***
Тени плясали на стенах и ластились изголодавшимися котятами к своей хозяйке, пытаясь отвлечь внимание от неумолимой гильотины часовых стрелок. Малфой — бледный, осунувшийся, с темными кругами вокруг воспаленных глаз, — звенел стеклянными флаконами, по сотому разу перебирая запас зелий. Нужно было выпросить, купить или хотя бы украсть Феликс Фелицис — но эта мысль пришла в голову слишком поздно. — Скоро перестанет болеть, — ледяные пальцы почти невесомо коснулись воспаленной метки и Драко, не сдерживаясь, застонал от облегчения. «Иллюзии облегчения» — поправил он себя мысленно, вспоминая, что так и не научился распознавать правду. Но даже такие, ненастоящие секунды передышки, стали дороже золота сейчас, когда мордредов Волдеморт устал ждать результат. — У тебя не перестанет, — Малфой оглянулся на часы и, убедившись, что времени хватит на серьезный разговор, продолжил: — сколько еще ты будешь терпеть? — Всегда, — Моргана инстинктивно ухватилась за правую руку. Не обработанная вовремя рана настойчиво пульсировала, требуя внимания, — сегодня ей хочется убить, завтра — умереть самой, а послезавтра она попросится в Хогвартс и никто не сможет объяснить, почему нельзя. Так, чтобы Скади не начала заново. Боль сблизила их сильнее общих планов. Драко изо всех сил пытался защитить свою надежду на большое будущее, окружить нужными людьми, подмечал больше, чем стоило, но все его начинания разбивались о ее стремление заботиться о других. В ущерб себе, как еще — только так, жертвуя собой и бросаясь наперерез шальным проклятиям живым (пока еще) щитом. А маленькая, абсолютно неблагодарная девчонка Скади продолжала биться в молчаливой истерике и лезть на рожон, даже не догадываясь, чего стоят ее глупости. — Я успел подменить палочки утром, — Драко нехотя поднялся, разминая затекшую спину, — надеюсь, из моей никого не заавадят. Все пройдет идеально. — Я думала… Зачем это, — снежинки закружились над воспаленной кожей, ледяной пеленой укрывая метку. Ненастоящие: так даже лучше, настоящий снег бы растаял, не успев справиться с жаром, — с первого курса. За что так с Гарри? — Прекрати, — нахмурился Малфой, — мы всего лишь пешки. Не важно, десять нам лет или сто. Тебе повезло, Поттеру — нет. Мне — нет. Хотя Поттеру сильнее не повезло, у него нет мозгов. И друзей он выбирает таких же. — Есть, — Моргана принялась дрожащими руками складывать пергаменты в сумку, — есть у него все. Просто времени не было разобраться. У меня такое предчувствие, что мы что-то упустили и все сорвется. — Продержись там, пока я разберусь, — чужая палочка подчинялась неохотно, но позволить себе разгуливать по коридорам без косметических чар Драко не мог. Глаза от постоянного недосыпа воспалились, под ними залегли угольно-черные тени, кожа приобрела стойкий землистый оттенок: Малфой не собирался являть миру это великолепие. Никто не имел права видеть его слабость. Их слабость — усталость, забившуюся под веки стеклянным крошевом, не должен был видеть никто. В том, чтобы казаться окружающим глупым подростком, не было ничего дурного: за этой личиной не так легко разглядеть опасность. Тем проще раствориться в сумрачных нишах старого замка, сплетая тонкие ниточки в одну паутину в ожидании жертвы. Драко понимал, что повзрослеть и выступить открыто успеется всегда, а спрятаться за возрастом можно только сейчас. И он хотел воспользоваться этим прикрытием, понемногу устраняя соперников. Моргана нерешительно постучала в дверь: мысленно она была далеко от кабинета Защиты, на седьмом этаже, где в эти секунды Драко пытался воплотить в жизнь самый безумный и масштабный из своих планов.***
— Тени оступаются и замирают в стоячей воде, — скрюченные когтистые пальцы медленно разбирали спутанные пряди набегавшейся за день девочки, — тени тянутся друг к другу, истосковавшись по теплу, и растворяются, сливаясь в одну, оставляя все лишнее в дневной суете… Скади недовольно поджимала губы, но молча терпела, даже когда старая волчица больно дергала волосы: сама виновата, в них набилось столько лесного сора, что самой ни за что не распутать. Она не признавалась себе, что полюбила истории Реи — как многое в этом странном месте. Скади не собиралась привыкать к незатейливому быту оборотней, боялась привязываться к кому бы то ни было — чтобы не переживать из-за новых потерь. — Ослепшие, оглохшие и немые, тени сплетаются вокруг нее непроницаемой пеленой, остужая воспаленные раны, голодные — они отнимают у нее все чувства, все бесполезное и бессмысленное, — Рея не обращала внимания на детские ужимки, убаюкивая саму себя скрипучим напевным рассказом. Сколько бы сил ей не отмерила луна, волчица чуяла надвигающуюся грозу и пыталась успеть передать накопленные знания, чтобы спустя десятилетия все так же трещал огонь в очаге, томилось ароматное мясо в котелке и старуха рассказывала сказки долгими зимними вечерами. — Она смеется и земля содрогается от нестерпимой муки, извергая огненные реки, а с небес обрушиваются ледяные глыбы. Все живое бежит в панике прочь, умоляя небеса о пощаде, но ей неведомы жалость и сострадание: их отняли тени. Чтобы новая жизнь появилась на свет, все старое и дряхлое должно исчезнуть. Так уж повелось от начала времен, даже сильнейшие из сильных вынуждены уходить в пустоту. А она ревностно следит за тем, чтобы порядок не был нарушен. — Как ее зовут? У нее есть имя? — не выдержав, девочка решилась заговорить. — Что заставляет ее следить за порядком, если ничего у нее нет? — Тебя назвали в ее честь, — мягко усмехнулась Рея, перевязывая косу тонкой лентой, — у нее есть только верность. Ни в одном из миров нет силы, способной вырвать долг из сердца. Скади пристыженно уставилась в пол, обдумывая услышанное. Не в первый раз ей казалось, что взрослые дают детям имена не просто так. Раньше девочка не задумывалась об этом — слишком много было вокруг детей с самыми обычными, ничего не значащими именами. Но в волшебном мире каждый второй носил «говорящее» имя и — глупо отрицать — вполне соответствовал ему. Верить в то, что с ней произойдет нечто похожее, не хотелось. Небо взорвалось болезненной вспышкой, взревело раненным зверем, нерешительно притихло, сдерживая рвущийся из свинцовых туч ливень. Разбуженные вороны разразились хриплым карканьем, проклиная своего покровителя — или поработителя? Легенды путались в голове Скади, сбиваясь тугим колтуном, который не разобрать — только вырезать. А Рея вплетала в кокон все новые нити, словно боясь не успеть рассказать что-то важное. И у всех ее героев были имена: громкие, красивые, звучные. Засыпая под грохот взбесившегося дождя, Скади пыталась понять — что появляется раньше: герой или его имя?***
Первыми в замочную скважину проскользнули тени, предвещая пронзительный скрип петель и едва слышный шелест: — Доброго вечера, профессор Снейп, — зельевар хмыкнул в ответ, откладывая в сторону перо: бездарные эссе пятикурсников могли подождать, в отличие от не менее бездарного (но все еще не разгаданного) плана Драко. В том, что за неожиданной тягой к знаниям Морганы стоял именно Малфой, Снейп не сомневался. — Доброго ли, мисс Кроу? — он поднялся из-за стола, рассчитывая поскорее разобраться с загадкой, выведя гриффиндорку из равновесия. — Не думал, что в вас проснется тяга к моему предмету. Решили освоить защитные чары? Моргана отрицательно покачала головой и молча прошла к первой парте. Сидеть прямо перед учительским столом было непривычно, но забиваться в любимые углы в абсолютно пустом кабинете казалось глупым. — У меня не было другой возможности поговорить с вами, профессор, — она надеялась, что достаточно измоталась за прошедшие дни, чтобы волноваться, но пальцы сами собой легли на парту, выстукивая тревожный ритм. — Вы имеете право знать. Тени торопливо заскользили по стенам, укрывая свою Госпожу теплым бархатистым плащом и она начала рассказ: достаточно длинный, чтобы его финал успел произойти прежде, чем Снейп захочет вмешаться.***
Как только Поттер оказался у входа в Выручай-комнату, Малфой вышел из укрытия, небрежно поигрывая палочкой: — Надо же, ты действительно пришел без своей свиты, — слегка толкнув гриффиндорца, он дождался, пока дверь появится из стены и поманил Гарри за собой: — пойдем, ты же хотел поговорить? — Не с тобой… Но и с тобой тоже, — Поттер не ожидал появления слизеринца, но решил, что ничего опасного в этом нет и спокойно последовал за ним. — Гарри! Наконец я тебя нашла! — радостно воскликнула Джинни, огненной молнией устремляясь к цели. К вечеру смутное ощущение тревоги только усилилось, а когда к замку начали слетаться вороны, Уизли окончательно убедилась в том, что вот-вот произойдет нечто ужасное. Черные птицы стекались к Хогвартсу со всей округи, чинно рассаживаясь на ветвях деревьев в предзакатном мареве. «Ворон кричит на закате», — какими бы странными не казались слова Полумны Лавгуд днем, к вечеру они стали пророческими и Джинни успела сотню раз пожалеть, что не расспросила подробнее, увлекшись своими переживаниями. Драко мысленно выругался, проклиная всех Уизли до десятого колена: тщательно спланированное действо оказалось на волоске от провала. Он попытался захлопнуть Выручай-комнату, но Гарри уже рванулся обратно, в коридор. Несколько резких выкриков, короткие вспышки заклинаний — и все было кончено. Пусть не так, как рассчитывал Малфой, не так, как хотела Кроу, не так, как ожидала Лавгуд, оставаясь в Выручай-комнате просто для того, чтобы следить за шкафом. — Отлевитируй… этого… — прохрипел Драко, закатывая глаза к потолку, чтобы не видеть, как тело покрывается все новыми порезами и растекается кровавой лужей по грязному полу. Незнакомое заклинание продолжало действовать, но то, что могло произойти, если он не справится, было бы намного страшнее. Было что-то странное в том, как нервно пульсировали сложные плетения магии на стенах замка — Хогвартс, словно живой организм, упорно сопротивлялся чему-то. Отдельные нити начинали темнеть, готовые вот-вот осыпаться пеплом. Это началось после рождественских каникул, но сегодня… Именно сегодня замок будто взбесился. И Луна, наконец, смогла заметить — или думала, что замечает, — закономерность. В поисках причин она шла по следу меркнущих вспышек, легко касаясь пальцами обуглившихся нитей — как гончая по следу. И ни капли не удивилась, оказавшись в Выручай-комнате: она должна была оказаться здесь, разве не так? Пространство вокруг исчезательного шкафа трещало от напряжения и Лавгуд принялась торопливо поправлять плетения чар артефакта. Рядом замелькали вспышки заклинаний, вырывая ее из транса — «идеальный» план Малфоя провалился с появлением неугомонной Уизли. Красные искры двух «ступефаев» сорвалась с ее палочки раньше, чем Луна успела испугаться или осознать свое преимущество. Страшно стало потом — когда Драко осел на пол изрезанной тряпичной куклой и ни одно из известных ей заживляющих заклинаний не сработало. Луна застыла, с ужасом наблюдая, как кровь растекается по грязному полу багровой лужей. Хищные тени рванулись из насиженных ниш, укрывая их от лишних глаз. Казалось — достаточно вдохнуть густеющий, пропитанный лавандовым маслом воздух, и все пройдет. Но она не могла даже этого. — Мобиликорпус! — Голоса, заполнившие тьму, были бесконечно далекими. Драко даже не понял сразу, что они — не плод угасающего сознания. — Обливиэйт! — Мордредовы дети, — прошипел Снейп, склоняясь над Малфоем, — стоило на минуту отвернуться… Вулнера санентур! Мисс Кроу, вы закончили? — Все в порядке, — Моргана коротко кивнула, закрывая шкаф за обездвиженным Поттером. — Если только это порядок…