Это ведь феникс, да? Прям искусство! Где колола? — поинтересовался он, втыкая ей в кожу первый шприц с обезболивающим. Громова тихо застонала и задышала чаще, стараясь не кричать в голос. Денис ниже склонил голову над ней и вдруг невесомо поцеловал в обнаженное плечо, потом перешёл выше, к шее, едва касаясь и покрывая кожу мягкими размеренными поцелуями. Девушка не могла не отметить, что его способ отвлечения действовал более эффективно, чем болтовня доктора. — В Амстике, — хрипло ответила она на вопрос и сжалась, чувствуя, как входит вторая игла. — Вот сразу видно, что не наши делали! — авторитетно заявил Павел, протирая ваткой следующее место для укола. — Сейчас подействует, совсем чуть-чуть осталось, — прошептал Черышев ей на ухо и оказался прав. Через несколько секунд боль отступила, ей на смену пришло такое приятное общее онемение, что Кира не удержалась от вздоха облегчения. — Вот и все! — со звоном скидывая отработанные шприцы в жестяной лоток, с энтузиазмом проговорил Паша, — Теперь в мягкие ткани пара уколов и будешь сама, как феникс! Узкая полоска чёрных кружев, символизирующая трусики, не препятствовала его работе, поэтому врач смог поставить уколы не снимая их. — Витамины больно, — по-детски захныкала Кира, сильнее вжимаясь в футболиста. — Я знаю, маленькая моя, но надо потерпеть, — ласково улыбнулся Черышев, целуя ее в голову. — Готово! — похлопав девушку по бедру, словно племенную кобылу на вакцинации, произнёс Павел. Кира осторожно выпрямилась, вытирая следы слез на щеках. Боли она больше не чувствовала, только в ягодице в месте укола, но привычная подвижность пока не вернулась. — Спасибо, — тихо сказала она, поворачиваясь лицом к Павлу, и протянула ему руку, — Я — Кира. — Очень приятно, Павел Свиридов, — улыбнулся доктор, — Лекарства сильные, может немного штормить, поэтому не удивляйся. Жду тебя на массаж, не отлынивай! Только не к массажистам, а прям ко мне. Пять сеансов и забудешь о спине минимум на год! Гарантирую! Громова кивнула и огляделась в поисках своего халата. Смущения перед шутником-врачом она не испытывала, но вот Черышев, который сейчас сто процентов не сводил взгляд с ее задницы, заставлял немного нервничать. Павел заметил ее метания и передал, валяющийся на дальней кушетке халатик. Одевшись, Кира сразу почувствовала себя увереннее. — Я босиком что ли пришла, — усмехнулась она, постепенно приходя в себя и разглядывая свои ноги. — Нет, ты прибыла на чистокровном испанском жеребце, малышка, — рассмеялся Паша и шутливо толкнул Дениса кулаком в плечо. Девушка тоже улыбнулась и обернулась на футболиста. — У тебя билет в оба конца, — нежно улыбнулся он. — Не, мне надо расходиться, я сама, — проговорила Громова, плотнее завязывая пояс халата, — Я пойду, спасибо ещё раз. — Не за что! Такая работа! — широко улыбнулся Паша и добавил, вновь посерьезнев, — Динь, проводи. Сейчас действие лекарства усилится, голова может закружиться. — Не стоило и напоминать, — откликнулся Черышев, открывая перед девушкой дверь.***
— Как ты себя чувствуешь? — участливо спросил Черышев, входя вслед за ней в комнату. — Вроде норм, ничего не чувствую, — пожала плечами девушка, — Движения скованы, но это больше психология, страх. Так всегда бывает. — Хорошо, — тихо произнёс он и, подойдя к ней почти вплотную, но не трогая руками, коснулся носом ее виска. — Денис, что ты вытворяешь? — не шевелясь, тихо возмутилась Кира, когда он нежно, по-кошачьи, потерся щекой о её скулу. — Тебе неприятно? — касаясь её лбом, наивно спросил футболист. Кира вздохнула и отвернулась, поджимая губу. Его прямой вопрос снова ставил её в тупик. «Такую манеру общения надо запретить на законодательном уровне, приравнять к изнасилованию», — подумала Громова, проводя рукой по лбу, словно убирая несуществующую прядь. Она не знала, как реагировать на такую обезоруживающую откровенность, кроме как, такой же прямотой. — Не в этом дело, — снова разворачиваясь к Денису, тихо проговорила она и коснулась холодными пальцами его щеки, — Черри, ты такой хорошенький, что я не знаю, кто бы устоял… Он так открыто и ласково улыбнулся на эти слова, ни капли не смущаясь и не отводя взгляд, что ей самой стало за них неловко. — Но я все равно не буду с тобой спать, — твёрдо закончила она и убрала руку. — Я вроде и не предлагал, — тихо сказал Черышев, опуская глаза. — Вопрос времени, — снова вздохнула девушка, отходя к кровати, — Ты можешь думать обо мне, что хочешь, — осуждать, считать доступной, легкомысленной. И я даже не буду утверждать, что не такая. Но и спать с тобой не стану. У меня есть мужчина для секса, мне его хватает. — И тебе этого достаточно? — снова поднимая на неё взгляд, произнёс Денис. — Да, вполне, — сказала Кира, отворачиваясь от него, — Больше мне сейчас ничего не нужно. — Ты сказала, что я ничего о тебе не знаю, — задумчиво проговорил Черышев, — Позволь хотя бы узнать. Пока я знаю только, что ты очень увлечена своей работой, слишком хорошо для любителя играешь в теннис, носишь только чёрное и белое, у тебя больная спина и потрясающий феникс. А, и ещё ты, как маленькая, боишься уколов! Я хочу больше. Последние слова он произнёс с такой светлой улыбкой, что у Киры перехватилось дыхание. — Ты забыл упомянуть, что я трахаюсь с женатым мужиком, получая от него дорогие подарки за свои услуги, — не задумываясь, выстрелила она в упор. — Я был не прав тогда утром, я сожалею, что осудил тебя, — краснея и опуская глаза, еле слышно проговорил парень, — Я правда хочу узнать тебя. — Зачем? Тебе это не нужно, — хмыкнула Кира, и поднимая с края кровати все ещё лежащую там Библию, сунула её парню в руки, — Вот, держи! Она поможет тебе вспомнить, что у тебя уже есть девушка, которую ты захотел узнать. Там наверняка написано, что нельзя желать других женщин, когда ты уже связан с кем-то. С этими словами она мягко подтолкнула его к выходу, стараясь не смотреть в глаза. — Кира Юрьевна, мы уже опаздываем, — мелодичный голос Олечки вместе со спасительным стуком в дверь, раздался из коридора. — Оля, зайди, — поспешно ответила Громова и, кивнув вошедшей девушке, улыбнулась Черышеву, — И постарайся сделать так, чтобы она приехала. У нас запланирована большая семейная фотосессия. Ты же не хочешь меня подвести? — Ты тоже многого обо мне не знаешь, — серьезно глядя ей в глаза, произнёс футболист и вышел из комнаты. Когда за ним закрылась дверь, Кира вздохнула с облегчением. — Я не вовремя? — осторожно спросила помощница, оставшись с ней вдвоём. — Не придумывай, — бросила Громова открывая шкаф и доставая оттуда белый костюм с узкой юбкой до колена, — Я почту не смотрела сегодня. Есть новости? С ее точки зрения у Олечки была масса недостатков, но болтливости среди них не было. Кира была абсолютно уверена, что увиденное ею, вместе со всеми выводами, которые она могла сделать, останется в стенах этой комнаты. — Да, Виктор прислал сценарии к новым роликам, мне два понравились, — ответила Оля. — Почитай мне, пока я покурю и оденусь, — проговорила девушка, отходя к кровати и аккуратно раскладывая на ней костюм, — И напиши Вадику, что мы будем через час. Сегодня много работы, очень много.