Его спаситель

Без хозяина эти громадные покои казались ещё более пустыми и холодными, а, казалось бы, куда же дальше? Всё отличалось крайней дороговизной, но за этим скрывалось пустота и горькое одиночество. Арсений только сейчас заметил, что нигде нет ни одной фотографии. Нигде. В коридоре висела одна картина, на удивление, она была не современная. Это был какой-то, видимо, неизвестный художник, на вскидку, века девятнадцатого, второй половины. Мастер, явно необделённый талантом, изобразил на небольшом холсте холмы в предрассветной дымке, наполненной малиновыми и сиренево-рыжими лучами восходящего солнца. Кусты жасмина и сирени, расположенные на одной из вершин, были покрыты мелкими цветами. Они были такими реалистичными, что, казалось, их запах доходил до зрителя, не смотря на то, что они были отделены непроницаемой стеной самого холста. На дальнем и плане виднелся кусочек морской глади. Маленькое пятнышко воды не оставляло сомнения, что является частью великой силы, которую не покорит человек. Арсений прошёл дальше. В гостиной он не нашёл ничего интересного. Там также не было фотографий и обстановка была очень скудная: два кресла, в которых они вчера вечером читали, ещё был журнальный столик, длинный диван у стены и, собственно, всё. Правда положение спасало окно во всю стену, открывавшее вид на город. Но Арсений искал не это. Он вновь вышел в коридор, где в высоких деревянных стеллажах стояли книги. Здесь конечно можно поискать... но это надолго. Поэтому Попов пошёл в спальню парня. Там обстановка была не менее удручающей: всё белое, чистое до боли в глазах, на стене правда висела темная плазма. Рядом с платяным шкафом был большой комод. Вот тут уже можно начинать поиски. Арсений аккуратно выдвинул первый ящик. В нем была куча браслетов и колец. Рядом стоял флакон одеколона. Больше ничего. Арсений стал быстро открывать все остальные ящики, но все они оказывались пустыми. Было два варианта: либо Антон очень хорошо умел прятать, либо прятать был нечего. Оставался последний ящик. Этот ящик был намного больше остальных и занимал наверное треть комода. И именно на него были возложены нешуточные надежды, которые с треском не провалились, а напротив оказались даже более чем оправданными. Нижний ящик был доверху забит рисунками, по-видимому, руки Шастуна. Они было разложены по годам. Арсений начал с самого начала. Все мы знаем как рисуют маленькие дети. А видели ли вы когда нибудь рисунки маленького ребёнка, обладающего талантом? Не всякую чушь, показанную по телевизору, а настоящий дар виднеющийся сквозь «каляки-маляки». Арсению особенно понравились тюльпаны. И как спрашивается ребёнок в три года может нарисовать тюльпаны, чтобы те были произведением искусства? А вот Антон взял и нарисовал. Это говорится здесь без всякого преувеличения. Бывают дети одарённые от рождения. С первых увиденных работ Арсений начал это подозревать. Потом была череда работ школьных. По сухой и скучной программе - «нарисуйте нам пожалуйста букет», «сделайте аппликацией натюрморт». Вообщем, по сути, скучища, но тем не менее в работах Антона чувствовалось неподдельное старание. Обычно ведь мальчики в школе не особо любят рисование. Но тут было по-другому. Правда, начиная с шестого класса, цветных и ярких работ становилось всё меньше. Им на смену приходили карандашные рисунки. На них уже не ребёнок, а подросток-Антоша. Учился рисовать правильного человека. И делал это старательно и кропотливо. Раз за разом. Но вот сюжеты стали совсем не как прежде. Много «внепрограмных» рисунков где все плакали, страдали. Было даже несколько надгробий. Последняя работа была датирована десятым классом. На ней молодой паренёк сидел на берегу и тянулся к воде, а под беспечной гладью реки его караулила страшная, цепкая, костлявая рука монстра. Этот рисунок был тёмным. Его делали, не жалея карандаш. И темными, жирными, широкими линиями показаны были тени, сгущавшиеся над мальчиком в последние, наверное, минуты его жизни. Переходный возраст, судя по этой картинке, сильно побил мальчика, настолько сильно, что он больше и не брался за кисть. Арсений провёл много времени за разбором работ и сообразил, что закопался очень вовремя. Только он убрал все рисунки на место, как послышался звонок в дверь. Арсений быстро добрался до неё и, распахнув, выкатил глаза и замер. В проёме стоял Антон и обнимал совершенно пьяную, как и он сам, девушку. Когда Арсений открыл дверь, Антон сразу повёл эту сомнительную гражданку в сторону своей спальни, на ходу пробурчав слуге что-то нечленораздельное, хотя по тону которым это было сказано и так всё понятно - "не лезь". Арсений был в ступоре. Шастуна он отпускал на полтора часа, а вместо этого тот явился всего через сорок минут и уже совершенно пьяный. Разве можно стать такой амёбой за такой короткий период? Хотя... Но самое главное это было не по Плану. Однако Попов быстро продумал ход действий. За это время Шастун со своей пассией ещё не успели даже до комнаты добраться. Когда же они, наконец, стояли на пороге, Арсений подоспел к ним с реквизитом для своей миниатюры. Он резко поднял руки с двумя графинами, наполненными ледяной водой, и опрокинул их. Сосуды обрушили своё содержимое один на Шастуна, другой - на даму. Оба вскрикнули и замерли. Девушке Арсений быстро вручил толстовку Шастуна и, вызвав водителя Антона, отправил барышню по адресу, что она полусонно пролепетала. Антон же был отправлен в ванну под холодный душ. Так что через пятнадцать минут уже начинающий соображать, а, соответственно, злой Антон, замотанный в белый махровый халат, сел в гостиной в своё кресло, прожигая слугу бешеным взглядом. - И что ты опять творишь? - Проявляю беспокойство. - Засунь его подальше. - Так не интересно. - Да что ж ты пристал-то? Выжить из дома меня захотел? - Ну, как вариант, - Арсений улыбнулся. Лицо Антона вытянулось то ли от страха, то ли от осознания. Но этого можно было и не бояться. Вероятность, что он это завтра вспомнит была не велика. По крайней мере так думалось Арсению. - Гад. Антон буквально выплюнул это слово. Он лёг и, отвернувшись к спинке дивана, закрыл глаза. Вскоре молодой человек забылся беспокойным сном. Арсений ещё смотрел некоторое время на посапывавшего Антона. Где-то в глубине души ему было жалко рушить парню жизнь... он ведь совсем не заслуживал этого. Хотя почему же? Очень даже заслуживал. Целью Арсения были деньги и он их был намерен получить весьма изощренным и красивым [гадким и низким] способом, но пока, это не помешало ему накрыть парня пледом. Всему своё время.

***

Утром Антон проснулся самостоятельно, но у него было чувство, что на него смотрят. Знаете, иногда бывает такое, что ощущаете на себе чей-то внимательный взгляд, даже не видя человека. Вот с Антоном было именно это. Он полежал, как обычно, пару минут, чтобы глаза привыкли к свету, чтобы немного унять головную боль. Затем всё же приподнялся на локтях, чтобы осмотреться. С его плечей спал плед, и он задумчиво посмотрел на него. Мыслей было много, и все они копошились в голове, что безумно отвлекало. Арсений оказался неподалёку. Он сидел в кресле и не отрывал глаз от телефона, внимательно всматриваясь в тускло светящийся экран. Шастун отчего-то был уверен, что Арсений внимательно следил за ним до пробуждения. Однако сейчас на первом месте была гудящая голова и стакан с таблеткой, которые Антон приметил на столике в другом конце комнаты. В немой просьбе он вытянул руку - Арсений ни на секунду не поднял глаз от телефона. Может не заметил, но скорее, конечно издевается. - Арсений, - блин, ну и хриплый же голос, - дай таблетку. Голове от шума стало очень плохо. Арсений же не шелохнулся. - Арсений! В ответ снова молчание. «Будь что будет! Сейчас главное получить спасение!» - Арсений, ну, пожалуйста! Попов добро улыбнулся, видимо добившись желаемого и тут же оказался подле Шаста со всем, о чем его просили. Антон бросил таблетку в стакан и, как только она растворилась, осушил сосуд залпом. - Кстати, Антон, - Арсений говорил очень тихо, - ещё раз напьёшься, будет так же. «Как?» - Антон и правда хотел это спросить, но в эту секунду Арсений включил рядом с головой парня на телефоне какую-то орущую песню на всю громкость. Антон вскрикнул и упал с дивана. Стакан, бывший в его руке, выскользнул и упал рядом, осыпав всё градом битого стекла. Шастуну, однако, повезло - его почти не задело. Но почти ведь не считается... Один небольшой осколок пролетел рядом с глазом и по касательной вошел в бровь острым краем. Антон сел и почувствовал, что его лицу, вернее левой его части, становится тепло. Он прикоснулся к коже и почувствовал что-то мокрое. Не смотря на ощутимую, резкую боль, он повторял про себя «Только бы вода!», но посмотрев на руку понял - не вода. Только теперь до него дошло, что всю воду он уже выпил. А подушечки пальцев теперь имели на себе яркие пятна. «Ну класс!» Он начал на ощупь пытаться понять масштаб повреждений, но его руку от его же лица отдёрнул Арсений. - Ты чего творишь-то? Хочешь ещё больше засадить себе это стекло? Попов уже поднимался и направлялся к выходу из гостиной. - Стекло? - заторможенно спросил Антон. Арсений отсутствовал не долго - примчался через полминуты с перекисью, ватой и бинтами. Где он успел это так быстро найти, оставалось загадкой. Да и то, откуда он узнал как правильно и нормально извлечь стекло, остановить кровь, которая, кстати, лилась не плохим каскадом на глаз и щеку, как, в конце концов, бинт наложить, тоже было не особо понятно. Всё время, пока Арсений делал все эти манипуляции, он осыпал Шастуна советами и выглядел, если не врачом, то уж точно выпускником мед-курсов. Через пять минут Антон, с замотанной бинтом головой, был посажен в кресло, закутан пледом и держал в руках чашку чая. Арсений тихо сел напротив. Он нервно посматривал на повязку. Бинт в районе брови медленно окрашивался в красноватый цвет - кровь плохо останавливалась. - Тох, ты извини... не хотел, - слова эти были искренними - правда переборщил, но с другой стороны это возможно ускорит события... - Фамильярничаешь. - Немного. Больше не буду. Они помолчали. - Антон, тебе в больницу съездить надо бы...,- начал Арсений. - Нет! - Антон буквально выкрикнул это, но затем оправился и добавил, - не надо мне. - Но у тебя же бровь разбита. - Срастется. - Антон, ты больниц боишься что ли? - Арсений говорил с усмешкой, но не слишком уж шутя - мало ли... - Ты придурок? - Антон спросил и, не ожидая ответа, прикрыл глаза. Арсений же не хотел на этом заканчивать разговор и поэтому предложил, чтобы хоть как-то загладить вину: - Хочешь я тебе почитаю? - Зачем? - Ну не знаю... - Арсентий лихорадочно стал придумывать причину, - ну мне всегда читали в детстве если мне было плохо. - А я тебе ребёнок что-ли? Арсений не стал отвечать честно. - Ну врачей же боишься. Антон нервно закатил глаза: - Я уже сказал, что нет. - А почему тогда ехать отказываешься? Антон некоторое время молчал и перебирал браслеты на запястье. Страх того, что врачи с лёгкостью смогут выявить его зависимость и запихнуть в какое-нибудь закрытое и не весьма отдаленное место, не отступал, но немного затих. «Ладно, возможно они и не станут первым делом лезть ко мне, чтобы взять кровь... травматологи всё таки, а не личный врач, приставленный отцом - тот точно докопался бы... ну, да ладно. Будь, что будет!». - Я и не отказываюсь. Спустя пятнадцать минут они уже были в машине, мчавшей в сторону к больнице. Антон был молчалив, как и обычно, но теперь ещё и нервничал. Арсений пытался понять что же его подопечному не нравится, но идей никаких не было. Поход к врачу можно в деталях не описывать. Это был самый обычный визит к травматологу. Правда Арсений отказался оставлять Антона одного и потащился с ним в кабинет. Антона осмотрели, сказали, что всё в порядке, вкололи обезболивающее и сказали регулярно перевязывать. Освободились они где-то через час, поскольку очереди всё же никто не отменял. Стрелки часов ползли к трём часам дня. Арсений вышел с Антоном на крыльцо и повернулся к нему: - Слушай, может сходим здесь перекусим, а то мы с утра ничего не ели. - Нет, я не голоден, - Антон закутался в толстовку и пошёл к машине. Уже открывая дверь, он добавил: - Если хочешь, сходи, поешь. - До дома потерплю, - ответил Арсений, влезая следом в салон. Но дома Антон сразу пошёл в гостиную и сел в кресло, прикрыв глаза. Арсений тихо подошел: - Ты как? - говорил он шепотом, поскольку видок у Антона был так себе - видно голова болела. - Не особо, - даже не открывая глаз ответил парень, - я просто немного головой ударился ещё, когда падал. Пройдёт. - Почитать тебе? Антон только кивнул. Долго они просидели. Один в полудрёме, другой с книгой. Это могло продолжаться почти вечность, но за окнами стемнело, а голос Арсений начал порядочно отдавать хрипотцой. Попов ушёл на кухню и скоро позвал туда Антона. На этот раз он решил не кричать, а тихо позвал с порога гостиной. - Слушай, Арсений, расскажи что нибудь о себе, - вдруг попросил Антон, после того, как десять минут сверлил пустым взглядом тарелку с едой. - Зачем тебе это? - Ну, понимаешь, - начал Шастун, явно пытаясь как можно правильнее подобрать слова, - вероятно нам с тобой ещё какое то время соседствовать придётся... а как можно жить с человеком, о котором ничего не знаешь? Арсений решил, что в Антоне говорило обезболивающее (может доза великовата была...), не мог же его план так быстро начать действовать. - А ты мне скажи, ты много знал о своём прошлом слуге? - эта фраза была заготовлена очень давно и ждала своего часа. Немного интриги должно быть всегда. Антон помотал головой. Действительно, о Константине, с которым он бок о бок прожил всю жизнь, он не знал почти что ничего. - Я, наверное, пойду... Антон ушёл в комнату, не оборачиваясь. Арсений же долго смотрел на его нетронутый ужин...

***

Следующее утро начинается странно для обоих. Они, погружённые в свои мысли бродят по квартире, временами наталкиваясь друг на друга. Антону разговаривать как-то не о чем. Арсению же напротив, но он решает для начала всё хорошенько обдумать. И всё же, когда он замечает, что Антон за те полчаса, что они бодрствуют, в седьмой раз идёт одинаковым длинным маршрутом по квартире с остановками для бездумного созерцания стены или книжного шкафа, мужчина решает нарушить молчание. - Пожалуй пора завтракать, - произносит Арсений, когда их пути пересекаются у входа на кухню. - Нет, не пора. Подумав о том на сколько этот молодой человек ещё мальчик, Арсений вздохнул. - Давай, давай. - Слушай, отвали, а... - Антон продолжил свой променад по квартире. Арсений решил пока не спорить и просто пойти приготовить завтрак, а там уж разберётся как-нибудь с этим большим ребёнком. Пока Арсений химичил на кухне, он не переставал думать о том, что по сути хочет получить выгоду от того, что шантажирует человека не выросшего окончательно из подростковых комплексов... А это значило, что он разбивает в дребезги не жизнь взрослого, состоявшегося мужчины (пусть и молодого), а юноши, который не понимает нормально многого лишь потому, что когда-то некому было ему объяснять это. Признаться, раньше Арсений не задавался такими вопросами и душевное состояние и уж тем более судьба шантажируемых, была более чем безразлична. Что изменилось теперь, было не понятно, но это было явно не очень хорошо. Так что его душевные волнения были закончены ярым желанием запихнуть все мешающие мысли как можно дальше. - Антон! Антон! - протяжно позвал слуга. - Что? - парень появился в дверном проёме. - Как насчёт горячих бутербродов? - Арсений поднёс к Антону сковородку на которой лежали невероятно аппетитные и вкусно пахнущие бутерброды. - Отрицательно. - Ну я боюсь, что это ни на что не повлияет... - он схватил Антона за руку и усадил за стол. - Не хочу я! Ты меня вообще слышишь? - Так и анорексиком стать недолго. - Это в основном женская болезнь - раз, я не голоден - два. - У меня на тебя серьёзный компромат - три. Сиди и ешь. На этом перепалка и закончилась. После завтрака Арсений опять утянул Антона гулять. В таком плавном и не особо разнообразном времяпрепровождении проходят несколько дней. За которые слуга успевает провести Антону неплохой экскурс по Петербургу, убедить всё того же Антона, что Гюго не такой уж и зануда, как кажется, и что с ним, Арсением, спорить бесполезно. Пятница приближается неизбежно и от чего-то Шастун очень сильно трясётся. Казалось бы, предстоит обычная встреча с отцом, но что-то не даёт ему во всём этом покоя... И вот этот день настаёт. Как бы Антон не пытался оттянуть неизбежное наступление пятничного утра, оно приходит строго по расписанию. - Мне жаль беспокоить вас, сэр, но, похоже, это утро. Очень неудобно, согласен. Я считаю виновато вращение Земли*, - произнёс над ухом парня приятный, низкий голос. Шастун сел на кровати, смотря на довольного Арсения с таким выражением лица, будто тот был либо не в себе, либо клиническим идиотом - брови парня были сведены и подняты до предела, глаза чуть расширены, а рука неизбежно тянулась к виску, чтобы у него покрутить. Арсений печально вздохнул: - По-видимому, придётся заполнять и этот пробел... - он помолчал, - но это позже! Это подождёт! А сейчас душ, завтрак и по плану. - Сколько времени? -Антон до конца ещё не проснулся и щурил беспрестанно глаза. По этой причине он не мог даже различить четыре цифры на экране телефона. Арсений секунду молчал, как бы вспоминая, а затем изрёк: - Половина одиннадцатого. Антон недовольно поднялся и, посмотрев на плотные занавески, не пропускавшие даже свет дня, поплёлся на кухню. Завтрак его уже ждал и Шастун, пусть и без особого аппетита, принялся есть. Из-за постоянных походов в места особо разлагающие, он совершенно отвык не просто есть по расписанию, а почти что отвык есть совсем. Правда Арсению лучше было об этом не знать. В тот момент, когда Антон думал как же ему отвлечься от того, что он принимает пищу - организм был несколько не готов к такому - помощь неожиданно подоспела в виде часов на стене. Часы показывали четверть девятого. Антон открыл было рот, чтобы позвать Арсения попросить сменить батарейку в остановившемся механизме, но в этот момент стрелка дрогнула и песочила на минуту вперёд. Антон нахмурившись отдёрнул занавеску на окне и увидел за стеклом синеватую пустоту раннего утра, прорезаемую маленькими бусинками уличных фонарей и мозаичными квадратиками окон. -Арсений, - дольше его реплику продолжать не стану - цензура... Арсений не откликнулся, видимо зная зачем его зовут. Недовольный крик с кухни повторился, но на этот раз ругательства были гораздо длиннее. Но слуга вновь не издал ни единого звука в ответ. Поэтому Антон просто спокойно (на сколько это было вообще возможно) доел и отправился на поиски Попова. Пропажа нашлась довольно быстро - в ванной комнате. Вообще для слуги ванная была отдельная - маленькая комнатушка за его спальней, но Арсений с первого дня её невзлюбил и не уделял ей ровным счётом никакого внимания. Антон естественно к этому относился негативно и поэтому не упустил возможности и в этот раз выразить своё отношение к происходящему тремя ёмкими и глухими ударами кулака по деревянной поверхности. Арсений же, обычно безучастный к этим актам агрессии, на этот раз тут же открыл дверь и гордо прошествовал в одних брюках мимо Антона в свою комнату, нараспев воскликнув: - Свободно, следующий! Антон сначала опешил, а потом громко крикнул в след слуге, чтобы тот одевался, прежде чем выходить. На это последовало ёмкое и резонное: - Не торопи тогда! На сём и закончили.

***

Сегодня Арсений изъявил ярое желание идти в Эрмитаж. Антон просто взвыл и поплёлся за своим слугой-просветителем-садистом. На удивление Эрмитаж не оказался тоскливым заведением, где шляются только нудные, низкие, очкастые, веснушчатые, обременённые десятком книг в руках люди. На вид все были вполне нормальные. Экспозиция была всё же привлекательнее посетителей. Даже для Шастуна, который к слову сказать, в искусстве классическом не особо шарил. Правда из одного зала парней чуть ли не выперла злая смотрительница, походящая на горного тролля. Дело в том, что среди классической живописи помешалась в одном из залов какая-то хрень в виде скелета, составленного из зелёных жучков, в руках этот перформанс без черепа держал чучело птицы. Эта несуразность настолько рассмешила парней, что их хохот не смогли заткнуть, а в связи с этим просто вытолкнули в соседний зал (ладно, ладно, их не выгоняли, просто сверлили взглядом означавшим либо капитуляцию, либо смерть). В конце концов, Арсений и Антон побрели к выходу, поскольку обед у отца Антона в два часа ещё никто не отменял. Обед начался нормально. Отец был несколько удивлён, правда, что слуга даже здесь не отстаёт от своего подопечного, но с другой стороны это было, как он выразился: "Похвально". И всё же, Шастуна младшего беспокоило, что обед проходит спокойно. Слишком спокойно. Это было неправильно. И закончился обед тоже нормально, но вот когда Антон выходил из столовой, он обратил внимание, что отец задерживает зачем-то Арсения. Молодой человек замер за дверью и прислушался. Буря грянула. - Арсений, скажите, - голос отца был ниже, чем обычно - не хорошо... - а Антон, правда, наркоман? * из сериала "Дживс и Вустер", если не смотрели очень- очень рекомендую. Одни актёры чего стоят...!