* * *
— Благодарю, что выделили время на этот разговор, доктор Чилтон. — Никаких проблем. Вы же знаете, я привык выполнять грязную работу, — ответил Фредерик. Он не часто строил из себя мученика — это, согласно его собственному психоаналитическому заключению, сделанному несколько лет назад, претило его гордой натуре. — В моей больнице полно ваших агентов, в отношении всех моих сотрудников ведутся дела, да и пресса не сидит сложа руки… Недавно я обнаружил репортёра, пытавшегося скрыться от охранников, в мусорном баке. — Прошу прощения за доставленные неудобства, но уже трое ваших людей оказались сообщниками Ганнибала Лектера. Мы вынуждены принять меры предосторожности, — донёсся из телефона голос Джека. — Трое? — фыркнул Фредерик. — Трое, — подтвердил Джек. Фредерик в очередной раз подметил сходство агента с бульдогом: казалось, он говорил, крепко стивнув челюсти, как собака. — Также нам известно что на данный момент на Ганнибала Лектера работает Мэттью Браун. — Мэттью Браун? — ошарашенно спросил Фредерик. — Нет, нет, он не работает в моей больнице вот уже три года, агент Кроуфорд. Вы не сможете повесить на меня вину за него. — Никто на вас ничего не вешает, доктор Чилтон, — спокойно ответил Джек. — Вы можете что-нибудь рассказать о личности мистера Брауна? Спустя несколько секунд Фредерик понял, что начал нервно мерить шагами комнату, обдумывая вопрос. У него был большой опыт в подобного рода допросах, ведь его работа заключалась в изучении психически больных людей и выпытывании у них личной информации, однако ему не нравилось самому быть на месте допрашиваемого, или, как это называли его работники, на "электрическом стуле". — Доктор Чилтон? — Да, да, — раздражённо ответил он. — Извините, просто обычно людям требуется некоторое время, чтобы вспомнить что-то о человеке, которого они уволили несколько лет назад. — Уволили? — Мэттью Браун, да… да, я уволил его, — кивнул Фредерик, медленно, но верно, вспоминая детали. — Он часто говорил с нашими пациентами. Не то чтобы у нас на это было табу, но я стараюсь этого не допускать. Мне не нравится, когда санитары слишком проникаются дружбой с заключёнными: это порождает в их голове мысль, что они смогут наставить их на истинный путь и добиться для них более мягкого приговора. Что, в свою очередь, компрометирует процедуру проверки писем и подарков, поступающих в моё учреждение. — И о чём же Мэттью Браун говорил с заключёнными? — В этом и заключается вся проблема, — ответил Чилтон, продолжая расхаживать по комнате. Он знал, что не сделал ничего плохого, но Кроуфорд намеренно вызывал в нём чувство вины, чтобы выпытать нужную информацию. — Во время разговоров с ними он отключал микрофоны, поэтому я ничего не слышал. Я выгнал его из больницы на глазах у всего персонала, чтобы поддержать свой авторитет. — Он часто разговаривал с доктором Лектером? — Так же часто, как и со всеми остальными. — И нет ни единого способа выяснить, о чём они говорили? — Какая разница? Вы думаете, что все эти годы он разрабатывал какой-то… план, чтобы освободить доктора Лектера? — спросил Фредерик. — Только из-за того, что я его уволил? За этим вопросом последовала долгая тишина — та самая, которую сам Фредерик любил тянуть, чтобы вытянуть информацию из людей, приходивших в его офис. Чилтон знал, что их разговор — это одна сплошная попытка взять верх над оппонентом, психологически доминировать над ним, а потому сейчас они оба ждут, кто сломается первым. То, что Кроуфорд так нагло решил использовать его технику против него же, даже слегка оскорбило Фредерика. Он остановился около окна и посмотрел вниз, на бесконечно прибывающих к дверям его учреждения агентов ФБР. — Я понимаю, что вам крайне неприятно находиться в этой ситуации, — сказал Джек, решив, что томительная пауза слишком затянулась. — Но, поверьте, в данном случае мы с вами преследуем общую цель. — Да? Неужели. — Мы пытаемся поймать опасного преступника и помочь людям. А если мы поймаем Лектера достаточно быстро, возможно, я даже смогу убедить судью в том, что ваша больница всё ещё подходит под его содержание лучше, чем чья-либо ещё. — Так и есть. Если бы не… — Благодарю вас за содействие ФБР и оказанную помощь в поиске Мэттью Брауна. Я позвоню, если что-нибудь узнаю. — Нет, подождите! Вы хотите сказать, что… Однако ему не удалось узнать, что именно Кроуфорд хотел сказать. Звонок оборвался, и Фредерик повесил трубку, раздражённо стиснув зубы. Это была плохая привычка, и рано или поздно ему придётся как-то от неё избавиться. Но сейчас она идеально выражала всё негодование доктора: авторитет больницы был подорван настолько, что теперь к нему вряд ли допустят даже пациента с расстройством личности, не говоря уже о самом Ганнибале Лектере. Он находился в действительно ужасном положении. Фредерик прекратил хмуро смотреть в окно лишь тогда, когда его безрадостные размышления были прерваны стуком в дверь. — Войдите, — мрачно произнёс он. Когда он обернулся, то увидел, что в комнату синхронно вошли мужчина и женщина. Её светлые волосы и блеклые глаза ярко контрастировали с его тёмной кожей и волосами, однако одеты оба прибывших были абсолютно одинаково. И непонятно, было ли дело в их жутких, пустых выражениях лиц или в том знающем взгляде, которым они обменялись, но Чилтон почувствовал, как его челюсть снова непроизвольно сжимается. Его зубы уже болели от непрекращающегося давления, и ему потребовалось какое-то время, чтобы заставить себя расслабиться и будто бы непринуждённо размять плечи круговыми движениями назад и вперёд. Его не покидала мысль, что эти двое выглядят и ведут себя как-то странно, однако он это никак не прокомментировал. Если он хочет получить Лектера назад, ему придётся играть по правилам ФБР. — Я только что закончил говорить с вашим боссом, — произнёс он вместо приветствия. Темнокожий мужчина слегка наклонил голову вбок, и его проницательный взгляд был настолько ощутим, что Чилтону вдруг стало не по себе. Его губы угрожающе изогнулись, а сам Фредерик расправил плечи, стараясь казаться больше и опаснее. — Я так не думаю, — ответил мужчина. Его голос был мягок и плавен, а лёгкость и едва уловимое дрожание речи подразумевали, что он являлся музыкантом. — Нет? Вы представляете другой отдел ФБР? Сколько ещё людей изгадит моё рабочее пространство? — возмутился Фредерик. Женщина в это время закрыла дверь кабинета и обернулась к Чилтону, пристально изучая его с головы до ног. — Таким ты себе его представлял? — спросила она у своего спутника. — О да, — мягко ответил мужчина. — Именно так мне его и описывали. — Так, слушайте сюда! Я хочу поговорить с вашим боссом! ФБР не может просто разбрасываться своими людьми направо и налево, думая, что ему всё дозволено… — Вы хотите поговорить с ним? — спросил мужчина. — Чт-что? — его вопрос прервал тираду Фредерика, и весь эффект от его гневной речи пропал. Но у него всё ещё оставалась парочка острот, чтобы отомстить наглому человеку. — Вы хотите поговорить с нашим боссом? — повторил свой вопрос мужчина тем же спокойным голосом, что и раньше. — …В общем-то да, хочу. Мужчина достал откуда-то спутниковый телефон, что, по скромному мнению Фредерика, было немного странно, но он это никак не прокомментировал. — Связь установлена, — заверил его мужчина. — После того как я закончу этот разговор, мне бы хотелось увидеть ваши документы, — пробормотал Фредерик, поднося телефон к уху. — Добрый день, доктор Чилтон, — произнёс их босс. После столького времени вновь услышав этот леденящий душу голос, Чилтон застыл на месте, ощутив, как сверху вниз по позвоночнику прокатилась холодная волна. Не то чтобы прошло очень много времени с тех пор, как он слышал его в последний раз, однако Фредерика немного нервировали последствия, которые могли вытечь из этого разговора. Он стоял с глазами, широко распахнутыми от шока — и, возможно, даже от небольшого испуга? — после чего опомнился и отскочил от пришедших, в неверии качая головой. — Нет… — сумел выдавить он, хотя хотел сказать совсем не это. Крик "помогите" в данной ситуации подошёл бы лучше, или, на крайний случай, "позвоните в полицию", однако Фредерик просто не мог сейчас закричать. Мужчина и женщина блокировали дверь, а ему не очень хотелось совершать прыжок веры из окна третьего этажа в отчаянной попытке спастись. — О да, — мягко произнёс Ганнибал Лектер. — Как вы уже поняли, перед вами находятся два моих помощника. — …да, — еле слышно ответил Чилтон. Его прошиб холодный пот, но он заставил себя поднять взгляд на двух людей у двери. — Это Тобиас Бадж, прекрасный музыкант из балтиморского симфонического оркестра, а также Мэгги Кестер. — За этими словами последовала пауза. Это была одна из тех способностей доктора Лектера, которую Фредерик ненавидел больше всего: он умел создавать нагнетающие паузы намного лучше, чем сам Чилтон. — Вы ведь помните мистера Кестера, верно? Рика Кестера? Колени Чилтона задрожали. Однако ему удалось взять себя в руки, и он прислонился спиной к стене, продолжая смотреть на спокойных, всё ещё стоящих бок о бок помощников Лектера. — Да… — смог выдавить он ломающимся голосом. — Д-да, — произнёс он чуть более твёрдо. — Помню. — Я встретил Тобиаса после того, как он вставил гриф виолончели в горло человека, чтобы попытаться сыграть на его голосовых связках, — произнёс Ганнибал. — Мэгги же практически выследила меня через Френсиса Долархайда. Она весьма находчива. Агента, который привёл к вам ее мужа — вы помните этого агента, да? — она убила, поместив магнит на его кардиостимулятор. У него было больное сердце. — Я не знаю, где вы сейчас, Ганнибал, — произнёс Фредерик, проглатывая свой страх, липким комком вставший в горле. — Я не знаю, где вы сейчас, и никак не смогу… — Однажды я сказал вам, доктор Чилтон, что если когда-нибудь выйду из вашей больницы, то никогда вас не забуду. Вы рассмеялись мне в лицо и сообщили, что такого никогда не случится, поскольку теперь только вы имели власть над моим будущим, — за этим последовала пауза, лишь подчёркивающая превосходство Лектера. — Вы помните? Фредерик это очень хорошо помнил. Однако ему не очень-то хотелось это признавать. — Мне бы не хотелось нарушать данные обещания, даже после своего освобождения из-под вашей опеки. Это было бы непростительно грубо с моей стороны. Однако поскольку я не смог навестить вас лично ввиду своей чрезмерной занятости, мистер Бадж и мисс Кестер были более чем счастливы сделать это за меня. — Доктор Лектер, правда, вы не обязаны… — О, но я обязан, доктор Чилтон. Я всегда выполняю свои обещания, если мне позволяют возможности. Линия оборвалась. В кабинете повисла мёртвая пауза. А Чилтон был очень хорошо знаком с паузами и разными их подвидами, поскольку сам слишком часто использовал их в своей работе — по крайней мере, так утверждали критики. Некоторые паузы вызывали у людей чувство вины. Некоторые — тестировали их нервы и то, как долго они смогут выдержать давление тишиной, прежде чем сломаться. Одни паузы являлись остроумным подколом для коллег, которые не понимали его гениальность. Другие — пробелом в диалоге, во время которого Чилтон пытался придумать что-то, что соответствовало бы описанию диагноза, поставленного им заключенному. Последние его особенно беспокоили и не давали спать по ночам. Доктор Блум как-то сообщила ему, что такие паузы у него случались постоянно, однако сам Фредерик был с ней абсолютно не согласен. Однако эта пауза была совершенно новой — это была пауза смирения. Это была пауза, во время которой человек осознаёт, в какой ситуации он находится и принимает то, что сейчас всё развалится на куски. И в тот момент Чилтон видел это во всей жалкой красе, и понимал, что именно эта пауза значила лично для него. Он молча повесил трубку и вложил телефон в непоколебимую руку Тобиаса, протянутую к нему в ожидании. — Я так счастлива наконец-то встретиться с вами лично. Когда вы официально заявили, что мой муж был умертвлён введением смертельной инъекции, я поняла, что мне стоит поговорить с вами с глазу на глаз, — улыбнулась Мэгги. У неё были парные каштановые глаза, которые, несмотря на её нетерпеливый тон, оставались холодными и бездушными. — Давайте присядем и немного поболтаем.* * *
Фредди Лаундс тихо выругалась, когда её каблук погрузился в грязь в месте, где почва была особенно вязкой. Она зашла в лес всего милю или две назад, но ей казалось, что она идёт уже целую вечность. Её машина была припаркована настолько скрытно, насколько вообще можно было незаметно припарковать машину на опушке у дороги, и какое-то время она даже взвешивала все "за" и "против" того, чтобы просто вернуться в город и позвонить в полицию. Она не была подготовлена к походу через лес к потенциальному укрытию серийных убийц. Она была писателем, чёрт возьми, а не жителем лесного племени. Однако она, как никак, была полевым журналистом. Если Джек Кроуфорд не хотел с ней сотрудничать, то она не обязана была доставлять ему информацию, которая могла бы помочь в поимке Кларка Ингрэма. Он сказал ей только найти Уилла Грэма, поэтому она найдёт только Уилла Грэма. Может, она даже получит награду как единственная, кто оказался достаточно умён, чтобы проследить за человеком, махавшим агенту ФБР на месте преступления. Джек Кроуфорд был настолько одержим мыслями о Лектере, что не замечал тех ниточек, которые оставляли его последователи. Наверное, неправильно, что в данной ситуации её больше заботили её собственные статьи и карьерный рост, нежели благополучный исход расследования или помощь кому-либо из потерпевших — она часто задавалась вопросом, не делает ли это и её психопатом в какой-то степени? Пока Фредди пробиралась через особенно грязное место рядом с упавшим деревом, она думала о том, что, возможно, именно эти психопатические наклонности и заставили её избрать этот сложный путь вместо того, чтобы просто позвонить Джеку Кроуфорду и рассказать ему о том, что она нашла Кларка Ингрэма. Но нет, дело было в другом. Гордыня. Именно гордыня не позволяла ей сделать этого. Может, она и не была психопатом, но нарциссом — определённо. Она мечтала купаться в лучах славы, и, Боже, с каким же нетерпением она ждала того момента, когда будет сидеть в своей машине рядом с абсолютно невредимым Уиллом Грэмом, а затем позвонит Джеку и, как нашкодившего щенка, ткнёт его носом в тот факт, что она одна оказалась намного полезнее целого отдела ФБР. "Нашла вашего парня", — небрежно скажет она. — "Нашла, и мне даже не пришлось сажать никого в тюрьму ради этого". Её читатели будут её обожать. Однако она всё ещё не знала, какую роль играла компаньонка Ингрэма. Она не была похожа на хладнокровную убийцу: на её лице читалась жизненная история в духе "моя мама торговала наркотиками, и я пострадала из-за неё". Однако Фредди не собиралась списывать её со счетов: в конце концов, именно невинно-выглядящие люди чаще всего представляли наибольшую угрозу. К тому же, было в этой девушке что-то невероятно знакомое, но Фредди пока не могла понять, что именно. Эмма. Кларк Ингрэм назвал её Эммой. Ладно, она разберётся с этим позднее, когда наконец-то станет народной героиней. Не стоило забывать, что Ганнибал Лектер убил как минимум четырнадцать человек, хотя был образцовым психотерапевтом и действительно помогал своим пациентам. Да, невинно-выглядящих людей определённо нельзя было недооценивать. Интересно, разрешит ли Уилл Грэм сфотографироваться с ним после того, как она его спасёт? Впрочем, об этом она подумает позже, когда не будет пробираться через лес, стараясь не подскользнуться и не упасть в слякоть на земле.* * *
Ллойд проснулся от того, что его телефон внезапно завибрировал и упал с тумбочки на пол. Пробуждение после медикаментозного сна всегда было тяжким: каждый раз горло будто тёрло наждачной бумагой, а мозг опутывало ватой. Ллойд застонал, сдвинулся ближе к краю кровати и попытался развернуться ровно настолько, чтобы поднять телефон. Рана горела адским пламенем, но ему всё же удалось схватить мобильник, прежде чем он с облегчением рухнул обратно в постель. Ему было больно. Очень. — Ты что-то узнал? — спросил он, включив громкую связь. — О, тебе это понравится, — произнёс Ник вместо приветствия. — Я их нашёл. До лаптопа дотянуться было намного легче. Ллойд всегда спал рядом с ним, на случай, если однажды проснётся с каким-нибудь озарением. Он включил ноутбук и тут же зажмурился, когда свет от чрезмерно яркого экрана ударил ему в глаза. Снизив яркость, мужчина открыл электронную почту и перешёл по оставленной Ником ссылке. — Должен заметить, эти ребята просто обожают драматизировать, — сказал Ник, пока Ллойд ожидал загрузки сайта. — Может, ими движет именно театральность, а не искренняя вера. С другой стороны, возможно, я просто пытаюсь их очеловечить. В любом случае, это дико. Когда страница загрузилась, Ллойд увидел чёрный экран и анимированную ссылку красного цвета, которая стекала из левого верхнего угла к концу листа. Мужчина лениво моргнул и уставился на это, внезапно подумав о том, так ли выглядела его капающая на тротуар кровь. Раньше эта мысль не приходила ему в голову; скорее всего, пробудилась психологическая травма, которую он до сих пор подавлял. Он лежал, придавив к земле напавшую женщину, пока кто-то не перевернул его на спину. Его кровь капала на тротуар почти так же, как ссылка — на веб-страницу, и он задался вопросом, кто мог оформить всё так, чтобы настолько точно воссоздать у человека кровавое видение? — Как ты это сделал? — спросил он. Его голос звучал грубо, как гравий или песок. Он немного подвигал мышкой, чтобы она превратилась из стрелочки в руку с вытянутым пальцем, после чего заинтересованно кликнул на ссылку. — Полазил здесь, порыскал там. Слушай, у меня скоро свидание с девушкой с того сайта по поиску соулмейтов. Пожелаешь мне удачи? Все пишут, что я найду "ту самую" с первой попытки, но ведь не всё так просто. Я хочу сделать из этого настоящий эксперимент. — Ник, — перебил его Ллойд. — Я имею в виду, если она действительно "та самая", то я не буду жаловаться. У неё было классное фото и всё такое, но я не возлагаю на это большие надежды. Очень легко сначала придумать самый лучший исход ситуации, а потом… — Удачи со свиданием. А теперь расскажи мне, как ты нашёл их укрытие. — Пожалуйста, скажи, что ты на самом деле не хочешь об этом знать. Потому что я действительно горжусь проделанной работой, но если я должен буду рассказать обо всём тебе, то мне придётся опустить всю профессиональную лексику до уровня… — Ты прав, — раздражённо перебил его Ллойд, ожидая, пока сайт загрузится. — Мне это не особо интересно. — Я это понял. Ну, так ты перешёл по ссылке? Ллойд издал согласное "мм-м". — Отлично! Она загрузилась? — Загружается. Возбужденность Ника можно было практически потрогать через наушник. — А знаешь что, она не загрузится! Это фейк, ну или фиктивное звено. Тебе будет казаться, что ты попал на нужную страницу, но это не так. Ты просто будешь смотреть на сайт для эмо-детишек из седьмого класса, пока не состаришься. — И как же ты нашёл настоящий сайт? — Похоже, они в основном набирают людей, разбирающихся в компьютерах. Умно с их стороны. Они не хотят, чтобы к ним совались двенадцатилетние фанатки историй про маньяков, им нужны профессионалы. Если ты сможешь взломать интерфейс — поверь, это намного сложнее, чем звучит, — тебе откроется окно чата, и через него ты сможешь напрямую посылать им сообщения. Они отвечают довольно быстро. Ллойд замер, продолжая смотреть на значок загрузки в виде песочных часов, который всё вращался и вращался… — …Предполагаю, именно это ты и сделал. — Да, чёрт возьми! — усмехнулся Ник. — Угадай, с кем я прямо сейчас переписываюсь? Кровь Ллойда застыла в его жилах. — С кем, Ник? — С агентом Фрэнсисом Долархайдом, вот с кем! — самодовольно произнёс Ник. — Я уже отслеживаю их IP-адрес. Я отправлю информацию Кроуфорду, когда добуду координаты. Ублюдок пытается сбить меня со следа, но я хорош. Я очень хорош. — Ник, не связывайся с ними, — серьёзно произнёс Ллойд и, поморщившись, заставил себя сесть. — Ты думаешь, пока ты их выслеживаешь и наводишь на них справки, они не делают того же самого с тобой? Фрэнсис Долархайд был агентом ФБР — он не один из твоих дружков, с которым можно выпить пиво и расслабиться за игрой в Dungeons and Dragons на Roll20. — Не говори о них так, они классные, — слегка обиженно ответил Ник. — Они не становятся плохими от того, что один из них продолжает играть в Halfling, хотя все уже признали, что эта игра мертва. — Ник, я серьёзно, не вздумай… — К тому же, ты ведь сам попросил у меня помощи, не так ли? Он меня не найдёт. Я не оставил никаких следов, он не сможет выйти на меня. А я тем временем помогу ФБР найти этих ублюдков. Я же тебе помогаю, помнишь? Это моя работа. Ты ведь для этого связался со мной. — Ник, это не игра. Ты не сможешь откупиться или договориться, если зайдёшь слишком далеко. Одна ошибка — и ты труп. Ты меня слышишь? В реальности ошибиться — значит умереть. — Я не проиграю. Не волнуйся за меня. — Ник был раздражён. Это прозвучало даже в том, как он резко выдохнул в микрофон. — Не стоит благодарности, кстати говоря. Я позвоню, когда добуду больше информации. — Ник… Он повесил трубку, и Ллойд выругался, глядя на экран, с которого всё ещё медленно и лениво капала "кровь". Здесь анимация делала её настолько странной, что никто бы не воспринял это всерьёз. Кровь на экране сочилась, а не растекалась, как вода; цеплялась за всё и тянулась ко всему, что могла достать, как живое существо, выпущенное из коробки. "Жидкость заполняет пространство, в котором она покоится. В чашке она принимает форму чашки. В коробке — форму коробки", — сказал его учитель естествознания в восьмом классе. Он долго смотрел на капающую кровь, после чего кивнул сам себе, создал закладку и вышел из браузера. Кто бы ни создавал эту анимацию, они точно знали, каково это — видеть пролитую кровь. У этих людей было абсолютное понимание того, как это зрелище выглядит, они видели это достаточно часто, чтобы всё досконально запомнить. И Ник нёсся прямо им навстречу. О, отлично!