***
— Это полный провал, — объявил Шеклбот, — мало этих сумасшедших приказов Скримджера, так еще и Риддл теперь заделался в блюстители закона. — Успокойся, Кингсли, — Молли придвинула к нему тарелку с овощным пирогом, — я попробовала новый рецепт, как думаешь, мальчикам понравится? — Я думаю, мы должны дать Тому шанс, — Альбус незаметно потер почерневшую руку. Сколько еще он протянет с этим проклятым кольцом? Снейп обещал год, но достаточно ли этого года? Все чаще директор склонялся к мысли, что стоит прислушаться к Геллерту и отнять пораженную ядом руку. Слишком многое шло не по плану, даже живым он не успевал все контролировать и направлять в нужное русло. — Можно я выскажу свое мнение, профессор Дамблдор? — вмешалась Тонкс. Ей хотелось поскорее оказаться дома, под надежной защитой Фиделиуса и родных стен, рядом с любимым. Упасть на диван под причитания Вальбурги о манерах, пристроить голову на колени читающему Ремусу — сколько можно читать всякие темные фолианты — закрыть глаза и забыть обо всем. Вместо этого приходилось сидеть в Норе и слушать занудные речи. — Я не понимаю, что задумал Волдеморт, но Министра точно нужно остановить. — Это правда, Альбус, — поддержал подчиненную Шеклбот, — все нормальные ребята подают в отставку. Пока мне удается отговорить их, но никто не железный. С утра Министр спустил на аврорат план по раскрываемости преступлений. — У магглов это не привело к хорошим результатам, — поделился Артур Уизли, — наоборот, в погоне за выполнением плана, полицейские начали подделывать дела и сажать в тюрьму невиновных. — А что, если Скримджеру это и нужно? — Тонкс осторожно потянула овощной пирог к себе. Дома, конечно, было лучше и вкуснее, но когда еще она доберется до этого дома? А есть хотелось неимоверно, будто стая голодных оборотней поселилась внутри. — Это уже настоящий бред, план по арестам, план по обвинительным приговорам, план по изъятым артефактам, план по обыскам, хорошо, что пока в Гринготтс не ходим проверять сейфы. — Ненадолго, — Кингсли придвинул свою порцию к Тонкс, удивляясь тому, сколько она начала есть в последние несколько дней. — Мордред с ним, с Волдемортом, может и к лучшему, что эта сволочь под присмотром. — Мы можем предупреждать людей… — …чтобы они прятали эти штуки… — …перед обыском, — Фред и Джордж решили влезть в разговор. Им было недостаточно просто присутствовать на собраниях Ордена, близнецы хотели действовать и приносить пользу, — через какие-нибудь специальные штуковины. — Нужно только знать, к кому придут, — подытожил Фред. Кингсли задумался: с одной стороны, ему только что предложили грубо нарушить должностные инструкции, а с другой… С другой стороны, артефакты «старше десяти лет» были в доме почти каждого волшебника. Списки с адресами, которые нужно было проверить обязательно, составлял сам Министр и это тоже было как-то… не совсем правильно. Идея близнецов Уизли тянула на отставку и увлекательное путешествие к дементорам, но ее нужно было как следует обдумать.***
Дом встретил ее уже привычным грохотом подставки для зонтов, скрипучими половицами на втором этаже и пряным ароматом какао. Ну и, конечно, пронзительным визгом портрета бабушки — как же без лекции о манерах, вырождении рода, потерянном величии и еще каких-то безумно важных составляющих жизни каждого Блэка. — Тебе сова принесла письмо. От Беллатрикс, — Ремус спустился на первый этаж, заключая Тонкс в объятия. Он ужасно переживал и не находил себе места все время ее отсутствия. И, чем больше проходило времени с тех пор, как он очнулся в Малфой-меноре, тем сильнее была эта тревога. Он мог смириться с тем, что случайно стал частью Охоты и даже с тем, что Грейбэк надумал объединить всех оборотней острова под своим началом — это все было не так уж плохо. Но смириться с тем, что обязан жизнью горстке самых рьяных Пожирателей и Волдеморту было сложнее. Ради него — из-за него — Тонкс встряла в этот союз и все это отчетливо пахло предательством. Стоило начать думать, что все встало на свои места, как буйная тетка Тонкс напомнила о себе: оставалось гадать, что могло потребоваться Пожирателям. — Надо же, я думала, у нас не может быть ничего общего, — волосы метаморфини посерели, — надеюсь, ей не нужно дарить подарки на Рождество. Мне казалось, мы договорились забыть друг о друге. Вместо ответа Люпин протянул запечатанный свиток и нехотя выпустил девушку из объятий. Каждый раз, когда она выходила из дома, он боялся никогда не увидеть ее — и не только из-за службы в аврорате. Теперь — не только. — Ммм, Беллатрикс пишет, что они покинули мэнор ради… ох, Ремус, я сошла с ума, — пробормотала Тонкс, протягивая письмо, — мне все это снится и я сейчас просто проснусь в своей постели. — Пожиратели покинули мэнор ради защиты волшебников от произвола Министра, — Люпин, не удержавшись, обнюхал пергамент. — Лестрейндж после Азкабана тронулась умом, но это… Но это больше, чем Тонкс могла вынести. Сколько раз она отступала в тень, скрывалась за спинами опытных людей, чтобы сохранить то, что делало ее настоящей? Она не разбиралась ни в политике, ни в войне, просто хотела помогать обычным людям. Просто хотела получить немного счастья. Министерство существовало, чтобы заботиться о людях. Орден Феникса существовал, чтобы заботиться о людях. Все было правильно, она твердо стояла на правильной стороне шахматной доски, за которой сидели Дамблдор и Волдеморт. И было странным обнаружить, что где-то рядом есть и другие игроки, со своими собственными интересами и фигурами в этом противостоянии. Только недавно Министерство было чем-то параллельным Ордену, а вот уже и Орден, и Пожиратели, каждый со своей стороны, пытается растерзать ополчившегося против мирных граждан Министра. Стоило убедиться, что Дикая Охота подчиняется Волдеморту, как за кружкой глинтвейна уже спокойно обсуждают, куда бы Темному Лорду пойти со своими сражениями из их волчьей идиллии. Тонкс не понимала правил игры, картинки сменяли одна другую и никого нельзя было однозначно назвать черным или белым, игроком или пешкой. И ее неумолимо затягивало в этот непонятный водоворот, ее, рядового аврора-недотепу, совершенно ничего не понимающую в рехнувшемся мире, в котором у каждого был свой интерес, а страдали от этого абсолютно посторонние люди. — Это говорит о том, что мы снова на одной стороне, спасибо Скримджеру, — Тонкс закатила глаза, — что ж, не думала, что скажу когда-нибудь такую мерзость, но их методы могут оказаться хороши. Я должна узнать, что они задумали. Отправив патронуса, она неожиданно вспомнила, что вряд ли получит ответ таким же способом. Как ни менялись стороны, какие бы союзы не приходилось заключать, у Пожирателей не было ни капли света в душе. Сколько же тогда придется ждать ответа? Какой способ они выберут, чтобы доставить сообщение? — Смотри, — судя по удивлению, застывшему в глазах, Люпин полностью разделял мнение Тонкс о способностях Пожирателей, — тигр. Чей он? Патронус назвал координаты не совсем трезвым голосом Алекто Кэрроу. Почему Кэрроу, почему не кто-то из Лестрейнджей? Тонкс почувствовала, что не хочет знать ответ. — Не может этого быть, — она недоверчиво покосилась на медленно тающего посланника. — Они же темные маги, разбрасываются Непростительными вместо приветствий… Не может. — В библиотеке может быть что-нибудь об этом, — Тонкс улыбнулась, услышав, с каким пылом Люпин кинулся на новую загадку. Точно гончая, почуявшая свежий след. — Я пойду к ним, не думаю, что это займет много времени, — в глубине души аврор надеялась, что Пожиратели не придумали ничего настолько противозаконного, о чем следовало бы доложить начальству. Хотя то, что преступникам зачем-то понадобилась помощь аврора, ничего хорошего для последнего не сулило. Если, упаси Мерлин, вскроется ее связь с Пожирателями, самым мягким наказанием станет изгнание из Ордена. И все же долг — тот самый, который погнал ее служить в аврорат — требовал исполнения любой ценой. Тонкс поклялась стоять на страже покоя и благополучия обычных волшебников, далеких от странной игры неизвестных игроков. И она собиралась следовать ему до конца.***
— Аврор Тонкс, вы уже зафиксировали остаточную магию? Сможем идентифицировать? — голос напарника вывел ее из ступора. Он был следующим, ведь так? Не было нужды стараться, она и без остаточных следов знала имена преступников. Тонкс медленно, стараясь не задеть ничего лишнего, направилась вглубь дома, механически фиксируя магические следы. Кэрроу действовали спокойно, явно наслаждаясь процессом — проникли в дом, обездвижили Алисию Ладлоу, связали самого аврора. Тонкс знала, что это были Кэрроу, несмотря на то, что следы магии кто-то старательно затер до нечитаемого состояния. Не было и следов борьбы, как будто Пожирателям удалось застать аврора врасплох. Кэрроу, точно Кэрроу, среди Пожирателей только им могло прийти в голову тащить свою жертву на второй этаж без магии. Сердце болезненно сжималось под хлесткими ударами вины: даже не видя тела, Тонкс чувствовала, что именно она подписала приговор бывшему напарнику. И все, что произошло в этом доме было из-за нее. Хэмиш подоспел вовремя, чтобы оттолкнуть ее от приокрытой двери, но и он отшатнулся, зажимая рукой рот. — Это наша работа, — пробубнил он в ладонь, подбадривая не то Тонкс, не то самого себя. — Мордред и Моргана, это же уши! Весь пол детской был залит кровью и Тонкс не сразу заметила бесформенную груду костей и мяса, когда-то бывшую аврором Ладлоу. Надо же, он собирался стать отцом, даже обустроил комнату для ребенка, колыбель купил… И именно к колыбели были пришпилены два истекающих кровью уха — Тонкс сразу узнала в удерживающих их сережках-гвоздиках артефакты. Похожие сережки были сорваны покойником с детей. И эти мордредовы сережки, созданные, чтобы поглощать стихийные выбросы магии, придавали нечеловеческой жестокости произошедшего парадоксальный оттенок справедливости. Беллатрикс не обманула, когда говорила, что Пожиратели могут сделать то, на что не способны ни Орден, ни Министерство. — Мы должны… зафиксировать все, — сглотнула Тонкс, опасаясь выдать себя неосторожным словом. Ей казалось, что все происходящее неправильно и… и сложно было разговаривать с Хэмишем, которому тоже подписала приговор, гадать, когда и за ним придут вот так же. — Должны, — согласился аврор, уставившись, как загипнотизированный, на колыбель, — бедолага был таким славным парнем. Тонкс побледнела от негодования: «Славным парнем? Вы оба конченные маньяки, как только земля носит!» Возмущение так и рвалось наружу, но вместо этого метаморфиня молча принялась за работу. Кончина Ладлоу была ужасной, но, раз уж правосудие предпочитало закрывать глаза на злодеяния своих цепных псов, кто-то должен был воздать по заслугам. Кингсли оставалось только удивиться первому, за все время службы, отчету Тонкс, составленному по всем правилам и в срок.