***
Люциус Малфой проклял тот день, когда протянул сыну его первую детскую метлу и с гордостью произнес «запомни, сынок, у Малфоев всегда все самое лучшее». С тех пор вся жизнь сиятельного лорда покатилась по темной дорожке в пропасть. Сначала Драко просто намекал отцу на то, что у Забини есть собственный пегас. Потом у дочки Паркинсонов появился личный фонтан с учеными карпами. Потом Нотты подарили сыну амулет, меняющий цвет волос в зависимости от настроения — мальчик рос слишком замкнутым и, вместе с тем, неуравновешенным, они хотели лучше предугадывать магические выбросы… ох, Люциус мечтал, чтобы чистокровные волшебники любили своих детей чуточку меньше и дарили им незатейливые подарки. И все же, каким славным было время, когда Драко просто выпрашивал подарки у родителей! С тех пор, как юный наследник благородного рода Малфоев отправился в Хогвартс, он решил получать все самое лучшее своими силами. Выходило с переменным успехом, кое-какими достижениями даже можно было гордиться. Возможно, не поощряй он так самостоятельность сына, он не вырос бы таким самовлюбленным самоуверенным засранцем. Возможно, стоило все же быть построже, следить получше или вовсе отправить на каникулы куда-нибудь подальше. Драко Малфой вляпался, и у Люциуса не было ни единого шанса спасти непутевого ребенка. Оставалось только пить огневиски и надеяться, что все обойдется. — Дорогой, все будет в порядке, Драко умный мальчик, — Нарцисса отодвинула полупустую бутылку и осторожно опустилась на край стола, стараясь не зацепить ничего важного пышными юбками. Она переживала не меньше мужа, хоть и была уверена в удачном исходе дела. Если что-то в мире и оставалось неизменным, это было преданностью Блэков. Сестры всегда были близки и ни замужества, ни годы разлуки не смогли стереть из памяти эту привязанность. А ради тех, кому посчастливилось завоевать расположение, Блэки были готовы на любые безумства. — Цисси, — Малфой бережно, словно величайшую драгоценность в мире, поднес ее руки к своим губам, удерживая за кончики пальцев, и поцеловал. — Ты не можешь вмешиваться в это, Лорд запретил даже мне помогать. — Запретил тебе помогать и запретил Драко просить о помощи кого бы то ни было, — Нарцисса запустила пальцы в платиновые волосы супруга, гадая: это все еще фирменный «малфоевский» цвет или уже ранняя седина? Люциус задумался. Рассудок, затуманенный благородным напитком, подсказывал что он мог сам попросить о помощи для сына — но кого? Все слышали приказ Лорда, что поручение касалось только Драко и никого больше — кто посмел бы ослушаться и помочь? Или хотя бы не доносить на него, отказав в содействии? Нарцисса перебралась к нему на колени, обнимая — как в старые добрые времена, когда все было просто. Никаких пророчеств, интриг старого долькоеда, перепадов настроения Лорда, да что там — раньше и Лорда в поместье не было! Она сама хотела верить в то, что все пройдет удачно, но не могла успокоиться: один Мерлин знает, что может пойти не так, когда речь идет о Поттере.***
— Ну что, Потти, попробуем еще раз? Достань палочку, сделай вот такое движение кистью, рука должна быть расслабленной и легкой, сосредоточься на своем желании как следует, — Беллатрикс изящно взмахнула кистью, накладывая на проходящего мимо маггла невербальное заклинание и улыбнулась раздавшемуся крику: — и скажи волшебное слово. — Белла, стой! — Долохов почувствовал на себе ледяное дыхание Азкабана, мысленно прикидывая, сколько времени понадобиться аврорам, чтобы добраться до Литтл-Уингинга. Он не понимал, зачем понадобился этот фарс, достаточно ведь схватить добычу в охапку и аппарировать в безопасное место. Поттер, как ни странно, все еще стоял на месте, глядя в одну точку и странно улыбаясь своим мыслям. — Тони, не лезь в наши семейные дела, — она едва заметно кивнула и привыкший понимать ведьму с полуслова Долохов отстранился, стараясь незаметно обойти мальчишку сзади. — Семейные? — слово полоснуло по сердцу, обнажая едва переставшие кровоточить раны. Гарри напрягся: — у меня нет никаких семейных дел. И палочки. — Маггловское воспитание, — презрительно скривилась Беллатрикс, чувствуя, как начинает рушиться идеально продуманный план. Можно было аппарировать сразу, каждая секунда была на счету. В дом магглов вслед за мальчишкой они войти не могли из-за кровной защиты, которая не пропускала врагов, но и отправить его за палочкой было нельзя по той же причине. Но как защита могла распознать, враг на пороге или друг? Если защита была завязана на мнении Поттера, ни она сама, ни Тони в дом попасть не могли. Но если защита реагировала на намерения входящего… — В дом, быстро, — скомандовала Лестрейндж, услышав за спиной первый хлопок аппарации и сорвалась с места первой. Если барьер сработает, всегда успеется переместиться с крыльца. Антонин, не раздумывая — время не позволяло — сгреб в охапку брыкающегося подростка и аппарировал на крыльцо. Он первым толкнул дверь и, не почувствовав сопротивления магии, попытался войти. Какой бы безумной не казалась идея Беллатрикс, это сработало. Призвав палочку Поттера, он аппарировал в условленное место, искренне надеясь, что не потеряет какую-нибудь важную деталь Золотого Мальчика по дороге. Убедившись, что напарник успешно покинул Литтл-Уингинг, Беллатрикс ловко отбила несколько «ступефаев» и, завершив цепочку щитов брошенным наугад проклятием импотенции, сжала портключ. Это оказалось действительно веселым приключением.***
У Малфоев всегда было все самое лучшее — это Драко твердо усвоил с раннего детства. Лучшие конюшни, лучшие фонтаны, лучшие темномагические артефакты. Пробираясь на собрание Внутреннего круга по лучшим тайным проходам, Драко рассчитывал подслушать какое-нибудь важное задание, выполнить его раньше Пожирателей и напроситься к Лорду в ученики. Или хотя бы в Пожиратели. Идеальный план для тех, кто не владея окклюменцией, подслушивает собрание одного из сильнейших легиллиментов столетия. С одной стороны, свое первое задание от Лорда он получил. Где-то между вторым и третьим «круцио». С другой — задание оказалось невыполнимым. Даже за три недели, отведенные Волдемортом, он не мог заставить Поттера вступить в наследство и вышвырнуть окопавшийся на площади Гриммо сброд из дома. Хотя бы потому, что не общался с этим ходячим несчастьем. Но кого это волновало? Поэтому Драко приложил все усилия к тому, чтобы овладеть рецептом обезболивающего в совершенстве. Конечно, можно было понадеяться на сочувствие отца, который быстро займет его место в центре круга, но подставить отца под проклятия Драко не мог. План был несовершенен. Но лучше, чем совсем ничего. В лаборатории его и отыскала светящаяся от удовольствия тетушка. Заглянув в лежащий на столе учебник с рецептом, Белла ухмыльнулась — Драко явно не собирался повторять свой предыдущий подвиг и ломать нос о каменный пол из-за банального круциатуса. Даже жаль стало разочаровывать, рассказывая, что было с теми, кто осмеливался хитрить подобным образом. — Какое пренебрежение к Милорду, — волшебница осуждающе покачала головой, устраиваясь в кресле за спиной племянника. — Проигнорировать первый приказ! — Тетя Белла! — вздрогнув от неожиданности, Драко насыпал в котел слишком много ромашки. Зелье угрожающе зашипело, приобретая багровый оттенок. Пришлось спешно очищать котел прежде, чем оправдываться. — Это невозможно выполнить. — Невозможно маггла обучить магии, — лениво протянула Беллатрикс, поигрывая палочкой. — Ты должен гордиться. Тебе поручили персональное задание, несмотря на юный возраст, дали шанс присоединиться к Ближнему кругу на равных. — Все, что мы с Поттером можем сказать друг другу, грозит выжившему пожизненным заключением в Азкабан, — младший Малфой втянул голову в плечи, ссутулившись: — меня долго будут… ну… пытать? — Ничего не сближает людей надежнее общего врага, — фыркнула Белла, протягивая племяннику зачарованный клочок пергамента. — Учись, пока меня дементоры не расцеловали. Как только младший Малфой исчез, непредусмотрительно схватившись за записку-портал, Беллатрикс направилась в подземелья. Столько забавных приключений в один день были достойны того, чтобы на пару с Долоховым проредить запасы огневиски, вина и еще чего-нибудь занятного. В конце концов, у Малфоев все было самым лучшим — в том числе и спиртное.***
Ремус поселился в доме на Гриммо случайно. Просто так получилось, что кто-то должен был оставаться в особняке до тех пор, пока Гарри не примет наследство и не разрешит Ордену продолжать использовать дом в качестве штаба. И только у него не было ни семьи, ни работы. Оборотень горько улыбнулся, понимая, что невольно стал узником особняка — таким же, каким был Сириус весь прошлый год. После смерти последнего Блэка стихли все шорохи и тени, ползающие по углам. И даже Кричер куда-то запропастился. Особняк Блэков, переполненный жуткой темной магией, живущий какой-то своей, особенной жизнью, замер. Или умер, оплакивая хозяев. Никому не нужный старый дом превратился в кладбище былого величия. Люди приходили и уходили -суетливые, опутанные паутиной собственных проблем и интриг, не замечая этого. А может, наоборот — замечали и потому старались покинуть мертвое жилище как можно скорее, оставляя его медленно переваривать свою невольную жертву в полной тишине. Ремус не понимал, почему никто не рассказал Гарри о наследстве крестного — директор говорил, что сын Джеймса слишком сильно ранен гибелью Сириуса и не стоит напоминать мальчику об этом из-за того, что Ордену нужен штаб. С каждым днем оборотень все сильнее сомневался в правильности этих слов: вряд ли Гарри был бы ранен меньше, узнав, что все, что оставил ему крестный, умерло. Пытаясь пробудить дом, он снял покрывала с портретов — даже визгливая ругань Вальбурги была приятнее для по-волчьи чутких ушей, чем гнетущая тишина. Портреты молчали, погруженные в сон. Люпин понятия не имел ни о традициях чистокровных, ни о магии родовых поместий, но что-то подсказывало ему, что все это неправильно. Он попытался пробраться в библиотеку — дверь оказалась заперта и не поддалась ни одному известному заклинанию. На следующий день он не смог войти в одну из комнат. Это показалось странным, но Ремус решил, что ошибся дверью и комната была запечатана давно. С каждым днем открытых дверей становилось все меньше. Дом все сильнее сжимал тиски, пытаясь прогнать непрошенного жильца. — Послушай, я понимаю, что ты потерял хозяина, — устало пробормотал Люпин в пустоту. — Но тебя не бросили. Гарри обязательно прочитает завещание и примет наследство. Подожди, пожалуйста. Я… я понимаю, каково это, потерять всех, кого любил. Знаешь, у меня на всем белом свете было только четыре друга. Мы были… были семьей. Джеймса и Лили убил проклятый Темный Лорд. Питер нас предал. И вот теперь — Сириус, твой хозяин, упал в Арку. От всей моей семьи остался только Гарри, я не знаю как и не могу о нем позаботиться. — А еще про наш род говорили, что мы сумасшедшие, — оборотень вскочил, мгновенно выхватывая палочку. — У нас никто с особняками не общался. Орион Блэк оглушительно расхохотался, жмурясь от удовольствия. Однако оборотень был прав: род прервался и особняк начал медленно умирать. Толковый парень, даром что не человек. — Почему вы молчали, мистер Блэк? — Ремус смутился испрятал палочку. В самом деле, с кем он мог сражаться в пустом доме? — Библиотека открыта, — отсмеявшись, сообщил Орион. — Нам нужен Блэк. Тот, в ком сильна наша кровь. Найди нам Блэка.