***
Едва проснувшись, Моргана услышала доносящийся снаружи вой — стая приветствовала луну, сулящую им сытную ночь. Сердце забилось испуганной ланью, требуя немедленно сбежать, сжимая висящий на шее портключ «в безопасное место». Быть может, маленькая девочка Моргана Кроу так и поступила бы — струсила, сбежала, подвела всех и, в первую очередь, саму себя. Палатка затрещала, сдаваясь под напором звериных клыков. Портключ все еще висел на тонкой цепочке немым укором ее слабости — не теряя время на возню с застежкой, она рванула его изо всех сил. Она была нужна здесь. Сейчас. В эту ночь. Именно она, как сказал Фенрир — единственная достойная ведьма за пару столетий. Кулон, изображающий волчью голову (все-таки у артефакторов странное чувство юмора) полетел в дальний угол с тихим звоном. Палочка, слишком ценная, чтобы рисковать, так и осталась лежать в стороне. Глаза человека и зверя встретились лишь на секунду. Янтарные, сверкающие в темноте немым обещанием смерти, заполненные обжигающим безумным голодом показались чужими, но Моргана одернула себя, делая шаг навстречу. Она должна была бросить вызов, подчинить своей воле, но совершенно не хотела ломать его. В любом обличье Фенрир оставался Фенриром, лучшим другом и спасителем. Даже возбужденно рычащий, подгоняемый звериным голодом, он был всего лишь тем, кому Моргана хотела помочь. Но в палатке было слишком мало места — ледяное пламя вспыхнуло перед самым носом волка, опаляя чувствительные ноздри запахом мяты, оттесняя наружу, к нетерпеливо поскуливающей стае. Магия послушно заструилась сквозь пальцы, окутывая ведьму призрачным светом нежно-голубых огоньков. Прикусив губу от напряжения, она шагнула навстречу вожаку, все еще надеясь избежать стычки. Волк попятился, но присутствие стаи придало ему сил. Он чуял, что за леденящим запахом мяты скрывается ароматная сладкая плоть, способная утолить его голод. И не было ничего, что заставило бы его отказаться от добычи. Но не было ничего, что заставило бы ведьму отказаться от желания помочь. Поляна полыхнула огнем — настоящим, ослепительно рыжим, — отделяя оборотня от добычи. Волки прянули, кто-то заскулил, ожегшись. Огонь заплясал вокруг них, отгоняя и разделяя, сплетаясь вокруг каждого кольцами раскаленной цепи до тех пор, пока ведьма не решилась встретиться с вожаком снова. — Фенрир, — охваченная призрачным голубым пламенем, она шагнула навстречу огромному волку, надеясь пробиться сквозь укрывшую его рассудок багровую пелену голода. Моргана не хотела делать иллюзии настолько реальными, причинять вред даже во благо — но в ответ слышала только глухое рычание. Загнанный в огненную клетку зверь стал еще опаснее. Огромная лапа в последнее мгновение задела плечо и тело отозвалось звонким хрустом костей: — Фенрир! Пламя погасло, задержавшись искрами голода в десятках янтарных глаз, и вспыхнуло с новой силой прежде, чем волки успели рвануть навстречу пряному аромату теплой крови. Грейбэк попытался прорваться сквозь огонь, к своей добыче. Боль мешала сосредоточиться. Мешала дышать. Мешала отстраниться от оскаленной морды, продирающейся сквозь магическое пламя. Можно было забыться, сбежать от боли — маленькая девочка Моргана наверняка поступила бы именно так. Моргана заполняла своей болью все вокруг, скручивая пространство тугим узлом, переливая в воздух терпкую горечь обиды, окутывая раскаянием: не хотела, но как иначе? Вожак заскулил, вжался в землю — где-то там, за стенами ржавого пламени бились в агонии другие волки. Голод отступил, напуганный обещанием расправы в немигающем взгляде противника, уступая власть над разумом стаи сильнейшему.***
Охота началась. Чувства, неизвестные и недоступные раньше, прорвались сквозь плотину, затопив сознание мрачным торжеством кровавой победы, ощущением превосходства, восторгом и азартом погони. Вцепившись в жесткую волчью шерсть, она возбужденно всматривалась в ночной лес. Все чувства человеческого тела обострились, словно впитав в себя звериную суть всех членов стаи. А боль… боль можно было и потерпеть. Чужой голод требовал удовлетворения и она направила их к какой-то ферме. Испуганно заблеяли овцы, заметались в загоне — огромные волки легко перемахнули через ограду, кто-то направился было к дому и замер, подчиняясь молчаливому приказу «нельзя». Моргана скатилась с загривка вожака, зашипела, растревожив сломанные кости и устроилась в траве, поджидая окончания трапезы. Фенрир подтащил к ней барана и, прижавшись теплым мохнатым боком, принялся разрывать свою добычу на куски. Все еще не смирившийся волк проверял человека, провоцируя сбежать. Моргана смотрела на луну, не замечая, как ее и без того рваная одежда пропитывается кровью из бараньей туши. Ей было не до этикета — даже если бы у оборотней он существовал. Эта связь казалась чем-то фантастическим, власть опьяняла и наполняла силой. Она словно слилась со стаей в единый организм: для того, чтобы управлять ими оказалось достаточно простого желания. Столкнувшись нос к носу с Фенриром, Моргана поняла, о чем он пытался предупредить днем. Оборотни теряли рассудок от голода и были уязвимы. Природа наделила их силой и отняла разум, превратив в бессмысленно жестокую свору бродяг. Им нужен был разум, свободный от голода — но голод не позволял принять в стаю человека. Выждав, пока волки насытятся, она забралась на спину Фенрира и направила стаю по новому следу. Летние ночи слишком коротки, чтобы разменивать их на размышления.***
— В «Пророке» пишут, что в Йоркшире видели Дикую охоту, — Дамблдор многозначительно посмотрел на Снейпа. — Северус, ты знал о планах Волдеморта подчинить оборотней? — Для того, чтобы их подчинить, не обязательно совать голову в пасть, — невозмутимо отозвался зельевар, укрепляя ментальный блок. Так просто, на всякий случай. Левое предплечье вспыхнуло: упомянутый всуе Лорд, видимо, как раз ознакомился с утренней прессой. — Альбус, мне кажется, не стоит обвинять нашего общего знакомого во всех проблемах волшебников. Обычно безразличный ко всему Ремус Люпин внимательно рассматривал собравшихся магов. После полнолуния он чувствовал себя отвратительно, но не мог проигнорировать собрание Ордена. — Ты понимаешь, чем нам всем грозит стая разумных оборотней, — Дамблдор нахмурился. Оборотни и раньше были серьезной проблемой, устраивая резню каждое полнолуние, но Охота… Охота была угрозой всему живому. Магический контракт связывал стаю в единый организм, многократно усиливая как «гончих», так и возглавляющего Охоту мага. И только от «охотника» зависело, кто станет добычей. К счастью, ни разу Охота не появлялась во время войны и магам удавалось относительно быстро расправиться с восставшими оборотнями. Люпин настороженно приподнялся, опасаясь упустить что-то важное. Словосочетание «разумные оборотни» заставило истощенное сердце забиться чаще. Снейп поднялся, потирая ноющую Метку. Он даже не подозревал — он знал, кто созвал Охоту и надеялся успеть отправить патронуса несносной девчонке раньше, чем до нее доберутся авроры или Пожиратели. — Он вызывает, — сообщил зельевар, направляясь к камину. — И он в бешенстве. Проводив Снейпа растерянным взглядом, Дамблдор решил, что окончательно перестал понимать происходящее. Кому, кроме Волдеморта могло быть под силу подобное — и кому еще это могло понадобиться?***
Волдеморт в бешенстве отшвырнул газету. В отличие от Дамблдора, он прекрасно понимал, кто посмел в открытую заявить о себе, вырезав в Йоркшире стадо овец и стаю грифонов. Ни один человек, в том числе хозяева фермы — сквиб и маггла — не пострадали, что для стаи Грейбэка само по себе было странным. Никогда еще Лорд так сильно не жалел, что побрезговал ставить на оборотня свою Метку. В столовой Малфоев первыми появились заспанные хозяева и временно обитающие в мэноре слуги. Их лица выражали откровенную любовь и преданность Лорду, сначала устроившему посреди ночи тренировку до рассвета, а затем поднявшему через пару часов. Сам Волдеморт уже несколько недель страдал от бессонницы и, осознав, что магический поединок не вызывает желания отправиться в постель, воспользовался зельем и успел прекрасно отдохнуть. Но за предельно «добрые» взгляды решил не наказывать, испытав что-то, подозрительно похожее на сочувствие. Поймав себя на этом чувстве, Лорд помрачнел: не хватало еще превратиться в Дамблдора с его вечным всепонимающим взглядом! Последним явился абсолютно невозмутимый Снейп, окончательно испортив настроение собравшимся своим бодрым видом. Беллатрикс, не удержавшись, склонилась к Рабастану — «вот сволочь!» — и немедленно удостоилась первого круциатуса этого утра. Волдеморт мог простить усталость и недовольство, но не откровенную наглость. — Грейбэк собрал Дикую Охоту, — начал он, не желая тратить время впустую, — и первое, что я хочу спросить у вас: почему я узнаю об этом из газет? Судя по шокированным взглядам, собравшимся повезло меньше: им новость доставили не почтовые совы, а сам Темный Лорд. Снейп, не желая выделяться, изобразил нечто, похожее на удивление. — Второй вопрос лежит в практической области. Вы должны найти их раньше авроров и доставить мага ко мне. Не обязательно здоровым. Приступайте немедленно, — и тут Снейп не выдержал. Что бы там не натворила Моргана, в том, кому будет принадлежать лояльность девчонки он перестал сомневаться давно. Глупого ребенка, готового ластиться к любому, Свет очевидно и безнадежно упустил. И, несмотря на явные недостатки, присущие всем студентам львиного факультета, ее было за что уважать. — Милорд, — столкнувшись взглядом с взбешенным Волдемортом, зельевар вздрогнул, — думаю, нет повода для беспокойства. Стаю Грейбэка возглавила Моргана Кроу, он давно обхаживал девчонку. — И ты молчал?! — вскочил было Лорд, но тут же успокоился, осознав, что все не так уж плохо. Возможно, все было даже лучше, чем он предполагал. Мордредов оборотень, конечно, ослушался приказа, но результат был достаточно… приемлемым. Риддл боялся, что Грейбэк обратит девчонку и как-то упустил из виду возможность созвать Охоту. — Найти и привести обоих. Аккуратно.