***
– Дай хоть раны обработать, – Намджун смотрит на голого Юнги, сидящего в позе лотоса на столе с блокнотом в руках. – Иди в задницу, – огрызается Мин, не оборачиваясь. – Я только что оттуда. – Намджун хмыкает, наблюдая, как Юнги со скоростью света водит ручкой по листку, записывая строчки лирики, что фонтаном из него льются. Вдруг Юнги чувствует, как что-то по его спине скребётся, щекотно так. – Ты что творишь? – голову, наконец, поворачивает. – Меня тоже вставило, – хрипит Намджун, выводя ручкой стихи на любимом холсте.Дикие (Намджун/Юнги, NC-17)
29 августа 2018 г. в 19:54
– Ах ты, сука! – Намджун сплёвывает кровь, проводя тыльной стороной ладони по разбитой губе. – Руки распускать вздумал? – Ударяет Юнги кулаком в живот. Тот сгибается, падая на пол, Намджун хватает его за волосы и волочит по полу в сторону кровати. Юнги раздирает голые ноги о жёсткий ворс ковра, орёт матом, пытаясь ухватиться за руки Кима. Ощущение, что с него сдирают скальп. Намджун швыряет его на матрас, в руке остаётся клок высветленных прядей. Юнги отскакивает как пружина и бросается на обидчика с кулаками.
– Ненавижу тебя, сука! – разъярённо наносит удары по телу Кима. За это получает звонкую пощёчину. Намджун одним ударом опрокидывает его на ненавистный ковёр, Юнги ударяется затылком о ножку стула. Он хрипит и извивается, когда Намджун наваливается на него сверху, заводя руки за голову. Юнги удаётся пнуть коленом Намджуна, на секунду он ослабляет хватку. Мин пользуется этим, тянется к ножке стула и опрокидывает его на Кима. Удар приходится по руке, Намджун успевает закрыть лицо, рычит разъярённым зверем и тянется к Юнги, ползущему на четвереньках к двери.
– Стой, сука! – набрасывается на свою добычу Ким, притягивая жертву к себе.
Юнги хватается за лампу на прикроватной тумбе, лампа со звоном разбивается о голову Намджуна. Юнги в ужасе пытается отползти не сводя взгляда со свирепых глаз налитых кровью. Со лба Намджуна стекает кровь, не замечая ничего вокруг, он по осколкам ползёт к Юнги, пытающемуся забиться под кровать, но бежать некуда. Намджун обхватывает его шею кровавыми руками, тянет к себе, ногами тонкую талию удерживает, чтобы не убежал, и впивается в красные губы. Не целует – кусает, рвёт нижнюю, Юнги его по спине кулаками не останавливаясь бьёт, но Намджун не отстраняется, языком по скулам ведёт, а после в рот врывается. Юнги отвечает также жёстко, в ответ кусает, слюна с кровью смешивается, вкус металла на губах оседает. Юнги тянет Намджуна за волосы, открывая доступ к подбородку и шее, оставляет свежие отметины поверх заживающих. Намджун на нём домашнюю растянутую футболку голыми руками разрывает, пытается связать ошмётками ткани руки за головой, Юнги упирается, но сил почти не осталось. Намджун отвлекается, ищет глазами, где пузырёк со смазкой валяется: в комнате разруха, ни одной вещи на своём месте, как будто ураган пронёсся, тайфун по имени Юнги. У Мина связаны руки, но ноги свободны, он тяжело поднимается, локтями в поваленный стеллаж упираясь, и бежит.
– Удрать пытаешься, сучёныш?! – Намджун оставляет неудавшийся поиск, ковыляет за беглецом, настигая его у ванной, и тащит на кухню.
– Ничтожество! – плюёт ему в лицо Юнги, брыкаясь ногами.
– Без смазки выебу, – выносит вердикт Намджун. – Сам напросился, Сахарочек.
У Намджуна на левом предплечье след от колец Мина, багровое «SUGА» по разорванной коже. Он своего непокорного зверёныша разворачивает, ладонью лицо в стол вдавливает, бьёт по заднице, трусы срывая, на голую спину любуется: молочная кожа вся в укусах, следы зубов от шеи к пояснице тянутся. Намджун сильнее голову Юнги в стол вжимает, а сам за ягодицу его кусает, оторваться не может, хочет кусок плоти вырвать. У него сил почти не осталось бороться с этой бестией, но адреналин кровь гонит, зверя внутри воскрешает, придавая возбуждения и злости. Одной рукой он свой стояк освобождает, трётся о манящую задницу, «сейчас будет очень больно» – на ушко шепчет. Юнги проклятия извергает, но зад выпячивает, сам подставляется. Намджун с его приоткрытых губ слюну пальцами собирает, по члену размазывает, и толкается внутрь резко, до основания. Больно обоим: Намджун по хрупкому плечу ударяет, выпуская эмоции; Юнги хрипит и пяткой машет, не с первого раза по коленке попадая:
– Ублюдок! – почти задыхаясь выплевывает.
Намджун в нём резко двигается, разрывая нутро, боль с жаром перемешивает. У Юнги самого колом стоит, но дотянуться до возбуждения не может. Намджун, не сбавляя темпа, вколачивается в хрупкое тело, руку с лица на шею перекладывает, то ослабляет хватку, то крепче сжимает, ему решать, когда его детке дышать. Второй рукой он ягодицу сминает, до красных отметин, в сторону отводит, чтобы ещё глубже попасть. Он его насквозь проткнуть хочет, и сходит с ума от того, что Мин сам насаживается, стонет, а руками по бёдрам Намджуна лупит, ещё больше заводя. Ким его распять на этом столе хочет, растерзать и обглодать до косточек. Резко переворачивает Юнги лицом к себе, дрожащие ноги на свои плечи закидывает, коленки покусывает, руками по телу ведёт, от живота к бусинкам сосков, скручивает их, отчего Мин ещё больше выгибается; наклоняется, ключицы лижет, в шею кусает. Юнги всё принимает, руками за плечи Намджуна цепляется, ногтями по коже следы выскребает, под сильным телом мечется, ногами поясницу обхватывает, кричит «Ещё. Сильнее». Дрожит и извивается, не знает, как ещё впиться в терзающее его тело, чтобы круги перед глазами прошли, чтобы ощущение наполненности не разрывало нутро. Он руку назад откидывает, на столе что-то нашаривает пальцами, и в момент, когда сил терпеть больше нет, изливается, ударяя находкой Намджуна в плечо. Ким орёт от наслаждения смешанного с дикой болью, на вилку в своём плече ошарашено смотрит и кончает, давая Юнги смачную пощёчину.