Что-то никогда не меняется

— Не трогай винт! — Нора сердито шлепнула Хэнкока по руке. — Я же только что вколола тебе мед-икс, проклятый наркоман. — Было любезно с твоей стороны, дорогуша, — этот оскал должен был символизировать улыбку. — Обычно ты меня подобным не балуешь... Сил на споры у нее совершенно не было. Такой вымотанной Нора давненько себя не ощущала. — Обычно тебе хватает мозгов не лезть под пули, — проворчала она, копаясь в своей медицинской сумке. — И я сделала это не ради твоего чертова удовольствия, а для обезболивания. Снимай штаны. Я собираюсь заштопать твое распоротое бедро. А винт ослабит действие морфия. — Да и черт с ним, — добродушно отозвался Хэнкок, развязывая служащий поясом флаг и стягивая основательно попорченные брюки, а потом посмотрел на нее и заметил: — А тебе не помешало бы ширнуться самой, детка. Или хотя бы глотнуть виски — у тебя же руки трясутся. Заварушка вышла, что надо, а? Эти зеленые ублюдки едва не пустили нас на фарш. Нора невольно содрогнулась. Бой на полуразрушенном заводе и вправду получился кошмарным. Писк приближающихся с разных сторон бомб, зажатых в руках громадных камикадзе, до сих пор стоял в ее ушах, заставляя сердце стучать в бешеном ритме. Да еще гнездо дутней в самом неподходящем месте, будто мало было супермутантов и их ручных тварей. И почему, скажите на милость, этой взрывающейся мерзости понадобилось обосноваться именно в том подвале? Встретили братьев по разуму, не иначе… Нора несколько раз глубоко вздохнула, досчитала до десяти, выкинула из головы все мысли и занялась раной напарника. Закончив зашивать, обработала ее антисептиком, хоть Хэнкок и уверял, что гнить у него уже нечему, и наложила тугую повязку. — Ну как, идти сможешь? Я бы хотела переночевать на ферме, а не среди этой грязи и вонищи. — Еще один мед-икс, и я даже понесу твой мешок с бесполезным барахлом, — глумливо предложил Хэнкок. — А еще за один и тебя на ручки возьму. — Вымогатель, — фыркнула Нора беззлобно. — Что ж, раз ты способен шевелить языком, значит и ногами сможешь. Пошли. Я ужасно хочу ополоснуться, от меня за милю смердит тухлятиной. А на ферме посмотрим, потакать твоим жалким пристрастиям или нет. Но возвращение на ферму оказалось вовсе не таким, как она планировала. Гордый владелец собранного из ржавого хлама домика и куска плохо обработанной земли встретил их с обрезом в руках. — Чего приперлись? — в его голосе звучала явственная угроза. — Спокойно, Стивен, — Нора медленно подняла руки. — Это же мы. Ты сам отправил нас разобраться с бандой супермутантов, которые тебе досаждали. Мы разобрались. Теперь все в порядке. — В порядке? Ха! — он смачно сплюнул им под ноги. — Я вас раскусил, благодетели хреновы! Типа, помогли, а теперь — плати, ага? Отличный план вы, минитмены, придумали, что и говорить. «Вот тебе, Стивен, водяная скважина. Вот тебе новое ружьишко. А хочешь, мы тут турель поставим?» — передразнил он с презрением. — Только меня не проведешь. Откормить меня хотите, как брамина? Покудова я нищий был, меня особо и не трогали. А как огород попер, так сразу всем интересный стал. Сто шкур содрать хотите — вместо одной, и той плешивой? Так вот, хер вам! Уматывайте отсюдова. И водокачку свою сраную забирайте! Я лучше нищим и свободным буду, чем дойной браминихой. И другим расскажу, что вы, падлы, задумали. Чтоб шрапнелью вас, бандитов, встречали. — Мужик, да ты охренел! — вырвалось у Хэнкока. Он разъяренно повернулся к Норе: — Ты что, так и будешь молчать? — Идем, Джон, — ответила она холодно. — Нам здесь не рады. Прощай, Стивен. Привал пришлось устроить неподалеку от фермы — действие мед-икса закончилось, и ходить Хэнкок уже не мог. Нора быстро отцепила от рюкзака спальник, расстелила и бережно помогла Хэнкоку на нем устроиться. Тот лег и схватил ее за руку: — Что это была за хрень, подруга? — Обычная хрень, — пожала Нора плечами. Ей ужасно не хотелось обсуждать это именно сейчас. Она для этого слишком устала. — Девяносто процентов разумных существ — идиоты. А спорить с идиотами непродуктивно. Ладно, ты лежи, а я пойду поищу дрова. — Никуда ты не пойдешь, пока мы не поговорим! — Хэнкок так рассердился, что даже привстал. — Мы рисковали жизнью, проливали свою кровь, а ты взяла и просто ушла! Позволила этому говнюку смеяться нам вслед! — Эк тебя задело, дружочек, — Нора грустно улыбнулась, аккуратно освобождая руку от его хватки, и вздохнула: — Мы пошли на тот завод, чтобы сделать доброе дело, так? Мы его сделали. Благодарность — это приятный бонус, а не цель. Уж ты-то должен это понимать. — Он же подохнет без нас, — Хэнкок покачал головой и, поморщившись, снова улегся на спину. Нора все же присела рядом: — Стивен сделал свой выбор. И я не намерена больше его беспокоить. Если он выживет — молодец. Если нет — что ж, значит, выбор был неверным. Я делаю добрые дела, Джон. Но я никогда не считала себя доброй. Была бы доброй — не смогла бы стрелять в живых людей без того, чтобы орать по ночам. — А то ты не орешь по ночам, — пробурчал он. — Ладно, называй себя, как хочешь. Хоть болотником. — Я просто делаю то, за что могу себя уважать, — Нора отвернулась и посмотрела в подступающие сумерки, зная, что ничего интересного там не увидит — только чахоточные деревья, трухлявые остовы машин, разложившийся хлам да скелеты, которые за двести лет никто не потрудился похоронить. — Что еще может мне предложить этот паршивый мир, кроме самоуважения? — сказала она тихо, больше самой себе, чем Джону. И прибавила более бодрым тоном: — К тому же, добро, причиненное насильно, превращается в свою противоположность, тебе так не кажется? — Именно поэтому ты не даешь мне ширнуться? — съязвил Хэнкок. Она рассмеялась, без особой, впрочем, радости, и потрепала его по плечу: — А тебе палец в рот не клади. Ты прав. И, знаешь, по большому счету, Стивен тоже не ошибся. Минитменам действительно нужны ресурсы. Толстая и сытая браминиха и впрямь для этого подходит куда лучше, чем тощая и голодная. Ну, ничего. Раскормим того, кто не будет этому сопротивляться. На, держи свой мед-икс и постарайся начистить тошки к моему приходу. Она встала, закинула на плечо винтовку и ушла собирать дрова.