A Proposal by Any Other Name

Это была какая-то дурацкая шутка. Должна была ей быть. Рей топала к своему номеру, проклиная всё на свете. Её платье было сырым от влажности и прилипало к коже, неприятно натирая, пока она быстро шла по холлу. Она умирала с голоду, была раздражена, а в висках пульсировала головная боль в такт шагов, которые она слышала прямо за спиной. Рей вздохнула. Она попыталась сосредоточиться на нумерации комнат, мимо которых проходила, но её мысли устремлялись в совершенно другое направление. Один день. Это займёт всего лишь один день, а затем она долетит до Дублина прямо к Финну и всё снова будет так же замечательно, как и раньше. Она просто должна пережить эту ночь в одной комнате с незнакомцем. Рей почти прошла мимо их номера, когда услышала сзади себя покашливание, заставляющее её остановиться. Она прикрыла глаза. Конечно. Она сделала глубокий вдох и обернулась, сжимая в руке ключ-карту. — Дай угадаю, триста пятый? — спрашивает она, глядя на человека перед собой. Его взгляд устремился на дверь, и Рей посмотрела туда же. Номер триста пять. — Единственный и неповторимый, — отвечает он с небольшой ухмылкой. Какой же он раздражающий и отвратительный человек. Почему Рей не могли поселить рядом с кем-нибудь из милых дам, которых она видела в самолёте? Нет, это обязательно должен был быть этот человек. Хотя, все могло обернуться гораздо хуже. Её могли поселить и с тем слишком напористым рыжим парнем из автобуса. По крайней мере, этот человек не потратил сорок минут впустую, пытаясь подкатить к ней. Рей глубоко вдохнула и шагнула вперёд. Мужчина не сдвинулся с места, чем заставил подойти неприлично близко, и всё равно закрывал собой проход. Она взглянула на него, выгнув бровь. — Позволите? Мужчина — Рен, припоминает Рей, — делает шаг назад и убирает сумку. — Конечно, пожалуйста. Рей хмыкнув приложила ключ-карту к двери до тех пор, пока не загорается зеленый огонек, а затем толкнула тяжелую деревянную дверь и прошла внутрь, решительно игнорируя Рена, идущего прямо за ней. Номер маленький, и не видел ремонта, судя по обоям, лет двадцать, однако всё же здесь две кровати. Рей перекосило. Ей не хватало ещё и делить кровать с незнакомцем — это было бы пресловутой вишенкой на торте, по крайней мере, за последние сутки. Она подошла к кровати, которая была ближе к окну, и кинула туда свою баснословно дорогую сумку, поглядывая во двор на разгулявшийся ураган. Её сумка мокрая, и Рей заметила скопившиеся капли дождя вдоль линии молнии. — Тебе нужно высушить её, — раздаётся голос низкий и глубокий, как мягкое рычание и грохот грома перед бурей. Рей посмотрела на него через плечо и выгнула бровь. — Сначала мне самой нужно высохнуть, — говорит она, сразу же отступая и открывая маленькую дверь с правой стороны от выхода. Рей повернула ручку. Ванна небольшая и в белых тонах — как и в большинстве мотелей и гостиниц. Белые полотенца, белая раковина, белый туалет и ванна с душем, а также шторы и маленькие контейнеры с мылом и шампунем. Она взяла полотенце из металлической стойки — единственная не-белая вещь, кроме ободка зеркала над раковиной, — и сразу же начала сушить им волосы. Рей вынуждена была признать, что ей могло бы здесь даже понравиться, если бы не плохая компания. Рей замкнула дверь и сняла платье, отжала его от воды и повесила поверх занавески для душа, чтобы получше его высушить. Она так носится с этим красивым платьем, лишь бы произвести впечатление на Финна. Ей нужно было придумать, как задобрить его, прежде чем встречаться с ним лично. Рей прикусила губу. На металлической перекладине висело ещё одно полотенце. Было бы очень грубо с её стороны, взять и воспользоваться им, оставив после себя сырым. Она взяла то полотенце, которым сушила волосы, и быстро обернула его вокруг своего тела. Ей нужно вернуться в комнату, чтобы взять свою одежду. Когда она вышла из ванной, то застыла на месте, чуть не уронив с себя полотенце. — Что ты делаешь с моей сумкой? Ой. Она почти визжала. Рен зажал её сумку между ног и протирал её. Что за психо… — Я говорил тебе, что её нужно высушить, — он посмотрел на Рей, а она нахмурилась, чуть ли не плача. У него в руках маленький кусочек ткани, а на коленях стояла баночка с мазью, и при ближайшем рассмотрении она заметила, что её сумка не только сухая, но и немного блестящая. Он смазывал её. — Герметик против влаги, — объясняет он, держа в руках тряпочку и указывая на её кожаную сумку. Рен сидел на полу и выглядел чистым и невозможно сухим. Он продолжил оттирать сумку, и Рей заметила, что ценник всё ещё свисал с правого бока сумки. Даже не утруждая себя попыткой прочитать бирку, он взглянул на Рей, его брови нахмурились, как будто он увидел кого-то или что-то, чего не мог понять. — Только не говори, что ты заплатила больше двух тысяч долларов за сумку, чтобы испортить её под дождем? — спрашивает он, наклонив голову. Рей сжала губы. Она подошла, намереваясь вырвать из его рук свою сумку, но затем застыла на месте, колеблясь. Он знает, что делает. А она нет. Они застыли, на мгновение прекратив всякое движение — он у своей кровати и с её сумкой, держа на коленях баночку с герметиком, и она, стоя возле его длинных ног и смотря на мужские руки. — Мне нужна была сумка, — объясняет Рей, стараясь унять дрожь в голосе. Не получилось. Рен поднял бровь. — Так ты ходила за сумкой стоимостью в две тысячи? — недоверчиво спрашивает он, и Рей рассержено на него смотрит. — Не напоминай, ладно? Рен пожал плечами, но его взгляд всё ещё был прикован к ней. Тогда он снова поднял руку, предлагая свою помощь. — Можно? Во второй раз она колеблется. В этой сумке находятся все её ценные вещи. И кошелёк, и документы, и все деньги, которые у неё оставались. Но, посмотрев на него, Рей пришла к мнению, что человек в такой одежде и с такой сумкой был достаточно богатым, и ему незачем было красть жалкие её пожитки. Она кивнула Рену и медленно отступила от него на пару шагов, шагая к своей кровати, умостившись на которую, она снова уставилась на его руки. Они были настолько большими, что Рей поразилась, будто под гипнозом наблюдая за его круговыми движениями, пока Рен втирал герметик в небольшую сумку. Она отметила, что у него гладкая кожа. Значит, Рен привык к лёгкой жизни. Это стало ясно после его замечания о стоимости сумки. — Э-э… — начинает Рей, замечая, что вокруг царит слишком гнетущая тишина, становясь ещё хуже с каждым моментом. — Спасибо. Рен посмотрел на неё, выгнув бровь. Она показала на сумку Louis Vuitton. Мужчина кивнул. — Не хочется заменять эту так быстро? — спрашивает он, ухмыляясь. Рей нахмурилась, а затем слегка фыркнула. Заменять её? Да она не хочет менять даже замок на ней, не то что саму сумку, особенно зная её цену. Это её укололо. Он думает, что Рей легко может позволить себе приобрести такую сумку, и по её мнению она одноразовая, так почему бы ему так не считать? Она ушла сушиться сама, забыв свою сумку за миллиард долларов, мокрую и обвисшую на кровати в дешёвом отеле. Рей сжала челюсти, пристально смотря на Рена. Самонадеянный, маленький… Она вскочила и забрала свою сумку, выдергивая её из его рук. В любом случае, он уже обтер её со всех сторон. Рен с любопытством поднял глаза, медленно её осматривая. Рей следила за его взглядом вниз, и вниз. По её голым рукам, голым ногам, краю полотенца, которое едва достигало средины бедра, потому что полотенце очень маленькое. Вместо того, чтобы стоять там и демонстрировать все двадцать оттенков красного, она закинула сумку на кровать и, рывком расстегнув молнию, принялась искать внутри подходящую одежду. Она всё ещё чувствовала его взгляд, будто приклеенный к её спине, прямо между её голыми лопатками, как будто зуд, до которого она не может достать, чтобы почесать его, но всё ещё продолжала спокойно копаться в своей одежде. Затем она вытащила пару джинсов, светло-кремовую футболку и новый комплект спортивного белья, которые она купила в магазинах аэропорта. Рей быстро прошмыгнула в ванную, всё ещё игнорируя его взгляд, а когда дверь за ней закрылась, позволила себе сделать глубокий вздох. Рей нажала на кнопку, замыкая дверь. На всякий случай. Рей сбросила полотенце и разделась, меняя нижнее белье как можно быстрее, и надела джинсы и рубашку. Она глубоко вздохнула. Просто божественно тепло и сухо. На стене висел небольшой фен. Она обхватила его рукой и вытащила с крепления, а затем стала просто рассматривать его, растягивая время. Фен не сильно отличался от того, который лежит у неё дома, разве что, немного меньше. Рей нажала на кнопку включения. Через двадцать минут она вышла спокойной и в хорошем настроении, замечая, что Рен всё ещё пялился на неё, сидя на том же месте, где и сидел когда она уходила. Она отшатнулась. Он ждал её? — Ванная свободна, — говорит Рей, наклоняя голову в сторону открытой двери. Рен кивнул, не сводя с неё своих карих, чуть суженных глаз. Он ничего не сказал, ничего не сделал, просто сидел там и наблюдал как за жуком. Это продолжалось так долго, что она начала ёрзать, а её пальцы теребили подол рубашки. Не потому, что Рей застенчивая, а потому, что на неё никогда не смотрели таким образом. Первой мыслью было расправить плечи, бросив нахальный взгляд, но он казался совершенно невозмутимым, и она струсила. Наконец, наконец, он вздохнул и заговорил: — Ты боишься меня, — шепчет он. Рей расправила плечи. — Вообще не боюсь. Но её голос немного дрожал, потому что он смотрел на неё напряженно и не сводя глаз. Правда, не настолько некомфортно, как когда на неё смотрел Ункар Платт, или миллион мужчин, которые глазели на неё, стоило ей проявить свою женственность. Нет, взгляд Рена был тяжёлым, холодным и обдуманным, как будто он мог читать её, стоило лишь посмотреть. — Тогда почему ты нервничаешь? Она безвольно опустила руки. Рей молчала. Что ей на это сказать? И, возможно, не говорить ничего — тоже было огромной ошибкой, ведь Рен внезапно встал. Медленно, осторожно, вытягивая свои длинные конечности, он пошёл к ней. Его голос, казалось, упал на октаву, а подбородок низко опустился, когда он нагнулся к ней, засовывая руки в карманы, оказавшись с её лицом на одном уровне. Он усмехнулся. Так хищно, что это заставило Рей почувствовать дрожь в позвоночнике. Её инстинкты уговаривали её бежать, повернуться и мчаться за дверь, но золотые пятнышки в его глазах приковали её к этому месту, и она услышала его шепот: — Так вот почему ты заперла дверь? Потому что боишься? Боишься большого злого волка? — он смеётся, хотя это скорее ропот, чем смех, и наклоняется к её уху, щекоча горячим дыханием настолько, что Рей перестает дышать. Его голос превращается в пение. — Кто боится большого злого волка? Большого злого волка. Большого злого волка? Она боится большого злого волка.* Затем Рен отступил настолько быстро, что в воздухе был слышен свист. Он смотрел на неё с высоты всего своего роста, руки оставались в карманах, а бровь насмешливо выгнулась. — Мне не нужно ничего из того, что у тебя есть, так что можешь успокоиться. Хорошо, принцесса? Он отошёл, направляясь в ванную, преодолев расстояние всего в два шага. Рей слышала, как щелкнул замок на двери — Рен злорадствовал. Блять. Блять блять блять блять блять. Блять. Нет. Этому не бывать. Рей подхватила свою сумку, и запихнула её в маленький шкаф, а затем схватила ключ-карту от номера и кошелёк, и вышла, направляясь вниз по коридору, намереваясь не появляться в номере так долго, насколько это возможно. Она слонялась по коридорам отеля, наблюдая как выходят и входят в номера люди, вместе с которыми она летела в самолете, они выглядели намного счастливее и оживленней, чем она сама. Рей нахмурилась. Конечно. Только она тут страдала. Отель не большой, поэтому достаточно скоро она снова оказалась в вестибюле. У ресепшена все еще стоял Альберт. Рей останавилась, сосчитала до десяти, стараясь успокоиться, а затем сделала глубокий вдох и нацепила на лицо ослепительную улыбку. Она не была очень дружелюбной, когда только прибыла в отель, — тогда она была мокрая, словно утка, и злая, словно тысяча чертей. Её головная боль пульсировала в висках, но она заставила себя расслабиться и, расправив плечи, включить всё своё очарование для подростка, который уже заметил её, и с опаской смотрел ей в глаза. — Альберт, — здоровается Рей, улыбаясь, но, похоже, на Альберта не подействовало. — Знаете, мне очень жаль. Я сожалею о своём поведении. Это было очень грубо с моей стороны… Он немного расслабился и изогнул губы в подобии вежливой улыбки. — Просто полёт был очень долгим, понимаете? Путь с самого Нью-Йорка, и я… Я застряла с человеком, которого действительно на дух не переношу, и… — Рей замолкает на секунду, прекрасно зная, что её тон стал похож на напыщенный. — Вы сможете мне помочь? Альберт прикусил щеку изнутри, немного оглядываясь по сторонам, чтобы увидеть, не было ли зрителей у этой сцены, где она подкупала его красивым глазками. — Пожалуйста? Вы моя последняя надежда, — говорит она, принимая свой самый невинный вид. Из всех вещей, которые она хотела бы сделать в своей жизни, — соблазнение подростка не было в списке. Но её единственным другим вариантом было остаться в комнате вместе с Реном, что не было хорошей идеей. Рей смотрела на Альберта и молилась, чтобы он сжалился над ней. Альберт кусал нижнюю губу и смотрел извиняющимся взглядом. — Мэм, вы очень милая, и… — Пожалуйста? — она умоляет. Ей не особо нравилось делить комнату с незнакомым мужчиной, но Рей знала, что на следующий вечер уже будет с Финном. Правда, после того инцидента наверху… она готова была умолять, убивать и грабить ради другой комнаты. Ну, не совсем, но… почти. Губы Альберта сжались в тонкую полоску, и он еще раз осмотрелся вокруг, как будто проверять варианты свободных комнат не в его компетенции. Затем он повернулся к своему монитору и начал что-то быстро печатать, Рей знала, что не стоит, но всё же надеялась, что он найдет свободную комнату. Одна комната. Всего лишь одна комната. — Нет, мэм, мне очень жаль. Ничего нет. Рей закрыла глаза и внутренне застонала. — А есть кто-нибудь, с кем бы я могла поменяться? — спрашивает она, отчаявшись. Пожалуйста, пожалуйста. — Нет, мэм, все номера заняты. Отель заполнен… — глаза Альберта встречаются с Рей, и его слова разрушают все её надежды одним предложением. Он снова извиняется. — Мне действительно жаль. Тот парень совсем не выглядел дружелюбным. Ты и понятия не имеешь, насколько, приятель. Рей пыталась не поникнуть, опустив плечи, легко кивнула, еще раз улыбаясь Альберту и, развернувшись на пятках, ушла. Она села в кресло перед камином в холле, ожидая достаточно позднего часа, чтобы когда она вернулась, он уже спал. Только когда камин догорел, полностью потухнув, она встала и пошла в свой номер. Путь обратно — это пытка. 301… Она считала двери, всё больше замедляя шаги, но между номером триста один и триста пять, казалось, пропасть. Рей прижалась к двери номер триста пять ухом, надеясь услышать тишину. Телевизор включён. Рей услышала голос ведущего прогноза погоды, то, как он говорит, что шторм может продлиться дольше, чем ожидалось. Она тихо выругалась. Он не спит. Он не спит и синоптик сказал, что буря будет продолжаться. Рей осторожно отошла от дверей, убедившись, что не цепляет её ногой или чем-нибудь ещё, и покрутила в руках ключ-карту. Она может поспать в вестибюле. Диваны там неудобные, но она спала и в местах похуже. Рей почти решилась, но затем вспомнила, что её старая футболка для сна и спортивные штаны лежали в сумке. Блять. Блять блять блять. Блять. Рей сделала глубокий вдох, повернулась и поднесла ключ к замку. Загорелся зелёный огонек. Она взялась за ручку, поколебавшись всего секунду, прежде чем повернуть её, легко толкнув дверь. Рен внутри уже переоделся в чёрные тренировочные брюки и тёмно-серую футболку, позволяющую увидеть его тугие мышцы, которые Рей до этого не замечала. Он откинулся на изголовье кровати, скрестив ноги. Его волосы были ещё немного влажными, и оттого падали мягкими волнами вокруг его лба и висков, заставляя выглядывать мочки ушей. Рей укусила щёку изнутри, пока он медленно поворачивал голову, чтобы посмотреть на неё. Они застыли на мгновение в своих позах — Рей, держа дверную ручку, а Рен скрестив пальцы на животе и медленно дыша. Через секунду он усмехнулся. — Посмотрите, кто вернулся.