* * *
Тем же вечером, когда Уилл собирался уединиться в своей комнате, к нему подошла молодая девушка. Она стояла у подножия лестницы с обветренными губами и решительным видом, и он узнал в ней девушку, которая первая нашла его, с окровавленными руками и находящимся в шоке разумом, после смерти Нейта. — Вы… Уилл Грэм, — тихо произнесла она, заставляя парня напрячься. — Пожалуйста, не пытайся прикоснуться ко мне, — предупредил он. Он не стал бы устраивать драку с девушкой, как с Мэттью, но Уилл уже слишком близко подошёл к черте, когда человеку приходится очерчивать границы не словами, а силой. Он представил, как смыкает свои руки на её горле и ломает трахею, прежде чем отбросить её мёртвое тело в сторону. Его желудок будто перевернулся от этих тёмных мыслей, которые медленно прокладывали себе путь в самый центр его подсознания, умоляя поддаться их влиянию. Уилл моргнул и отогнал видение убийства Эбигейл. Кажется, он провёл в этом доме слишком много времени. — Нет, я… Мне жаль, что они доставили вам такие неудобства, — Улыбка девушки была слабой и дрожащей. Она заправила прядь за ухо, переминаясь с ноги на ногу. — Некоторые здесь немного… Ну, вы сами понимаете. — Ты Эбигейл? — спросил Уилл. Он вспомнил слова Уолли о том, кому именно им стоит доверять. — Да, — подтвердила она. — Извините за беспокойство, я знаю, что сейчас у вас… тяжёлый период в жизни, я просто… Эбигейл замолчала и посмотрела вниз, тихо шмыгнув носом. На вид ей было лет семнадцать-восемнадцать, и она была слишком худой, так что сразу становилось понятно, что девушка не придерживалась здорового питания. В изгибе её опущенных плеч читалась глубокая печаль, но в её крепко стиснутой челюсти и проницательных голубых глазах чувствовалась непоколебимая решительность. — Вы не такой, как все остальные здесь, — наконец произнесла она, и что-то в её голосе заставило Уилла напрячься. — Это так заметно? — сухо спросил он. — Я слышала, как многие люди задавались вопросом, почему доктор Лектер привёз вас сюда. — У меня такой же вопрос, только насчёт тебя — ответил Уилл, засунув руки в карманы и развернувшись на пятках, чтобы встать к девушке лицом. — Сколько тебе лет? — Достаточно, чтобы понимать истинную природу вещей, которых я вижу, — сказала Эбигейл, снова шмыгнув носом, и опустила глаза вниз. — Вы когда-нибудь слышали о Миннесотском Сорокопуте? — Да. — Это мой отец, — призналась она и бросила на Уилла взгляд из-под ресниц, чтобы изучить его реакцию. — Он здесь, в доме. — Что ж, похоже, доктор Лектер действительно предоставляет амнистию кому угодно, — усмехнулся Уилл. — Он убивал девушек, которые выглядели, как я. — Да, я помню. — И я думала, что, может быть, пребывание здесь… остановит его, но… мистер Грэм, у меня был выбор: либо они, либо я. И теперь, когда он не может отправиться на очередную охоту за ними… Я боюсь, что он всё же решит Изменить меня. Уилл подумал о Красном Драконе, шепчущем ему о своих желаниях, своей потребности Преображать. Дальше по коридору слышался стук тарелок и звук бокалов: жители дома готовились ужинать. Эбигейл посмотрела в сторону, откуда доносились звуки, после чего снова взглянула на Уилла. Её губы дрожали, но она взяла себя в руки и сжала их в тонкую линию. Несмотря на то что лестничная площадка была довольно открытым местом, она подавала свой рассказ как некий секрет, поэтому Уилл смягчил свой тон, чтобы успокоить девушку. — Разве доктор Лектер его не остановит? — спросил он. — Остановит, если сделаете вид, что вас это заботит, — очень тихо сказала она. — Если бы вы… могли притвориться, будто волнуетесь за меня, он бы тоже притворился. И тогда он бы остановил моего отца, если бы тот решил меня съесть. Уилл размышлял над её словами, стоя лицом к лицу с Эбигейл Хоббс на одной из ступенек лестницы, однако разница в росте всё равно не позволяла им установить нормальный зрительный контакт. Он подумал об Уолли, Молли, об отчётах о Миннесотском Сорокопуте, которые он когда-то прочёл, о его психопортрете, который сам же обрисовал в одном из своих эссе после слуха о том, что у Сорокопута есть соулмейт. Искорки в глазах Эбигейл кричали о её склонности к манипуляциям, однако чем дольше Уилл на них смотрел, тем сильнее верил в её искренность. Если ему было дело, Ганнибалу было дело. Если Ганнибалу было дело, всем было дело. — И что же ты хочешь, чтобы я сделал? — наконец спросил он. — Вы не могли бы посидеть рядом со мной сегодня на ужине? Отец всегда садится рядом и трогает меня за бедро, пока мы едим. — И откуда мне знать, что это всё — не твоё задание от доктора Лектера, который хочет, чтобы я начал участвовать в жизни этого места? У Эбигейл получилось слегка улыбнуться. — На самом деле он попросил всех оставить вас в покое, вообще-то. Он хочет, чтобы вы присоединились к нам по своей воле, но… я просто… — Ты пытаешься выжить, как можешь, — понял Уилл, остановив взгляд на её челюсти. Рыбак рыбака видит издалека. Они оба были выжившими, и они были похожи, потому что пытались выжить большую часть своей жизни. Вместо того чтобы прогнуться под волю и желания своего отца, Эбигейл пыталась найти обходной путь и защитить себя от его влияния. Уилл это уважал, хотя его и воротило от одной только мысли о том, что ему придётся сидеть в окружении стольких эмоционально нестабильных людей. — Пожалуйста, — прошептала она, и он съёжился от звука её голоса. — Я вижу, как все здесь смотрят на вас, и я… пожалуйста. — …Хорошо, — произнёс он, наблюдая затем, как Эбигейл облегчённо расслабила плечи. — Однако у меня нет никаких супер-способностей, и я ничего не могу тебе гарантировать. — Спасибо вам, — сказала она, и Уилл вынужден был проследовать за ней в холл, а за тем — в столовую, где люди всё ещё готовились к ужину, радостно и беззаботно болтая друг с другом. Когда они увидели вошедших Эбигейл и Уилла, ситуация стала напряжённее. Парень проигнорировал, как лица собравшихся людей счастливо осветлились при его появлении. Даже если они не были уверены в его положении в доме, они этого не показывали. Возможно, Эбигейл была права: Ганнибал хотел, чтобы он был здесь, и эти люди охотно потакали его желаниям. — Доктор Лектер бы хотел, чтобы вы сели там, — сказала Эбигейл, указывая на место во главе стола. Уилл посмотрел на место с максимальным предубеждением, прежде чем направиться в противоположную сторону, игнорируя сверлящие его взгляды. — Сядь здесь, — сказал он, указывая на место в конце стола. — Но… — Твой отец не сможет сесть рядом с тобой, если ты будешь сидеть в конце, — сказал Уилл, и сел на предпоследний стул. Эбигейл улыбнулась и села туда, куда сказал Уилл. Облегчение сочилось из каждой поры на её коже. — Спасибо, — снова сказала она. — Благодари Уолли, — пробурчал Уилл. Когда кто-то из присутствующих наполнил его бокал вином, буркнул благодарность и в его сторону. Электронный браслет натирал ему лодыжку. Он должен найти способ снять эту чёртову штуку. Может, он даже возьмёт с собой Эбигейл и Уолли, когда ему выпадет возможность бежать. Сколько ещё людей оказались заточены здесь из-за ошибок и промахов своих родителей? Любовников? Членов семьи? Когда Ганнибал вошёл в комнату, разговаривая с Молли, Беверли и Фрэнсисом, он моментально заметил Уилла, несмотря на то что диалога не прервал. Мужчина задержал взгляд на парне, что-то анализируя и просчитывая в уме, после чего на его губах появилась тонкая улыбка, и он отвернулся. Однако Уилл не мог не заметить, как, улыбнувшись, доктор сверкнул клыками, будто пробуя на вкус то, что только что увидел. Место сбоку от Уилла так и осталось пустым. — Рад видеть тебя здесь, Уилл, — сказал Ганнибал, остановившись рядом с его стулом. Уилл сделал медленный, размеренный глоток вина. — Не знал, что ты знаком с Эбигейл, — продолжил он, и остальные люди за столом затихли, чтобы лучше слышать его голос. У Уилла возникло острое желание сказать в ответ что-нибудь грубое, особенно после того, как он увидел, что все вокруг смотрят на них двоих, ожидая дальнейшего развития диалога. Он взял в рот ещё немного вина, проглотил его и вытер рот. Позади Ганнибала он заметил мужчину с топорщащимися сальными волосами и острым разрезом глаз, который сначала изучал его, а потом перевёл взгляд на Эбигейл, сидевшую вне пределов его досягаемости. Наверное, это и был её отец. — Знаком. Она показала мне дом. — Как любезно с её стороны, — произнёс Ганнибал Лектер. — Благодарю тебя, Эбигейл, за то, что помогаешь Уиллу освоиться и почувствовать себя более комфортно. — Я была более чем счастлива сделать это, доктор Лектер, — ответила Эбигейл. И эта реплика, и весь диалог в целом показались Уиллу ужасно вымученными, потому что они трое прекрасно понимали, что ситуация намного сложнее, чем та, которую сейчас видели остальные люди. — Он сказал, что, возможно, это место всё-таки сможет стать для него домом. А вот это было самонадеянно. Уилл искоса бросил на Эбигейл мрачный злой взгляд, на который она ответила без какого-либо чувства вины. — Сегодня вечером ужин будет просто прекрасным, — сообщил Ганнибал Лектер в качестве ответа, после чего отошёл от Уилла и Эбигейл, чтобы занять место во главе стола. После этого мужчина с сальными волосами бесцеремонно сел на место рядом с Уиллом, не занятое Эбигейл. От его многослойной одежды пахло потом, который будто цеплялся за его фигуру вместе с запахами холодной погоды и сухой грязи. Поза мужчины говорила о кротости его характера, однако хитрый блеск в глазах, с которым он искоса смотрел на Уилла, моментально заставил последнего насторожиться. Парень сразу же вспомнил о молодых девушках, о которых он только читал, и о том, как их жизни были прерваны из-за всепоглощающего, неутолимого голода одного человека. Уилл хотел бы сказать, что если бы увидел Хоббса в толпе, то моментально бы узнал в нём серийного убийцу, однако это было бы ложью. На самом деле этот мужчина обладал неприметной внешностью, и парень наверняка забыл бы его сразу же после встречи с ним. Это бы и стало его роковой ошибкой. — Мистер Грэм, — тихо поприветствовал его Гаррет Джейкоб Хоббс. По его речи можно было сказать, что он был тихим, воспитанным человеком с чувством собственного достоинства. — Мистер Хоббс, — так же тихо ответил Уилл. — Не знал, что вы знакомы с моей дочерью, — сказал он, и Уилл увидел, как на последнем слове его язык собственнически прошёлся по зубам, хотя тон мужчины всё ещё оставался вежливым. — Пока что она проявила ко мне больше доброты, чем кто-либо здесь, — сказал Уилл. — Я думаю, она бесценна. Хоббс ничего ему не ответил, однако Уилл видел, как его рот постоянно искривлялся, будто мужчина всеми силами пытался сдержать поток слов, который хотел обрушить на парня. Когда же он бросил быстрый взгляд на Уилла и увидел, что тот следит за каждым его движением, Хоббс решил уделить всё своё внимание бокалу вина. В этот раз никаких речей и мотивирующих монологов не было. Когда еду закончили подавать, все просто начали благодарить тех, кто помогал её готовить, дружелюбно хлопать друг друга по плечам и с теплотой говорить Ганнибалу "спасибо" за такой потрясающий ужин: за паэлью со свежими грибами, каракатицей и за бархатистое красное вино, подчёркивавшее вкус блюда. Уилл отделил аппетитную еду от кусочков мяса, в происхождении которых он сомневался, а потому не желал есть. Эбигейл сидела рядом с ним, однако те, кто украдкой бросал на них взгляды, не решались заговорить. Беверли и Молли сидели напротив него, и Уиллу было довольно легко избегать их взглядов. Его глаза были устремлены куда-то в угол, из-за чего каждый раз, прежде чем сделать укус, парень долго возился с ложкой. — Эбигейл, — произнёс Хоббс, посмотрев на дочь через спину Уилла. — Я бы хотел поговорить с тобой после ужина, перед моей ночной сменой. — Вообще, после ужина Эбигейл обещала проводить меня в библиотеку, — сказал Уилл, до конца осушив свой бокал с вином. Сейчас алкоголь был ему необходим, потому что сдерживал от неразумных реплик. Эбигейл, сидя по другую сторону от него, неловко заёрзала на стуле. Уилл чувствовал прожигающий взгляд её отца на своей коже, но игнорировал его. Ведь Эбигейл оказалась тем самым человеком, которому удалось заставить его покинуть свою одинокую комнату и обеспечить ему некую передышку. И если судить по выражению лица Хоббса, он правильно сделал, что откликнулся на её просьбу. Одна из немногих вещей, которую он сделал правильно в своей жизни, но всё же. Несмотря на тревожное ощущение, что за ужином на него смотрело слишком много глаз, Уилл почувствовал некое облегчение, когда Эбигейл под столом сжала его руку в своей. И вместо того чтобы оттолкнуть или одёрнуть её, парень ответил на этот жест, сжав её ладонь так же ободряюще крепко.* * *
Тем вечером Ганнибал Лектер и Уилл Грэм прогулялись по саду. Не то чтобы у последнего был выбор. Уилл дождался момента, когда Хоббсу всё же пришлось отправиться на ночную смену, после чего оставил Эбигейл в компании юноши примерно её возраста, который всё время неловко им улыбался. Пока Уилл стоял в фойе, глядя на уходящую девушку, он почувствовал настойчивую боль в центре груди, где его рёбра сходились воедино. Затем рядом с ним внезапно появился Ганнибал Лектер и предложил прогуляться. Уилл застегнул куртку на молнию, чтобы защититься от холода, и кутался в неё всё время, пока ступал по влажной траве. Ганнибал практически беззвучно следовал за ним и, даже если у него было, что сказать, он этого не озвучил. Он позволил Уиллу остановиться практически на опушке леса и никак не прокомментировал предупреждающее пиканье электронного браслета. В медленно угасающем небе раздавалось пение птиц, которое будто провожало этот короткий осенний день. Уилл наблюдал, как среди деревьев кружились летучие мыши, искавшие жуков, и засунул руки в карманы, чтобы не замёрзнуть. В воздухе стоял резкий запах желудей и клевера в сочетании с прогорклой горечью умирающих на земле листьев. Уилл глубоко вдохнул, чтобы сохранить в себе этот аромат как можно дольше. Когда же он выдохнул, из его носа и рта вырвались облачка пара, которые взвились ввысь и растворились над его головой. — Однажды ты сказал мне, что хотел бы жить в доме посреди леса, — тихо произнёс Ганнибал, нарушая воцарившуюся тишину. — И что иногда, когда твои сны бы становились слишком реальными, ты бы выходил из него наружу, оставляя свет включенным. Позже, стоя в поле рядом с ним, ты бы смотрел на него и успокаивался. Он бы казался тебе большой лодкой, плывущей по океану, и это было бы одно из немногих мгновений в твоей жизни, когда ты бы чувствовал себя в безопасности. Когда Уилл ничего не ответил, Ганнибал продолжил: — Это ты пытался почувствовать, когда звонил Джеку Кроуфорду? Какое-то подобие безопасности? — Какое-то подобие здравого смысла, — пробормотал Уилл. — И вместо этого ты нашёл Великого Красного Дракона. — Сегодня не было никаких речей. Вы попытались придать происходящему нормальности из-за меня? — спросил Уилл. Он оглянулся на Ганнибала и нахмурился. — Потому что сегодня я сидел рядом с мужчиной, который убил и съел восемь человек. — А сейчас стоишь перед человеком, который убил четырнадцать. — Нет, я стою перед человеком, который был осуждён за убийство четырнадцати, — грубо исправил его Уилл. Ганнибал ни подтвердил, ни опровергнул это утверждение. Он просто улыбнулся, и из-за света луны его голубой глаз казался гораздо темнее, чем на самом деле. Уилл вновь обернулся и посмотрел на лес, в котором всё ещё звучали отголоски его паники и последствия падения Рэндалла Тира. Парень почувствовал, как в его груди формируется крик, но он не хотел давать ему волю. Уилл боялся, что если начнёт кричать, то уже не сможет остановиться. Крик за криком будет вырываться из его горла, и он не замолчит, пока эти крики не поглотят его целиком. — Кого вы убили? — в отчаянии спросил. — Ты имеешь в виду что-то недавнее? — Кого вы приказали этим людям убить? — повторил Уилл, проглотив проклятье. — Ведь из-за этого Джек Кроуфорд звучал так устало? — У тридцати двух человек в этой стране была та или иная форма твоего имени. Мои же друзья решили, что мой соулмейт должен быть уникальным во всех отношениях, — произнёс Ганнибал после долгого, томительного молчания. Его слова пробудили что-то в Уилле, что-то, что заставило его повернуться лицом к Ганнибалу. С его губ сорвался краткий рык. — Не называйте их своими друзьями, — прошипел он. В этот момент прямо за плечом Ганнибала, в окне, появились слабые тени людей, которые двигались за задёрнутыми шторами. — Не называйте этих людей своими друзьями, когда и вы, и я оба знаем, что вам плевать на них всех. В этом мире вообще нет кого-либо, на кого вам было бы не плевать. — Уилл… — И не… не пытайтесь убедить меня в том, что вам не плевать на меня. Вы просто хотите обладать мной, хотите контролировать меня, потому что не любите, когда что-то отказывается подчиняться вашей воле. Здесь у вас есть и пешки, и лакеи, но, пытаясь проникнуть мне в голову и изменить моё сознание, даже не вздумайте пытаться внушить мне, что кто-то из этих людей на самом деле ваш друг, Ганнибал Лектер. Не пытайтесь, ведь всего несколько часов назад вы сообщили мне, что с лёгкостью избавились бы от любого из них, если бы они посмели встать между нами. Выражение лица Ганнибала осталось таким же невозмутимым: именно его глаза заставили Уилла прервать свою речь и нервно выдохнуть. Боже, Ганнибал был им практически горд. — Ты действительно видишь меня, как никто другой, — пробормотал доктор. Его голос был тихим, будто он раскрывал Уиллу страшную, мрачную тайну. — И я рад, что теперь ты, учитывая все обстоятельства, чувствуешь себя достаточно комфортно для того, чтобы высказывать мне своё истинное мнение. "Учитывая все обстоятельства" на языке Ганнибала, очевидно, значило "учитывая то, что здесь ты постоянно находишься на грани между жизнью и смертью", подумал Уилл. — Наверное, мне не стоит удивляться, что вы смогли их одурачить, учитывая то, скольких из нас вы обманули. — Некоторые просто хотят обрести место, которое смогут назвать домом, Уилл. Ведь люди, несмотря ни на что, являются склонными к социализации существами. Они стадные животные. — Ну, может, вам и удалось одурачить некоторых из этих людей, но, поверьте, не всех. Уилл наблюдал, как одна из теней остановилась перед шторами, после чего раздвинула их и выглянула наружу. Улыбка парня превратилась в гримасу. — В этом доме есть несколько людей, которые знают, что вещи, до которых вам действительно есть дело, находятся в весьма лимитированном количестве. — Ты имеешь в виду Эбигейл? — Я имею в виду любого из тех, кому приходится спать с одним открытым глазом. — Я контролирую Гаррета Джейкоба Хоббса. Уверяю тебя, он не причинит никому вреда. — Его дочь не слишком в этом уверена. Ганнибал лишь улыбнулся. — Она весьма изобретательна, верно? Ты так опасаешься попасть под влияние моих манипуляций, что при первом же намёке на честную слезливую историю вызываешься ей помочь и стремишься защитить её не только от Гаррета Джейкоба Хоббса, но и от моей предполагаемой апатии к её положению. Ты так уверен в своём видении меня, но при этом не видишь её личность целиком. — Она похожа на меня, — произнёс Уилл, и внезапно осознал, насколько близко к нему теперь стоит Ганнибал. Их разделяло всего несколько дюймов, они кожей чувствовали дыхание друг друга и могли соприкоснуться полностью от одного достаточно сильного дуновения ветра. Осознав это, Уилл напрягся и облизнул губы. — Иногда… нам приходится совершать ужасные вещи, чтобы выжить. — Ты поверг Рэндалла Тира. — А что бы ни сделала она — она пыталась выжить. Я могу это уважать. — Выживать, выживать, — нараспев произнёс Ганнибал, наклонив голову вперёд и тем самым ещё больше приблизившись к Уиллу. — Это твоя мантра, дорогой Уилл. Выживать — не жить, не познавать Становление. Мне всегда было интересно, где именно пролегают твои границы? Когда обычное выживание наконец превратится в потворство и наслаждение своими самыми тёмными желаниями и фантазиями? В этот момент Уилл подумал о своих снах, в которых он опускал руки в густую кровь и слизывал её всю до последней капли, подумал о том видении, где он сломал Эбигейл за то, что она посмела к нему прикоснуться. Каким бы ни было выражение его лица, Ганнибал явно остался им очень доволен. Его глаза засветились и стали ярче, несмотря на царивший вокруг мрак, после чего он отстранился, позволяя Уиллу свободно дышать. — Но это всего лишь мои мысли, — произнёс Ганнибал, после чего развернулся и направился в сторону дома. У Уилла, несмотря на то что всё в его теле умоляло о побеге, не было иного выбора, кроме как последовать за мужчиной.