7 days of love

Проснулся Федька снова в одиночестве, но в этот раз голос Ивана был слышен внизу. «Опять с работы звонят.» — подумалось Басманову, и он снова зарылся головой в подушки, собираясь досмотреть странный сон, где Ваня был злым царем, а он сам — его верным слугой… Хр-р-р… — Па-а-ап, я не знал, что ты здесь! Эт-то что еще такое?! Федьку смело с кровати, он быстро натянул первое попавшееся шмотье и слетел вниз по лестнице. Слетел, встрепанный, взлохмаченный, с горящими удивлением глазами, так что Грозный-младший удивленно-весело хмыкнул, а сам Иван оценивающе облобызал любовника взглядом: футболка на Федьке была ивановская, большая, соблазнительно-собственническая. Из дальнего угла махнул рукой Максим Скуратов, Федькин знакомый из соседнего отдела. — Эмм, добрый день, — смущенно выдавил он, неловко поправляя сумку на плече. Басманов автоматически кивнул и тут же нахмурился: — А, собственно, что они тут делают? — потыкал пальцем в новоявленных. Мелкий Грозный набычился: — Мы отдыхать приехали, а вот что ТЫ тут делаешь? Иван молчал, как-то подозрительно зависнув на Басмановских голых ногах. — Ваня! — Папа! — Что? — заморгал Грозный. — Да все в порядке, дом большой, все вместимся! Ванюш, в твоей комнате размещайтесь, ко мне не лезть, Федьку не бесить… И на завтрак что-нибудь сварганьте, ликвидаторы спокойного утра! Иван внезапно притянул Федьку к себе и потащил наверх, в спальню. Тот даже отбиваться не стал — бесполезно и не хочется. В общем, вернулись они через полчаса, когда Максим и Ваня уже прикончили завтрак. Федька плюхнулся на стул и придвинул к себе ближайшую тарелку с подостывшим омлетом. Слишком большая футболка все еще была на нем и ненавязчиво соскальзывала с взмокшего плеча. Иван сытым котом растянулся рядом, довольно и сыто улыбаясь. Вид у обоих был до того затраханный, что Максим изумленно выдал: — А Ваня говорил, что вы в постели носки вяжете и кроссворды разгадываете… Федор со смешком уткнулся в свои ладони, а Иван несильно шлепнул своего сына по затылку. — Старички… Вань, у меня сейчас песок посыпется, — усмехнулся Басманов, пересаживаясь к любовнику на колени и прижимаясь всем телом. Он почувствовал чужую руку на талии, и, прикрыв глаза, ласково замурчал. Ванька скривился и отвернулся, а Максим посмотрел с непонятной завистью. Федор понял, что за все время здесь они даже за руки не взялись. Интересно… — Так, все в сад, работать! — приказал Иван, вставая и выходя из дому с прижатым к боку Федькой. *** До двух часов они провозились с розами. Потом Грозные занялись костром и шашлыками, а Федька с Максимом достали бутылку вина и сели поговорить по душам. Басманов пригубил полусухое красное, из-под выбившейся прядки наблюдая за Скуратовым: — Что ты, молодец, не весел? Что ты голову повесил? — на манер народных песен пропел Федор. — Вы такие счастливые, когда вместе. Мне немного завидно, — помолчав, признался Максим. Он чуть тоскливо поглядел на своего возлюбленного, который лениво следил за костром. Ванька, заметив этот взгляд, улыбнулся, и Скуратов в тот же момент засиял полуденным солнышком. — А твой? Дай, угадаю: скрывает отношения, до жути не романтичен и пытается тобой командовать? — иронично вопросил Басманов. — Ну, да. Твой такой же, что ли? — усмехнулся Скуратов, не отрывая от Ваньки взгляда. — Был, — отозвался Федор, — ты даже не представляешь, через что мы прошли вместе. И мирились, и ссорились, и прятались, и открывались. Один раз он чуть меня не убил, другой — я ему чуть компанию не развалил. Но обоим нужно учиться находить компромисс, — он улыбнулся своему Ивану и отсалютовал бокалом. Наутро Ванька и Максим уехали, то ли не желая мешать, то ли не хотя посторонних. Иван попрощался с сыном и его возлюбленным, и потопал досыпать: те внезапно сорвались с места ни свет ни заря. И только Басманов, хитрый лис, увидел, как в лучах утреннего солнца невысокого тонкокостного, как девица, Максима, бережно целует Иван-младший.