***
Песок, отсчитывая время, мерно шуршал в стеклянной колбе волшебных часов — стоило последней песчинке упасть вниз, как магия переворачивала колбу и все начиналось с начала. В краткий миг тишины раздавались два глухих удара — младший секретарь пробивал отверстия в очередной стопке пергаментов и принимался нанизывать листы на толстую нить. Со стороны он казался не настоящим человеком, а диковинным механизмом: настолько точными и выверенными были его движения. Минута подходила к концу, когда он откладывал в сторону очередное прошитое дело, чтобы взять новое — и пробить его в те доли секунды, за которые магия возобновляет шелест песка. В этой идеальности и был весь Риддл. Чем бы он не занялся, он делал это идеально — даже такую нелепость, как прошивка дел к завтрашним заседаниям. Это пугало. На него вешали самые неинтересные и бессмысленные задачи, которыми, откровенно говоря, никому не хотелось заниматься. Прошить дела, списать архивы, рассортировать отчеты, принести, унести, подать. Все ждали, когда Риддлу надоест это и он сорвется, лишенный малейшей возможности проявить себя. Один день сменялся другим, но он продолжал идеально-механически выполнять все поручения. У многих волшебников на столах были фотографии близких, кто-то выращивал на столе растения в маленьких аккуратных горшочках, у кого-то стол был покрыт стеклом, под которое клали вырезки из газет и полюбившиеся колдографии — каждый стремился сделать свое рабочее место уютным и придать ему индивидуальности. В третий рабочий день Риддлу объяснили, что он может поступать так же. Том поблагодарил и… На его столе появился один-единственный предмет: волшебные песочные часы. Его сторонились и избегали, обращаясь только по делу, но он словно не замечал ничего и никого, кроме шороха песчинок, отмеряющих рабочее время. На него пытались повесить ответственность за объявившуюся банду благородных убийц — все в отделе вздохнули с облегчением, когда авроры вызвали Риддла на допрос. Но он действительно ничего не знал. И даже в эти дни успевал каким-то непостижимым образом выполнить всю свою нехитрую работу. Наблюдая за Риддлом, Амелия Боунс понимала, что в этом человеке могло насторожить Дамблдора — если он был настолько идеален с первой секунды знакомства, если он вел себя так в Хогвартсе, ничего удивительного, что в нем заподозрили нечто недоброе. Живые, настоящие люди не могут быть безупречны, за этой ненормальной педантичностью просто обязано было скрываться нечто столь же потрясающе ужасное. Но, в то же время, она догадывалась, что влекло людей к нему: он мог быть хорош в абсолютно любом деле. — Мистер Риддл, мы могли бы поговорить? — она сама не поняла, откуда появились эти вопросительные интонации. Он был ее подчиненным, она имела полное право приказывать и требовать, но почему-то мысль о том, чтобы нарушить его выверенный ритм, казалась кощунством. — В моем кабинете. — Принести вам чай или кофе? — не отрываясь от пергаментов отозвался Риддл. — Чай. И захватите напиток для себя, у меня потрясающее печенье, — Боунс знала, что он никогда не уходит на обед. К концу рабочего дня любой нормальный человек был бы голоден и она надеялась, что почувствовав ее заботу, Риддл хоть немного проявит себя. Но он только кивнул, откладывая в сторону бумаги и направился в соседний кабинет — там стоял шкаф со всякой снедью для сотрудников и посудой. Колба с песком перевернулась. Ровно через две минуты он стоял в ее кабинете, держа в руках миниатюрный поднос с двумя дымящимися чашками. Можно было не сомневаться в том, что чай в них полностью соответствовал предпочтениям Боунс: крупнолистовой зеленый с кусочками земляники, в меру сладкий и горячий ровно настолько, чтобы согревать, не обжигая. — Присаживайтесь, мистер Риддл, — сделав глоток, она убедилась в том, что даже с чаем тот, чьи преступления не удалось доказать, справляется идеально. — Я хотела поговорить о вашей работе. Угощайтесь. — Спасибо. Я выполняю обязанности недостаточно хорошо? — Том внимательно посмотрел на Боунс, — простите, пожалуйста, я прикладываю все усилия. Но, думаю, смогу справляться быстрее. «Если он действительно начнет справляться с этой бесполезной рутиной еще лучше, сотрудники вынуждены будут отправиться в Сейнт-Мунго» — ужаснулась Боунс. Она категорически не хотела подпускать Риддла к чем-нибудь более серьезному, ждала, когда он сам попросит о повышении: через год работы у любого сотрудника появлялось такое право. Но не нужно было ждать год, чтобы понять — этот сотрудник не попросит никогда. — Нет, вы справляетесь блестяще, — она поспешила предотвратить катастрофу, грозящую потерей психического здоровья, — не хотели бы вы получить повышение? Педантичность и перфекционизм Риддла были достойны менее абсурдного применения, однако он только отрицательно покачал головой. Темный Лорд знал, что до тех пор, пока не проявляет амбиций, сумеет достичь большего. Теперь — знал. Когда-то он уже совершал ошибку, требуя места в обществе, положенного ему по праву силы, таланта и даже, Мерлин свидетель, происхождения. В нем увидели не только достойного правителя, но и достойного врага: это его и сгубило. Лишенные амбиций люди не вызывают опасений. — Мне кажется, вы великолепно справитесь с должностью секретаря или даже помощника, — повторила попытку Боунс. Лучшим выходом из сложившейся в отделе нездоровой ситуации было увольнение дракклового Риддла, но он не давал ни малейшего повода. — Миссис Квинс уходит и мне некем ее заменить. Риддл сдержанно надкусил кружочек бисквитного теста: — есть более достойные кандидатуры. Мистер МакКейнс надеется, что его работа достаточно хороша, чтобы заполучить место вашего секретаря. Он проработал секретарем четыре года и справится намного лучше новичка. — Вы выступали в суде и блестяще справились с собственной защитой, — с каждой секундой надежда Амелии на благополучное разрешение проблемы таяла. Она пыталась льстить, предлагала должность, ради которой любой из младших сотрудников был готов пойти на убийство, но Риддл не поддавался. Она понимала, что ему эта должность едва ли не нужнее прочих: жалования младшего секретаря едва хватало на оплату жилья, а ни семьей, ни состоятельной любовницей мужчина не располагал. — Вам нужны деньги, мистер Риддл. И мы оба знаем, что вы великолепно справитесь. — Мне хватает моего жалования, — продолжал упорствовать Риддл. Он хотел, чтобы она заставила его, сама приняла решение. И навсегда запомнила: он был против. — Мисс Виллоу грезит работой судьи, ей было бы полезно занять это место. Продолжать разговор было бессмысленно. На какие ухищрения только не шла Боунс, Риддл оставался непреклонен — про себя глава Отдела Магического Правопорядка отметила, что он успел за полтора месяца изучить всех сотрудников лучше, чем многие другие. И не стеснялся использовать свои знания: пока только для того, чтобы переубедить ее, но кто знает, что придет в его голову через пару дней. — С завтрашнего дня приступаете к работе, мистер Риддл, — игры закончились. Ей не было нужды уговаривать или убеждать, не стоило и пытаться. — В конце дня ознакомитесь с приказом. — Надеюсь, вы не ошиблись во мне, — вежливо улыбнулся Риддл, собирая чашки. Мысленно он ликовал, празднуя свою первую победу в Министерстве, но не позволял эмоциям просочиться сквозь маску идеального сотрудника. Кто мог подумать, что карьерный рост будет таким легким и быстрым!***
— Идут, смотри какие, — Рабастан пихнул локтем замечтавшегося брата, — вдесятером, нам не перехватить. — Аврор говорила, что по трое ходят, — возмутился Рудольфус, задумчиво почесывая палочкой затылок, — хорошенького о ней мнения на работе, такую ораву выслать. Может, Авада? — Смотри, племяшка вышла. Давай за ними, — невидимый Рабастан потянул брата за собой. То, что первоначальный план провалился, еще не означало, что они должны отступить. Совершенно обычные маггловские дома расступились, пропуская вперед огромный старинный особняк, облицованный темно-серыми плитами. Бледная от волнения Тонкс потянула за бронзовую ручку, пропуская чужаков в недра дома. Даже вздумай она присоединиться, впятером им не удержать контроль над сознанием авроров, превосходящих их количеством вдвоем. Но отступать было некуда. Молодой стажер, держащийся позади группы восхищенно присвистнул, оценивая убранство древней твердыни: казалось, даже воздух здесь был пропитан темной магией. — У меня нет ничего противозаконного, — Тонкс отвлекла непрошенных гостей от тихого скрипа входной двери. Дышать сразу стало легче: ее не бросили. — Можете начать осмотр с подвалов и закончить чердаком, у меня ничего нет. — Останьтесь здесь с мистером Линсом, — кивнул аврор, возглавляющий группу. Им всем было неловко от проникновения в жилье собственной коллеги, но, тем не менее, такова была работа. Он не ожидал, что бойкая неуклюжая Тонкс окажется наследницей древнейшего рода темных волшебников, но узнав об этом, перестал ей доверять полностью. От этих Блэков можно было ожидать любых проблем. И дом абсолютно точно был переполнен темной магией, настолько темной и опасной, что многие поколения магов предпочли забыть о ней и никогда не пользоваться. Беллатрикс, дождавшись, пока все разойдутся по комнатам, вышла из-под лестницы, довольно ухмыляясь. Она обожала менять планы и пришла в восторг от неожиданных сложностей. К тому же, рассредоточившись по дому, авроры сделали за нее половину работы. Невербальное заклятие угодило в спину незадачливого стажера и тот, отчаянно зевая, повалился на Тонкс. — Империус не поможет, — сообщил Рабастан, появляясь возле двери, — сюда бы Лорда, вот тогда… что делаем? Ему не успели ответить, как на площадке лестницы показалась вихрастая голова одного из авроров, привлеченного храпом Линса. Беллатрикс столкнулась с его удивленным взглядом и среагировала быстрее, чем поняла, что делает: — Легиллименс! — перед глазами промелькнули воспоминания последних секунд жизни аврора: он успел только подняться по лестнице и заглянуть в ближайшую комнату, походя сметая в недра карманов глянувшуюся мелочевку. Заклинание Тонкс погрузило аврора в сон, разрывая контакт и Лестрейндж с облегчением выдохнула: — вор. — Сейчас все сбегутся, — подытожил Рудольфус, — какого соплохвоста, Белла, ты творишь?! Ведьма молча отлевитировала спящего воришку к своей предыдущей жертве. У нее появился новый план, совершенный в своей простоте и гениальный в своем коварстве. — Он точно все дома так обыскивает, — наконец сообщила она, самодовольно ухмыляясь: — за другими тоже водятся какие-нибудь грешки. Наше молчание — их бумажки и Непреложный обет. Тонкс нахмурилась: ей претило драться против своих же, да и шантаж не входил в ее личный список допустимого. Но это было намного лучше ее собственных идей. — Мисс Тонкс, как открывается дверь в конце коридора? — раздался сверху голос, — нестандартные у вас здесь чары! На сомнения времени не осталось и все четверо ринулись по лестнице вверх, к библиотеке, в которой за надежными чарами ждал Ремус Люпин. Все же магические драки были для них делом куда более привычным и — что скрывать — любимым, чем незаметные манипуляции из тени. «У каждого своя стая, своя семья, Ремус. Доверившись директору ты подставишь всех нас» — он понимал, что этот голос принадлежит подростку, совсем еще юной девушке, но не смел ослушаться. Она была для него дороже всех благ мира, всех старинных особняков, дороже собственной жизни. Она была надеждой — не только для него, для сотен оборотней на всем острове. И Люпин не посмел перечить ей, не смог взвалить на это дитя еще большую ношу. Дамблдор мог помочь, но мог и не успеть. У него же была не только стая, но и семья. Эти люди однажды уже пришли на помощь — и, зная их страсть к опасным приключениям и сложным задачам, могли откликнуться. Ремус тряхнул головой, отгоняя назойливое воспоминание, распахнул дверь библиотеки и присоединился к бою, оглушая ближайших противников. И только помогая левитировать бессознательных авроров в малую гостиную, понял, как на самом деле устал отсиживаться за чужими спинами. — Я читал, как подменить воспоминания, — неуверенно сообщил он собравшимся: — мне кажется, это надежнее того, что вы придумали. Не уверен, что с первого раза получится, я никогда не пробовал такие чары и вообще это, кажется, темные искусства… — Пробуй, — заинтересовалась Беллатрикс, мысленно прикидывая, как и на ком сможет использовать такие чары. Тонкс, смутившись не меньше Люпина, ободряюще погладила его по спине, поправляя несуществующие складки на мантии. И он попробовал. Читая протокол обыска, Кингсли Шеклботу оставалось только удивляться, как аврор Тонкс успела за пару месяцев полностью очистить заваленный темномагическим хламом дом.