Задержка дыхания, Целуй на прощание, И дай им телефон, где нас нет. Последним касанием Проверить раскаянье. Ну что ты будешь делать, эстет! Довериться запахам, Раскинуться веером, И взглядом своим выключить свет. Не разрывать шелка — Греться в твоих руках, Падать на дно морей! Сбиться на полпути, Там где нас не найти, Не удержаться… СегодняНочью «Не удержаться»
Полуденное солнце нещадно палило немногочисленных посетителей частного пляжа, небольшими группами расположившихся на скромном отрезке прилегающего к отелю берега моря. Мелкая галька, покрывающая территорию, раскалилась до такой степени, что невозможно было ступить, но зато создавала восхитительный контраст с бодрящей свежестью Черного моря, многократно приумножая его ценность этим погожим летним днем. Последний матч чемпионата мира остался позади, а до самолета в Москву, где сборную ждали очередные вспышки фотокамер, бесконечные интервью, съемки и главное — большой народный праздник, посвященный достижениям отечественного футбола, было еще достаточно времени, чтобы взять паузу в этой безумной гонке последних недель и осознать произошедшее. Тренер дал своим подопечным возможность провести этот день на собственное усмотрение, и большинство ребят, не задумываясь, отправились на пляж, чтобы ухватить немного сочинской неги, которая все это время проходила мимо них. Оскальзываясь на вылизанных морем камнях, Кира вышла на берег и обернулась на оставшуюся за спиной бликующую на солнце гладь. Это было непостижимо, как обычной подсоленной воде удавалось так быстро и без видимых усилий снимать любой напряжение, прочищать и расслаблять разум, дарить это неповторимое ощущение спокойствия и умиротворения, делать из самого вымотанного и усталого человека свежего и отдохнувшего. Девушка улыбнулась чудодейственной силе природы и вдохнула полной грудью, благодарно вбирая в кровь наполненный морским бризом воздух. Тщательно отжав длинные волосы, она направилась к сдвинутым в дальнем конце пляжа шезлонгам, быстро перебирая ногами по горячей гальке. Под большим зонтом, больше напоминающим шатер, расположились Кристина с Артёмом, рядом, с удовольствием подставляя рельефные торсы солнечным лучам, пристроили свои лежаки братья Миранчуки, чуть поодаль, скрываясь в тени бетонного волнореза, дремал Смолов. Мальчишки Дзюба, белые от намазанного на них толстого слоя детского солнцезащитного крема, бегали от одного футболиста к другому, поливая всех из водных пистолетов и заливаясь смехом каждый раз, когда удавалось застать очередную жертву врасплох. — Маленькие засранцы, — недовольно пробубнила Громова себе под нос, подходя ближе и наблюдая за тем, как струя соленой воды угодила прямиком в глаз Феде. — Как водичка, Кира Юрьевна? — спросил бесцеремонно разбуженный, но ничуть от этого не расстроившийся Смолов, с улыбкой закидывая одного из хором визжащих мальчишек себе на плечо. — Я тут хочу одного чересчур меткого снайпера искупать! — Освежающая, — ответила девушка, открывая бутылку с минеральной водой и выливая половину себе на лицо, и добавила, окидывая взглядом компанию. — А куда вы мою черешню дели? — А ты без него уже и минуту не можешь прожить? — недовольным тоном протянул скривившийся от яркого солнца Артём, внимательно наблюдая за тем, как вода стекает по ее груди и животу. — Тём, не вредничай, а! — ответила за подругу Кристина, мягко толкая мужа в плечо, и с понимающей улыбкой обернулась к Кире. — Он за мороженым для мальчиков пошел. — Им не мороженое нужно покупать, а ремня всыпать, — проворчала Громова, хватая рукой дуло направленного на нее водяного пистолета и разворачивая его на самого стрелка. Кое-как урезонив маленького террориста, девушка вытерла лицо и руки полотенцем и взяла с края шезлонга свой телефон, раскрасившийся от первого же прикосновения пестрой лентой новых уведомлений о звонках и сообщениях. — Вот черт! — выругалась Кира, внимательно просматривая новую информацию о работе по подготовке праздника, которая не останавливалась ни на минуту, и тут же набрала Олечке, исполняющей сегодня обязанности куратора проекта. — Оля, это что еще за хрень? — Кира Юрьевна, я сейчас все объясню, — затараторила помощница в трубку. — Они говорят, что площадка оказалась больше, что они не учли боковые трибуны, поэтому смета на звук немного выросла, но можно остаться в рамках общего бюджета за счет сокращения расходов по свету… — Это не мои проблемы! — взвизгнула Громова, до хруста в пальцах сжимая телефон. — У них было достаточно времени на диагностику и расчеты! Я не собираюсь оплачивать чью-то невнимательность и некомпетентность! Смета не изменится, она согласована и будет исполнена в точности! — Да, Кира Юрьевна, я все поняла, я все передам, я сейчас же им позвоню, — пробубнила Олечка откуда-то издалека, словно отодвинула телефон от лица в стремлении приглушить вопли начальницы в динамике. — Стоит отойти на минуту, она уже ругается с кем-то, — услышала Кира за спиной мягкий смешок и почувствовала, как теплая ласковая рука ложится ей на талию. — Мороженое будешь? — Я жду отчет. Это все, — торопливо буркнула девушка в трубку и, отключив вызов, повернула голову вполоборота к мужчине, утыкаясь носом ему в подбородок. — Я тебя буду… Она прижалась спиной к его груди, вбирая в себя тепло напитанной солнцем загоревшей кожи и тая от волны нежности, растекающейся по всему телу от этого прикосновения. Проблемы со сметой, нерадивые подрядчики и Олина наивность, все ушло на второй план, уступая место единственно важному и ценному в этот момент — взгляду этих небесно-голубых смеющихся глаз, полных любви и восхищения, радости и счастья. Это счастье было заразным, липким, проникающим и ей под кожу и заставляющим кровь бежать по жилам быстрее, сердце -колотиться отчаяннее, мысли - сводиться к простому естественному желанию: питаться этим источником света и сиять его отражением. Черышев развернул ее к себе и жадно приник к ее губам, будто они не виделись вечность, с силой вжимая в себя еще влажное от соленой воды тело. — Она не любит мороженое, — закатывая глаза, недовольно проворчал Дзюба, искоса наблюдая за целующейся парочкой. — Пора бы уже знать. — Правда? — слегка отстраняясь и с улыбкой вглядываясь в глаза девушки, переспросил Денис. — Я думал, все любят. — Я — не все, — кокетливо повела плечом Кира и улыбнулась в ответ. — Это я уже понял, — снова притягивая ее к себе, прошептал Черышев и ласково коснулся ее губ своими. — Вы что, каждую секунду целоваться собираетесь? У вас вообще-то для этого номер есть! — возмущенно воскликнул Артём, садясь на шезлонге и скрещивая руки на груди. — Приличия соблюдайте, хотя бы при детях! — Может, ты уймешься уже, наконец, блюститель нравственности? — не выдержала Кристина. — Оставь людей в покое! Пусть наслаждаются друг другом! — Так я разве против? Наоборот, я позволил им быть вместе и очень даже поддерживаю! — театрально прикладывая раскрытую ладонь к широкой груди, пропел Дзюба. — Но надо же меру знать! — Позволил? — настороженно переспросил Денис, отодвигая Киру в сторону и бросая на товарища по команде гневный взгляд. — И мы тебе за это, Тёмочка, очень благодарны, — встряла Громова, с улыбкой отвешивая другу гротескный поклон, и поспешно вставая между ним и Денисом, ласково прошептала. — Черри, время, да? Мы с тобой вчера об этом говорили, немного времени ему дай. — Он не успокоится, пока мы не уедем, — поджимая губу и отворачиваясь в сторону, еле слышно проговорил Черышев. — Не драматизируй, Денечка, — промурлыкала Кира, мягким движением касаясь его щеки и поворачивая к себе лицо мужчины. — По-моему, прогресс очевиден! Денис посмотрел на нее и хотел еще что-то сказать о том, что сам факт ожидания какого-то прогресса в этом вопросе кажется ему абсурдным, что он не собирается просить благословления у человека, у которого нет для этого ровным счетом никаких полномочий, но промолчал. Его до невозможности злила эта манера Дзюбы выставлять напоказ свою значимость в ее жизни, козырять осведомленностью о ее привычках, вкусах, предпочтениях, неотступно следить за ней и комментировать каждое движение, и то, с какой легкостью и игривой непосредственностью Кира сама к этому относилась, только подливало масло в огонь. Но он понимал, что это время, которое она просила для Артёма, было нужно и ей самой — она сама не готова была разрывать связывающие их ниточки, увеличивать дистанцию между ними, отказываться от своего особого положения в сердце зенитовца. Это было странно, непостижимо, неестественно и, накладываясь на упорное нежелание девушки обсуждать их отъезд в Испанию, создавало неприятное ощущение неопределенности и недосказанности, которое мутной тенью омрачало светлое и чистое счастье от близости любимого человека. Вчера ночью, когда он заговорил об их будущем, и сейчас снова она уходила от прямого ответа, меняя тему либо отшучиваясь ничего не значащими фразами. Кира не говорила «нет», смотрела так преданно и нежно, отдавалась так горячо и страстно, касалась его так трепетно и ласково, что сомнениям просто не оставалось места между ними. Но где-то в глубине души Денис все-таки чувствовал, что она еще не принадлежит ему полностью, что ему еще понадобится немало мудрости и терпения, чтобы она не ускользнула от него, не повернула назад, не испугалась своих собственных чувств, которые для него парадоксальным образом были более очевидны, чем для нее самой. — Громик, не боишься, что твой китайский фарфор превратится в керамику? — послышался откуда-то сверху задорный голос Климова, и все присутствующие задрали головы вверх, чтобы увидеть неугомонного пиарщика. Вадик стоял на набережной, возвышавшейся над пляжем, и, облокотившись о парапет, свесил вниз прикрытую элегантной соломенной шляпой светловолосую голову. Паша, которого уже никто не мог представить в другой компании, стоял рядом, сверкая довольной улыбкой и налитыми бугорками мышц, почти не скрываемых открытой летней майкой. — Сам ты китайский! — крикнула в ответ Громова и, подняв с шезлонга увесистый тюбик с солнцезащитным кремом, показала его другу. — СПФ пятьдесят! Корейский, между прочим! — А чем корейский от остальных отличается? — неожиданно проявил интерес к вопросам защиты от солнца один из Миранчуков, оглядывая свое намазанное маслом для загара бронзовое тело. — В Корее делают самые лучшие солнцезащитные средства! — гордо ответил Вадим, будто речь шла о его родине. — И самых лучших девушек, — подхватил тему Черышев и, ласково проведя руками по горячим плечам Киры, добавил. — Тебе и правда лучше прикрыться чем-нибудь, чтобы не обгореть. А то ты такая беленькая у меня… Надень мою футболку. — А других вариантов нет? — с недоверием рассматривая ярко-зеленую майку, которую ей протягивал Денис, пробубнила девушка. — Она ведь зеленая… — Ты так говоришь, будто она отравлена, — рассмеялся Денис и встряхнул перед ней футболкой. — Не капризничай, надевай. — Я лучше Тёмкину надену! Она белая! — встрепенулась Громова, радуясь тому, что нашла компромиссное решение и повернулась к уже о чем-то увлеченно спорившему с Вадимом зенитовцу. — Нет, Кирюша, так не пойдет, — останавливая ее за талию и не давая сдвинуться с места, спокойно проговорил Черышев и вполголоса добавил, нежно касаясь ладонью ее щеки. — Давай уже потихоньку эти ваши узелочки развязывать, хорошо? По чуть-чуть хотя бы. Кира надулась и опустила голову. Он был прав, впрочем, как и почти всегда, и это немного раздражало. Ей было трудно избавляться от старых привычек, но и не признать необходимости менять их на новые она не могла. — Надо будет купить тебе белых футболок, — проворчала она, нехотя натягивая на себя зеленый хлопок. — Пока меня в этом виде никто в Инстаграм не запостил! А потом все будут говорить, что девушка Дениса Черышева похожа на лягушку! — Главное, чтобы девушка Дениса Черышева нравилась самому Денису Черышеву, — многозначительно произнес футболист, с улыбкой поправляя на ней футболку и смыкая руки в кольцо за ее спиной. — А она нравится? — игриво стреляя глазами и неожиданно розовея щеками, вдруг спросила Кира. — Он от нее голову потерял, — прошептал Денис, ловя ее губы и погружая их в нежное тепло поцелуя. — Снимите номер! — взревел Дзюба, от внимательного взгляда которого не укрывалось ни одно их движение. — Может, и правда пойдем в отель? — сквозь смех произнес Черышев, скользя носом по скуле девушки и красноречиво сжимая ее бедра. — Пойдем, — томно промурлыкала Громова, поднимая на него масляный взгляд. Черышев шумно выдохнул, и быстрыми движениями покидав в сумку их вещи, взял Киру за руку. — Дзю, спасибо за идею! — кинул он позеленевшему от злости ярче той футболки Артёму, уводя девушку с пляжа.***
Возвращение сборной в Москву по накалу эмоций вполне могло бы составить конкуренцию возвращению советских солдат из Берлина, с той лишь разницей, что футболисты, в отличие от своих прославленных и героических предков, не одержали победы над фашизмом, а по факту вылетели из плей-офф чемпионата мира, с успехом перешагнув лишь одну восьмую финала. Но для набравшей обороты и сметающей все на своем пути народной любви это уже не имело ровным счетом никакого значения. Люди распевали гимн страны, заходясь в приступах патриотизма, обожествляли своих кумиров, растаскивая на кадры и цитаты каждое интервью и пост в соцсетях, до дыр засматривали каждый голевой момент, впитывая в кровь этот невиданный спортивный праздник, неотвратимо превращавшийся в воспоминание. Громова смотрела на это безумие с гордостью и сдобренным известной долей скепсиса удовлетворением, осознавая свою причастность к эйфории, в которую погрузилась страна, но в то же время, отдавая себе отчет в том, какую крошечную вершину айсберга всей мощи государственной агитационной машины ей позволили увидеть. Народ пребывал в таком забытьи, что сейчас можно было не только увеличивать ставки налогов и пенсионный возраст, но и вовсе отменить пенсию, а заодно и бесплатную медицину с образованием, и никто бы не этого заметил. Все были слишком увлечены чествованием своих героев, за несколько недель возродивших в уставших от сложностей и борьбы за выживание сердцах людей веру в величие своей страны. И это стоило намного дороже, чем гонорар Киры Громовой за этот проект, включая все бонусы и комиссионные. Единственное, что находило настоящий отклик в ее душе, минуя все препоны профессиональной деформации, — это неподдельная радость в глазах футболистов. Они больше не были для нее ленивыми зазнавшимися миллионерами, прославившимися из-за лимита на легионеров и отсутствия достаточной конкуренции в плохо развитой отечественной системе футбола, это были мальчишки, искренние и светлые, которые впервые в жизни одержали победу над самими собой. Никто не верил в них, никто не рассчитывал, что они пройдут так далеко, даже они сами. Люди с самого начала чемпионата точили под столом свои ножи злословия и готовили ушаты грязи, готовые в любую минуту вылиться на головы нерадивых спортсменов, турнир за турниром приносивших своим болельщикам только горечь разочарования. Но только не в этот раз. Теперь они увидели в этих ребятах неподдельное желание победить, страсть к игре, которую они сделали своей профессией, готовность биться до конца, не жалея себя, биться ради них, ради своих соотечественников, ради своей страны. И страна отвечала им всей любовью и благодарностью, на которую была способна. И не было ничего удивительного в том, что на празднике, который курировала Кира, был стопроцентный аншлаг, что визг на Красной площади стоял такой, будто сбоила аппаратура звуковиков, а парни из сборной, выходя на сцену, светились так, что действительно можно было сэкономить на этом пункте сметы. — Пойдем, это ведь и твой праздник тоже, — уговаривал ее выйти на сцену Денис, когда они готовились за кулисами. — Не говори ерунды, Черри, — со смехом отмахнулась девушка, деловито расправляя ворот ее футболки с патриотическим принтом. — Такие, как я, должны оставаться в тени, иначе ничего не получится. — Мне так хочется, чтобы все узнали, как много ты сделала для сборной, для чемпионата, — заключая ее в объятия, ласково проговорил мужчина. — А мне достаточно того, чтобы они знали, сколько сделал ты, — улыбнулась Кира, проводя кончиками пальцев по его аккуратно уложенным волосам и любуясь сиянием голубых глаз. — Ты мой герой. Я так тобой горжусь. — Дзюбе ты то же самое скажешь? — усмехнулся Черышев. — Конечно! Как ты догадался? — рассмеялась Громова и тут же сменила тон, услышав в маленьком наушнике в ухе искаженный голос распорядителя праздника. — Готовность четыре минуты! — Деловая, — покачал головой футболист, целуя ее в нос и нехотя выпуская из рук. Кира подмигнула ему и направилась в сторону аппаратной студии, на ходу раздавая указания и получая отчеты по готовности от сотрудников через внутреннюю систему связи. Денис смотрел ей вслед и не мог не восхищаться ее грацией и органичностью. Это была ее стихия, в которой она чувствовала себя уверенно и свободно, становясь в его глазах еще прекраснее и желаннее, и ему оставалось только догадываться, как ей удается сочетать в себе эту резкость и динамичность с той податливой покорностью, которую он видит в моменты их близости. Еще никогда в жизни он не был так безоговорочно счастлив, так предан и почти растворен в другом человеке, никогда не чувствовал себя таким сильным и уверенным, как рядом с ней, но и никогда так безумно не боялся потерять кого-то. До неминуемого отъезда домой оставалось всего несколько дней, наполненных запланированными ею интервью и съемками, и с каждой минутой Черышев все острее чувствовал эту гнетущую неопределенность, тяжким грузом давящую на грудь и заставляющую мозг скрупулезно продумывать каждый свой шаг. Он уже достаточно хорошо знал Киру, чтобы понимать, что простыми уговорами или силой здесь ничего не добьешься, она сама должна прийти к этому решению, которое лично ему казалось единственно возможным, но как подтолкнуть ее к нему придумать пока не мог. Время неумолимо утекало сквозь пальцы, а решение так и не приходило, вынуждая рассчитывать на случай, божью помощь и любовь, которая окажется сильнее любых выдуманных преград.***
После завершения чемпионата для сборной России необходимости возвращаться в Новогорск не было, но те футболисты, у которых в Москве не было своего жилья, предпочли провести эти несколько дней на знакомой базе, чем тратить время на поиски других вариантов. Денис с Кирой тоже не стали ничего выдумывать, чувствуя себя вполне комфортно в полупустом жилом корпусе, где никто не мешал им наслаждаться друг другом и проводить каждую свободную минуту в постели. Днем здесь почти всегда было полно народу — приезжали журналисты, игроки сборной с семьями, организовывались съемки и интервью, да и Громовой приходилось по много часов проводить на встречах и в московском офисе агентства, постепенно вливаясь в будничный рабочий ритм. Но зато вечером база практически принадлежала им одним, превращаясь из центра спортивной жизни в романтическое гнездышко, где никто не мешал им быть счастливыми. Дзюба вместе с семьей разместился в своей московской квартире, но все равно не забывал каждый день наведываться в Новогорск под разнообразными предлогами, удивительно правдоподобно выглядевшими со стороны. То ему нужно было позаниматься на тренажере, который был только здесь, то показать Свиридову беспокоящее после четвертьфинального матча бедро, то встретиться с кем-то из блогеров или журналистов. Но сегодня ему ничего не пришлось придумывать — Кира сама выбрала местом проведения его большого интервью для «Спорт-Экспресс» базу сборной, то ли вконец обленившись, то ли, и правда, решив, что органичнее фона для главной звезды чемпионата ей не найти. Отработав первую часть с ответами на вопросы хорошо знакомых корреспондентов крупнейшего спортивного издания страны, ребята расселись на диванах в холле, попивая кофе и обсуждая с редактором план съемок для портала и выбирая лучшую натуру. У Дениса до следующего интервью еще оставалось время, поэтому он не преминул поприсутствовать на перерыве, а заодно лишний раз обозначить для Артёма границы своих владений. Ему совершенно не хотелось прослыть обезумевшим ревнивцем, который не может отпустить от себя свою девушку ни на мгновенье, но и оставлять эту непредсказуемую парочку надолго без присмотра тоже не хотелось. Черышев сидел рядом с Кирой и молча играл с ее волосами, вполуха слушая ее разговор с представителями газеты и искоса наблюдая за реакцией Дзюбы на свое присутствие. — Через час в дальней части поля будет отличный свет, там и будем снимать, — авторитетно заявил фотограф, отхлебывая большой глоток кофе и закидывая в рот маленькое круглое печенье. — Окей, в график уложимся, — кивнула Громова, откидываясь назад и прижимаясь спиной к груди Дениса. — И давайте сделаем серию с голым торсом. Надо перчинки добавить, а то скучно как-то. — Кира Юрьевна, ты «Спорт-Экспресс» с «Космополитан» случайно не перепутала? — усмехнулся ответственный за интервью редактор Костя, с которым девушка была знакома уже не первый год. — Ей просто нужен повод увидеть меня без футболки, — расплылся в улыбке Артём, стреляя в подругу самодовольным взглядом. — Мне просто нужно, чтобы этот «дзюбахайп» продлился как можно дольше, — снисходительно улыбнулась Кира, сплетая свои пальцы с пальцами Черышева, и добавила, глядя на редактора. — И твоя публикация от этого только выиграет, поверь мне. — Новой королеве отечественного пиара сложно не поверить, — сладко промурлыкал тот. — То-то же, — хихикнула девушка, протягивая руку за очередным печеньем. В этот момент в холл вошла Кристина и, стремительным шагом приблизившись к компании, окинула всех хитрым взглядом. — Я думала, они тут работают в поте лица, а они печеньки трескают! — с притворным возмущением воскликнула девушка. — Это часть производственного процесса, детка, — заявил Артём и, дернув жену за руку, с размаху усадил к себе на колени. — Кристина, а вы не хотите с мужем посниматься? — заискивающе улыбнулся Костя, всеми силами сдерживаясь, чтобы не заснять их прямо сейчас на телефон. — В сети до смешного мало ваших совместных фотографий. А вы такая красивая пара… — Я не люблю этого, — равнодушно пожала плечами Кристина, ласково проведя кончиками пальцев по небритой щеке Артёма. — У нас Тёмка звезда. — Так звезде нужно достойное обрамление, — продолжал подлизываться журналист, думая, что нащупал золотую жилу. — Этот материал имел бы колоссальный успех у наших читателей. — Костик, уймись, — оборвала его Кира, и добавила, кивнув в сторону друзей. — Это эксклюзив, совсем других денег стоит. Не твой уровень. — А ты меня в тендер включи, тогда и посмотрим, — приподнял бровь мужчина, с вызовом глядя на Громову поверх чашки с кофе. — Посмотрю на твое поведение, — игриво отозвалась Кира, уже строившая планы о том, как продаст права на первое семейное интервью и фотосессию Дзюбы после чемпионата журналу с мировым именем. — Может, я тогда дождусь согласия на публикацию интервью Дениса Черышева и его новой девушки, — липким взглядом упираясь в их сплетенные руки, проворковал Костя. — Только если посмертно, — копируя его тон, с улыбкой проговорила Громова, не спуская с журналиста пристальный взгляд. — Кирюш, а я за тобой на самом деле, — внезапно прервала их словесную дуэль Кристина. — Думала, вы уже закончили, хотела тебя позвать по магазинам пройтись. — Как видишь, быстро тут ничего не заканчивается, — вздохнула Кира. — Теперь вот свет правильный будем ждать. — Жаль, очень жаль, — показательно вздохнула Дзюба, опуская глаза и поправляя сумочку на плече. — А то сегодня новую коллекцию «Джимми Чу» привезли… Мне девчонки позвонили, я сразу о тебе подумала… — Осенняя, да? — по-детски закусив губу, уточнила Кира и без того очевидный факт. — Ну, да… Первые поступления в Москве, каждого размера по одной паре. Эксклюзив, пока только для своих, — кивнула Кристина, неспешно расправляя подол юбки и старательно пряча улыбку. Громова ничего не ответила, лишь еле слышно застонала, уставившись грустным взглядом на свои туфли. — Поезжайте, мы сами справимся, — великодушно изрек Артём, с улыбкой глядя на терзания подруги. — Это не первая моя фотосессия. Кира подняла взгляд полный надежды на представителей газеты и, получив равнодушный кивок от разочарованного своей неудачей Кости, широко заулыбалась и обернулась к Денису. — Я поеду, ладно? — прошептала она, касаясь носом его щеки. — Конечно, тебе ведь хочется, — улыбнулся футболист, целуя ее в лоб. Девушка вскочила на ноги и, торопливо нашарив на диване свою сумочку, изобразила полную готовность. — Так, ребята, идите тогда свет проверяйте, может, пораньше начать удастся, — бодро проинструктировала она представителей газеты и, обернувшись к Дзюбе, добавила. — А ты причешись. Гримеров не будет сегодня, все сам! Натюрель! — Слушаюсь, мон женераль, — отрапортовал Артём, прикладывая руку к голове. — Фотки мне в почту, я отберу, — кинула она вслед уходящим журналистам. — Без меня ничего не отправлять! Дождавшись взмаха руки от Кости, Кира нетерпеливо потянула подругу за руку. — Ну, поехали, Крис. А то налетят жены олигархов, нам ничего не достанется! — возбужденно проговорила девушка. — У нас ВИП-доступ, мы записаны на два часа, — лукаво улыбнулась жена футболиста, вставая с его колен и одергивая юбку. — Так ты заранее знала, что я поеду, да? — сощурила глаза Громова. — Кир, это «Джимми Чу»! Тут было без вариантов, — рассмеялась девушка. — Я могла отказаться, — нахмурилась Кира. — Нет, — категорично отрезала Кристина, подхватывая подругу под руку. — Ребята, мы пошли, ведите себя хорошо. — Кирюша, карточку возьми, — вставая и протягивая девушке банковскую карту, произнес Денис. — Черри, не надо, я сама, — смущенно опуская голову, нерешительно пробурчала Громова, которая еще не определила для себя границы финансовой свободы в отношениях с Черышевым. — Я знаю, что в данном случае означает «сама», — ухмыльнулся футболист, кидая красноречивый взгляд на Артёма. — Дэн, все нормально, мы всегда так делаем, — похлопав друга по плечу, отозвался стоявший рядом Дзюба, неимоверно довольный ее нежеланием брать кредитку. — Больше нет, — решительно покачал головой Денис и засунул карту Кире в боковой карман сумочки. — Пин-код смской пришлю, а то забудешь. — Спасибо, — не поднимая глаз от пола, тихо произнесла девушка. — Не за что, — еле слышно прошептал Денис, касаясь губами ее виска.***
— И что это было за показательное выступление? — вертя в руках изящные бежевые лодочки, поинтересовалась Кристина, когда они с Кирой прогуливались по безлюдному помещению бутика в центре Москвы. — Ты о чем? — с деланным равнодушием отозвалась Громова, осматривая швы на черных замшевых ботильонах. — Ты знаешь о чем. О деньгах! — воскликнула Дзюба, откладывая обувь обратно на полку и поворачиваясь лицом к подруге. — Вроде как ты не хочешь брать у Дениса деньги? — Мы это еще не обсуждали, — поджала губу Кира, делая вид, что рассматривание швов поглотило ее полностью, и нехотя добавила, чувствуя на себе испытующий взгляд. — И я не хочу от него зависеть. И так уже достаточно взяла… — Зависеть от мужчины — это нормально, — пожала плечами Кристина и, задумавшись на секунду, произнесла. — К тому же первое время в Испании это будет неизбежно. — Ага, — кивнула Громова и отошла к другому концу зала, хватая с полки первые попавшиеся под руку сапоги со звериным принтом, которые не надела бы под страхом смертной казни. — Кира, — суровым тоном протянула Дзюба, вглядываясь в затылок подруги, — ты что, не хочешь ехать с ним? — Я этого не говорила, — пробубнила девушка, вцепившись в экстравагантные сапоги так, будто они могли защитить ее от расспросов. — Но и обратного тоже не утверждаешь, — констатировала Кристина и подошла к ней ближе. — Кирюша, посмотри на меня. Кира нехотя обернулась, продолжая мять в руках произведение кожгалантерейного искусства, и подняла испуганный взгляд на подругу. — Ты не можешь упустить такого мужчину, просто не можешь, — решительно вынимая у нее из рук сомнительную обувь, горячо проговорила Дзюба. — Я понимаю, — покорно кивнула Громова, растерянно опуская глаза к своим опустевшим рукам. — Тогда чего тебе не хватает? — непонимающе воскликнула Кристина. — Ну, вот что я буду делать в этой Испании? — не выдержала давления Кира, махнув рукой в неопределенном направлении. — Готовить паэлью и махать ему с ВИП-трибуны на каждом матче, как… — Как я, ты хотела сказать? — ехидно перебила нее подруга. — Крис, я не говорю, что это плохо, просто это не для меня, — примирительно проговорила Громова, заглядывая девушке в глаза и надеясь найти в них понимание. — Мне нужно дело, драйв, цель… Я не могу просто сидеть и ждать, пока мужчина вернется домой. Я с ума сойду от такой жизни. — А, по-твоему, лучше быть одной, пахать, как мужик, и лить слезы в подушку по ночам? — отчаянно защищала позиции ортодоксальной женской роли в семье жена футболиста. — Нет, не лучше! — повысила голос Кира, теряя терпение, и осеклась, заметив, что их спор привлек внимание администратора бутика. — Но ты ведь не будешь требовать, чтобы он остался здесь ради тебя и твоей карьеры? — показав открытую ладонь сотруднику, вполголоса произнесла Кристина, сверля подругу суровым взглядом. — Нет, конечно, я понимаю, что это невозможно, — обреченно вздохнула Громова. — Одному из вас нужно чем-то пожертвовать, и тебе это сделать проще, потому что ты — женщина, — меняя тактику, ласковым голосом произнесла Дзюба, подхватывая подругу под локоть и подводя ее к стойке с лодочками из базовой коллекции. — «Чем-то» — это своей жизнью? — ехидно переспросила Кира, цепляясь взглядом за черные туфли на шпильках. — Не драматизируй, всего лишь небольшие изменения, — отмахнулась Кристина, зачарованно разглядывая сияющую идеальной выделкой кожу на обуви. — Тебе легко рассуждать, — вздохнула Громова, касаясь черных лодочек кончиками пальцев. — Мне вот эти нравятся. — А мне кажется, тебе больше эти подойдут, — с улыбкой протягивая ей стоящую рядом пару, выполненную в красно-бордовом цвете, сказала Дзюба и подмигнула подруге. — Надо с чего-то начинать.***
Девушки вернулись на базу, когда уже начало темнеть. Мужчины не тревожили их звонками и вопросами, с пониманием относясь к женским слабостям, — Артём уже на опыте, а Денис просто интуитивно, довольствуясь свидетельством о благополучии своей возлюбленной в виде бесперебойно поступающих на его телефон сообщений из банка о списанных суммах. После бутика «Джимми Чу» подруги заглянули в торговый центр и несколько шоу-румов, которые принадлежали хорошим знакомым Кристины, и совсем потеряли счет времени. Когда они вошли в холл жилого корпуса, парни уже почти потеряли надежду увидеть их до глубокой ночи, но не смогли сдержать улыбки при виде раскрасневшихся от удовольствия лиц своих половинок. Дамы уже успели переодеться в обновки, и по их сияющим глазам было явно видно, что они старались произвести на мужчин впечатление. — Ну что, куда вы поведете нас ужинать? — игриво спросила Кристина, плюхаясь на диван рядом с мужем. — А у нас что, еще остались деньги на ужин? — отшутился Дзюба, оглядывая горы пакетов, которые Кира сложила на свободное кресло, остановившись за ним. — Немного, — улыбнулась девушка, и обернулась к Черышеву. — Денис, не хочешь посмотреть, как я твою девочку принарядила? Мужчина с интересом посмотрел на стоящую за креслом Киру, и даже слегка наклонил голову набок, пристально рассматривая верх обычного черного платья, похожего как две капли воды на все остальные черные платья, которых у нее было не счесть. Но лицо девушки светилось таким неподдельным восторгом, что не трудно было догадаться, что в ее облике что-то серьезно поменялось и это что-то стоило того, чтобы приглядеться повнимательнее. По такому случаю Черышев не поленился встать и обойти кресло. Окинув взглядом ее точеную фигуру, затянутую в черное платье-футляр до колен, он остановился на украшавших ее длинные ноги красных туфлях на безумно высоких и острых шпильках и замер. — Ну как? — слегка охрипшим от волнения и радости от обновки голосом, тихо произнесла Кира. — Разврат, — без приглашения прокомментировал Артём, свесившийся из-за спинки дивана и уже оценивший обновку. Денис только молча сглотнул, не в силах ни оторвать от нее взгляд, ни произнести хоть слово. Это скромное платье не открывало ее соблазнительную грудь, не оголяло длинные ноги, надежно скрывая от глаз все самые пикантные места и лишь выгодно подчеркивая изгибы тела, но красные туфли успешно сделали все это за него. Они будто сами раздевали ее перед ним, бросая ему сексуальный вызов, разжигая внутри огонь и маня своей откровенностью. — Иди наверх, — глухо произнес он. — Что? — по инерции переспросила Кира до того, как смысл слов дошел до ее сознания и, кокетливо прикусив нижнюю губу, послушно направилась к лестнице. Черышев практически впихнул ее в номер, на ходу задирая платье до талии и толкая на кровать. Девушка упала ничком на мягкий матрас, чувствуя, как сильные уверенные руки сжимают ее бедра, поднимая вверх и удерживая на коленях, как разрывают тонкое кружево белья, как скользят по спине вверх, задирая платье еще выше, сдавливая шею и заставляя прижиматься щекой к прохладной простыне, и в который раз покоряться силе, против которой совершенно не хотелось бороться. Он вошел так резко, так неожиданно, что она вскрикнула, сжимая зубами белую ткань и глуша стон в складках одеяла. С каждым его движением внутри нее все сильнее разгоралось пламя, выливаясь наружу хриплым прерывистым дыханием и восторженными всхлипами. Кире казалось, что он никогда еще не был таким страстным, таким сумасшедшим, таким дерзким, и она старательно выгибала спину ему навстречу, будто хотела вобрать в себя как можно больше этого внезапно охватившего их обоих безумия. Через несколько минут неистовой гонки он кончил, орошая ее вспотевшие бедра обжигающими каплями, и без сил рухнул на спину рядом с ней. — Это типа означает, что туфли понравились? — отплевываясь волосами, просипела Громова, поворачивая голову к мужчине. — Типа да, — улыбнулся Денис и притянул ее к себе. — Иди ко мне. — Ну, Деня, — притворно заныла Громова, откидывая от лица спутанные волосы и размазывая осыпавшуюся под глаза тушь. — Ты меня всю испачкал и вообще. — Кирюша, ты ведь поедешь со мной в Испанию? — вдруг спросил он, придерживая ее лицо за подбородок и серьезно глядя в глаза. — Я не смогу без тебя, теперь уже не смогу. — Для начала мне нужно сходить в душ! — с улыбкой заявила Кира, приподнимаясь над ним, и с укором добавила. — Ребята нас внизу ждут, ты забыл? — Почему ты не отвечаешь? — садясь в постели и наблюдая за тем, как она мастерски расстегивает одной рукой молнию на спине, не прося его помощи, произнес Черышев. — Почему, я как раз отвечаю! — шутливо возмутилась девушка и, скинув платье, послала мужчине воздушный поцелуй. — Подожди, я мигом! Он остался в комнате один, растерянно глядя на дверь ванной, за которой она скрылась. Денис прислушался к шуму воды и огляделся вокруг. В этом скромном номере, ставшим уже таким привычным и родным, они принадлежали друг другу, и в этом у него не было ни капли сомнений. Эти несколько дней, которые они провели здесь, стали для него самыми счастливыми в жизни, и он не допускал даже мысли, что для нее это могло быть иначе. Мужчина не знал, что так пугает Киру в их совместном будущем, что мешает сделать следующий шаг, признаться в своих чувствах самой себе, разрешить себе это счастье, которым так щедро одарила их судьба. Если бы было возможно, он предпочел бы навсегда остаться с ней в этой комнате, куда не было доступа внешнему миру, где никто не мог им помешать. Но жизнь была намного больше этой спортивной базы, намного сложнее и жестче, но вместе с тем интереснее и ярче. Как найти способ показать ей, что там, за пределами ее зоны комфорта, есть другая жизнь — насыщенная, цветная, солнечная, полная любви и страсти, нежности и ласки? Как убедить ее, что у него хватит сил и терпения, чтобы решить все ее проблемы, закрыть все вопросы, найти решения для всех задач, сделать ее по-настоящему счастливой? Телефонный звонок прервал его размышления и заставил обернуться на тумбочку, на которой валялась брошенная впопыхах сумка Киры. Телефон звонил надрывно и настойчиво, будто выкрикивал позывные из внешнего мира, не предлагая, а требуя немедленного внимания. Повинуясь какому-то внезапному порыву, Черышев неожиданно для самого себя раскрыл сумку и заглянул внутрь. На большом экране смартфона, лежащего на дне и частично прикрытого раскиданными по сумочке женскими мелочами, вполне узнаваемо высветилось лицо человека, которого он ни с кем бы не спутал. Денис видел Макса всего один раз, когда тот забирал Киру из бара в Питере, но навсегда запомнил его худое скуластое лицо, изогнутую в надменном удивлении бровь, холодный взгляд огромных пугающе красивых глаз… Больше всего на свете ему сейчас хотелось снять трубку и раз и навсегда закончить эту историю — высказать этому человеку все, что он о нем думает, наорать, послать куда подальше, пригрозить расправой! Но вот только поможет ли это? Не разожжет ли его поступок в сердце Киры новый огонь, который только-только стал угасать? Не отвернет ли от него ее сердце? Не отвернется ли он от самого себя, опускаясь до низости такого наглого вмешательства в ее жизнь… Вода в душе выключилась, а вместе с ней стих и звонок мобильного, и Черышев поспешно поставил сумку на место, так и не решившись предпринять никаких действий. Сейчас все зависело от Киры — как она отреагирует на этот звонок из прошлого, станет ли перезванивать, как поведет себя, когда узнает, что человек, которого она так преданно ждала столько времени, снова ищет ее внимания. — Ты ухитрился испачкать и платье тоже, представляешь? — сквозь смех сказала Кира, выйдя из ванной и поднимая с пола свою одежду. — Сколько спермы производит твой организм? — У тебя звонил телефон, — глухо отозвался Черышев, не меняя позы. — Да? — безразлично произнесла Громова, подходя к сумке и доставая телефон, и добавила металлическим тоном, взглянув на экран и выдержав внушительную паузу. — Это Олечка, я потом ей перезвоню. — Может, это важно? — не своим голосом проговорил Денис, внутренне сжимаясь от ее вранья и своей подлой осведомленности. — Нет, все, что для меня важно, сейчас находится здесь, — серьезно произнесла Кира, садясь к нему на колени, прижимаясь всем телом и пытаясь унять норовящее выпрыгнуть из груди сердце.