детроит бикам лесбиан

Время сновидений наступило для всех. Оно наступило для всех, кроме Норт. Та была настолько хитра, что даже бог сновидений — Морфей - не смог ее поймать. « Девочка снова всех обхитрила. Девочка снова всех обманула» Девочка обманула и себя тоже. Она постоянно обманывала себя. Но не так, как сейчас. Она не могла уснуть не потому что хотела. А, потому что не могла выкинуть из головы одну персону. Норт никогда не верила в любовь или во влюбленность и отрицала все происходящее. «Любовь и прочие ваши игрушки не интересуют меня. У меня есть дела много важнее. К примеру, организация революций и прочая подпольная деятельность». Все изменилось именно сейчас. Норт почувствовала этот запретный вкус — вкус влюбленности. Да еще какой. Этот был раза в два запретнее прочих. Во-первых, сама рыжая это отрицала. Во-вторых, это проявление негетеросексуальности, а сама Норт думала, что ее программное обеспечение — самое гетеросексуальное в Детроите. В-третьих, сейчас она должна быть занята делами государственной важности, а не лесбийскими потрахушками. Перевернувшись на другой бок, она сжала веки. Уснуть нарочно не получится, засыпается всегда случайно. Так вышло и с другим действием. Влюбиться в незнакомку нарочно не получится, всегда случайно. « Спать не выходит, походить что-ли?», - такая вот идея посетила буйную головушку Норт. Все, что приходило в ее голову воплощалось непременно, а это пришло в ее голову тоже. Ну и Кара, к слову. Встав с постели-голого пола, девушка лисьими шагами направилась к месту, где спали новенькие. Шла она держась рукой за стенку, чтобы в потемках не наступить на грязно ругающегося девианта, или не свалить глубоко важные документики. Добравшись до места, к которому был проложен столь тернистый, опасный и плюющийся ругательствами путь, Норт замерла. От прямого взгляда в глаза Кары ее отделяла большая коробка. Глаза беловолосой были открыты. «Это финиш» - подумала тогда рыжая и скривила рот в проигрышном ужасе. Она тебя поймала. Тебя поймали, девочка-лиса. Кара не засыпала тоже. Она слышала все, что сказал Лютер. Слышала обидные слова, которые бросила ему в ответ Алиса. И ей было больно. Ей тоже было больно. Получается, она врала сама того не зная? Она пыталась спасти робота, которого можно выключить без проблем одним щелчком? Все происходящее потихоньку теряло смысл. И девушке это казалось неправильным. Она все еще любила Алису и Лютера, пускай они машины. Ведь сама Кара — машина по сути тоже. Не в состоянии одолеть навалившееся, Кара уже не замечала, что лежит с открытыми глазами. Ее отвлекло чувство приближения. Приближения то ли утра, то ли андроида. Андроида цвета утра. Взгляд пал на Норт. Растерянная рыжая девушка не походила на ту себя. На другую. На ту, которая сидела в кресле и говорила о переворотах, ка ко чем-то повседневном. На ту, которая подделывала документы и язвительно шутила. На ту осеннюю революционерку. На ту Норт. Перед ней маленькая растерянная девочка с взглядом воровки. Друг на друга смотрят две девушки. Друг на друга смотрят полуночный ходок и потерявшийся. Друг на друга смотрят...