Алоха, Мин Юнджи!

Мин Юнджи обещания свои выполнять привыкла (даже всунуться в какие-то брендовые тряпки соглашается, не без матов конечно), так что честно старается на съемках шоу, но нифига у нее пока не выходит, потому что: — Шуга, будь ты девчулей, с кем из мемберов мутки бы вести начал и почему? — интересуется ведущий, сидящий напротив. Ким Хичоль собственной персоной. И неудивительно, что минут десять назад они вообще в какой-то не тот лес укатили, ибо вопросов таких в запланированном интервью и в помине не было. Это ж Хичоль. Он всегда прет против правил, в крайнем же случае может ими и подтереться. У Юнджи диковато загораются глазенки, что не ускользает от внимательного взгляда лидера, который понимая, что пиздец неминуем, медленно, но верно фейспалмится. — Чонгук-оп… кха-кха, с Чонгуком бы отношения завел, — успевает исправиться Джи, розовея щечками, ибо фантазия уже нарисовала ей в голове макнэ, стоящего перед ней на одном колене в строгом темном смокинге посреди светлой цветущей поляны и с пистолетом на раскрытой ладони… Стоп! Что? Типа: «Застрели, родимая, не мучай»? Вот не надо ей было начинать боевик пырить в машине с телефона по пути на съемку. Фантазия ж ебанутая. — Ебсейо, Юнги? Юнджи понимает, что нифигово так призадумалась над тем: засунуть ли тот пистолет Чону в зад или самой забрать его и пристрелиться, когда перед ее лицом пару раз взмахивают карточкой наподобие веера. Смотрит на мужчину напротив хмуро, одним только этим взглядом вопрошая: «Чего приебался?» — Ты не ответил, почему выбрал именно Чонгука, — напоминает ей Хичоль и премиленько улыбается, отклоняясь к спинке кресла в ожидании ответа. Чонгук в это время незаметно ото всех (ага, конечно, а Хосок просто так на него пялит и хрюкает, надув щеки, чтоб в голосину не прорвалось, забрызгав сидящих рядом с ним во втором ряду парней потоком слюни) крестится носком ботинка правой ноги, прикрыв глаза и опустив голову. «Только не говори, что я похож на кролика. Пожалуйста, прошу, умоляю, заклинаю. Аминь. Чиминь. Тэхен, блять, заебал по ляжке гладить… продолжай, моя пусичка». — Ну, как бы это сказать, — мнется Джи, сложив ручки на сдвинутых ногах, — я очень люблю всякую живность… «Какого хера? Почему Чиминь не помог?», — разочарованно воет у себя в голове младший Чон и с досады пихается носопыркой в плечо Тэхена, от чего тот ойкает, потому что с такой силой саданули, что и синяк остаться может. А Чонгуку хоть бы хны, потому что у него тут проблемы посерьезнее будут. — Так вот, Чонгук-оп… определенно напоминает мне милого маленького… Носом по плечу любимого хена, стирая сопли безысходности, и дикий крик в душе макнэ: «За что?!» -… и очень аппетитного петушка, — заканчивает наконец-то Юнджи. Сразу же слышится неадекватная икота со стороны Джина, потому что старший конечно же уловил второе дно в слове «аппетитный», а ему только дай повод ухохошиться до сгиба под девяносто градусов. У Чонгука же левый глаз нервно азбукой морзе пишет: «Что за хренота? Какой петух? Уж лучше кролик. Гребаный Чиминь вечно все портит». И со злобой пинает спинку впереди стоящего дивана, где сидит ни в чем неповинный Чимин, который тут же испуганно привскакивает, но не оборачивается, ибо страшно. Затылком чувствует, что ему макнэшеский адовый взгляд макушку до проплешины прожигает. Хичоль хватается словно клыками за ответ Юнджи и старается развить тему: — А на кого тогда похож Юнги, как вы считаете? Среди начавшегося гомона удается различить: — Хомяк. — Енот. — Котейка, — ну, это, естественно, будущий любовничек Юнги подлизывается. — Ежик. — Еблан, — слышится тихое со спины. Это у кого тут язык в нетерпении желает отправится в увлекательнейшее анальное путешествие? — оборачивается Юнджи, натыкаясь на две прищурки Тэхена. Тот понимает, что на Юнги-хена нет причин злиться, но ревность дает о себе знать, ибо: «Не заходись слюною ты густою на МОЕ, а то тебя и так в аду уж заждались давно…». Дальше интервью проходит более-менее спокойно. И уже ближе к концу у Намджуна окончательно отлипает от лица припотевшая ладошка, у Чимина начинает восстанавливаться ровное дыхание, ибо Чонгук больше не сверлит его блондинистую бошку, а играется пальчиками с рядом сидящим Тэ, этим самым успокаиваясь и даже кривовато улыбаясь на очередную шутку Сокджина. Хосок же активно участвует в беседе и опять неосознанно при каждом эмоциональном моменте напиздюливает ладошками по ноге старшего хена, который уже просто принял свою участь отбивной. Юнджи же откровенно скучает. Появляется мысль начать тыкать указательным пальчиком в бочину Пак Чимину, и уже даже тянется, чтобы осуществить задуманное, как ее останавливает услышанный от ведущего вопрос: — Что вам больше всего нравится в каждом из ваших согруппников? Юнджи понимает, что налажать до этого уже успела, так что если и теперь провалится, то не видать ей исполнения ее заветного желания, поэтому начинает активно размышлять, что же ей нравится в каждом из парней, пока отвечают другие. «Так, Намджун, ну, у него «мозги»… «мозгиии», — чуть ли не хихикает, опять начиная невольно фантазировать, теперь уже о тухлом зомбяке Тэхене и его жертве мозговитом Ким Намджуне. «Из Сокджина вешалка неплохая бы вышла», — продолжает искать положительное в своих согруппниках девушка. «Об Хосока можно ноги греть, подсунув их ему под теплый зад». «Чимина можно личной служанкой забабахать, если у Юнгеныша мозгов хватит. Ведь этот пень ему хоть зад подлижет, лишь бы рядом быть… хотя, про данное вылизывание я бы поспорила…» «Тэхен… Тэхен… когда спит мордой к стенке, ниче такой». «Чонгук. Омо, меня сейчас понесет…» Но тут ее грандиозную мыслю перебивает громкий голос ведущего: — Ой, простите, эфирное время подошло к концу, так что мы не сможем выслушать Шугу. Но, главное, что мы и без этого знаем, что он любит своих мемберов. Правда же, Юнги? — Угу, — мычит девушка, мысленно пихая коленом под сракет Хичоля по направлению к низшей ступеньке лестницы уважения Мин Юнджи, где уже давненько устроил себе уютное гнездышко Тэхен. Потому что: «Нахрена я тогда сейчас мозг себе напрягала и даже в этом Тэхрене плюс нашла?!» Но успокаивается, оттаивает так сказать, когда к ней подходит после съемок Джун и сообщает негромко и без особого удовольствия: — Ты заработала свое желание. По лицу Юнджи растекается улыбка и до того она жуткая, что мимо проходящий Хичоль невольно шарахается, шелестя навитыми кудрями, хватаясь за сердце и стараясь побыстрее сдыбаться куда-нибудь подальше, а то вдруг эта улыбка ему предназначалась. — Чонгуки-оппа, сегодня я отправлю тебя на небеса, — нараспев произносит Юнджи, прихлопнув при этом ладошками. Слышит со спины уже успевший надоесть звук икоты, оборачивается и кидает недовольное: — Чего ржешь, старый? Джин пропускает такое обращение мимо ушей, хотя можно и возразить было. Между ними месяца три разницы всего лишь. — Вы сколько небес потянете? Одно, два… а, может, целых семь? — хохочет он, прикладывая ладонь к животу. — Че? — лупится в непонимании Джи. — Блин, хен, пошляк, — тыркает его в плечо нахмурившийся Чимин, который впервые не в восторге от шутки старшего. — Ляяя, как Юнги вас всех выносит? — закатывает на это все глазеньки Джи и идет на выход. Снова улыбается, потому что для нее существует только два небушка, и они оба у Чонгука под штанишками.