I'm not bulletproof

      Хосок не успевает натянуть штаны, как в его шею внезапно что-то упирается. Он мгновенно напрягается, сердце ухает в пятки, первая мысль, что его изнасилуют, ограбят и убьют в туалете третьесортного ресторанчика. А так как, ни деньгами, ни привлекательной внешностью (по мнению самого Хосока) он не обладает, то его сразу убьют, может даже мучительно, обозлившись на отсутствие первых двух пунктов. Что-то упирающееся оказывается носом, который медленно поднимается по шее, громко вдыхая запах кожи и утыкаясь в затылок. Хосок выдыхает – только один человек его так нюхает.       – Чонгук, я чуть не сдох! – Хосок хочет повернуться, но мелкий тесно прижимается к его спине, запускает ладони в волосы и массирует пальцами кожу.       – Хён… – протяжно шепчет младший, сильнее надавливая подушечками за ушами. – Ты так долго, я соскучился.       Хосок млеет от круговых движений: пальцев Чонгука на своей голове, бёдер Чонгука на своей заднице. И совсем забывает, что стоит с опущенными штанами в общественном туалете. Он обо всём забывает, когда властные руки скользят вниз по телу, сминая футболку, поддевают резинку трусов, проскальзывая внутрь и обдавая тёплую плоть холодом пальцев. Хосоку дико страшно и безумно волнительно: в любую минуту в помещение могут войти, а они обжимаются у писсуаров. Одной рукой он хватается за руку младшего, не то отталкивая, не то прижимая ближе; второй рукой машет назад, мыча «Куки». Чонгук понимает жесты хёна без слов и, не убирая руки от его паха, не отстраняясь, тащит их к дальней кабинке.       Щеколда поддаётся со скрипом, в кабинке тесно, но относительно чисто. Чонгук облизывает ладонь, освобождает член Хосока и начинает размашисто дрочить. Хосок громко стонет, когда младший кусает его за загривок, оставляет засосы на шее.       –Тише, хён, – шепчет на ухо младший, не переставая двигать рукой, воспаляя воображение старшего.       – Хочу тебя, хён, – обдаёт жаром и снова кусает.       – Как же хочу тебя трахнуть.       У Хосока плывёт перед глазами, ноги подкашиваются от дикого возбуждения и азарта, по телу бегут мурашки, жар распространяется по коже, становится тяжело дышать. Он выгибается в пояснице и отчаянно трётся о стояк младшего, ощущая трение голых ягодиц о кожаные штаны. Хосоку катастрофически мало Чонгука, его поцелуев, его касаний, ощущения голой кожи о кожу. Внизу живота ноет от возбуждения, скручивается узлом, ему необходимо ощутить член Чонгука в себе. Хосок скулит и прижимается ещё сильнее, Чонгук начинает имитировать толчки, вбиваясь в его зад, левой рукой сжимая шею.       – Ты такой горячий, Хосоки, – почти душит, большим пальцем дразня головку.       – Плохой мальчик, – и снова размашистые движения.       – Мой грязный мальчик, – укус в шею. – Кончи для меня, хён.       Хосок стонет ещё громче, до боли в костяшках сжимая бёдра Чонгука. Тот ускоряет движения рукой, ловя дрожь старшего, а после замедляет, чувствуя, как по ладони стекает тёплая сперма. Размякший Хосок разворачивается, упираясь лбом в плечо Чонгука и рвано дышит. Младший облизывает испачканную ладонь, нежно его обнимает, поглаживая по волосам и успокаивая.       Отдышавшись, Хосок поднимает взгляд на Чонгука. В глазах пляшут бесята и дикое желание – Чонгук его завёл, накалил до предела – одной дрочкой такое не снять, не удовлетворить потребность в близости, в желании слиться в единое целое. Хосок целует Чонгука в губы, ощущая собственный вкус. Он опускается на корточки, стягивая кожаные штаны младшего вместе с боксёрами. Чонгук выдыхает, ощутив свободу и горячее дыхание на ноющем от возбуждения члене. Он зарывается руками в растрёпанные волосы Хосока, оттягивает пряди, не сводя взгляда с открытых карих глаз, вызывающе смотрящих на него снизу вверх. В таком положении Хосок прекрасен: он облизывается, заглатывает по основание, сосёт причмокивая, издавая такие звуки, будто его при этом трахают. Возможно, именно это он и представляет, слегка покачиваясь. Хосок смотрит до жути похабным взглядом, а во рту у него так мокро, горячо и тесно, что Чонгук долго не выдерживает и кончает хёну на лицо. Собирает капельки пальцами и подносит к губам – Хосок с упоением слизывает. Чонгук стирает остатки спермы с лица хёна краем футболки, чмокает в нос и поднимает, притягивая к себе. Они целуются медленно, расслабленно и нежно, аккуратно придерживая друг друга руками, показывая «ты – моё сокровище».       – Десять минут и сваливаем домой, – шепчет на ухо Хосок.       – Пять! – Шлёпает его по заду Чонгук.       Когда они возвращаются за столик, Намджун одаривает их пронзительно укоряющим взглядом.       – Вы отвратительны, – посмеиваясь, качает он головой.       – Мы тебя тоже любим, хён, – бурчит Чонгук, давясь куском пиццы, а Хосок моментально краснеет.