6:0
Шестой гол испанцы забили на 70-й минуте. Асенсио с фланга исполнил ювелирный пас на Иско, который подработал себе немного мяч и классно исполнил удар в дальний угол ворот. Фанзона хорватов в красно-белых шашечных футболках сотрясает воздух, ревет, размахивая флагами. Многие не могут сдержать слез и возгласов разочарования. С трибун несется свист, крики: «Позор!» Горячая волна крови от жгучего стыда растекается по всему телу. Иван весь мокрый, настроение паршивое, ноги гудят, форма неприятно липнет к телу, хочется быстрее от нее избавиться, залезть под душ, и быстрее смыть с себя грязь. О, если бы можно было так же быстро смыть с себя сегодняшнее поражение! Лука всматривается в лицо Ивана. Слишком резкие движения, обычно светлые глаза темнеют сейчас от едва сдерживаемого отчаяния, под глазами тени, похожие на огромные синяки. На впалых щеках щетина, тоскливый взгляд, брошенный на Луку мимоходом, как у покинутой собаки. Лука хочет обнять Ивана, но у него сильно дрожат руки, и он не хочет, чтобы Иван это видел. Поэтому только тяжёлый вздох и невеселый взгляд в ответ, и ничего, кроме гребаной пустоты между ребрами.5:0
На 57-й минуте в воротах хорватов оказался пятый гол. После подачи с угла поля первым на мяче был Рамос, который выиграл второй этаж и головой перевел мяч в сетку. Безысходность. Горечь. Боль. Отчаяние! Иван замирает на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Футболка с цифрой 100 валяется рядом на полу. Лука аккуратно поднимает ее, отряхивая невидимые пылинки, перекидывает через спинку кровати. Проводит по коротким светлым волосам, застревая пальцами, чуть оттягивая голову назад. Потом кладет руку на плечо Ивану. — Уйди! — горечь поражения звучит в голосе Ивана. Он, дернув плечом, кривится как от боли, пытаясь отодвинуться от теплых рук, ложащихся ему на спину. — Нет. Я никуда от тебя не уйду, — Лука не должен позволять этому отчаянию овладеть Иваном. — Не так я себе представлял свою сотую игру. Такой позор, ничего не сделал, просто не смог, — Иван замолкает. Лука морщится, такой безысходной тоски он не слышал в голосе Ивана даже в финале чемпионата мира. — И ты… — Что я? — И тебя тоже будут смешивать с грязью все газеты, — Иван глухо стонет в подушку от злости и обиды. — За что? Как это запретить? Ты не заслуживаешь этого. Лука грустно улыбается: — Я уже привык. Не все в мире уверены так, как ты, что я заслуживал награду УЕФА, так что, статьей больше, статьей меньше. Он делает глубокий вдох, пытаясь унять нервную дрожь в руках, он должен быть сегодня для Ивана сильным: — Многие люди никогда ничего не добиваются просто потому, что однажды испытав горечь поражения, боятся повторения травмирующего опыта. Проигрыш — это страшно, но мы должны двигаться вперед, всегда двигаться вперед. Не надо разбиваться о стену чужой нелюбви. Адекватные болельщики будут помнить, кроме этой, еще твои девяносто девять игр за сборную.4:0
На старте второй половины испанцы забили четвертый гол. Сауль классным пасом в штрафной нашел Родриго, который ушел от игроков обороны и спокойно переиграл голкипера с близкой дистанции. — Посмотри на меня, — мягко говорит Лука, невесомо оглаживая волосы Ивана кончиками пальцев. Иван слушает этот немного хрипловатый голос, звучащий сейчас чуть громче, чем шепот. Потом нехотя переворачивается, вглядывается в глаза Луки, и видит в них привычную доброту и всепоглощающую нежность. Лука так близко от него, что Ивану становится трудно дышать, сердце начинает привычно колотиться от таких родных тёплых рук, которые нежно гладят лицо. Мягкие губы едва ощутимо касаются плотно сжатых губ, заставляя расслабиться. Лука видит, как светлеют глаза Ивана, как из них медленно уходят темнота и мрак, и внезапно понимает, что ему ничего больше и не нужно, лишь бы вот так целовать его, и не думать больше ни о чем.3:0
А спустя две минуты счет был уже 3:0. И снова в центре внимания был Асенсио, который пробил в перекладину, рикошетом от которой мяч попал в Калинича и оказался в воротах. До концовки первого тайма Испания продолжала контролировать игру, но забить больше не смогла. Тягучие ленивые ласкающие движения сводят Ивана с ума. Не выдержав, со стоном он приникает жадными губами к шее Луки, чувствуя жар возбуждения, разгорающийся между ног, и, задыхаясь, бормочет: — Тебе не кажется, что на нас слишком много одежды?2:0
Еще через десять минут испанцы забили во второй раз. Марко Асенсио перехватил мяч на чужой половине поля, подошел к штрафной и классно пробил в дальний угол! — Ты — лучшее, что у меня есть, * — шепчет Лука, — я хочу любить тебя всего. Желание накрывает его, сводя с катушек. Он медленно, неторопливо ласкает Ивана — пальцы гладят щеку, ласкают впадинку под нижней губой, невесомо касаются шеи, скользят по ключицам. Язык рисует влажные круги на груди, губы прикусывают соски, вгоняя Ивана в дрожь, потягивают их, захватывают по очереди то один, то другой в пьянящей ласке, потом возвращаются к припухшему от поцелуев рту, терзая его все лихорадочнее. Проводит руками по груди, гладит тонкими пальцами впалый живот. Ловит губами тихий хриплый стон. — Луу-ка, пожалуйста, прошу… От этой мучительной мольбы в голосе что-то клинит, зрачки расширяются, глаза темнеют. Лука берет его член во влажную, теплую глубину своего рта, то полностью расслабляя горло, чтобы принять до конца, то выпуская его, прижимаясь горячей щекой, заставляя любовника от этого разочарованно стонать. — Не останавливайся, — хрипло просит Иван, двигая бедрами навстречу. Он закидывает руки себе за голову, крепко сцепляя их, боясь, что сорвется и насадится на этот бесстыдный рот. Ракитич протестующе всхлипывает, когда Лука отрывается от него, чтобы достать смазку из сумки, обернувшись, на несколько мгновений замирает, видя распростертого на кровати любовника. Иван, откинувшись назад, с полуоткрытыми глазами и прикушенной нижней губой, тяжело дышащий, комкает простыни, член стоит колом. Задыхаясь от нежности при виде напряженных плеч, выгнутой шеи, Лука на секунду зажмуривает глаза, пытаясь мысленно сфотографировать эту потрясающую картину, хорошенько запомнить ее, чтобы извлечь из памяти позже, когда они разъедутся по домам. «Только бы она не всплыла в самый неожиданный момент», — усмехается он про себя. — Ты долго там? — буквально рычит Иван, оглаживая член. Лука заворожено наблюдает за протянувшимися от члена, поблескивающими на животе влажными нитями, затем, склоняясь над Иваном, лаская внутреннюю сторону бедра, обжигая дыханием кожу, негромко шепчет: — Потерпи чуть-чуть…1:0
А уже на 24-й минуте Испания вышла вперед. Карвахаль с правого фланга забросил мяч в штрафную, где Сауль ушел от опеки и пробил головой в ближний угол, не оставив шансов голкиперу. Иван сидит верхом на Луке, сжимая бедрами его бока, запрокинув голову. Он так красив, что Лука жмурится от сжимающей сердце боли при мысли о скорой разлуке. Ему в голову зачем-то вползает один только вопрос: когда мы снова сможем сделать это? Воистину, расставание — это все, что нам нужно знать об аде.** Иван, уловив настроение, склоняется над Лукой, сжимает ладонями виски, целует в губы. Забота теплом отзывается в усталом сердце, и вскоре очарованный этой лаской Лука растворяется среди более сильных ощущений. Он вбивается в тело Ивана, наращивая темп. И темнота растворяется, исчезает в этих вековечных размеренных движениях. Лука чувствует, что еще мгновение, и Иван взорвется. А потом и он утрачивает последний контроль, изливаясь в Ивана до последней капли. Дыхание долгое время не приходит в норму, а сердце продолжает бешено колотиться. Они валятся на кровать, пытаясь отдышаться. Глаза закрываются сами собой, но Лука не хочет тратить последние часы перед разлукой на сон. Он медленно скользит, бережно целуя, запоминая рот Ивана языком, наслаждаясь тем, что обнаженная рука нежно гладит его мягкие волосы, неторопливо накручивает пряди на палец. — Спасибо тебе, — шепчет Иван куда-то в ключицу, — я не знаю, как бы смог сегодняшнюю ночь без тебя. — И я не знаю тоже, — тихо улыбается в ответ Лука.0:0
Вице-капитан сборной Хорватии Иван Ракитич провёл 100-й матч в составе национальной команды. Лука внимательно наблюдает за тем, как Иван получает памятную футболку с цифрой 100 на спине. Иван спиной чувствует этот взгляд, тот самый, который не теряет его из поля зрения уже одиннадцать лет, взгляд, наполненный, как сейчас, гордостью. Изредка грустью от скорого расставания, потому что, живя от встречи к встрече, от расставания до расставания, они часто не знают, где и когда смогут встретиться в очередной раз. Или любовью, потому что уверены в одном: где бы они ни были, чтобы ни делали, они встретятся снова, поскольку не представляют жизни друг без друга. Потому что вот так иногда бывает в жизни. Ты влюбляешься, и навсегда. Ты влюбляешься, и всё остальное не имеет для тебя никакого значения, ни расстояния, ни здравый смысл, а только эти обветренные губы, влюбленные глаза, хриплые стоны в ночной тиши, сильное плечо рядом на футбольном поле.