***
Он сбежал сразу же, как только убедился, что слуги позаботятся о девчонке как положено. Ему нужно было остаться наедине с собой, чтобы в удушливом одиночестве звенящей тишины разобраться в произошедшем. Нужен был новый план, искрящийся совершенством — как все, что когда-либо создавал Лорд. Расчерчивая пергамент на три колонки, он боролся с навязчивой мыслью о том, что уже заранее все решил. Определенно, Гриффиндор был не только болезнью, он был в крайней степени заразной болезнью, подталкивающей к необдуманным поступкам. Но Темный Лорд не собирался сдаваться этой болезни без боя. Взгляд зацепился за стеклянный шар в котором, повинуясь магии, непрерывно шел снег, оседая ровным сверкающим слоем на массивных башнях старинного замка. Волдеморт прикусил кончик пера, размышляя над тем, как простенькая игрушка подтолкнула его к разгадке, заставила поверить в ожившую сказку. Но могла ли быть игрушка только намеком на возвращение трех величайших волшебников? Риддл задумался, вспоминая, как радовался, сложив разноцветные стеклышки в узор. Свою роль он определил безошибочно — амбициозный ученик величайшего светлого волшебника современности, ступивший на собственный путь и бросивший вызов своему учителю. Волдеморт и Дамблдор, Мордред и Мерлин: слишком много совпадений было в этих судьбах, чтобы не понять, чья смерть таится в глубине серо-зеленых глаз Морганы. И пророчество… Пророчество, которое не могло быть истолковано иначе, пророчество, которое полностью слышал в Министерстве Поттер. Перо взлетело над пергаментом и замерло, нервно подрагивая в пальцах: не мог Поттер быть предназначенным убийцей. Хоркрукс, созданный из-за нелепой случайности (случайности ли?) выводил мальчишку из игры. Но Пророчество не испарилось, как должно было произойти, если бы вся «победа» заключалась во временном развоплощении. Мерлин неверно истолковал пророчество и заварил всю кашу, почему в этот раз что-то должно было пойти иначе? Волдеморт раздраженно отбросил сломанное перо — Мерлин растил Артура, скрывая от всех. Дамблдор держал Золотого Мальчика на виду. А что если… Под пророчество подходило два ребенка. К Поттерам он пришел лично, но оставался еще один — Риддл раздосадованно хлопнул себя по лбу, понимая, что ошибался с самого начала. «Отметить как равного» можно было по-разному. И ни один из этих способов не включал в себя убийства младенцев в колыбели, пусть даже неудавшихся. Да и не признавал он мальчишку равным себе, было б за что! — Твою дементора в душу мать! — рявкнул Лорд, вскакивая из-за стола и в точности повторяя витиеватое ругательство девчонки, — мы не ожившие тени прошлого, мы живые люди! У меня, может, своя жизнь, какого драккла я должен проживать чужую?! — Наконецссс ты понял, детенышшшш, — самодовольно зашипела змея, лениво поднимая голову из кресла, — предссссставь, чшшшто девочшшшшка тожшшше не хочшшшет чужую жшшшшисссснь. — Моргана. Почему ты постоянно о ней говоришь, когда я думаю о Поттере? — растерянно уставился на любимицу Волдеморт. Иногда ему казалось, что наделить змею осколком своей души (тем самым приблизив ее разум к человеческому) было идеей даже худшей, чем вломиться в Годрикову Лощину на Хэллоуин. — Она сссссопротивляетсссся, — Нагини обвилась вокруг спинки кресла, задумчиво воздух языком, — ссссам сссказал, чшшшто… — Спасибо, без тебя знаю, — фыркнул Волдеморт, — ты хочешь сказать, что мы можем сломать это? — Вссссе тебе ссссломать, — змея обиженно уползла и уже из-за двери донеслось раздраженное шипение: — не хочшшшешь кролика ессссть, не ссстоит убивать. — Точно со сфинксом спелась, — вздохнул Лорд, возвращаясь к пергаменту: — от живых хоркруксов одни проблемы. И как не убивать кролика, который уже сидит в пасти?***
— Что у вас произошло? — заорал Грейбэк, швыряя в окно увесистый булыжник. Оба «охранника» Морганы пристыженно топтались за его спиной. К несчастью, войти в поместье никто из стаи не мог: это вселяло определенную надежду на то, что Госпожа жива и даже в сознании. Стоило только начать подниматься по ступенькам, как горло сдавливало раскаленным обручем. — Может, бомбардой? — осторожно поинтересовался Тюр, трогая вожака за плечо, — вдруг они это… не слышат. — Я те дам бомбардой, — рявкнул Фенрир, — совсем забыл, что мы в гостях и не воюем? Пока не воюем! Отлевитируйте лучше вон тот валун, этот точно услышат. В разгар этой возни на крыльце появился ничего не подозревающий Долохов и восхищенно присвистнул: — Ух ты, Рабастан, нас уже штурмом берут. Может, катапульту мохнатым наколдовать? Умаются «левиосой» — указал он палочкой на оборотней, старательно левитирующих валун к окнам второго этажа. Из проема высунулся младший Лестрейндж и, оценив расстановку сил, одним взмахом палочки впечатал булыжник в защищенное чарами окно. — Не стоит благодарности, господа, — шутливо поклонился он, на всякий случай невербально создавая щит. — Фенрир, можно к вам присоединиться? Люциус так и норовит обидеть мою жену, как истинный рыцарь я обязан защитить честь дамы. Враги Малфоя и мои враги тоже! — Может, Беллу позвать? Она еще плоха, но не каждый день за ее честь, — Долохов расхохотался и, вдруг посерьезнев, посмотрел на разъяренную троицу: — все в порядке с вашей Госпожой. — А почему Белла плоха? — хищно оскалился Грейбэк, подбираясь поближе к крыльцу. Всего-то делов, стряхнуть оболтусов в кусты и там уже поболтать по-свойски. — Да я сам не понял, — скривился от неприятных воспоминаний Антонин, — Макнейр чуть не заложил всех нас аврорам, у вашей Госпожи, ох, хороша красотка, где такую нашли только… такая стать, такая сила… — К делу, — Фенрир занял намеченную позицию, оставалось только выждать, когда Тюр или Эйдан произнесут заклинание. — Уолли сказал, долг жизни был перед ним, — вмешался Рабастан, заметив маневры мохнатой братии. — Она за него в круг встала. Ты не подумай, нас всех ее магией по залу размазало, даже Лорда. — Мало размазало, — Грейбэк помрачнел, примерно представляя, через что пришлось пройти их Госпоже. Но к решению девушки отнесся с пониманием: за спасенную жизнь расплатиться дело обязательное. — Что с ней? — Малфой колдомедиков притащил, Снейп с ними колдует что-то, Лорд сказал, что любого заавадит, кто против нее задумает пакость, — Долохов осторожно начал спускаться по лестнице, — меня вообще послали чего… убедиться, что вы не полезете в драку. Она зелья не пьет, боится, что вас не удержит и мы тут перебьем друг друга. — Ага, но я сразу был на вашей стороне, — Рабастан прикрыл друга щитом, укрывшись в дверном проеме. — Могу еще дерево Люциусу прямо в кабинет швырнуть, надо? — Это… Тони, — Фенриру вдруг стало стыдно. Получалось, из-за них девочке приходилось терпеть боль и оттягивать лечение? Ведь и правда, волки привыкли сначала кусать, а потом уже спрашивать. Если оставалось у кого. — Скажи там, что я понял все. Мы убивать не будем, уж как вышло. — Так дерево не надо? — разочарованно протянул Лестрейндж из-за двери. — Как там эльфа этого зовут… о, Милли! Передай… — Выпить есть, мохнатый? — с облегчением спросил Антонин, захлопнув заклинанием дверь перед носом товарища. — Заодно расскажу, чего было, твоих мелких Госпожа за дверью оставила. — Найдем, — кисло усмехнулся оборотень. И ведь знал же, нутром чуял, что нечего девочке к этим упырям ходить, даром что благородные аристократы.***
— Моргана… не спишь? — для того, чтобы облегчить работу колдомедикам, обоих пострадавших подростков устроили в одной комнате, разделив ее пополам ширмой. Снейп настоял на том, что после влитых в них зелий снотворное будет лишним и Драко маялся от зуда срастающихся костей. Ему нужно было тренироваться переживать круциатус так, чтобы не ломать себе о каменные плиты все подряд. — Не брезгуешь говорить с грязнокровкой, — спустя вечность тишины донесся из-за ширмы шелестящий полувопрос-полуутверждение. — Не надо. — Я бы сейчас хоть с угробом говорил, — тоскливо протянул слизеринец, глядя в окно, — но ты лучше. — Спасибо. Лежать молча, вслушиваясь в трели сверчков было сложно. Прежде, чем начать разговор, Драко успел тысячу раз обдумать все, что успел увидеть до того, как рухнул на пол завывающей грудой костей. Связки саднили, но Малфой понимал, что лучшего случая завоевать расположение девушки не представится еще долго. Или вообще никогда. — Ты переживаешь из-за этого? — за ширмой раздался шорох и сразу вслед за ним — приглушенный стон. — Здесь всем без разницы, если не заметила. — Это потому, что меня Фенрир забрал, — вздохнула Моргана и снова сорвалась в стон, пытаясь устроиться на кровати полулежа. Спина, иссеченная сразу тремя проклятиями плетей, поддавалась заживляющим мазям с неохотой, щедро вознаграждая болью за каждое движение. — Носятся теперь все, Госпожа то, Госпожа се, противно. — Не согласен, — Драко ойкнул, попытавшись отодвинуть ширму. Он слышал, что там происходит что-то не то и решил попытаться помочь, но взрослые явно были против незапланированной пижамной вечеринки. — Ты сильная. Понимаешь, дело не в том, что грязн… магглорожденные волшебники хуже нас. Мы другие и это наш мир. Наши законы, наши традиции, наши знания. — Вот только не надо этих политкорректных названий, — взвыла Моргана, устроив тело в нужном положении. — И так тошно, за день ни крошки во рту, только зелья. Их нарочно профессор Снейп такими гадкими варит, что ли. Теперь ты вот начал. — Давай поужинаем, — Драко щелкнул пальцами, вызывая домовика, — что будешь? — Не знаю… не знаю, что нам можно сейчас, — девушка задумалась, пытаясь вспомнить, что удавалось съесть в первую неделю после Охоты. Опыт подсказывал, что лучше не рисковать. — Суп грибной. И это… какао с маршмэллоу. — С чем-с чем? — переспросил не знакомый с маггловскими сладостями Драко и, решив, что это что-то наверняка вкусное, обратился к домовику: — слышал, что нужно? Принеси мне и нашей гостье, что бы это не было. — Зефирки такие, маленькие, — пояснила девушка, — их еще можно на палочки нанизывать и запекать на костре. Вкусно. — Покажешь потом? — оживился Драко и, решив, что для пояснения разницы между чистокровными и не очень магами, пример идеально подходит, добавил: — вот видишь разницу? Я не знаю, что такое маршмэллоу. А ты не пробовала жареных крильмаров. В Хогвартсе подают маггловские блюда. — И тыквенный сок, — мрачно отозвалась Моргана, с содроганием вспоминая о школе. Неожиданно для себя оба подростка произнесли: «Мерзость» и, заметив это, рассмеялись. — Я понимаю, что ты хочешь сказать, Драко. Вы растете среди волшебства, а еще можете колдовать на каникулах и вас за это не исключат, у вас есть связи, знания и все такое. Это ваш мир. — Может, и твой тоже, — на несколько минут воцарилась тишина, разбавленная трелями сверчков и стуком ложек. Добравшись до какао, Малфой осторожно вытащил подтаявшую конфету: — вкусные. Ты ведешь себя правильно. Как положено волшебникам. — Я притворяюсь, Драко, — вздохнула девушка, — я совсем ничего не знаю, только то, что рассказал Фенрир. — Я могу больше рассказать, — Малфой почувствовал, как добыча сама идет в руки. Какая бы кровь не текла в этих венах, с этой конкретной грязнокровкой нужно было сойтись поближе. — Силенцио. Спать, — потревоженный сигнальными чарами Люциус довольно усмехнулся и решил, что сумел воспитать сына правильно. — Мисс Кроу, о ваших тревогах из-за происхождения мы обязательно поговорим после того, как вы поправитесь. Стоило двери закрыться, как раздался синхронный стук кулаков о подушки: Драко был возмущен прерванным на важном моменте разговором, а Моргана — напоминанием о том, в чьем доме находится. Люциус Малфой был для нее в сотни раз страшнее Темного Лорда — последний хотя бы не имел привычки регулярно украшать собой ее ночные кошмары.