I'm not bulletproof

      Сокджин закрывает глаза, задерживает дыхание и опускается с головой под воду. В ушах стоит приглушённый монотонный гул, тело расслабленно, руки становятся невесомыми и тянутся к поверхности. Он представляет, как погружается в тёмные воды океана, медленно опускаясь на самое дно, в чёрную бездну. Ему так хорошо и спокойно, он маленькая песчинка стремящаяся домой.       Набранный воздух заканчивается, Сокджин выныривает, распахивая глаза и глотая кислород, опускает голову на бортик ванной. Океан не принял его, слишком много горечи в одном теле, даже для его солёных вод.       Сокджин опускает руки, будто за режиссёрским креслом его жизни сидит посторонний человек. Он чувствует себя второстепенным персонажем кино, другом главного героя, находящимся в его тени. Друг главного героя слегка отбитый и порой творит несусветную дичь, но в любой момент готов сорваться ради помощи другу. Он никогда не предаст, живёт по установленным им самим же принципам и угарного шутит. Возможно, он не так хорош собой, но Сокджин тычет пальцем в экран: "как ты не видишь, как он прекрасен?!". Бывает, в конце фильма друг главного героя находит такую же чокнутую девчонку. Ты смотришь на них и смеёшься "вот же психи", а внутри завидуешь их раскрепощённости и счастью.       Сокджин нашел свою "чокнутую девчонку", душу готов за неё отдать, только она — он, и вопреки ожиданиям, но по закону жанра, испытывает большое неразделённое к главному герою.       Чонгук идеален: полон идей, энергии и планов, у него впереди большое будущее, к которому он прёт как танк, напролом. Казалось бы, пять лет разницы, а Сокджин чувствует, что у него всё позади, что будущего уже не будет, по крайней мере светлого. Он до сих пор не добился "высот", он просто живёт в надежде на обычное, банальное счастье, чтобы рядом был любимый человек, к которому можно прижиматься не только в дружеском порыве, которого можно целовать не только в макушку, пока он вырывается и лупит по спине. Чтобы на твоё "я люблю тебя", ответом "фу, я тебя тоже, хён" слетало с губ не донсэна, а влюблённого человека. Но это не то, чего он должен желать, чтобы в глазах родителей светилась гордость. Сокджин думает, что слишком многого хочет, а значит, ничего не получит.       Он ёжится — вода совсем остыла, а так не хочется выходить за пределы пропитанной паром комнаты. Зачёрпывает в ладони воду, она медленно утекает сквозь сомкнутые пальцы, вместе с ней Сокджин упускает что-то важное.       Оказавшись в своей комнате, Сокджин сразу ныряет в постель, сворачиваясь в комочек под пуховым одеялом. Проваливаясь в сон, он слышит быстрый стук в дверь, а потом чувствует, как рядом проминается матрас, кто-то пытается нащупать конец одеяла, чтобы забраться внутрь.       — Двигайся хён, — бурчит Чонгук. Сокджин узнал его сразу, по холодным пяткам и тому, как младший медвежьей хваткой бесцеремонно его обнял, опоясывая своими тяжёлыми конечностями.       — Что на этот раз? — вздыхает Сокджин.       — Тэхен пришёл. Развалился на всю кровать с Хосок-хёном, ещё и дурацкого фламинго притащил. Долбанный фламинго, чтоб его.       Чонгук тяжело пыхтит в шею старшего. Даже у него есть уязвимые места. Сокджин глубоко вдыхает и поворачивается к младшему лицом, притягивает ближе к себе, почти впечатывая обнимает, ледяные пятки своими греет, запускает руку в мягкие волосы и к своей груди голову прижимает. Не сдерживается и целует в макушку, один раз, второй, так губы на ней и оставляет. Чонгук что-то под нос обиженно бормочет, про плюшевого розового фламинго всё. Сокджин понимает, что долбанный совсем не фламинго, но назвать так друга даже у Чонгука язык не поворачивается. Он жмётся к хёну, тот чувствует трепет его ресниц на вырезе своей футболки, они как мягкие кисточки щекочут кожу.       Сокджин ничего не говорит — что всё у мелкого будет хорошо и так знает. Только крепче губами к макушке прижимается, вдыхает глубже родной запах и остаться в этом моменте навсегда хочет.