***
— Когда в ладонях погаснут звезды, ненависть укроет от тьмы, — с того самого памятного вечера Моргана не могла выбросить из головы странные слова кентавра, — что бы это могло означать… — Не «ненависть», а ненависть к убийствам, — уточнил Поттер, довольный тем, что смог в очередной раз выловить девушку. В тот раз им не только не удалось поговорить: вопросов стало только больше. Почуяв приключение, Гарри рванул по следу загадки с упорством бигля. — Что это за книжка такая? — О тварях темных и наитемнейших, — Моргана приподняла фолиант, позволяя прочитать название на обложке: — если здесь есть, как разгадывать загадки сфинксов, то и про пророчества кентавров может оказаться. — Серьезно? — Поттер плюхнулся рядом, утыкаясь в пожелтевшие страницы: — почему я никогда не слышал о таком? — Потому, что если не ответишь на вопрос сфинкса за пару секунд, он тебя сожрет, — нахмурилась девушка, прикрывая записи рукой. — А схема разгадывания занимает целую главу. Тебе это просто не поможет. — А пророчество, значит, поможет? — фыркнул гриффиндорец: — про меня тоже было пророчество, и что? Как его правильно понимать? — Смотри, Гарри, — Моргана закусила кончик сахарного пера, жадно вглядываясь в подчеркнутые неизвестным студентом строки: — это кажется важным. «Провидческий дар множества существ темных лежит за гранью понимания людей и оттого столь часто кажется бесполезной насмешкою. Разум созданий не различает во временном потоке ни прошедшего, ни грядущего, ибо все в мире едино и мир — един одним мгновением. Кентавры же, различая движение звезд, приводящих миры в движение, знают о движении миров более, чем иные обученные провидцы». — Ничего не понял, — смутился Гарри, — как это может помочь расшифровать муть про звезды? — Это не пророчество, — выдохнула Моргана, — это совет. Не важно, что за звезды и почему они погаснут, к этому моменту лучше научиться держать меч и сохранить ненависть. — Все равно не понятно, — Поттер не мог оставить загадку «как есть». С некоторых пор он привык не доверять ничему из того, что слышал. Люди могли лгать или ошибаться, а ценой таких ошибок оказывался Волдеморт, озлобленный на весь мир. И его собственное сиротство. И болезнь родителей Невилла. Не слишком ли большая честь для пары слов сумасбродной стрекозы Трелони? — Что будет, если ты, к примеру, не научишься? — Думаю, это тоже не важно, — серо-зеленые глаза заскользили по строчкам, написанным еще более иносказательно, загадка сотни сфинксов: — что-то произойдет в любом случае и от того, что я не прислушаюсь, в целом ничего не изменится. Зачем это тебе? Ему было нужно и не только это. Мир Гарри рухнул в тот самый момент, когда он узнал о хоркруксах. О хоркруксе, если быть точным, внутри себя. План Дамблдора казался идеальным, нужно было всего лишь уничтожить все осколки, включая самого себя и… Сама мысль о смерти вызывала озноб: что, если он ошибется? Что, если ошибается Дамблдор? Пока ты жив еще можно что-то сделать, хотя бы попытаться все исправить, но мертвые… Слишком мертвы. Даже призраки и портреты мало на что способны повлиять, а у него вряд ли останется и это. Гарри не хотел умирать — но и не желал подобной участи другим. Убивать могли только очень плохие люди: на примере создания хоркруксов и действия Непростительных он совершенно точно в этом убедился. И для него было важно знать, кем стала Моргана в это полное странных происшествий лето: хорошей или плохой. Вопрос рвался с языка, но Гарри не знал, хочет ли услышать ответ. — Ты сказала в лесу… и профессор Люпин тоже называл тебя, как кентавры, — начал он издалека: — что это все означает? — Мое детство закончилось, — пожала плечами девушка. Так, будто ей не было больно признавать это. Будто у нее когда-то было то самое детство, о котором можно вспоминать с улыбкой, искренне сожалея о беззаботных временах. — Пожалуй, стоит заняться фехтованием. — Ты будешь участвовать в войне? На чьей стороне? — Поттеру не нравилась настойчивость, с которой мысли Морганы возвращались к орудию убийства. Убивать можно было множеством предметов, имеющих и другие, более мирные свойства, но меч… оружие было создано для того, чтобы лишать жизни и, будь на то воля Гарри Джеймса Поттера, он заставил бы вычеркнуть его из словарей и уничтожить физически. — Это очень страшно, ты знаешь… ну, когда по-настоящему. Сцены Лондона времен Второй мировой войны, безусловно важные для понимания, какая сволочь этот Том Марволо Риддл, выживший после бомбардировки, намертво застряли в памяти Гарри иллюстрацией к слову «война». Кажется, ему не оставили выбора, но у других он был: и даже сама Моргана демонстративно отказывалась участвовать в «не своей» войне. Что изменилось? И что это означает для него, Мальчика-Который-Должен-Умереть? — Меня никто не спрашивал, — завидев у двери знакомую белобрысую макушку, Моргана начала спешно укладывать записи в сумку: — знаешь, как помирить Тома с профессором Дамблдором, а заодно и с Министром? Этот разговор изрядно утомил и она решила воспользоваться Малфоем, как поводом для побега. Гарри заставлял ее думать о том, что происходит на самом деле. Как бы она не настаивала на особом статусе «третьей стороны» конфликта, полноценного нейтралитета не существовало. Не поддержи она Темного Лорда, от нее — а затем и от всей стаи — не осталось бы и пепла. Быть может и Министерство приняло бы ее так же радушно, вздумай она примкнуть к рядам защитников правопорядка. Сила Охоты была ценна ровно до тех пор, пока не начинала мешать, а выстоять против всех разом у нее не было ни единого шанса. Она могла быть «нейтральной», пока ей позволяли в это играть. — Сбрось меня с Астрономической башни, Гарри, — Моргана сама ответила на свой вопрос и, прежде чем Поттер начал снова задавать неуместные вопросы, сбежала. Гарри понял, что с таким количеством загадок не справится сам. К счастью, у него были друзья, с которыми все сложное само собой становилось простым. И когда все ответы будут найдены, он сможет подойти и спросить о том, что мешает спать по ночам: «каково это, убивать людей?»***
— Я люблю ее, Гарри, понимаешь, люблю! Я должен ее немедленно увидеть! — орал Рон, вынуждая усомниться в его умственных способностях. Только очень глупый человек будет вопить дурниной в подземельях за десять минут до отбоя. — У нее такие восхитительные волосы, такие светлые и нежные, как лучи солнца, совсем как… о, как у тебя! — Поттер, Уизли, — староста Слизерина преградил путь шумной парочки, намереваясь испортить гриффиндорцам все веселье. До отбоя было всего десять минут, стоит немного подождать и все, никакая Грейнджер не заработает баллы обратно. Драко брезгливо скривился и отпрянул, когда рыжий отцепился от своего дружка и потянул свои неуклюжие клешни к его безупречной прическе: — что происходит?! — Лав, зачем ты остригла свои чудесные кудри, — зарокотал Рон, явно пребывая в мире собственных фантазий, — я так люблю их… тебя… только не отворачивайся, поцелуй меня, я не могу без тебя дышать. — Вот и не дыши, придурок, — Малфой на всякий случай достал палочку и отошел подальше. Поцелуи с неадекватным Уизли совершенно не вписывались в его планы. — Поттер, немедленно убери это от меня! Он что, амортенцию выпил? — Не знаю, — Гарри изо всех сил вцепился в брыкающегося друга, — мне прислали конфеты, Рон съел одну и… — Амортенция, — авторитетно заявил Драко, наблюдая за попытками Уизли бежать куда-то в поисках своей «единственной любви». — Ступефай. Не благодари, Поттер, я спасаю исключительно свою репутацию. — Что ты… ох, спасибо, — справиться с обездвиженным Роном было намного проще, — мы хотели… то есть, я хотел попросить противоядие у профессора Слагхорна. Если оно существует. — Иди, — милостиво кивнул Малфой, благоразумно обходя парочку по широкой дуге, — и, Поттер, в следующий раз это будет не амортенция. Осторожней с конфетами. «Вот же дрянь белобрысая, — размышлял Гарри, волоча обездвиженного друга по подземельям. К несчастью, ему навстречу не попалось ни одного слизеринца, способного объяснить, что нормальные маги предпочитают левитировать тяжелые предметы, — вроде как помог, а все равно, как в сортир окунул. Зараза он, все-таки, редкостная. К чему это предупреждение, может он и правда меня отравить хочет? Змеюка слизеринская!» «Вот же позор магического сообщества, — подумал Драко, провожая гриффиндорцев презрительным взглядом, — как магглы неотесанные, тьфу! Поттер тоже хорош, даже не проверяет, что ему дают. Или проверяет? На Уизеле этом. Надо как-нибудь проверить… хмм, это может оказаться полезным». — У гриффиндорцев что, аналог полнолуния? — свернув в очередной коридор, в котором, как он знал, частенько проводили время после отбоя влюбленные парочки, Малфой наткнулся на увлеченную рыцарскими доспехами Моргану, — ты почему не в постели? Две минуты до отбоя, аппарация в Хогвартсе невозможна. Девушка вздрогнула от неожиданности, с грохотом роняя доспехи и с облегчением выдохнула: — Драко, это всего лишь ты! — Да, это всего лишь староста Слизерина, подыскивающий предлог снять кучу баллов с твоего факультета, — насупился Малфой. — Прячься быстрее, пока Филч не пришел. Прозвучавшие в воцарившейся тишине шаркающие шаги завхоза недвусмысленно намекали, что к словам Драко стоит прислушаться. Моргана послушно отступила от груды железа и растворилась в стене. Малфой укоризненно покачал головой: если Поттер, на его вкус, был слишком магглом, то Моргана являла собой его полную противоположность, используя свою магию по поводу и без. — Хулиганы, бездельники, неучи, только бы колобродить, — проворчал Филч, подслеповато щурясь от собственного фонаря, — ни днем, ни ночью покоя нет, халамидники растреклятые. — Добрый вечер, мистер Филч, — доброжелательно улыбнулся Малфой, изображая воплощение любезности и ненароком поворачиваясь так, чтобы завхоз заметил значок старосты, — Пивз снова опрокинул доспехи. — А, это вы, мистер Малфой, — сквиб сменил гнев на милость и, повесив фонарь на крюк, склонился к доспехам, намереваясь вернуть их в прежнее положение. Драко нервно покосился на миссис Норрис, подозрительно трущуюся о невидимое нечто. Могло показаться, что кошка трется об угол ниши, но с ракурса Малфоя было отчетливо видно, что под мордочкой кошки — пустота. Выругавшись про себя и прокляв весь львиный факультет от самого Годрика, он взмахом палочки вернул рассыпанные доспехи на место. — Спасибо, мистер Малфой, вы такой достойный юноша, — обрадовался пожилой завхоз, с хрустом выпрямляя спину, — как жаль, что таких как вы становится все меньше. Удачного дежурства, мистер Малфой. — И вам доброй ночи, мистер Филч, можете не беспокоиться, у меня все под контролем, — Драко демонстративно зашагал прочь, в противоположную от завхоза сторону, искренне надеясь, что гриффиндорского интеллекта хватит на то, чтобы последовать за ним. — Спасибо, что не сдал, Драко, — стоило шагам Филча затихнуть, как изниоткуда появилась причина его приключений. — Кажется, на кошек мои чары не очень действуют. Или миссис Норрис особенная. — Повторю вопрос: у вас на факультете празднуют Вальпургиеву ночь? Сначала я встречаю Поттера с обожравшимся на ночь амортенции Уизли, потом тебя, обжимающуюся с доспехами, что будет дальше? Лонгботтом в теплицах? Младшая Уизлетта с каким-нибудь кавалером в Трофейном зале? А, может быть, кому-то из вас захочется пожрать на кухне посреди ночи? Так сразу и говори, я других старост предупрежу, чтобы стороной обходили, — разразился гневной тирадой Малфой, раздосадованный тем, что баллы Гриффиндора все еще остаются на прежнем уровне несмотря на то, что он успел наткнутся уже на троих нарушителей. — Метка болит? — Моргана осторожно приобняла разбушевавшегося слизеринца за плечи, — сильно, да? — Сама посмотри, — Драко неохтно обнажил воспаленное предплечье, — Северус, конечно, на собрании. А я — вот. И львы еще тут… ходят с баллами. — Умиротворяющий бальзам подойдет? — девушка нежно погладила пульсирующую Метку прохладными пальцами, пытаясь немного облегчить страдания Малфоя. — У меня с собой. Драко кивнул и отстранился, вжимаясь лбом в стену. Рука горела огнем: Темный Лорд, собирая своих последователей после долгого перерыва, был в ярости. С учетом самодеятельности некоторых Пожирателей, удивляться было нечему. Только легче от этого не становилось ни капельки. — Пей, — он ухватился за склянку так, будто она была наполнена не обычным зельем, а настойкой на Философском камне и залпом проглотил содержимое. Облегчение, пусть небольшое, не заставило себя ждать и Малфой блаженно прикрыл глаза. — Мне нужен меч. Большой, настоящий, — Моргана первой нарушила тишину: — который я не смогу удержать сейчас. — Факультет ненормальных, — слабо улыбнулся Драко, — зачем тебе, прекрасной благородной леди, меч? — Не знаю. Я столкнулась с кентаврами в Запретном лесу, не перебивай только, пожалуйста, никто меня не поймал, — она перехватила дернувшегося было слизеринца за руку, — все в порядке. Мне сказали странную вещь. Что ненависть к убийствам укроет меня от тьмы, когда в ладонях погаснут звезды. И что надо научиться держать меч. — Чушь какая-то, — задумался Малфой, — Выручай-комната не дает тебе то, что не по силам? Ну да, если научиться, это точно что-то, что ты сейчас не умеешь. — Я тоже так подумала. Но среди бела дня такое не провернешь, — убедившись, что с Драко все более-менее в порядке, Моргана успокоилась. Даже хорошо, что так вышло, слизеринец лучше разбирается в странностях магического мира. Быть может, зря она вообще переживала из-за этого недопредсказания и ничего делать не стоит. — Пойдем, подыщем подходящее железо. Толку с меча, если он тебе не по руке, — серьезно заявил Малфой, — кентавры не те существа, зря трепаться не будут. Ох, ну почему сегодня все, что за вечер… Из кабинета на другом конце коридора раздался заливистый женский смех и Малфой рванул туда со всех ног: хоть кто-то должен был сегодня получить за все его мучения.