Where the Wicked Walk

— Вы, должно быть, весьма красноречивы, раз убедили доктора Чилтона организовать нашу встречу в единственной комнате, которую он не может законно прослушивать, — сказал Ганнибал Лектер, скрестив ноги. Фрэнсис Долархайд пристально изучал маску, которая сейчас закрывала нижнюю часть лица доктора и была, по утверждению персонала, мерой предосторожности. Она походила на тот намордник, что его соседи начали надевать на свою собаку, после того как та покусала одну старушку. Фрэнсису тогда было где-то пять лет, и его произношение было настолько ужасным, что, когда он попытался рассказать эту историю своей бабушке, то половину слов не произнёс, а прошипел. — Я весьма изобретателен, — медленно и осторожно произнёс он. — Возможно, полезна была не только ваша изобретательность, но и друг с нужными связями? — …Возможно. Какое-то время они в тишине рассматривали друг друга, изучая и оценивая. С доктором Лектером было комфортно, и даже молчание не казалось неловким. В конце концов Фрэнсис всё-таки решил заговорить первым, но только потому, что он сам пришёл и нарушил расписание доктора этим разговором. — Я читал ваши работы в журналах, — сказал Фрэнсис. — Они были весьма захватывающими. — Благодарю. — Была… одна статья, в которой вы уделили особое внимание психологическим аспектам смерти и различным социальным формам поведения, зависящим от культуры. Мне показалось, что она была отредактирована с целью убрать наиболее… неприятные части. — Верно, — подтвердил Ганнибал. — Вы знакомы с... другой моей работой? — Я впервые прочитал о вас, когда работал в Куантико над составлением профайлов, — легко подтвердил Фрэнсис. — И одно из ваших творений воссоздавало определённую картину. Меня это… заворожило. — Какую картину? — "Великий Красный Дракон и Жена, Облачённая в Солнце", — ответил Фрэнсис. После этого он на время замолчал, чтобы насладиться образом картины, которая, казалось, была запечатлена на сетчатке его глаза и выжжена в его голове. Она ему снилась, он размышлял над ней, он был одержим ей до такой степени, что в своём воображении мог воссоздать её в мельчайших деталях. — От женщины, которую вы облачили в нарциссы, исходил свет, и этот символизм показался мне пленительным. — Нарциссы символизируют перерождение и новое начало, — ответил Ганнибал Лектер. Он обладал мягким и успокаивающим голосом, который завораживал и усыплял бдительность. — Какое новое начало у вас? Дело было не столько в том, что Фрэнсис хотел начать, сколько в том, что он уже начал, чего он уже достиг множественными бессонными ночами и периодами, когда будто не сам Долархайд, а кто-то в его теле блуждал, наблюдал, читал, наблюдал. Великий Красный Дракон преследовал его, занимал его сознание своим образом, своей силой, своей властью над жизнью и смертью. Сколько раз Фрэнсис просматривал фотографии с мест преступлений и мечтал, чтобы люди увидели, поняли и признали его? Неужели, даже сидя напротив великого доктора Лектера, он будет вынужден оставаться в тени и безвестности? Этого нельзя было допустить. — Ваши друзья ведут себя не слишком скрытно, доктор Лектер, — наконец произнёс Фрэнсис. — Мэттью Браун занимался вербовкой людей в интернете, и наш отдел засёк его деятельность. Он успел замести следы до того, как один из наших парней смог отследить его IP, но позже мне всё-таки удалось выйти на него. — Простите за грубость, но я вынужден спросить. Кто ваш работодатель, если вы имеете доступ к архивам ФБР? — Агент Кроуфорд, — ответил Фрэнсис и, если бы тогда у него хватило уверенности, он бы улыбнулся. И всё же он не пожалел о том, что раскрыл эту информацию. Оно того стоило хотя бы из-за того, что Фрэнсис увидел, как Ганнибал Лектер слегка сузил глаза и стиснул челюсти. Как Долархайд и предполагал, Джек Кроуфорд всё ещё занимал самые мрачные мысли мужчины. В конце концов, ни один охотник не радуется, если жертве удаётся сбежать. — Но он не посылал вас сюда. — Он не знает, что я здесь. — Мне интересно, имел ли ваш комментарий насчёт деятельности мистера Брауна намёк? — задумался Лектер. Он сидел неподвижно, подобно статуе, однако его рот двигался рывками, будто он боялся, что начнёт шипеть слова, если не будет проговаривать их достаточно быстро. — Или же он был озвучен лишь для того, чтобы вы могли продемонстрировать, чего смогли достичь на данном месте работы? — Я озвучил его, чтобы сообщить, что могу быть вам полезен, — сказал Фрэнсис. — Я уже сделал то, чего не удалось Мэттью Брауну. — Что именно? — Пока он создавал ваш фан-клуб, я полностью уничтожил все следы его онлайн-деятельности. Даже на сайтах, которые выдают историю пользования определённым лицам. Также я имею связь с независимыми военизированными образованиями, которые знают всё о сбежавших из-под стражи в Америке. Когда определённое количество заинтересованных лиц начинает формировать группу или собираться в одном месте, правительство принимает это к сведению, но я могу скрыть от него эту информацию. Ваш Мэттью Браун хорошо вербует людей, но он не может сплотить их в единое сообщество, доктор Лектер. — Неужели он выбрал не подходящих для этого людей? — Одного из них я опознал как подозреваемого в убийстве четверых человек в Миссури. Другого преследуют за то, что он похоронил по крайней мере девятерых людей живьём и подкармливал их внутривенно, пока они не погибли от диабетического кетоацидоза. Если Мэттью Браун ищет для вас последователей со схожим видением мира, ему следует расширить область поиска. — И как бы вы это сделали, агент… — Долархайд. — Агент Долархайд, — пробормотал доктор Лектер, после чего тонко улыбнулся. — Как бы вы сделали это на месте Мэттью Брауна? — Доступ мистера Брауна к базе данных больницы гарантирует то, что вас ещё очень долгое время не обнаружат. Исходя из ваших как дневных, так и ночных посетителей и отсутствия записей их визитов, я делаю вывод, что Мэттью Браун намеренно их искажает. Это останется незамеченным до тех пор, пока вы не начнёте доставлять руководству проблем. — Но вы ведь не просто хотите собрать группу убийц вместе, верно, доктор Лектер? Вам нужен… клей, который удержит их вместе. Они в тишине смотрели друг на друга, и у Фрэнсиса возникло такое чувство, будто его изучают, словно пришпиленную к твёрдой поверхности бабочку, и видят самую его суть. Раньше ему казалось, что обмануть психиатрическую экспертизу трудно. Словесный танец между ним и психиатром, казалось, длился вечность, и каждый тик секундной стрелки был подобен игле, всё глубже и глубже вонзавшейся в его глаз. Разговор с Лектерем казался одновременно и лучше, и хуже. — И какой же клей вы можете предложить, агент Долархайд? — наконец спросил доктор Лектер. Фрэнсис нагнулся к нему, чтобы мужчина мог лучше слышать его шёпот. — Недостаточно просто внушить им уважение к вам. Нужно поклонение… обожание. Убийца может помочь своему другу, но он потребует услугу взамен, доктор Лектер. Но если вы найдёте других… Если у вас получится найти людей, которые не просто любят убивать, а хотят стать частью вашей паствы, которые заинтересованы в идее единого сообщества, которые живут с неприемлемыми в обществе мыслями и просто хотят быть понятыми и услышанными, которые хотят верить во что-то, что при этом не следует канонам Библии. Если у вас будет хотя бы несколько людей, которые соответствуют этому описанию, они будут держать всех остальных убийц вместе. Если даже небольшая группа последователей будет лежать у ваших ног, не оспаривая ни одно ваше решение и взамен требуя лишь вашего присутствия рядом, то остальная масса вскоре к ним присоединится. Естественно, если все они будут находиться в изолированном месте и не будут иметь доступа к другому социальному взаимодействию. Только тогда они смогу познать Становление. — А вы бы стали сажать нарцисс каждый раз, как новый человек вступал бы в наше сообщество? — Да. Они бы стали символом нового начала для каждой души, которая жаждала и искала, пока наконец не нашла пропитание, насытившее бы то, что причиняет ей боль. — А что причиняет боль вам? На этот вопрос ответить было намного труднее, и слова путались и искажались у Фрэнсиса во рту. Ту речь, которую мужчина только что произнёс, он очень долго репетировал перед зеркалом, стараясь изгибать и округлять рот, как все нормальные люди. Говорить же от сердца у него не получалось никогда, а потому его язык непослушно извивался и не хотел его слушаться. — …Я Создаю, доктор Лектер, — наконец благоговейно произнёс Фрэнсис. — Я… помогаю людям Стать чем-то большим, чтобы они могли подпитать моё собственное Становление. — И вы мечтаете о месте, которое мне описали, потому что там сможете продолжить свою работу? — спросил Ганнибал Лектер. Его голос звучал очень мягко, располагающе. Фрэнсис какое-то время думал над его словами, после чего медленно кивнул. — Вы были одиноки очень долгое время. Тот Рай, что вы мне только что описали, родился из ваших собственных мечтаний. — Мэттью Браун ищет для вас рабочую силу. Я могу помочь с остальным. — Благодарю, агент Долархайд, — сказал Ганнибал и протянул руку к мужчине. Однако наручники были довольно короткими, а потому доктору не удалось дотянуться до ладони Фрэнсиса, и он посмотрел на разделяющие их несколько сантиметров недовольным взглядом. Но Фрэнсис дураком не был. Он отлично понимал, чего Ганнибал пытается достичь. С едва слышимым выдохом, сорвавшимся с дрожащих губ, Фрэнсис преодолел оставшееся расстояние и сжал руку доктора в своей, чтобы мужчина мог почувствовать всю мощь и силу его рукопожатия, обещавшего реки крови. Ганнибал в ответ лишь улыбнулся.

* * *

Джек долгое время рассматривал шесть телефонных номеров перед собой, после чего тихо ругнулся. — Один из них принадлежит Лектеру, — буднично сказал он Зеллеру. Последний, однако, ничего не ответил. Коматозное состояние славилось тем, что делала губы людей бесполезными, а разум — пустым. — Один из них принадлежит Лектеру, но я не знаю, какой именно, — продолжил Джек, продолжая рассматривать номера так, будто они в любой момент могли заговорить. Но телефонные номера, как и Зеллер, ответов не давали. — Сегодня я говорил с Уиллом Грэмом, — признался Джек. Среди многочисленной аппаратуры его голос звучал тихо и ровно. — Рано, очень рано утром. Он жив, Зеллер. Он в полном дерьме, но он жив. Я постарался убедить его попытаться сбежать, но он либо знал, что не сможет бежать достаточно быстро, либо задумал что-то безрассудное. Ему не нравилось слушать, как один из его бывших агентов швыряет и избивает парня, словно тряпичную куклу. Это заставило мужчину задаться вопросом, таким ли был Уилл, когда нашёл истекающего кровью Джека в кабинете доктора Лектера. Беспомощный. Не верящий в происходящее. Испуганный. По мнению Джека, Уилл всегда чего-то боялся. Это читалось в его глазах. В первый раз они встретились, когда мужчина перехватил Грэма по пути в класс. Тогда никто ещё не разделял подозрений Джека насчёт "великого" доктора Лектера, ведь тот был блестящим доктором и образцовым психотерапевтом. Ну что за дерьмо. Джек знал, что кто-то должен был знать о Лектере что-то, чего никто больше не знал. Уилл Грэм был не первым в списке тех, с кем мужчина планировал обсудить доктора, однако, когда Джек накопал на него немного информации, то решил, что человек был весьма многообещающим. Стоя в кампусе университета с рюкзаком, набитым до краёв, и в кривых очках, парень смотрел на Джека и кривил губы, как бешеная собака, готовая укусить. Его голубые глаза были полны страха. — Могу я увидеть ваше удостоверение, агент Кроуфорд? — Вы не доверяете мне. — Джек с интересом проследил за глазами Уилла, который окинул мужчину своим взглядом, после чего устремил взор куда-то за плечо агента. — …Не любите зрительный контакт? — Глаза отвлекают, — сказал ему паренёк, подтянув рюкзак повыше. — Видишь слишком много, но при этом слишком мало. И трудно сосредоточиться, когда ты отвлекаешься на лопнувший капилляр или на то, насколько белые у собеседника белки… — Он на мгновение замолк и сжал губы. — А ещё я не в восторге от идеи получить соулмейта. Не знаю, это ли вы предлагаете, но если так — я не заинтересован. — Не беспокойтесь, у меня уже есть соулмейт. — Ну, термин "полиамория" придумали не просто так, верно? — Вы изучаете это здесь, мистер Грэм? — О, да. Всё о полиаморных связях, смещённых связях, односторонних связях. Всё, что вы только можете вспомнить о соулмейтах — предмет моего изучения. — Пауза. — Но вы ведь это и так знаете, верно, агент Кроуфорд? — надавил он. — Вы не подошли бы ко мне, если бы ничего обо мне не знали. Смещённые связи. Вот ведь сукин сын. Позже он провёл видеоконференцию с доктором Чилтоном, работавшим в Балтиморской государственной больнице для невменяемых преступников. Джек попытался выяснить, было ли Фредерику известно, что его бывший сотрудник Мэттью Браун был сообщником Лектера. Он также поручил кое-кому в штабе покопаться в старых файлах Лектера, чтобы найти Рэндалла Тира среди его пациентов. Ведь несмотря на то что Уиллу удалось сообщить ему много вещей, его местоположение Джек так и не узнал. — Слушай, единственное, о чём я тебя сейчас прошу — выкарабкаться, — сказал мужчина, переворачивая страницу. Шесть телефонных номеров, шесть имён, шесть подозреваемых. У Долархайда уже был свой человек в штаб-квартире ФБР, и скоро он пришлёт ещё кого-нибудь, чтобы сбить Джека с пути. — Сейчас я забираюсь в змеиное гнездо, и ты нужен мне живым, Зеллер, чтобы у меня были люди, которым я могу доверять. Но Зеллер ничего не сказал. Если Ганнибал и его последователи всё же добьются своего, Зеллер никогда больше ничего не скажет.

* * *

На следующее утро Уиллу на лодыжку надели электронный браслет*. — Это всего лишь предосторожность, — заверил его доктор Лектер. Они находились в комнате охраны, но Уилл, сидевший на одном из стульев, не удостоил мужчину ответом, хотя хотел высказать ему очень многое. — Вы можете отходить от дома на пять сотен ярдов**, но не дальше, — произнёс Мэттью Браун, настраивая зажим. Тот захлопнулся с резким, будто выстрел пистолета, щелчком, и Уилл уставился на него с крайним предубеждением. — Зайдёте слишком далеко — сработает сигнализация. Попытаетесь снять или вскрыть — сработает сигнализация. — Браслет транслирует запись прямо сюда, — сказал Говард, отрываясь от одного из компьютеров. — Мы сможем узнать, где он находится в любой момент времени. — Превосходно, — ответил Ганнибал. — Теперь, Уилл, мы можем быть полностью уверены, что ты находишься в безопасности. Уилл издал низкий звук, который можно было истолковать как утвердительный. Краем глаза парень видел, как Долархайд работает за одним из компьютеров, не поднимая головы. Сейчас он был Фрэнсисом, а не Красным Драконом. Он наверняка чувствовал себя виноватым перед Уиллом — по крайней мере немного, — потому и не отрывался от своей работы. Парень не был уверен, испытывал ли он от этого благодарность или неловкость. — Вы должны обращаться к доктору с должным уважением, мистер Грэм, — сказал Мэттью, вставая. Выпрямившись в полный рост, он навис над Уиллом и исказил губы в такой ухмылке, что у парня от одного её вида кровь вскипела в жилах от гнева. — Все в этом доме стараются сделать ваше пребывание здесь как можно более комфортным, а вы выражаете своё презрение к нашей доброте, позволяя себе подобную грубость. — Я уже говорил, Мэттью, — сказал Уилл, вставая со стула. Он подошёл к Мэттью практически вплотную, чтобы посмотреть прямо в его парные глаза цвета крысиного яда. — Если бы вы все просто оставили меня в покое, я не чувствовал бы нужды принимать безрассудные решения. Мэттью неожиданно ударил Уилла в грудь. Последний, не желая оставаться в долгу, ответил тем же: он ударил Брауна, да так сильно, что тот врезался в один из системных блоков. Споткнувшись о него, Мэттью, из уст которого ежесекундно вырывались проклятия, упал в кучу различных проводов. — Не прикасайся ко мне, — предупредил его Уилл. Его взгляд бегло пробежался по всем, сидящим в комнате, и в конце концов остановился на Ганнибале, который наблюдал за парнем с огнём в глазах и улыбкой на губах. — Мне начинает надоедать, что все здесь меня трогают. — Думаю, Уилл обозначил свою позицию, Мэттью, — сказал Ганнибал, закидывая одну ногу на другую. — Ты должен уважать его решение. — Не порть мне соединение, — предупредил Говард Мэттью, когда тот попытался выпутаться из проводов. — Испортишь шифровку, и нам крышка. Когда Мэттью всё же смог встать на ноги, Уилл уже направился к двери. Вес электронного браслета на лодыжке напоминал о том, чем ему пришлось пожертвовать, чтобы дозвониться Джеку. И всё же, если Джеку удастся использовать хотя бы часть информации, предоставленной Уиллом, чтобы найти дом, то оно того стоило. Это стоило боли в его затылке, стоило разрыва едва образовавшейся нежной корки, которая треснула во время сегодняшнего утреннего душа и заставила вновь засочившуюся кровь окрасить его волосы в красный. Если бы он был слабее, то уже попросил бы Молли помочь ему с этим, но у Уилла всё ещё осталась его гордость. Возможно, эти люди могли избивать его, словно тряпичную куклу, преследовать его в лесу, словно дичь, приковывать его к дому электронным браслетом, но они не могли забрать у него его гордость. Они не могли забрать у него его глаза. Но могли забрать у него сон и покой. Пока он был дезориентирован, Молли смогла предположить возможность сотрясения мозга после такой травмы. Ганнибал остановил его в холле, положив руку на плечо. Уилл дёрнулся, ощутив прикосновение, и резко обернулся, спотыкаясь о собственные ноги в попытке отстраниться от этого человека. Они стояли на пороге дома, и Уилл смотрел на доктора, как на что-то сгнившее, что-то, что люди оставили наверху мусорного контейнера, хотя должны были сжечь. — Я не собираюсь делать это сегодня, — предупредил его Уилл. — Я не буду… делать это с вами сегодня. — Тяжёлая ночь, Уилл? — поинтересовался Ганнибал. — Скажи мне, стали ли твои кошмары реальностью, когда тебе пришлось встретиться лицом к лицу с Великим Красным Драконом? Так оно и было, но Уилл не собирался этого признавать. — Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое, доктор Лектер. Я… всегда только этого и хотел. — И ты не хочешь, чтобы к тебе прикасались, — добавил Ганнибал. — Ведь ты вбираешь в себя частицу тех, кто до тебя дотрагивался. Ты вобрал гнев Великого Красного Дракона и выместил его на Мэттью. Ты вобрал способность Рэндалла брать след и украл телефон. Ты Становишься их чувствами, их яростью. Когда ты видишь Молли, отвечаешь ли ты взаимностью на её симпатию? Были ли её прикосновения прошлой ночью приятными? — Прекратите. — Должно быть, её доброта резко контрастировала с жестокостью Красного Дракона, — Ганнибал сделал шаг вперёд и схватил Уилла за плечо, железной хваткой удерживая его на месте. Парень остановил взгляд на подбородке доктора, вместо того чтобы фокусироваться на глазах, которые, он знал, будут смотреть на него в ответ. — Однако, я уверен, она также причиняла и боль, ведь теперь ты знаешь о Молли всю правду. — Отпустите меня, — прошептал Уилл, и его слова были очень похожи на рык. — Посмотри на меня, Уилл. — Я смотрю. — Посмотри мне в глаза, — приказал Ганнибал. Когда Уилл этого не сделал, доктор схватил парня за подбородок и резко приподнял его голову, пригвоздив Грэма к месту взглядом. Один глаз бордовый, второй — голубой. Даже теперь, когда у Уилла было больше чем достаточно времени всё осознать, этот вид всё ещё пробирал его до костей. Эти глаза напоминали ему об исследованиях, объясняющих, почему людям было неприятно видеть человеческий мозг. Их разум осознавал, что что-то не так, что если мозг находится снаружи, а не внутри человека, то это неправильно. Ганнибал Лектер с его глазом был чем-то ужасно, ужасно неправильным. — Вы не сможете заставить мои глаза измениться постоянными повторениями, доктор Лектер, — пробормотал Уилл. — Было проведено достаточно исследований, чтобы даже вы об этом знали. — Я всё ещё намереваюсь оставаться терпеливым, — ответил он с лёгкой, практически незаметной улыбкой. — На самом деле, у меня к тебе есть лишь одна просьба: если в какой-то момент у тебя появится возможность установить зрительный контакт с кем-то, кроме меня, — не делай этого. Это застало Уилла врасплох. — Что? — Я думаю, нашей привилегией является то, что ты можешь выбирать, кому смотреть в глаза, Уилл, — спокойно продолжил Ганнибал. — Ты делаешь это, только когда искренен в своих словах и намерениях, когда ты честен как никогда. Когда ты переживаешь самый гневный, самый счастливый, самый изменчивый момент своей жизни, ты смотришь людям в глаза, потому что какая-то часть тебя знает, что глаза — это зеркала души. Вот почему ты всегда очень осторожен в том, когда и куда смотришь. — Однако, пока ты здесь, я бы хотел тебя предостеречь: если мне удалось установить с тобой связь через одно схожее мгновение в нашем прошлом, дорогой Уилл, то что заставляет тебя думать, что кому-то ещё в доме не удастся? Вопрос пронзил его, в один момент открыв тысячу возможных исходов и последствий. Может ли он установить связь с Мэттью через их взаимную ненависть, которая будет единственным, что потребуется для их сближения? Может ли он установить связь с Молли через их общее прошлое и их взаимные чувства, которые станут чем-то большим? Нет. Он этого не допустит. — В таком случае, в конце концов каждый в этом доме будет иметь одностороннее соединение со мной, доктор Лектер, — хрипло сказал Уилл. — И что вы будете делать тогда? — Ты уверен, что никто здесь не сможет вызвать в тебе ответную связь? — Да. Ганнибал какое-то время размышлял над его словами, задумчиво проводя большим пальцем сначала по нижней губе Уилла, а потом — по щеке. Уилл отошёл от него, и Ганнибал позволил ему это сделать, заложив руки за спину, чтобы парень смог почувствовать себя в безопасности. — Думаю, если бы кто-то попытался достичь с тобой того же, чего пытаюсь достичь я, я бы просто убил этого человека, — просто сказал он. — Вы убили бы их всех? — неуверенно спросил Уилл. — Всех этих людей, которые готовы сдвинуть небо и землю ради вас? — Всех до единого, — торжественно пообещал Ганнибал. Уилл сделал шаг назад, потом ещё один. Он добрался до входной двери, дёрнул за ручку и выскользнул наружу, наконец-то отрывая взгляд от доктора Лектера и ощущая нужду поставить хоть какую-то преграду между собой и единственным человеком во всё мире, которого он действительно боялся.

* * *

— Приятель, ты пойдёшь в Китайский сад после этого? — Чёрт, да я бы туда даже подтереть зад не пошёл. — Хэй! — Шеф мрачно поднял глаза от стопки бумаг и нахмурился. — Моей жене нравятся их наклейки на горшки. По помещению прокатилась волна смеха, и Мэттью Браун развернулся в своём кресле, чтобы взглянуть на шефа через открытую дверь его кабинета. — Те наклейки, которые они взяли из отдела заморозки в "Piggly Wiggly"***? — спросил он, вызывая ещё одну волну смеха у своих сослуживцев. — Может быть, но в ценнике указано, что они сами их делают, так что вряд ли, — пробурчал шеф. — К тому же у них в буфете продаются потрясающие кунжутные булочки. — Я принесу вам парочку, босс, — сказал Джонсон. Он перекинул пальто через плечо, попутно сложив пальцы одной руки "пистолетиком" и направив их на Мэттью. — Я и тебе парочку захвачу. Тебе стоит изменить своё мнение. Китайский сад — лучшее, чёрт возьми, место в городе. — Ага, конечно, — пробормотал Мэттью, но всё равно улыбнулся. В конце концов, они ведь были его коллегами. Ему нужно было поддерживать образ, если он хотел сохранить свою истинную личность в тайне. В полицейском участке Барнесвилля, в Джорджии, всегда было довольно тихо. Несколько мелких потасовок, парочка пьяниц, домашняя ссора, иногда драка между собаками — вот и всё, что время от времени врывалось в их тихий мир. Находиться здесь было, мягко говоря, скучно, однако это прикрытие было частью его работы, которой Мэттью очень гордился. Ему хотя бы не приходилось выполнять работу Хоббса, который должен был патрулировать периметр дома всю ночь, каждую ночь. Доктор Лектер назначил его на эту должность, чтобы Гаррет не смог съесть свою собственную дочь — по крайней мере, так говорили Мэттью. Не то чтобы ему было дело до того, кого там Хоббс хочет съесть. Гаррет Джейкоб Хоббс был низшим существом и не стоил времени Мэттью. Его внимание и беспокойство в основном было направлено на Молли Фостер, Беверли Катц и её неуклюжего соулмейта — Сола. О Фрэнсисе Мэттью старался вообще не думать — он был заботой Ганнибала Лектера. На самом деле многие жильцы дома парня не заботили, но он умело притворялся, что это не так. Ему нравилось раскладывать людей по коробкам в своём разуме, и если человек однажды оказывался в какой-то коробке, он оставался там навсегда. В частности, Уилл Грэм находился в коробке, предназначенной специально для людей, к которым Мэттью испытывал откровенную неприязнь. Неважно, поощрял ли её Ганнибал Лектер или нет, это было искреннее чувство, которое парень испытывал всякий раз, когда видел этого ублюдка с эмпатическим расстройством. Внезапно зазвонил телефон, и Мэттью успел схватить трубку раньше, чем шеф. — Полицейский участок Барнесвилля, говорит шериф Пейн, — произнёс он с сильным южноамериканским акцентом, который так усердно практиковал. — Шериф Пейн, я агент Кроуфорд, ФБР. Не уделите мне пару минут? При этих словах по спине у Мэттью пробежал холодок, и он напрягся "сильнее, чем леди, сдерживающая пердёж", как любил выражаться Джонсон. Джонсон был не самым умным или образованным человеком, но его описания часто оказывались достаточно точными. — Чем я могу вам помочь, агент Кроуфорд? — спросил Мэттью приторно-сладким и отчётливым голосом, стараясь подражать манере речи других южан. — Мой шеф сейчас занят, но я занимаюсь бумагами, так что могу ответить на ваши вопросы. — Я работаю над одним делом, и мне понадобятся отчёты о ваших новых работниках, которые пришли к вам примерно три года назад. Мы ещё не уверены, что цель работает у вас, но ваш участок — одно из пяти возможных мест. Мэттью облизнул губы, в его горле внезапно пересохло. — Прямо сейчас у меня нет этих бумаг, сэр, — наконец произнёс он, зашуршав бумагами, которые тут же смешались между собой. — Позвольте мне связаться с нашей прелестной секретаршей и узнать, что она может сообщить. — Разумеется, шериф Пейн, — сказал Джек, и в его голосе прозвучало искреннее удивление. — Спасибо за сотрудничество. — О, мы знаем, что бывает во время работы над сложным делом, агент Кроуфорд, — сказал Мэттью, выдавливая из себя улыбку и тёплый тон. — Не слишком загружайте себя. Я смогу позже связаться с вами по этому же номеру? — Да. — В таком случае, мы позвоним, когда найдём файлы, которые вам нужны. Расслабьтесь на какое-то время. — Я подумаю над вашим предложением. Мэттью положил телефон, когда услышал щелчок, с которым Кроуфорд повесил трубку. Парень откинулся на стул. Мысли в его голове крутились и разбегались в массовом беспорядке, пока он обдумывал внезапно возникшую проблему. — Шеф, я на перекур, — сказал он и принялся рыться в ящике стола в поисках фирменной пачки сигарет, которую держал при себе для поддержания образа. — Они убьют тебя однажды, если алкоголь не сделает этого раньше, — крикнул ему вслед шеф. Мэттью выдавил из себя весёлый смешок, после чего направился к боковой двери, стараясь угомонить своё бешено колотящееся сердце, биение которого отдавалось даже в ушах. Он закурил сигарету, сделал долгую и болезненную затяжку, а затем позвонил Фрэнсису, расхаживая между двумя старыми ржавыми мусорными баками. Мимо него пробежала крыса, и он провожал её глазами, пока она мчалась по переулку. — Да? — Фрэнсис, у нас проблема.