Что-то никогда не меняется

— Тебе не кажется, что наша жизнь — отвратное и унылое дерьмо? — голос Катлера был под стать его словам — таким же загробным. — Нет, — немного подумав, отозвался Данс. Он даже не повернулся в его сторону, любое движение взрывало внутри черепа противопехотную мину. — Хотя, утро могло бы быть и получше. Но мы сами виноваты. Они впервые заключили настолько удачную сделку: за непонятные железяки, найденные в Пустоши среди прочего хлама, механик Гарза отсыпал им целую кучу крышек. Интересно, сколько из этой кучи они оставили в «У руля»? Данс помнил две бутылки бурбона, подсевшую к ним симпатичную синеглазую девицу без двух передних зубов и то, как они ее наперебой угощали. Окончание вечера было скрыто туманом, и это раздражало даже больше, чем головная боль. Он ненавидел свои провалы в памяти. Но сосредоточиться ему не дали. — Черта с два! — воскликнул Катлер с неожиданной для его состояния страстью. Судя по шороху, он даже приподнялся на своей лежанке. — Мы целую неделю голодали и надрывались под баулами с барахлом, ломали ноги по мерзким руинам, полным мерзких тварей, и едва не подохли в перестрелке с рейдерами. А все для чего? Для того, чтобы напиться в баре, потому что наконец-то смогли себе это позволить? Слышать такое было немного странно — сам он испытывал гордость за их последнюю вылазку. А пьянку попросту забыл, чтоб ее. — Мы живы. И даже немного разбогатели, — Данс все-таки повернулся на бок и с удивлением посмотрел на друга. Должно быть, его собственная физиономия была сейчас такой же жутко помятой. Затылок и виски немедленно сдавило раскаленным обручем. Катлер презрительно фыркнул: — Разве это жизнь? Жалкое гниение. Носимся, как использованная бумажка по ветру. А итог будет один — сначала «У руля», потом «Быстрая доза», а потом оглянуться не успеешь, как ты с перерезанным горлом валяешься на помойке. — Можно же просто больше не напиваться, — возразил Данс терпеливо. В голове почему-то зазвучал визгливый смех той девицы. Он вспомнил, что из бара они возвращались втроем, поддерживая друг друга, чтобы не хлопнуться на пол. Но сейчас ее в комнате не было, хотя валяющиеся по углам бутылки свидетельствовали, что время они проводили неплохо. — Честно говоря, мне не понравилось. Зачем мы взяли бурбон? Пиво вкуснее. Катлер поперхнулся: — Уж мне-то не заливай! Не понравилось ему... Скажи еще, что Нина тебе тоже не понравилась. Притащить ее сюда — твоя идея. Я был против. Катлер поморщился и сел, завернувшись в драное одеяло. Лицо у него сделалось кислым — не то из-за похмелья, не то от воспоминаний. — Надеюсь, с ней все в порядке. Куда она ушла в таком состоянии? — Данс потер лоб. События восстанавливались крайне плохо. — Состояние у нее было получше, чем у нас обоих, — Катлер посмотрел на него с иронией, пошарил под лежанкой и вытащил початую бутылку с пивом. От вида алкоголя Данса снова замутило. — Почему она ушла? — повторил он, а потом перед внутренним взглядом мелькнули обнаженные женские плечи, покрытые синяками, и его бросило в холод и в жар разом: — Надеюсь, мы ее не обидели? Катлер вздохнул, теперь в его взгляде появилась жалость: — Эта шлюха попыталась нас ограбить после того, как отработала свою выпивку. Представляешь — не попросила крышек, а начала угрожать! И я ее выгнал. — Он с подозрением понюхал содержимое бутылки, допил его залпом, скривился еще сильнее и хрипло спросил: — Тебе что, правда мозги отшибло? Ты еще заступаться полез, а она тебя едва ножом не пырнула. — За что? — тупо переспросил Данс. — Ограбить-то нас не вышло. Так что, по ее мнению, мы отымели ее даром. — Мы... что?! Катлер снова фыркнул: — Покувыркались втроем, что. Чего краснеть-то? В целом, все было мило. Она сама и предложила. Подначивала еще. Скажешь, ты не за этим ее в баре подобрал? — Не помню... — Данс шумно выдохнул. — И буду очень рад, если мы больше никогда не станем это вспоминать. — Чего такого-то? — пожал Катлер плечами. — Хотя, как хочешь. Но я вижу, с тем, что наша жизнь — унылое дерьмо, ты уже согласен. Хотели порадоваться жизни, а вышла пьянка. И вообще, мы ведь можем больше, чем ползать по древним помойкам! Вон, от рейдеров даже сами отбились. Данс помолчал, справляясь со смущением, а потом сказал: — В Ривет-Сити все же лучше, чем в Пустоши. Но мы можем попросить Харкнесса взять нас в охрану. Мне нравится идея служить. Быть чем-то большим, защищать слабых. — И смело отстреливать яйца всяким подонкам! — подхватил Катлер с воодушевлением, а потом на секунду замер и воскликнул: — К черту Харкнесса! У меня есть идея получше. Давай вступим в Братство Стали? Представляешь, мы — и в силовой броне? Это же нереально круто! — Братство Стали? — повторил Данс недоверчиво. — А чем оно занимается? — Истребляют рейдеров и супермутантов. И людям помогают. Катлер принялся рассказывать про Питтсбург, про Цитадель, про то, как рыцари и паладины защищают поселения и патрулируют Пустошь. И с каждым словом в сердце Данса крепла уверенность, что они выбрали правильное направление, чтобы изменить свою жизнь. — Продадим мою лавку и твою комнату, накупим припасов, новое снаряжение — и сразу в дорогу, — сказал он решительно. — Сегодня и займемся. Катлер присвистнул: — А не слишком быстро? — В самый раз. — Ну, ладно, — Катлер отшвырнул пустую бутылку в угол и рассмеялся: — А спорим, я надену силовую броню раньше, чем ты? — Спорим, — Данс улыбнулся в ответ. Прошлое уже отступало и становилось неважным. Их ждало будущее.