elevators

ФИЛ. С нашего объятья прошло уже часа четыре, и брюнет снова вернулся к своему начальному состоянию саркастичного мудака. Но он оказался очень интересным собеседником и, просто взглянув на него, я никогда не сказал бы, что он занимается актерским мастерством или боится деревьев. И за этот короткий период времени я так много о нем узнал: о его прошлом, от чего его кринжит, как он проводит свободное время. Это не было чем-то личным, но это и не что-то, что ты расскажешь случайному незнакомцу. И на самом деле, приятно поговорить о том, из-за чего не спишь по ночам, будто камень с плеч упал. — Ну, — сказал он, прочистив горло, и отвлекая меня от собственных мыслей. — Расскажи мне о своей семье. — Оу, — вздыхаю я. Это та тема, о которой мне некомфортно рассказывать, что-то, о чем я никогда ни с кем не разговаривал. Ну, до тех пор, пока этот незнакомец с карамельными глазами не появился у меня на пути. Но все же я решил проигнорировать ту часть моего разума, что молила выпустить все наружу, и начал свой рассказ максимально просто. — У меня, конечно, есть родители. И они, думаю, довольно прикольные, они дают мне делать, что захочу, поддерживают меня. Это все, что мне нужно, — сказал я, и он тепло мне улыбнулся. — Мои родители развелись, когда я был маленьким, и сейчас я живу с матерью, — он вздохнул, отвел взгляд, и я нахмурился. — Мне жаль. — Ничего такого, я тогда ребенком был, и особо не понимал, что происходит, у меня даже нормальный воспоминаний об отце не осталось. Кроме того, как он меня плавать учил, наверное, — он пожимает плечами, и на его лице именно то выражение, что называется ностальгией. — У тебя есть братья или сестры? — спрашиваю я, и от этого вопроса у меня щемит в груди, но я задерживаю дыхание. Он раздраженно смотрит на меня. — Да, у меня есть брат, и он просто бесячий придурок, — смеется он, и я чуть улыбаюсь. — Цени его придурковатость, пока он еще здесь, — обыденно говорю я, опустив взгляд на свои руки, чувствуя, как слезятся мои глаза. Для меня тяжело говорить о нем, о моем брате. Мы были хорошими друзьями и он всегда был тем, с кого я брал пример. Я бы никогда в жизни не подумал, что кто-то вроде него мог переживать такую тяжелую психологическую травму. Кто-то, кто всегда был причиной улыбки на лицах окружающих. — Твой брат.? — у него голос низкий, он наклоняется к моему лицу, чтобы посмотреть, но я тут же стащил с головы очки и вытер слезы рукавом. — О боже, мне так жаль, — я почувствовал, как он подсел поближе, положил руку мне на колено и мягко сжал его. — Я просто… — всхлип слетел с моих губ, и я тут же закрыл рот рукой, чтобы больше не издать ни звука, — Прости, я не собирался… — икнул я, и он приобнял меня за плечо. — Все в порядке. Ты хочешь поговорить об этом? — спросил он мягким голосом, и мне показалось, что я снова вот-вот разревусь. Я немного удивился, когда он придвинул меня к себе, обнимая, но затем просто положил голову ему на плечо. — Он просто, он никогда не говорил мне, мы были так близки, и потом, три года назад… — я замолчал, делая глубокий вздох, — Он умер от передозировки снотворным.