***
— Не, братан, соррян, — рассматривает дырку на носке, думая, что пора бы ее зашить, — я сегодня не смогу прийти. Лиза попросила сходить с ней на херню какую-то, — буря возмущения и бранный слов полетело в Кашина, — да не променял я дружбу на сиськи, — вздыхает и закатывает глаза, — у нее их нет, — Даня смеется со своей же шутки, — я не каблук, Русь, как минимум, потому что она носит кроссы, — плюхнувшись на диван, Кашин взглянул на часы, — все, я должен идти. Снюхаемся. Нажав клавишу сброса вызова, парень вышел на балкон, чтобы убедиться, что девушка уже вышла из дома, а не стоит и вальяжно покуривает, соответствуя стереотипу, что все девушки обязаны опаздывать. Накинув старую олимпийку, оставшаяся с девяностых от бати, и обувшись в порванный кроссовки, Даня чуть не выбегает из квартиры. Сразу нажимает кнопку лифта, ведь он как всегда едет слишком медленно, и закрывает дверь на несколько оборотов. Топая ногой и шумно выдыхая, Кашин ждет своего «транспорта», понимая, что быстрее было бы спуститься по лестнице. Лиза стоит под холодным ветром, сильнее кутаясь в старенькую спортивку и удивляясь такой погоде. Хотелось остаться дома с чаем, печеньками и «Игрой Престолов», но подводить подругу вовсе не хотелось. Ведь девушка знает, что Регина очень переживает и может случиться так, что она потеряет сознание от волнения. Двери соседнего подъезда открываются и на улице появляется запыханный Данила, который упирается руками в колени и пытается отдышаться. — Курить меньше надо, — Неред подходит к соседу и ухмыляется. — Ой, кто бы тут базарил, — дыхание пришло в норму и парень выпрямляется, становясь на две головы выше Лизы, — ты-то вон куришь, наверное, с лет десяти, раз такая мелкая. — Ой, знаешь, твоему типу лица очень бы подошло поменьше пиздеть, — фыркает девушка, — автобус, метро, такси? — Бабла на такси нет, так что, общественный транспорт — самое то, — честно ответил Даня, выходя из двора. — Изверг, давай я заплачу, раз ты меня сижками кормишь, — Лизу передергивает лишь от одной мысли, что ей придется стоять на этом собачьем холоде. — Ну ты сама предложила, теть, — ухмыляется парень. Двери бара открылись и довольно-таки странная пара зашла вовнутрь. Поперечный стоял на сцене, командуя световику куда тот должен опускать прожектор и в какие моменты. Рядом стояла Регина, нервно притопывая и кусая ногти. Заведение пустовало, ведь до открытия еще чуть больше часа. Приглушенный свет, деревянные столики и неприлично маленькая сцена — выглядело все уютно, создавая правильную атмосферу, будто бы ты сидишь на кухне, а твой***
— Ну вот значит, приезжаем мы в первый город, а там уже менты стоят, — попивая из стакана виски с колой, рассказывает Поперечный, — я так на очко упал, пиздец, — четверо ребят сидят в гримерке бара, — а они мне «Мы зашла за автографом, нам нравятся твои шутки», и тут я приохуел, — друзья дружно засмеялись. — Даня, а можно вопрос? — Кашин и Поперечный неплохо сошлись, складывалось такое впечатление, что они давние друзья. — Конечно, — Поперечный все время поглядывал на часы, боясь пропустить начало выступление. — А нахуя все стендап комики держаться за стойку, — задал интересующий его уже несколько лет вопрос Данила. — Ну бля, тут нет секрета какого-то. Тип, что это традиция или что-то такое, — делает глоток любимого напитка, — просто надо же занять чем-то руки, а дрочить на сцене — не очень. Этим политики занимаются, — хмыкает Поперечный, давая ответ. — За такие шуточки, тебя и посадить могут, — проговаривает Лиза, еще сильнее разваливаясь на мягком кресле, закидывая ноги на подлокотник. — Ладно, ребятки, я пошел, — время пришло выходить на сцену рыжего комика. Регина поднялась за ним по ступенькам, но осталась стоять за кулисами. Она слышала этот материал больше десяти раз: когда Даня его только написал, во время первой репетиции, когда учил. Но каждый раз она смеялась, как в первый, вселяя в Поперечного уверенность в своем творчестве. Для него было главным видеть улыбки, а вот видеть ее — лучше любых драгоценностей, больших залов и всех запасов виски с колой. Лиза пересела на диван к Дане, который слушал шутки, доносящиеся с зала. На некоторые он смеялся, что означало, что Поперечный очень даже неплохой комик. Девушка рассматривала свои кроссовки, стукая ногой об ногу. — А они хорошая пара, — разорвал тишину парень. — Да, очень. Любят пиздец друг друга. Хоть и не говорят это напрямую, — тяжело вздыхает. — И он не ебется в сраку с пацанами, — заключает Данила. На глазах девушки наворачиваются слезы, он ударил по больному, — Бля, прости, не хотел. — Боже, я настолько страшная, что от меня уходят к парням! — Лиза хлопает себя по ногам, стараясь контролировать слезы. — Да нет, ты солнце. — Потому что, на меня больно смотреть, — шутит Неред. Оба заливаются смехом и слезы исчезают сами собой, — вот я сама себя и задиссила! — Ой, да ладно тебе, — Даня приобнимает ее за плечи, — найдем тебе самого натурального натурала! Русая девочка усмехается и ложится на плечо своего соседа. Очень странное чувство, когда почти незнакомый человек успокаивает тебя и утирает твои слезы. Но ей все нравится и она утыкается носом в его старую олимпийку, подмечая в голове, что не видела более крутой вещи, чем эта.***
Выступление закончилось несколько часов назад, но было решено посидеть в баре и отметить то, что материал зашел на ура. Слегка пьяненькие Неред и Кашин выплыли из заведения, ожидая такси. Осенний холод ударил в лицо, заставляя слегка протрезветь. Яркие огни освещали город, придавая некую романтику месту. Оба стояли на поребрике и курили, стараясь удержать и не упасть. Домой совершенно не хотелось им двоим, но никто не решался предложить прогуляться. — Слушай, — чуть замявшись, подал голос Данила, — а может ну нахуй это такси? Пошли погуляем. — Давай, я тоже хотела предложить, — воодушевившись таким исходом дня, проговорила Лиза. — Заебись, пошли на Фонтанку! — принимает инициативу на себя. Дорога была полностью пустая, поэтому пара уверенно зашагала вперед, весело смеясь. Луна в небе светила ярче, чем когда-либо на их памяти, а холод не мешал вовсе наслаждаться наступившей осенней ночи и прекрасному городу-мечте.