Их отношения должны оставаться в тайне. Так всегда говорил Питер, забавно округляя глаза, стоило Барнсу заикнуться на этот счёт. Паркер отчаянно-сильно боялся реакции других членов команды, но как бы Баки не выпытывал — никогда не признавался почему. Просто каждый раз впадал в панику, начиная нести всякую чушь. А потому спокойно тискать Питера Джеймс мог только за закрытыми дверями — в спальне или на их общей квартире.
Вообще-то, она полностью принадлежала Барнсу, но самому ему была совершенно не нужна, а вот в качестве их общего уютного Дома подходила идеально. Баки любил валяться на продавленном диване, обнимая Паука. Тот умильно щурился, обвивая мужчину в ответ всеми конечностями.
При Мстителях же Паркер всеми силами сохранял их "тайну". Хотя признаться, получалось у него просто из рук вон плохо. Так, в течении первых же недель, стоило Питеру отлучиться, так кто-нибудь хоть раз, да отзывал Баки на «важный разговор», центральной фигурой которого неизменно оказывался пацан. А уж сколько раз Солдату обещали оторвать самое дорогое, если он Паучка обидит, Джеймс и считать устал.
Поначалу Барнс честно старался подыгрывать Питеру, хотя спустя месяц был готов с ума сойти от постоянного хихиканья Сэма, Клинта и Наташи, которое Паук в упор не замечал. Эти-то придурки прекрасно видели какими глазами Паркер порой пялился на Баки или как Барнс мгновенно оказывался рядом с Пауком, если тому нужна была помощь. А Питер, чтоб его, не замечал очевидного и радовался тому, как они «очень успешно скрываются от остальных». Джеймсу от такого хотелось головой о стену биться.
Когда Барнс случайно услышал, как Сэм с Нат делают ставки на сколько хватит его выдержки, то понял — с этим нужно что-то делать. А учитывая непробиваемость Питера действовать необходимо быть одновременно до неприличности очевидно, но при том не слишком вызывающе.
***
Решение, как почти всегда и получалось с Питером, лежало на поверхности.
Паркер, сколько Джеймс его знал, имел одну интересную особенность — он обращал внимание только на то, что ему действительно интересно, а вся остальная информация неведомым образом отсеивалась.
А за несколько лет Баки прекрасно выучил, на что залипает его парень.
Специально, Совершенно случайно, оказываясь в поле зрения Паука, Барнс принимался облизываться чаще обычного, проводя чуть влажным языком по потрескавшимся губам и оставляя блестящий след. Видя это, Питер застывал, завороженно наблюдая за скользящим движением языка и за тем, как после, его кончик прячется за рядом белых зубов. Парень впадал в состояние транса, совершенно отключаясь от происходящего вокруг. Зрачки Паука расширялись, дыхание сбивалось, выдавая явную заинтересованность.
Затем, в присутствии Питера, Баки начинал улыбаться. Лишь уголками губ, так, чтобы человек, с Барнсом не знакомый, не смог бы даже предположить, что это улыбка. Но Паркера буквально переворачивало даже от столь незначительной мелочи, по позвоночнику бежали мурашки и Питер громко сглатывал, внезапно ставившейся вязкой, слюну.
Барнс прикусывает нижнюю губу, словно задумавшись над чём-то, облизывает их, проходя мимо или вытягивает, чуть поднимая уголки рта в полуулыбке. Как никто Баки знает, что от такого Питер сходит с ума.
Другим, но не менее интересным вариантом, внезапно оказались коктейльные трубочки, незаметно подсунутые Наташей. Как и почему это сработало, Баки ответить не мог, но эффект получился потрясающим — малец разве что в голос не выл, стоило Барнсу обхватить губами тонкую трубочку. Самого Джейса они жутко раздражали, мешали пить, навивая неприятные ассоциации, но ради цели, здраво рассудил мужчина, можно и потерпеть.
Кроме запланированных «акций», случались и непредвиденные. Тут уже дело было в не слишком правильной привычке Барнса обкусывать губы. Разбитые на миссиях губы вскоре затягивались, образовывая неприятно-тянущие корочки восстанавливающейся ткани. И Джеймсу особое удовольствие доставляло содрать тонкую, коричневую пленку. Что для себя видел в этот момент Питер — оставалось для Баки загадкой, но то, как на губах Барнса залипал Питер, заметили все. Джеймс только диву давался, как пацан умудрялся игнорировать плохо сдерживаемые смешки остальных.
***
Барнс упорно делал вид, что ничего не происходит, наблюдая как медленно, но верно выворачивает Питера. Терпение — высшее благо, убеждался мужчина, любуясь терзаниями Паркера. По чуть-чуть у Паука начинало срывать крышу и он, забывая о собственных словах, начал затаскивать Баки в тёмные углы, чтобы поцеловать.
Наташа, после того, как пару раз застала их вместе, начала называть его старым манипулятором и хитро посмеивалась, подкидывая новые хорошие идеи для соблазнения Питера. Кэп косился на него, но молчал, а Старк, кажется, даже стал относиться к Солдату чуть лучше, видя, что Баки не делает ничего против воли Паркера.
Паркеру восемнадцать и его хватило всего на пару недель. После одной из миссий, от избытка адреналина, Питер, не обращая внимания на одобрительные свисты Наташи и Клинта, кинулся к Баки, целуя его. Когда до парня дошло, что он только что сделал, то Паркер, краснея до самых кончиков ушей, спрятал лицо на груди Джеймса, чем вызвал приступ хохота у остальных.
— Ну что, теперь вы перестаете играть в прятки? — все ещё смеясь спросил Сэм.
— Думаю да, — мягко произнёс Баки, поглаживая Питера по волосам.
***
Питер любил своего Барнса. Полностью, со всеми заскоками, загонами и недостатками. Самым главным из которых Паук считал небрежное отношение Солдата к своему здоровью. Разбитые губы были частым результатом боев.
Баки не любил ходить в мед. отсек, а потому, лениво приведя себя в относительный порядок, он приземлялся на диван в гостиной, отключаясь от мира. Питер знал, что в такой момент к нему можно подкрасться, оставшись незаметным.
Паук подбирался сбоку, усаживаясь рядом и открывая аптечку. Действия доведены до автоматизма. Сначала пропитывает ватный тампон антисептиком, а затем осторожно, чуть прикладывая его к ране, обрабатывает пострадавшую поверхность. При ближайшем рассмотрении губы Барнса темные, бескровные и, практически всегда, сухие. Место рассечения цвело, выделяясь воспалённым пятном.
Сверху стоит положить мазь, но к этому моменту Барнс ловит руку Питера и закрывает аптечку, откладывая использованную вату в сторону и утягивая Паркера к себе на колени.
А уже оттуда Питер может любоваться губами Баки сколько душе угодно.
