***
— Лунатик, я дома, — дом встретил Тонкс непривычной тишиной, не предвещающей ничего хорошего. Аврор моментально напряглась, вскидывая палочку и вжалась в стену: куда только подевалась ее проклятая неуклюжесть! Осторожно, не обращая внимания на возможные препятствия, она направилась наверх, к жилым комнатам. Дом был пуст, только на столе лежал свежий выпуск «Пророка» и валялись осколки разбитой чашки. Тонкс прищурилась, задержавшись взглядом на заголовке… Воздух в легких иссяк, заставляя метаморфиню медленно осесть на пол, опираясь о стену. Призвав газету, она лихорадочно развернула ее, углубляясь в чтение. С каждой строчкой мутная пелена перед глазами становилась все плотнее. Этого просто не могло произойти. Было слишком мало вещей, способных вывести Ремуса из себя — ее робкого доброго Ремуса — и толкнуть на необдуманные поступки. «Министерство вынуждено пойти на крайние меры: оборотням не место среди людей». — Мисс, прекратите разводить сырость, — раздался над головой скрипучий голос Финеаса Блэка и только тогда Тонкс поняла, что плачет, уткнувшись в газету. — Ведите себя достойно, вы же аврор! — Кричер! — стоило эльфу появиться, как Нимфадора почувствовала себя лучше. — Ты можешь рассказать, что произошло? Сбивчивый рассказ домовика медленно, по крупицам, восстанавливал картину безумного утра. Проснувшись, Ремус не сразу принялся за завтрак: он редко завтракал сразу же, предпочитая начинать день с очередного этапа восстановления дома. Тонкс почувствовала себя виноватой: особняк кишел нечистью, а она предпочитала закрывать на это глаза, взвалив разборки с магическими паразитами на Люпина. Разобравшись с угнездившимися в диване пикси, Ремус решил передохнуть за чашкой чая, взял газету… Последующие события Кричер вспоминал с трудом, слишком быстро все происходило. Оборотень сорвался, разбил чашку, кинулся ругаться с кем-то по каминной сети, затем начал лихорадочно метаться по гостиной и, в конце концов, отправился по каминной сети в «Горбин и Беркс». — Я говорила, что она недостойна быть наследницей нашего рода, — разбуженная тонким, переходящим в ультразвук, подвыванием девушки Вальбурга Блэк появилась на полотне рядом с Финеасом. — Только посмотрите на нее, еще ничего не произошло, а она уже сдалась! Отвратительно! — Произошло, — одними губами прошептала Тонкс, — в Лютном сегодня была облава. Все знают, что Ремус… — Благородный и достойный оборотень, — закончил за нее далекий предок. По правде говоря, Блэкам больше нравился избранник Тонкс, чем она сама. Девушка, безусловно, унаследовала от древнего рода многие фамильные черты. Именно те, которые и привели Блэков к гибели. Любознательный и уравновешенный (до этого утра) Люпин куда сильнее походил на человека, способного вернуть роду его былое величие. Растерянный Кричер засуетился, пытаясь помочь — он никогда не видел хозяев такими… убитыми. Блэки взрывались, скандалили, громили поместье, наперегонки выжигали друг друга с фамильного гобелена, но всегда оставались готовыми действовать. «Какао, хозяйка любит какао с корицей» — промелькнуло где-то между огромными ушами и эльф исчез с негромким хлопком. Едва уместившись на единственном полотне, Блэки пытались — каждый на свой лад — вернуть Тонкс к реальности. Кто-то настойчиво требовал прекратить позорить род своими рыданиями, кто-то взывал к семейному упрямству, кто-то пытался утешить, кто-то предлагал помощь. Ощутив ладонями обжигающую кружку, Нимфадора машинально отпила. Сладкий, с пряными нотками специй, напиток растекся внутри приятным теплом. Она была дома. Это был ее дом, ее род, ее корни, ее семья — раньше она считала поддержку рода сказкой для заносчивых чистокровных слизеринцев, но сейчас понимала, что это может значить. Род принял ее и поддерживал, такую как есть, со всеми достоинствами (редкий магический дар) и недостатками (все остальное, начиная с манер и заканчивая работой в аврорате). И Ремус тоже был частью всего этого, может быть, даже сильнее, чем сам представлял. В Тонкс словно заново вдохнули жизнь. Она не осталась одна против целого мира — за ней стояли многие поколения могущественных темных магов, со своими связями, знаниями и талантами. Они верили в нее. И Ремус верил. В конце концов, она действительно была аврором и, несмотря на то, что предпочитала загадки хорошей магической драке, должна была уметь проводить расследования. — Кто-нибудь из вас видел, с кем именно общался Ремус по каминной сети? — стальные нотки в голосе были непривычны для нее самой, но так было правильно. Где-то глубоко внутри всколыхнулось тщательно подавляемое с детства упрямство и готовность пойти на все, ради достижения цели.***
— Рон, объясни пожалуйста, почему мы должны следить за Малфоем? — Гермиона представляла первые выходные в Хогсмиде немного по-другому. Книжный магазин, «Зонко», тихие и спокойные посиделки у мадам Розмерты в компании друзей. Первая неделя выдалась слишком беспокойной и полной неожиданных сюрпризов: поэтому девушке отчаянно хотелось прчувствовать себя обычной. Не строгой старостой, не боевой подругой Гарри Поттера, а простой школьницей, у которой всех забот — написать домашнее задание и развлечься с друзьями. — Потому, что Хорек что-то замышляет, — Уизли слегка снисходительно посмотрел на подругу, разъясняя прописные истины: — зуб даю, он неспроста идет в Хогсмид с этой… предательницей. — Они встречаются и, говорят, помолвлены, — Гермиона демонстративно закатила глаза, — Рон, они гулять собрались, понимаешь? Иногда парни встречаются с девушками, гуляют вместе, дарят друг другу подарки. — Это на самом деле странно, Герми, — наконец собравшись, Гарри появился в гостиной Гриффиндора. Он пропустил сцену в поезде и лично не слышал, как Малфой называет Кроу своей невестой, не верил в возможность подобного, но то, что Моргана не появлялась в башне и повсюду ходила в сопровождении семикурсников-слизеринцев, было странным. В отличие от остальных «львов» Поттер не верил слухам и надеялся выяснить все если не у Малфоя, то хотя бы у Морганы. — Странно, что она и Малфой вместе? Или странно, что слизеринцы бегают за ней, как свита? — Грейнджер не раз успела задать себе эти вопросы. И не только эти. Было сложно признаться себе в подобном, но Гермиона завидовала тому, с какой легкостью Моргана вписалась в чистокровное общество. Раньше Грейнджер думала, что подобные вещи возможны, только если чистокровная семья относится к магглорожденным без предубеждения. Но ситуация с Морганой показывала, что дело не в предубеждениях аристократии, а в чем-то другом. В чем-то, что догадалась сделать Кроу и не додумалась Гермиона. — Странно то, что мы не можем попасть в Выручай-комнату, — вздохнул Гарри, направляясь к выходу. — А Малфой попадает. Вот что действительно странно. — Поэтому мы должны проследить за ними и все выяснить, — поддержал Рон, подхватывая Гермиону под локоть и увлекая к выходу. Девушка обреченно вздохнула, мысленно ставя на замечательном отдыхе жирный крест. Поначалу все шли гурьбой, но чем дальше — тем чаще от общей массы учеников откалывались парочки и небольшие компании. Отыскать в толпе странный гриффиндорско-слизеринский дуэт было несложно: вместо школьной формы и Драко, и Моргана надели обычную одежду. Насколько мантии, костюм и платье, буквально кричащие «я стою целое состояние» могли быть обычными. Заметив, что объект наблюдения свернул в сторону, Рон зашипел: «давай мантию» и Золотое Трио исчезло из виду. — Миссис Малфой, — Моргана попыталась изобразить реверанс, не особо понимая, как это сделать правильно без пышной юбки бального платья. Оставалось надеяться, что ее потуги хотя бы не выглядят смешно или же все внимание достанется Драко. Девушка ожидала, что Риддл не станет отвечать почтой и пришлет кого-нибудь с сообщением, но к тому, что «кем-то» окажется мать ее «жениха» готова не была. Зато стала понятна настойчивость, с которой Астория уговаривала ее надеть скромное, но довольно дорогое атласное платье. — Оставьте церемонии, дорогая, — Нарцисса едва заметно улыбнулась, не нарушая маски безразличия на лице, — нам стоит направиться в более укромное место. — Могу я оставить вас наедине, мама? — Драко нервно покосился на громко шуршащие листья. Определенно, отсутствие шпионских талантов некоторых гриффиндорцев не могла компенсировать даже мантия-невидимка Поттера. — Боюсь разочаровать тебя, сын, но наш разговор полезен и для тебя, — проследив взгляд Драко, Нарцисса кивнула, давая понять, что тоже заметила слежку. Расплатившись за комнату, троица принялась демонстрировать друг другу познания в чарах, защищающих от нежелательной публики. Только покончив с этим, Нарцисса позволила себе грациозно опуститься в единственное кресло. Драко занял кровать и осторожно потянул Моргану на себя, приглашая сесть. — Милорд недоволен тобой, сын, — на правах старшей, Нарцисса нарушила тишину, — отец… Отец разочарован. — Простите, это моя вина, — заметив, как напрягся ее спутник, Моргана, не раздумывая, принялась его выгораживать. — Не беспокойтесь, миссис Малфой, я ни в коем случае не претендую на руку вашего сына. Мне жаль, что из-за меня пострадала его репутация… — О, что ты, дело совершенно не в тебе, — рассмеялась ведьма, расслабленно откидываясь на спинку кресла, — думаю, Драко разрушил и твои планы. Я права? — Мама, я считаю, что поступил правильно. В той ситуации, — Малфой упрямо поджал губы, — и сам разберусь. — Миссис Малфой, — Моргана устало вздохнула, качая головой. Если что-то и было общего между Гарри и Драко, так это фантастическое упрямство. — Простите, что перебиваю… Мне хочется перейти к цели вашего визита. Милорд… кто-нибудь может помочь нам? — У меня была одна идея, юная леди. И, как мы все имели счастье заметить, мой план уже начал работать. Привлекайте внимание, провоцируйте, заставьте всех говорить о вас, — Нарцисса так увлеклась, что не заметила, как начала дирижировать невидимым оркестром. — Позвольте увидеть власть, скрытую за вашей маской наивной девочки. И посещайте Клуб Слизней, уверена, старик Слизнорт рано или поздно вынудит Поттера проведать это унылое сборище. Горло сжалось в болезненной судороге, в глазах потемнело — кровь застыла, сжимая сердце ледяными тисками. Воздух рванулся из легких предсмертным криком, но связки отказывались слушаться, издавая лишь едва слышное шипение. Моргана повалилась на кровать, беспомощно комкая покрывало и Малфои, позабыв о приличиях, кинулись к ней, не понимая, что происходит. Огненный поводок натянулся, завеня тревожным набатом: кто-то из стаи был при смерти. Стоило осознать, додумать эту мысль до конца, как все закончилось, боль утихла, оседая на дне сознания назойливым зудом. — Миссис Малфой, — Моргана в отчаянии вцепилась в руку волшебницы, — я не имею права просить… умоляю, пусть это станет моим долгом жизни… помогите, прошу, я сделаю для вас что угодно. — Что случилось? — в любой другой момент Нарцисса указала бы на опрометчивость подобных заявлений и обещаний «чего угодно», но состояние девушки подсказывало, что момент для нотаций выбран не удачно. — Кто-то из стаи… попал в беду, — ее тело била крупная дрожь, но она изо всех сил цеплялась за реальность, боясь отключиться раньше, чем скажет все важное. — Стычка, смертельная опасность, ранение… я… мы связаны, я чувствую все, что происходит… как будто это со мной. — Думаю, кто-то из твоих попался аврорам, — Нарцисса принялась осторожно поправлять растрепавшуюся прическу девушки. — Только вчера вышел указ министра, все оборотни объявлены вне закона. Моргана от удивления забыла дышать, только хлопнула ресницами, широко распахивая глаза. Это было ненормально, неправильно, нелогично — с появлением Дикой Охоты нападения на людей прекратились, почему же тогда? За что? — Это твоя война, Моргана, — Драко накинул покрывало на дрожащие плечи. — Теперь это и твоя война.