***
«Привет, Рон! Гарри так и не нашли? Родители разрешили провести остаток каникул у тебя, мы сможем сами поискать его. Не знаешь, что уже пробовали, чтобы не тратить время на повторение? Спроси, пожалуйста, Перси, какие книги он использовал для летнего задания по зельям на шестом курсе, если он, конечно, помнит. В учебнике слишком мало информации. Скоро увидимся. Гермиона».***
«Хэй, Герми, мы только что видели Гарри с Хорьком в Косой аллее. Прикинь, он даже не зашел в наш магазин! Наверное, белобрысый держит его под империо! Опоил Амортенцией! Короче, они зашли в Гринготтс и что-то там делали. Все в паутине, как из желудка великана вылезли. Туда сразу авроры прибежали и папаша Хорька. Не волнуйся, в общем. Твои любимые братец Дред и Фордж. П.С. Для тебя скидка в самом ошеломляющем магазине Косой аллеи «Ужастики Умников Уизли» на все товары для школы».***
Дом неохотно выдавал свои тайны, заставляя выискивать их по крупицам в тысячелетней пыли, от которой чуткий нос Люпина постоянно чесался. И, чем больше он погружался во тьму старинных чернил, тем сильнее разгорался в груди тревожный уголек, так и норовя вспыхнуть жарким костром. Ремус не верил книгам. Не верил портретам темных, очень темных волшебников — некоторые из них, подумать только, при жизни владели некромантией. Не верил дому, повадившемуся гонять его по лабиринтам запертых дверей, указывая путь к очередным завалам чужих тайн. Но чувствовал, что вопреки сопротивлению, с каждым днем в его душе остается все меньше света. А еще портрет Сигнуса Блэка постоянно ругался с Вальбургой. За месяц Люпин овладел невербальным силенцио так хорошо, что еще немного — мог бы накладывать заклинание и вовсе без палочки из любой точки особняка. И не то, чтобы он был против этому научиться. — Десять авроров, — Тонкс пришла на внеочередное собрание Ордена первой. Жалобно зазвенела, рассыпаясь осколками ваза: — ой, я такая неуклюжая! — Репаро, — Ремус смущенно улыбнулся, отводя глаза в сторону. После полнолуния он только успел привести потрепанный зверем дом в порядок, под беспрерывные лекции Блэков о сдержанности и манерах — кто бы говорил о сдержанности! Оборотню захотелось сбежать куда-нибудь и спрятаться, чтобы не слышать в очередной раз о кровожадности себе подобных. — Мне жаль, Тонкс. — Это наша работа, — метаморфиня пошевелила отросшими на затылке заячьими ушами, изображая беззаботность. Тем более, что совать голову в пасть смертельной опасности действительно было работой. Она жалела только о том, что не попала в тот самый отряд. Это наверняка было весело, куда веселее навязанного буквоедом Скримджером отчета. Если исключить горы бумажек, работать в Аврорате было потрясающе увлекательно. На столе с едва слышным хлопком появилась чашка ромашкового чая — для Ремуса, и горячего какао — для Тонкс. Оборотень вздрогнул, недоверчиво принюхиваясь: пахло соблазнительно, но с чего вдруг Кричер решил проявить такие чудеса заботы? Мордредов дом неутомимо плел свои интриги и Люпин начал скучать по тем дням, когда особняк звенел оглушительной тишиной. — Если тебе интересно, отряд не должен был ввязываться в бой, — копируя жест Ремуса, девушка потянула носом, — мммм, какао с корицей. Мама его обожает готовить. — Конечно, это я велела готовить его девочкам, пока грязное маггловское отродье не запудри… — Ремус устало взмахнул палочкой, предчувствуя очередной поток визгливой брани. К тому же, он так и не решил, стоит ли рассказывать Тонкс про охватившее дом безумие. Он и так не уставал удивляться тому, что метаморфиня не считает его слепую надежду на лучшую жизнь для оборотней глупостью. Лезть в дела семьи было верхом бестактности, да и что бы он ей сказал? — Значит, у меня от Блэков не только характер, — рассмеялась Тонкс, тут же обжигая губы дымящимся напитком. — Забавно. Знаешь, Рем, я иногда представляю, что могла жить в этом доме и слушать нотации покойной бабки ежедневно. — Ежечасно, — поправил Ремус, осторожно касаясь напитка губами — чай оказался умиротворяюще теплым, в самый раз, чтобы пить. Кричер явно постарался угодить гостям, но значило ли это, что Тонкс просто любит обжигающий какао? — Ровно за столько миссис Блэк справляется с чарами. В дверь постучали — похоже, своенравный особняк опять заблокировал каминную сеть. Тонкс вскочила, запинаясь о невесть как оказавшийся у ног пуфик — рядом с Ремусом она становилась совершенно неуклюжей, — схватилась за буфет, пытаясь удержать равновесие. Стекло опасно затрещало, с хрустом увлекая ладонь в обиталище фамильного фарфора. Нимфадора выпрямилась, пряча порезанную ладонь за спину и, бормоча извинения вперемешку с упрямым «все в порядке», помчалась открывать. Кованная дверная ручка прикипела к ладони, жадно впитывая кровь. В доме что-то загремело, стены задрожали, растревоженные оконные стекла зазвенели, стряхивая паутину с рам. Ремус подхватил обе чашки прежде, чем массивный дубовый стол встал на дыбы, сбрасывая годами не стиранную скатерть. Все вокруг пришло в движение, затряслось, засуетилось, приводя себя в порядок. — Чем хозяйка желает потчевать гостей? — проскрипел старый эльф, преданно заглядывая в глаза Тонкс. В этот самый момент Люциус Малфой, безмерно довольный успехами сына, объединив усилия с «магическим опекуном мистера Поттера» пытался выяснить, как из огромного перечня наследства Блэков мог пропасть дом, находящийся по адресу «площадь Гриммо, 12».***
«Здравствуй. Спасибо за ответы, Лорд Волдеморт, теперь я понимаю, как это, когда весь мир против тебя и нигде среди живых не находится места. Только я уже не одна. Знаешь, большая семья — это огромная сила. Они замечательные и готовы для меня на все. А я — для них. И все против нас, да. Даже ты. Мы можем встретиться и поговорить — только вдвоем, где-нибудь в маггловском кафе? Я хотела попробовать мороженое Фортескью, но это опасно для нас обоих. Маггловское мороженое тоже неплохое. Скажем, в шесть пополудни* пятницы, в кофейне «Дингл» в Уэйкфилде? Надеюсь, мы все еще можем дружить. Госпожа Дикой Охоты. P.S. Все настаивают на официальных обращениях, но они совершенно ужасны». Волдеморт пожалел, что решил читать переданное Макнейром письмо сразу, не отсылая слуг — девчонка издевалась над ним, подписываясь своим новообретенным званием. Не выдуманным псевдонимом, сложенным из букв ненавистного имени, а самым настоящим, заслуженным по праву сильнейшего, титулом. И он ей еще и не нравился — в груди сонно заворочалась зависть, цепляя самолюбие острыми когтями. Трое провинившихся магов стояли перед ним на коленях, уткнувшись в пол. Риддл разъяренным зверем метался из одного сознания в другое, натыкаясь с каждой секундой на новые вопросы вместо ответов. Почему ночью и днем они видели совершенно разное — и вместе с тем, от обеих исходил отчетливый запах лаванды, заметный даже людям? Как возникла связь и пропала ли она окончательно на рассвете? Зачем девчонка сама пыталась лечить его людей и почему вообще решила это делать? Никто, кроме Руквуда, всерьез не пострадал. Все происходящее имело стойкий привкус безумия и разрушенных планов. Поймав себя на том, что наблюдая за попытками Морганы сражаться с усталостью, он испытывает желание подставить плечо, поддерживая истощенное тело, Лорд покинул воспоминания Яксли — «снова эти неправильные эмоции!» Что-то подсказывало, что рядом с девчонкой контролировать себя станет сложнее. Впрочем, «круциатус» по прежнему отлично снимал напряжение. — Мой Лорд, — Люциус склонился в почтительном поклоне, — Драко выполнил ваш приказ. Поттер посетил Гринготтс и настоял на том, чтобы немедленно исполнить завещание Блэка. Волдеморт довольно ухмыльнулся: хоть кто-то из его слуг принес добрые вести. Нужно будет вознаградить мальчишку Малфоя и, заодно, выяснить, где их с Поттером носило без малого месяц — на случай, если неугомонные Лестрейндж и Долохов вздумают повторить трюк с исчезновением врагов. К несчастью, Люциус продолжил говорить, стирая с лица Лорда торжествующую ухмылку: — В списках имущества лондонский особняк не был указан. «Почему все постоянно идет не так?» — с тоской размышлял Волдеморт, отпуская слуг раньше, чем желание заавадить всех разом выйдет из-под контроля.