Макая фильтр в чернильницу рта, Рисуя кровью по краю бокала, Рвется на волю хмельная душа, Но для любви этого мало. По вечерам гасится свет, Ты запираешься в крохотной ванной, Запах вина, дым сигарет... Очередная семейная драма. Взрослые игры, детские сны, Поиск себя затянулся на годы, Призрачен кайф вечной весны, Раннее семя, но поздние всходы. За пеленой будничных дней Ты забываешь о гранях пространства, И в рукавах море идей, Но как предел - эти пьяные танцы. Мы продуваем балласт, мы скоро выйдем в эфир... Если есть в этом смысл... Если есть в этом смысл... СегодняНочью «Эфир»
Совместный с семьей Дзюбы перелет из Самары в Санкт-Петербург стал для Громовой настоящим испытанием. Почти вся ее команда, за исключением Олечки, которую она редко отпускала от себя без веских причин, отправилась в Москву вместе со сборной, и Кира собиралась воспользоваться этим временным уединением, чтобы спокойно поговорить с женой Артёма, прощупать почву и, возможно, скорректировать уже созревший у нее план по восстановлению мира в семье друзей. Как и в любом деле, за которое она бралась, Громова не сомневалась в успехе. Девушка понимала, что задача перед ней стоит непростая, что для достижения результата потребуется много времени и терпения, но оказалась совсем не готова к тому, в каком плачевном состоянии найдет подругу после вчерашней драмы. Кристина будто постарела на десять лет – от проведенной в слезах бессонной ночи под глазами залегли глубокие тени, всегда живой и горящий ласковыми огоньками взгляд стал каким-то пустым и стеклянным, губы сжались в тонкую напряженную линию. Весь полет она молчала, отвернувшись к иллюминатору, отвечая только «да» и «нет» на простые вопросы и лишь прерывисто вздыхая на более сложные. Казалось, она не замечает никого вокруг, включая собственных детей, полностью погружаясь в свою боль и разочарование и направляя все силы на то, чтобы просто продолжать дышать в этом новом для нее безвоздушном пространстве. Она могла двигаться, говорить, слышать и видеть, но делала все это словно через силу, оставаясь живой лишь наполовину. Мальчишки же, напротив, были живее всех живых. Они как будто чувствовали отстраненность матери и пользовались внезапно открывшейся бесконтрольностью на полную катушку. Кире стоило немалых усилий утихомирить этих сорванцов, то и дело норовивших сбить с ног стюардессу, перевернуть на себя горячий обед или покалечить друг друга в беспричинной, но весьма ожесточенной драке. Ребята успокоились, только когда Громова пригрозила примотать их скотчем к креслам, продемонстрировав им инструмент пытки, неожиданно для нее самой оказавшийся в ее сумочке. К моменту посадки девушка уже была твердо уверена, что дети – это посланники дьявола на земле, мастерски втирающиеся в доверие к обычным людям благодаря ангельской внешности и наивному взгляду. В глубине души Кира была даже рада, когда Кристина отказалась от предложения подвезти их до дома, сославшись на то, что уже вызвала водителя. Олю встречал ее жених, поэтому забирать автомобиль с парковки Громова отправилась в долгожданном одиночестве. Расплатившись за стоянку и высказав ни в чем не повинному кассиру все, что она думает о космической стоимости этой элементарной услуги в родном аэропорту, девушка выехала на переполненное Пулковское шоссе. Кира любила возвращаться домой. Ее редко кто-то встречал в аэропорту, кроме водителей заранее заказанных такси, никто не ждал ее в пустой квартире, кроме пыли и полумертвого кофейного куста в горшке из «Икеи», мало кому, за исключением родителей, вообще было дело до того, что она куда-то уезжала и теперь вернулась. Но, тем не менее, много путешествуя по работе и просто для развлечения, девушка с одинаковым удовольствием садилась в самолет, будь то долгожданное завершение изнурительной командировки в Новосибирске или финал коротких выходных в Париже, лишь бы он доставил ее в единственное место на земле, где она по-настоящему чувствовала себя собой. Город не решал ее проблем и не снимал ответственности за плохие поступки, не делал улыбчивее или веселее, не залечивал старые раны и не облегчал совесть. Скорее, наоборот, в давящем сумраке вечно пасмурного серого неба все грехи казались еще более тяжкими, а ошибки - непоправимыми. Но здесь это было нормально, и Громова находила в этом спасение. Питер не осуждал и не поддерживал ее, лишь принимал такой, какая она есть, позволяя снимать маски и быть настоящей. Выезжая на кольцевую автодорогу и читая надписи на указателях, которые знала наизусть, Кира с удовольствием вглядывалась в не самый красивый, но родной и до малейших деталей знакомый индустриальный пейзаж городской окраины. Все, что произошло в Самаре, сейчас казалось каким-то далеким и нереальным, все эмоции притупились и сгладились этой влажной дымкой, окутавшей автомагистраль, прижались к земле низкими сизыми облаками, оставляя после себя лишь горькое послевкусие очередного разочарования в себе и окружающем мире и равнодушную задумчивую усталость. Громова искренне сочувствовала Кристине, прекрасно понимая, какой тяжелый момент она сейчас переживает, но в то же время не воспринимала ситуацию слишком всерьез, будучи уверенной, что все, так или иначе, образуется - усилиями ли Киры, которая вовсе не собиралась опускать руки после несостоявшегося разговора в самолете, Артёма, который как никто умел задушить вниманием и любовью, или самой девушки, у которой было слишком большое и доброе сердце, чтобы не суметь простить своего нерадивого мужа. Все это было лишь вопросом времени и приложенных стараний с обеих сторон. Свою задачу Громова видела несколько шире, чем простое примирение враждующих супругов. Ей хотелось проучить Дзюбу, который последние недели слишком много на себя брал. Дело было даже не в том, что он так некрасиво вывалил перед Денисом их тайны, прекрасно зная, что она не хотела этого. По сути, он всего лишь обнародовал их преступление, которое и без огласки было достаточно тяжким. Киру взбесило то, что Артём возомнил себя вправе принимать за нее решения, вмешиваться в ее жизнь, куда она так великодушно и опрометчиво впустила его, рушить то, что строилось без его участия. Возможно, он был прав, и для самого Черышева так будет лучше, а Кира, безвольно зависнув между «да» и «нет» в отношениях с этим мужчиной, вряд ли смогла бы так резко и бесповоротно оборвать эту ниточку между ними. Теперь, по крайней мере, у Дениса не осталось иллюзий на ее счет, он своими глазами увидел все уродство и лицемерие мира, в котором она привыкла жить. Ни сожалений, ни раскаяния, ни угрызений совести. Только страх разоблачения и следующая за ним неминуемая расплата за грехи. Кто вообще мог полюбить ее такой? Разве что безумец. Такой, как Артём. И такой, как Макс. Громова взяла в руки телефон и выжидающе посмотрела на темный экран, словно он должен был дать ей разрешение на то, что она собиралась сделать. Желание позвонить или написать Липатову набежало волной, стало нестерпимым. Только ему под силу было восстановить ее внутренний баланс, излечить от этого неприятного осадка чужой боли, наполнить ее собой до краев, вытесняя всех других людей. «Я в городе», - коротко написала она и бросила телефон обратно в сумку, чтобы лишить себя возможности ежесекундно проверять статус сообщения. Кира попыталась сосредоточиться на дороге, наивно полагая, что созерцание бампера плетущегося перед ней «Ниссана» сможет отвлечь ее от ожидания его ответа. Новое сообщение пришло так быстро и неожиданно, что девушка непроизвольно вздрогнула. Чертыхаясь и злясь, она пыталась вслепую нашарить телефон в сумке, но под руку попадалось все что угодно, кроме вожделенного гаджета. - Блин, на хрена мне столько барахла в сумке, - вслух проворчала она, вытряхивая содержимое на сиденье и дрожащей рукой хватая чуть не свалившийся на пол телефон. На экране дразнящей полоской светилось уведомление о новом сообщении. От Дзюбы. Ну чего там? Как продвигается? Кира выругалась и, с силой тыкая пальцем в чувствительный экран, будто хотела проткнуть его насквозь, отстучала ответ:Я работаю над этим. Не дергай.
Подумав с секунду, она добавила злобный эмодзи и кинула телефон обратно на сиденье, моментально затерявшийся в валяющихся там вещах. Гаджет тут же звякнул новым сообщением, и Кире пришлось выуживать его снова. - Ну что еще? – нетерпеливо процедила она, разворачивая к себе экран, и затаила дыхание. Сердце забилось так быстро, что зазвенело в ушах. Ладонь, сжимающая руль моментально вспотела, оскальзываясь на кожаной поверхности, в горле пересохло. Это было всего лишь сообщение, она получала такие от других людей каждый день сотнями, но все, что исходило от него, почему-то врывалось в ее организм, как доза амфитамина, с бешеной скоростью разгоняя кровь и взрывая ее изнутри. Громова сглотнула, судорожно сжимая в руке телефон, и снова перевела взгляд на дорогу, успев сбросить скорость в опасной близости от неторопливого «Ниссана». Слезы заволокли глаза, превращая иномарку в расплывчатое черное пятно. Он ответил, но это было еще хуже, чем, если бы он промолчал. У нее оставалась бы надежда, с ней были бы ее ожидания и фантазии. А он отнял их, в который раз. Реальное, не выдуманное свидетельство ее непроходимой глупости и нелепой наивности светилось на экране ярким уведомлением: И чё? На что она вообще рассчитывала, когда сообщала ему, что вернулась? Почему решила, что ему должно быть это интересно? Прекрасно зная, какой он и как больно умеет ранить, зачем каждый раз снова и снова подставляла под удар свое сердце? Кира вцепилась в руль двумя руками, силясь унять стекающие по щекам слезы. Она почти не видела дороги, ориентируясь только на задние фонари других машин и держась своей полосы. В груди нестерпимо жгло, будто раскаленный железный прут проткнул ее насквозь, и вынуть его не было никакой возможности. «Ему все равно, все равно», - вертелась в голове отчаянным воплем знакомая, но каждый раз разрывающая душу на части мысль. Он в очередной раз сбил ее с толку. Своим звонком несколько дней назад, утренним воркованием и ласковым голосом заставил поверить, что между ними что-то есть, дал надежду. А Кира даже не удосужилась подумать, проанализировать его слова и поступки, просто схватилась, не глядя, за эту глупую возможность, за короткую фразу, в которой он спрятал разрывной механизм замедленного действия. И она взорвалась, наступила на мину, сотканную из собственных фантазий и желаний, путь к которой он так любезно указал ей. - Сука! – закричала она, в бессилии ударяя обеими руками по рулю и прикусывая соленые от слез губы. Казалось, у нее уже не осталось сил терпеть эту боль. Шальная, безумная, но до холода в кончиках пальцев ясная мысль промелькнула в голове – через пару километров Вантовый мост, один поворот руля и все закончится. Больше не будет этой изнуряющей пустоты, глупых надежд, которым никогда не суждено сбыться, стыда и страха, ожиданий и разочарований. Не будет боли, только тишина, темнота и такой желанный покой. Телефонный звонок вернул ее к реальности, разорвав веселой мелодией цепочку страшных мыслей. Смахнув с лица слезы, Громова приняла вызов, даже не посмотрев, кто звонит, и раздраженно бросила в трубку: - Да! - Громова, у тебя совесть есть? – услышала она голос своего старинного приятеля и по совместительству одного из деловых партнеров агентства Василия Дигонина, больше известного в тусовке под прозвищем Диего. - Может, здравствуй для начала? – шмыгая носом и вытирая щеки тыльной стороной ладони, проворчала Кира, по его взвинченной интонации понимая, что с ее заказом что-то пошло не так. – Что еще случилось? С Дигониным они были знакомы уже много лет, еще с института. Ребята сдружились на третьем курсе, когда Василий перевелся в их группу с другого факультета, моментально обращая на себя внимание статной, с налетом западного шика, внешностью и легким, азартным отношением к жизни. Большой тяги к наукам парень не испытывал, зато имел потрясающее чутье на прибыльные дела, удалые развлечения и красивых девушек. Пока другие студенты зубрили конспекты и потели над курсовыми, пытаясь выжить на стипендию и скромные родительские дотации, Диего уже имел несколько точек с арабской парфюмерией на крупных рынках, держал небольшое и почти не приносящее доход модельное агентство, ездил на скромном, но собственном автомобиле и без конца фонтанировал бизнес-идеями. Кире нравились его энергия и самоуверенность, он был одним из немногих людей, с которыми ей было и весело, и интересно. Почти все самые яркие воспоминания о ее студенческой жизни были так или иначе связаны именно с Васей и компанией друзей, двигателем и идейным вдохновителем которой он был. На четвертом курсе их пути разошлись – в поисках более насущных для его текущей деятельности знаний Дигонин снова перевелся на другой факультет, а затем и вовсе оставил альма-матер, которая стала слишком сильно мешать развивающемуся бизнесу. Они регулярно виделись на встречах выпускников, которые Василий посещал с истовой ответственностью и чуть ли не сам организовывал, несмотря на то, что выпускником, по сути, не являлся, но плотно сошлись только после Кириного развода, когда она обратилась к старому другу за деловой услугой. К тому времени Диего держал достаточно крупное по питерским меркам кастинг-агентство с обширной базой моделей и актеров, и после первого удачного опыта стал единоличным поставщиком кадров для любых рекламных кампаний, которые вела Громова. Именно тогда, вдохновленные общим успехом, они сильно сблизились и даже несколько раз переспали, но довольно быстро поняли, что ничего серьезного из этого не выйдет, и с легкостью вернули свои отношения к комфортной для обоих и проверенной годами дружбе. Сейчас Дигонин был владельцем самого большого в Питере и третьего по штату в России кастинг-агентства, нескольких узко-профильных модельных агентств, и по совместительству крупнейшим поставщиком эскорт-услуг для правительства и прочей элиты. К тридцати годам он так и не женился, появлялся в обществе все время с разными женщинами, одна красивее другой, вел довольно шикарный образ жизни, сорил деньгами с той же скоростью, что и зарабатывал их, имел безупречную деловую репутацию и идеальную спортивную фигуру. Громова заказала у него моделей для двух текущих рекламных кампаний, и до сих пор сбоев их сотрудничество не давало. Диего вообще редко выходил из себя, в любой ситуации сохраняя спокойствие и позитивный настрой, поэтому Кира была искренне удивлена, услышав в его голосе несвойственное другу возбуждение и раздражение, так, что даже не заметила, как проехала тот самый Вантовый мост. - Я все понимаю, Громик, у тебя чемпионат, - снисходительно проговорил Вася. – Но я прошу тебя, умоляю, заклинаю – избавь меня от общения с твоей Олечкой. - Чего вы все на нее взъелись? – непонимающе протянула Кира. - Она тупая! – почти проорал в трубку Диего, явно доведенный до предела. - Мне нужны подробности, - сухо проговорила Громова, прикуривая сигарету и полностью переключаясь с личных переживаний на рабочую волну. - Твоя красавица перепутала брифы на заказы, - отозвался мужчина, - И сегодня мои лучшие модели, которых я, между прочим, для твоего ролика «Кока-Колы» снял с мероприятия, за которое платят кэшем, и что они увидели, когда приехали на место съемок? Декорации для кампании «Пятерочки»! Ты понимаешь, сколько я на этом потерял? - Твою ж мать, - выругалась Громова, глубоко затягиваясь и выбрасывая окурок в окно. – Диего, мне жаль, что так вышло. Признаю, мой косяк. Я компенсирую твои потери, можешь выставить счет за холостой выезд. - Главное, избавь меня от нее, иначе я за себя не ручаюсь, - пробурчал Дигонин, явно удовлетворенный результатом переговоров. - Окей, назначу кого-нибудь из менеджеров, этого больше не повторится, - устало проговорила Кира и тяжело вздохнула, не находя в себе сил даже злиться на Олю. - А ты чего такая вялая? – переключился Василий. – Совсем вымотал тебя этот Мундиаль? - Есть немного, - снова вздохнула Кира и замолчала. - Громик, тебе нужно взбодриться, - ласково проговорил Диего, будто это вовсе и не он минуту назад брызгал ядом в трубку. – У меня приятель через пару дней клуб в Золотом треугольнике открывает, приходи – выпьем, потанцуем. - Вась, ну какой клуб? Мне б поспать хотя бы успеть, - усмехнулась Громова. – Я в Питер всего на несколько дней, потом снова в Москву. - Так тем более, надо провести это время с толком! – воскликнул Дигонин и добавил с заговорщической интонацией. – На открытии, кстати, будет Егор Крид выступать… - О, ну это в корне меняет дело, - рассмеялась Кира, сворачивая с кольцевой в сторону дома. – Ладно, я позвоню, если надумаю. Мне пора. - Ты уже в списках, - промурлыкал Диего. – Чао, дорогая! До встречи!***
Вторая попытка поговорить с Кристиной оказалась еще более провальной, чем первая. На следующий день после приезда Кира несколько раз позвонила подруге и написала пару сообщений, но та так и не вышла на связь, поэтому девушка решила просто приехать к ней домой. Ситуация явно приобретала какие-то угрожающие масштабы, и пока она не соберет достаточно исходной информации, ни о каких действиях не могло быть и речи. Артём продолжал нагнетать обстановку, заваливая ее вопросами и давая нелепые советы, поэтому дольше откладывать этот визит было невозможно. Прием ее ожидал, мягко говоря, не самый радушный. Кристина носилась по квартире, как фурия, перекладывая с места на место вещи и детские игрушки и изображая что-то вроде истерической уборки, попеременно разражаясь ругательствами и слезами. - Ты была там! Это все у тебя на глазах было! – кричала Дзюба, лихорадочно запихивая в ящик комода слишком большого для этого плюшевого медведя. – Я тебе доверяла! - Кристи, ну я же не могу за ним по пятам ходить, - вяло оправдывалась Громова, следя взглядом за ее хаотичными перемещениями по квартире. – На людях он вел себя вполне прилично. - А что в твоем понимании «прилично»? Сколько у тебя было любовников за последний год? Ты хоть имена их запоминаешь? – резко разворачиваясь к ней лицом и сверля подругу яростным взглядом, воскликнула Кристина. – Ты такая же, как он! Для вас нет ни верности, ни чести, ни преданности! Вам на всех наплевать, кроме себя! - Крис, успокойся, пожалуйста, - глотая обидные слова, сдавленно проговорила Кира. - Я успокоюсь, успокоюсь, - закивала головой девушка и, хватая со стола стопку документов, махнула ими перед лицом Громовой. – Успокоюсь, когда подам на развод! Все бумаги готовы уже! Мне надоело быть всепрощающей дурой-женой, терпилой, над которой вы смеетесь за спиной! - Милая моя, да кто над тобой смеется, что ты говоришь, - мягко сказала девушка и попыталась обнять подругу, но та ловко вывернулась и сделала шаг назад. - Ты всегда была на его стороне, - сквозь зубы процедила Дзюба, злобно глядя на нее, и, рассыпав по столу документы, вдруг расплакалась. – А я совсем одна… Мне никто не может помочь… - Ты не одна, Крис, не одна, - все-таки прижимая к себе расклеившуюся подругу, ласково проговорила Громова. Кристина всхлипнула несколько раз, уткнувшись в высокую грудь подруги, и сухо произнесла: - Я все равно разведусь, ты меня не остановишь! Я знаю, что он попросил тебя об этом, но у вас ничего не выйдет. - Делать мне нечего! – фыркнула Громова, выпуская ее из объятий. – Я хочу только, чтобы ты пришла в себя и здраво оценила ситуацию. Я буду рядом и поддержу любое твое решение. - Не ври! Тебе плевать, что со мной будет, главное, чтобы твой Тёмочка ненаглядный был доволен!– снова взорвалась гневом Дзюба и, посмотрев на нее с ненавистью, добавила. – Слушай, а может, ты мое место хочешь занять? Может, ты специально ему подложила эту провинциальную шлюху, чтобы нас поссорить, а? Кире стоило немалых усилий не влепить Кристине пощечину за такие слова. Она понимала, что девушка не в себе, что она не контролирует себя, что ей слишком больно сейчас, чтобы думать о боли, которую она может причинить другим, но справиться с гневом все равно оказалось не просто. Сжав кулаки и прикусив язык, Громова шумно выдохнула и, взяв со стола свою сумку, направилась к двери: - Мы поговорим, когда ты успокоишься. - Беги, расскажи ему, что его бывшая жена – стерва! – кинула Кристина ей вслед, с грохотом захлопывая дверь. Кира села в машину и нервно закурила. Этот разговор совершенно вымотал ее, причем, как эмоционально, так и физически. Почему она вообще должна терпеть все это? Ради чего? Достав из сумки телефон, она быстро набрала сообщение Артёму, уже больше суток изнывающему в столице от отсутствия информации.Она в бешенстве, но на развод в ближайшее время не подаст.
Громик, ты моя богиня. Как ты это узнала? Тебе удалось с ней поговорить?Ну, разговором это назвать сложно. Она не слишком идет на контакт.
Тогда откуда ты знаешь, что не подаст?Ловкость рук и никакого мошенничества)
Отправив сообщение, Громова усмехнулась, вынула из кармана жакета прихваченный со стола паспорт подруги и кинула его в сумку. Это, конечно, не решало проблему, но, по крайней мере, давало некоторую отсрочку для маневров. Девушка вздохнула и, нацепив на нос солнечные очки, завела машину. Игра началась, и первое очко было в ее пользу.***
На следующий день Кира сидела в офисе и просматривала выборку фотографий с тренировок сборной, которые Вадик присылал ей на согласование пред размещением в соцсетях. Был уже конец рабочего дня, и объем дел, которые она успела перелопатить за последние пару суток, давал о себе знать ломотой в спине и легкой, но настойчивой головной болью. Девушка так и не удостоила ответом сообщение Липатова, но два коротких слова до сих пор стояли у нее перед глазами ярким доказательством его пренебрежения и ее собственной ничтожности. Она пыталась вытеснить все мысли работой, нагружая себя сверх меры и пытаясь контролировать все и всех, чем уже порядком достала своих подчиненных и коллег. Будучи всегда довольно требовательной к сотрудникам, в эти дни она превзошла саму себя, щедро осыпая критикой и штрафами своих подопечных. Единственный, кому ее взвинченное состояние было на руку, - это Златопольский, потому что эффективность ее росла пропорционально требовательности, а какой ценой достигается результат, шефа не особо интересовало. Пролистывая один снимок за другим, Кира автоматически выхватывала взглядом человека, чья улыбка освещала любую, самую неудачную фотографию, становясь ее центром, даже если он был где-то на заднем плане. Громова не смогла удержаться от того, чтобы приблизить его изображение и рассмотреть повнимательнее. Через некоторое время она так увлеклась, что поймала себя на мысли, что уже не замечает общей постановки кадра и не оценивает медийность снимка, а лишь выискивает на каждой фотографии Дениса и разглядывает каждую черточку на его улыбающемся лице. Кира не могла оторвать взгляд от этих светлых и добрых глаз, ямочек на щеках, морщинок на лбу, появлявшихся всякий раз, когда он что-то говорил, удивляясь, как такой чистый и красивый человек вообще мог выжить в их гнилом мире. Конечно, она была ему не пара, конечно, он заслуживает большего, и скорее всего, уже никогда не посмотрит на нее так, как тогда, в подтрибунных помещениях «Самара Арены» после матча с Уругваем. Его теплые ласковые губы больше не коснутся ее шеи, а она больше не сможет ранить его своим равнодушием. Все закончилось, все спасены, и это правильно. Но почему-то именно сейчас, когда все сложилось именно так, как она хотела с самого начала, когда назад дороги уже не было, он стал еще прекраснее, еще ближе, еще роднее. Смотреть на него было все равно, что ковырять ссадину, которая уже стала зарастать новой кожицей – больно и вместе с тем приятно. И Климов своей фотоподборкой только подтолкнул ее к этому разрушительному занятию. «Фотки – шлак», - написала Кира в ответном сообщении и отложила телефон в сторону, который тут же заверещал входящим вызовом от Вадика. - Что значит «шлак»? Почему? – воскликнул Климов, как только она сняла трубку. - То и значит, делай новые, - спокойно ответила Громова, одной рукой набирая письмо на ноутбуке. - Но у нас нет времени на новые, сегодня тренировок уже не будет! – запротестовал Вадик, - Чем тебя эти-то не устроили? Все, как ты любишь – и юмор есть, и процесс, и динамика… - А это, Вадечка, уже не моя проблема, - хмыкнула Кира. - Эти бледные и скучные, а мне нужны живые и яркие. Я должна учить тебя работать? - Блин, вот чего ты разошлась-то? – недоумевал Климов и осторожно закинул удочку. – Тебя обидел кто-то? - Да, жизнь меня обидела, - серьезным тоном ответила девушка, отправив письмо и откинувшись в кресле. – Наделила меня безмозглыми и ленивыми сотрудниками. - Ну, понятно, без этого человека дело явно не обошлось, - со знанием дела протянул Вадим. - Говорят, ты Олечку премии лишила… - А вопросы финансовой мотивации моих сотрудников тебя вообще не касаются! – взвизгнула Кира. – Так же как и моя личная жизнь! - Кирюш, я могу что-то для тебя сделать? – тихо спросил Климов, которого такими предсказуемыми выпадами обидеть было довольно сложно. - Да, свою работу, - сухо ответила Громова и отключила вызов. Закончив все дела, которые требовали присутствия в офисе, Кира отправила себе на почту пакет документов, который собиралась просмотреть перед сном, и вышла на улицу. Вдыхая свежий вечерний воздух и плотнее кутаясь в жакет, который не особо спасал от питерского ветра, девушка поспешила к своей машине. По дороге она решила еще раз набрать Кристине, чтобы проверить ее сегодняшнее состояние, но не особо рассчитывала на то, что та возьмет трубку. Девушка ответила, причем на удивление быстро. - Привет! Ты как? – делая вид, что между ничего не произошло, приветливо спросила Громова. - Нормально, - вяло ответила Дзюба. – Готовлю плов. - Ух ты, обожаю твой плов! – соврала Кира, радуясь уже тому, что ее не посылают с порога. – На развод подала? - Нет, - со вздохом ответила Кристина, гремя кастрюлями. – Я паспорт свой куда-то подевала, не могу найти, представляешь? - Ну ты и растяпа! – рассмеялась Громова. – Хотя после твоей уборки это не удивительно. Посмотри в комоде, в ящике с медведем. - Очень смешно, - хмыкнула девушка, но по голосу было слышно, что она улыбнулась. – Он где-то здесь, я потом найду. Хочешь, приезжай на плов… Или ты еще на работе? - Как раз выхожу из офиса, - улыбнулась Кира своей неожиданной удаче. – Буду через полчаса. До встречи! Едва переступив порог квартиры семейства Дзюба, Громова поняла, что состояние Кристины логичным и предсказуемым образом сменилось с истерической лихорадки на унылое самоедство. Детей дома не было, во всех комнатах, кроме кухни, было темно и тихо, в воздухе почти физически чувствовалась грусть и отчаяние. Видимо, девушка вступила в свою любимую стадию обвинения во всем себя, а с этим уже работать было намного легче. - Я принесла «Пино Нуар», - ставя на стол бутылку вина, сказала Громова. – Дай штопор. - Я не буду, - тихо ответила Дзюба, передавая подруге штопор. - Будешь, - утвердительно ответила Кира, открывая бутылку. – Бокалы-то достань. Разлив вино по бокалам, Громова вынула из пачки сигарету и вопросительно посмотрела на подругу: - Я закурю? Кристина неопределенно махнула рукой и открыла окно, что Кира восприняла, как положительный ответ. - Так не хватает его, - вдруг сказала Дзюба, глядя на раскачивающиеся на ветру кроны деревьев за окном. – Глупо, конечно, но я никак не могу согреться. Уже и носки шерстяные надела, и свитер, а все равно холодно. Кира оглядела девушку и только сейчас обратила внимание, что одета она действительно словно ученый на полярной исследовательской станции. - Развод вряд ли поможет решить эту проблему, - осторожно произнесла Кира, настраиваясь на ее волну. - А у меня есть выбор? – оборачиваясь и глядя на нее наполненными слезами глазами, сказала Кристина. – Он так и будет всю жизнь ноги об меня вытирать. Я так не могу больше. - Я тебя понимаю, родная, - ласково проговорила Громова, вставая и стряхивая пепел в раковину. – Но пока ты будешь его так жестко контролировать, он будет так себя вести. Нужно заставить его уважать себя, бояться потерять. А ты так на него смотришь, будто он центр вселенной. Конечно, он думает, что ему все позволено! - А ты сама как смотришь на того, чье имя нам всем запрещено произносить? – ехидно подметила Дзюба, отпивая глоток вина. - Один-один, - улыбнулась Кира и коротко добавила. – Но сейчас не об этом. Мои шансы стремятся к нулю, а ты, напротив, имеешь все права на своего мужчину. Не позволяй ему разрушить твою жизнь, а заодно и свою. - Может, я ему не подхожу, может, я должна освободить его… - задумчиво протянула Кристина и допила вино. - Ведь неспроста он так со мной поступает. Видимо, во мне ему чего-то не хватает… - Ага, взбучки ему хорошей не хватает, - бросила Громова и долила еще вина себе и подруге. – Брось думать глупости. Ты была с ним с самого начала, это твое место. Или ты хочешь отдать его кому-то другому? Кристина подняла на подругу глаза, снова наполнившиеся слезами. - Да, вряд ли после развода его одиночество будет долгим, - срывающимся голосом подметила она, утыкаясь в бокал. - Я тебе больше скажу! – воодушевилась Кира, нащупав, наконец, верный путь. – После этого чемпионата о нем узнает весь мир. Я сделаю из него звезду, каких еще не было в отечественном футболе. Все девчонки будут выпрыгивать из своих стрингов, чтобы заполучить такого мужика! Один он не останется, поверь мне! - Зачем ты мне это говоришь? – шмыгая носом, пропищала Дзюба. - Затем, милая моя, чтобы ты понимала, что ждет тебя впереди, – деловито проговорила Громова, прикуривая новую сигарету. - Ты жена известного футболиста, медийной личности, и пока ты будешь прятаться в четырех стенах и бояться его потерять, он так и будет выдавать вензеля. Пусть он боится! - Я не понимаю, - промямлила уже слегка захмелевшая девушка. - Единственное, чем я могу проучить его, – это развод. Но ты говоришь, что это не выход. К тому же, я профукала где-то паспорт… - Так и не нашла? – участливо спросила Громова. - Нет, - растерянно отозвалась Дзюба, оглядывая кухню, словно рассчитывая встретить документ на одной из полок с посудой. – Может, мне тоже завести роман? - Фу, это пошло и примитивно, - скривилась Кира. – И совершенно тебе не подходит. - Тогда что? Я не понимаю, что еще я могу сделать… - проговорила девушка, опуская глаза и, видимо, снова собираясь плакать. - Кристи, тебе несказанно повезло! – воскликнула Кира и, театрально раскинув руки, добавила. - С тобой самая великая и ужасная укротительница неверных мужей! Кристина засмеялась в кулачок и молча покачала головой. - Только тебе надо переодеться, - вдруг приняв абсолютно серьезный и деловой вид, проговорила Громова. - Во что? – удивленно приподняв бровь и рассматривая свои ноги, облаченные в полосатые шерстяные носки, спросила Кристина. - Не знаю, что-нибудь неброское и элегантное, но вместе с тем сексуальное. Очень дорогое, – мечтательно ответила Кира, глядя куда-то в сторону и будто уже рисуя в воображении предполагаемый наряд. - «Диор» подойдет? – с надеждой спросила Дзюба. - Идеально! – хлопнула в ладоши Кира. - Может тебе тоже что-то дать? На выход, - вежливо поинтересовалась Кристина, вставая и собираясь в гардеробную. - Нет, ты же знаешь, я для выхода в свет не одеваюсь, а раздеваюсь, - хихикнула Громова и с этими словами сняла жакет, оставаясь в атласном топе без бретелек, в сочетании с высокой грудью выглядевшем, словно лиф от вечернего платья. – А черные брюки и «Джимми Чу» подходят ко всему! - И куда мы в этом пойдем? – улыбнулась Дзюба, в который раз поражаясь эффектности, с которой подруга умела подать себя. - Увидишь, - ответила Кира и потянулась за телефоном. Пролистав список контактов и выбрав нужный, она приложила телефон к уху и с довольной улыбкой промурлыкала: - Диего, мое приглашение еще в силе? Я приду с подругой.***
Кира с трудом разлепила склеенные за ночь тушью ресницы и оглядела окружающую обстановку. Шикарные интерьеры квартиры Диего на Васильевском острове сложно было с чем-то перепутать, поэтому сомнений в своем местонахождении у девушки не возникло. Споткнувшись о расстеленную на полу гостевой спальни звериную шкуру и чертыхаясь на ходу, Кира вышла на просторную светлую кухню, совмещенную с гостиной. Хозяин квартиры, облаченный лишь в спортивные штаны, украшенные орнаментом узнаваемого люксового бренда, суетился у плиты, заваривая кофе в большой медной турке. Обернувшись на грохот, который произвела своим появлением наткнувшаяся на стоявший у входа стул Кира, он улыбнулся и обличительно произнес: - Ты страшная женщина, Громова! Ты жадна до водки. Девушка только промычала в ответ что-то невнятное и, подойдя ближе, вдохнула божественный аромат свежего кофе. - Вот скажи, чего тебя вдруг так понесло? Был отменный стафф, а ты прям «впитерепить», - продолжал веселиться Вася. – Вроде и водку никогда не любила… - А мы… с тобой… Нет? – неопределенно протянула она, проводя рукой по его обнаженной спине. - Нет, этот том-ямчик я уже пробовал, - рассмеялся Диего, ласково потрепав ее по щеке. – Извини. Громова усмехнулась и, достав из шкафчика чашку, молча, но требовательно протянула ее другу. Получив свою порцию ароматного напитка, она медленно пронесла себя через кухню и села на мягкий диван, положив ноги на стул. Голова болела, но не так сильно, как обычно после коктейлей и вина, а значит, водка была хорошей. Единственным ощутимым последствием разгульной вечеринки с участием этого почитаемого россиянами напитка, кроме стандартного недосыпа, было полное отсутствие воспоминаний о ней. Память обрывалась на том моменте, когда официальная часть мероприятия завершилась и все оказались в ВИП-зоне, уже без журналистов и прочих зевак. Дальше – пустота, но, возможно, это даже к лучшему. Кира с удовольствием отпила первый глоток и чуть не подавилась вторым, когда на пороге кухни появилась юная барышня в расстегнутой мужской рубашке. Под пристальным и недоумевающим взглядом Громовой нимфа прошлепала босыми ногами до плиты и, прилипнув к Диего всем телом, смачно поцеловала его в шею. - Знакомься, это Ксюша, - оборачиваясь на подругу и расплываясь в довольной улыбке, проговорил Дигонин. - Она скоро станет звездой. - Ага, как только вынет твой член изо рта, – хмуро съехидничала Громова, которая уже видела не меньше полусотни таких утренних «звезд». - Тетя шутит, малыш, - целуя девушку в лоб, ласково проговорил Вася. - Завидует. Позавидовать вообще-то было чему. Ксюша была невероятно хороша – высокая, с идеальными пропорциями фигуры, достаточно большой для модели грудью, выразительными ярко-синими глазами и приятного орехового оттенка волосами. Но больше всего Громову впечатлила ее кожа – гладкая, ровная, свежая, как будто надутая изнутри, такая, какой у самой Киры уже никогда не будет, как бы молодо она не выглядела для своих лет. Именно это качество кожи отличало юных дев от вечно молодых светских львиц, и никакой косметикой такого эффекта невозможно было добиться. Юность и свежесть не возвращались, им на смену приходили опыт и чувство превосходства над этим подрастающим поколением, которое было способно хоть немного заглушить естественную женскую зависть. - Конечно, шучу, – улыбнулась Кира и добавила медовым тоном. - Ксюшенька, детка, принеси, пожалуйста, мою сумку из прихожей. Черная «Шанель». Надеюсь, она там… Проводив девушку взглядом, Громова обернулась к Диего и укоризненно процедила: - Надеюсь, ей есть восемнадцать? - Громик, в моем бизнесе в восемнадцать уже заканчивают, - усмехнулся Василий и, налив себе кофе, уселся за стол напротив подруги. Окинув вернувшуюся с сумкой девушку оценивающим взглядом, каким смотрят на молодежь бабки на скамейке у парадной, Громова вежливо поблагодарила ее и начала рыться в своем барахле. - Что за хрень? - доставая и выкидывая на диван рядом с собой пустые пачки из-под сигарет, проворчала Кира. - Слушай, я могла скурить за ночь пять пачек сигарет? - Ты? Да! – усмехнулся Диего, усаживая Ксюшу к себе на колени. - А вот и нет! – торжествующе воскликнула Громова, найдя, наконец, в груде пустого картона завалявшуюся сигарету и прикуривая ее. – И чего ты меня сюда притащил? - Так ты вообще на ногах под конец не стояла. Куда тебя девать-то было? – ответил Вася, любовно поглаживая свою юную пассию по бедру. - Да, чего-то я не подрасчитала малость, - поджав губу и скосив глаза в сторону, со вздохом проговорила Кира и с надеждой на отрицательный ответ тихо спросила. – Исполняла? - Еще как! – одним махом разбил ее чаяния друг и с энтузиазмом продолжил. – Тебя вообще не унять было! Больше всего мне понравилось, когда ты кричала, что медийный рынок - твой, и ты поставишь его на колени. - Ой-йо, - простонала Громова. – Чего ж мне никто рот-то не залепил… - Ну, Егор пытался, но, видимо, не так успешно, - загадочно улыбаясь, проговорил Вася. - Какой еще Егор? – нахмурилась девушка, которой только нового кавалера не хватало для полного счастья. - Крид! Ты с ним целовалась, не помнишь? – рассмеялся Диего, с интересом всматриваясь в быстро меняющееся выражение лица подруги. - Да? – округляя глаза и подаваясь вперед, воскликнула Громова, а затем замахала руками и уткнулась в чашку с остывшим кофе, откидываясь на мягкую спинку дивана. – Так, достаточно, больше я ничего не хочу знать! Мой мозг защищает меня от лишней информации! - Ну, как хочешь, Громик. Если передумаешь – обращайся! Я всегда готов раскрыть тайны засосов на твоей шее, - сладко улыбнулся Вася и наглядно продемонстрировал на примере Ксюши, откуда появляются те самые следы на нежной женской коже. Кира хмыкнула и полезла в сумку за телефоном, чтобы проверить другие возможные свидетельства бурно проведенной ночи. Из непрочитанных сообщений было несколько рабочих, пару от Дзюбы с его уже ставшим ежедневным вопросом о позициях на фронтах, а также смс от Кристины, присланные в четверть второго ночи, когда видимо и начался основной разгуляй. Кирюша, я поехала домой. Не смогла тебя найти. Много не пей, дай знать, как доберешься до дома. Даже если будет уже утро. Громова улыбнулась и отстучала ответное сообщение подруге, сообщая, что с ней все в норме. Девушка уже начала думать, что ночь обошлась без эксцессов и самое ужасное, что она натворила, – это поцелуй с сомнительным кумиром тринадцатилетних школьниц, пока не зашла в историю звонков. Позорным доказательством полной отключки остатков ее разума и тотальной слабохарактерности на экране сияло восемь звонков Липатову, ни на один из которых он, судя по данным Айфона, не соизволил ответить. Кира тяжело вздохнула и, подперев голову рукой, облокотилась о стол, продолжая вглядываться в список звонков, как будто это могло что-то изменить. Макс в очередной раз пренебрег ею, послал практически открытым текстом, и вместо того, чтобы придать его показательному забвению, она настойчиво звонит ему посреди ночи. Одноразовая пьяная интрижка с неизвестным финалом со звездой отечественной поп-сцены полностью меркла по сравнению с тем позором, на который она обрекла себя этими безответными звонками. Большего провала и представить себе было нельзя. Хотя приглядевшись, девушка поняла, что несколько поторопилась с выводами и предела совершенству не существует, даже в вопросах позора. Среди казавшегося бесконечным перечня непринятых звонков Липатову значился один реальный разговор, длившийся одну минуту. В четыре часа утра она позвонила Денису, и он снял трубку. Громова уронила голову на стол и накрыла ее руками. У нее не было даже предположений, о чем она говорила с Черышевым сегодня ночью и могла ли она вообще вести адекватный диалог в своем состоянии. Память не сохранила даже отголосков этой беседы, которая длилась целую минуту! Зачем она вообще его набрала? На этот вопрос сознание ответа также не давало. - Напилась – сожри симкарту, - с пониманием и знанием дела прокомментировал ее позу Диего и сочувственно добавил. – Этот чемпионат тебя доконает, детка… Ты хоть на этом заработала? Не поднимая головы от стола, Кира сложила на пальцах цифру своей плановой прибыли от рекламной кампании сборной. - Не хило, - присвистнул Вася. – Похоже, ты и правда поставила этот рынок на колени. Громова выпрямилась и вяло усмехнулась. Этот чемпионат действительно выжал из нее все соки. Это был самый грандиозный проект в ее карьере, возможность не только заработать колоссальные по сравнению с ее стандартными комиссионными деньги, но и показать себя, как профессионала, способного руководить рекламными кампаниями государственного масштаба, сделать себе имя, выйти, наконец, из тени Златопольского. Напряжение было очень высоко, поэтому даже не удивительно, что она сорвалась и слегка слетела с катушек этой ночью. Хотя звонки все равно были лишними. Не находя возможности исправить ночные преступления, Громова решила сосредоточиться на основной миссии, ради которой она, собственно, и затеяла эту обернувшуюся личным провалом вылазку. И чтобы хоть как-то компенсировать эти неудачи, необходимо было довести дело до конца. - Вась, кто занимается пиаром этого клуба? – спросила она друга, снова беря в руки телефон. - Захар. А что? – заинтересованно ответил мужчина. – В ВИПе фотографов не было, если ты об этом беспокоишься. - Нет, дело есть, незаконченное, - коротко ответила Кира и выбрала из списка избранного номер своей помощницы. - Оля, доброе утро! Срочно свяжись с Захаром Сличенко и возьми у него все фотографии с вчерашнего открытия клуба, на которых есть Кристина Дзюба. Запусти их в ротацию по основным нашим тегам. Чтобы к обеду я видела их во всех новостных лентах. Ясно? - Да, Кира Юрьевна, - растерянно проговорила Олечка. - Но сейчас уже обед. - Ты рано обедаешь, моя дорогая, – усмехнулась Громова, бросая взгляд на часы и с ужасом обнаруживая, что уже перевалило за час дня. - Хорошо, к пяти вечера. Но не позже! - Ясно. На какой бюджет распределять расходы? – с готовностью отозвалась помощница. - Зенитовский, - коварно улыбаясь, промурлыкала Кира в трубку. - Статья «Личный пиар Артёма Дзюбы». - Почему у меня такое ощущение, что меня использовали… - пристально вглядываясь в ее довольную улыбку, сказал Диего, когда девушка положила трубку. - Чутье никогда не обманывает тебя, мой друг, - ласково дотрагиваясь до его щеки, улыбнулась Кира и, подмигнув с аппетитом жующей хлопья с молоком Ксюше, направилась к выходу.***
Проведя за остаток дня несколько бесполезных и вымученных встреч, Кира с нетерпением ждала наступления вечера, чтобы увидеть результат своих трудов. Девушка не сомневалась, что Олечка справится с этой элементарной задачей, несмотря на весьма ограниченные способности, но увидев, наконец, первые заказные фотографии на главных новостных спортивных порталах, все равно вздохнула с облегчением. «Возможно, стоит вернуть ей часть премии», - подумала Громова, разглядывая на редкость удачные фотографии Кристины в компании Дигонина. – «Все-таки ипотека…» Дзюба выглядела просто великолепно – в этом простом, до сведения скул элегантном платье, идеально подчеркивающем все достоинства ее миниатюрной фигуры, с сияющими в свете софитов глазами и простой ласковой улыбкой. Она смотрелась безумно дорого, но при этом мило. Так выглядят и ведут себя королевы, когда встречаются со своим народом. Для полноты образа не хватало только характерного взмаха руки. Общество Диего, который рядом с ней тоже выглядел весьма достойно, а также подписи копирайтеров, сделанные специально для этой маленькой, но важной кампании, создавали именно ту картину, которую стремилась получить Громова. «Хоть что-то сегодня должно было пойти по плану», - улыбнулась Кира, рассматривая плоды своих трудов. Результат не заставил себя долго ждать. Целевая аудитория в лице вспыльчивого и падкого на элементарные пиар-технологии словно малый ребенок Артёма дала о себе знать спустя всего час после старта публикаций. Снимая трубку, девушка примерно понимала, какой всплеск эмоций ее ожидает, поэтому предусмотрительно не стала подносить телефон слишком близко к уху. - Громова, мать твою, ты охренела совсем? – без приветствия проорал Дзюба в трубку. - Я о чем тебя просил? Чтобы ты уговорила Крис не подавать на развод и простить меня! Ты с этой целью потащила ее в клуб вместе с Диего? - Так, во-первых, не ори на меня! – для проформы огрызнулась Кира и добавила уже спокойнее. - А во-вторых, она и правда не подала на развод. Чем ты вообще недоволен? - Тем, что интернет набит фотографиями моей жены в обнимку с главным сутенером страны и по совместительству одним из твоих лучших друзей! – надрывался зенитовец, захлебываясь собственным гневом. - Не говори так о нем, Диего хороший, - с трудом подавляя смех, проговорила Громова. - Ты специально это сделала! – продолжал кричать Артём, не замечая ее издевательских интонаций. – Это твоя месть за Черышева? Жалеешь, что он все узнал? - Дзю, не вали с больной головы на здоровую. Причем тут Денис? - с потрясающей натуральностью и небрежностью отмахнулась Кира. – Я не виновата, что твоя жена так хороша собой и пользуется таким успехом в обществе. - А теперь послушай меня, - злобно прошипел Дзюба. – Если я узнаю, что этот племенной бык хоть пальцем до нее дотронулся или выставил ее на свой знаменитый аукцион олигархов, я ему ни одной целой кости не оставлю. Мне плевать, что будет со мной, но ему не жить! - Тём, ну что ты несешь, - устало проговорила Громова, хотя холодок по коже от его слов все-таки пробежал. – Никто к ней не прикасался, ты же знаешь Кристину. Но многие интересовались. Хотя, что я тебе рассказываю, ты сам видел фотки. - Ты знаешь, что я не могу сейчас уехать из расположения сборной, иначе я давно был бы в Питере! Крис не читает мои сообщения и не снимает трубку, когда я звоню, поэтому ты передашь ей то, что я скажу слово в слово! – чеканя слова, словно выстрелы пулемета, выпалил мужчина. - Я запрещаю ей выходить с тобой, запрещаю общаться с твоими друзьями, отныне она будет сопровождать меня на всех выездах и сборах, и мне плевать, что ты об этом думаешь! - А как же дети, Тём? Не будете же вы детей за собой по всей России вслед за «Зенитом» таскать, - мастерски разыгрывая недоумение, протянула Кира. - Мои жена и дети все время должны быть рядом со мной, ясно? – выпалил Артём, заглатывая наживку вместе с крючком и всеми снастями. - Ну, ладно-ладно, как скажешь, - примирительно проговорила девушка. - А тебе, Громова, я этого никогда не прощу, так и знай, - сурово пробубнил он напоследок. - Ой, Тёмка, не стоит благодарности, - рассмеялась Громова и с чувством выполненного долга повесила трубку.