Juego

— Этого только не хватало, — разочарованно раздается в ответ. — Пак Чимин и тридцать три несчастья, это точно про тебя. Младший неловко улыбается, поджимая травмированную ногу ближе к себе, и едва ли не падает, теряя равновесие. Но Юнги вовремя подставляет локоть, позволяя младшему ухватиться крепче за ткань толстовки. — Сильно болит? — музыкант обеспокоенно оглядывает танцора с головы до ног, но не видит ни одного явного признака того, что Чимин испытывает сильную физическую боль. Младший, как обычно, смотрит слегка небрежно, отводит глаза, когда пересекаются их взгляды, и только лишь чуть морщится, стоит опорной ноге «качнуться». Всем своим видом танцор как бы пытается показать: «Хён, не стоит волноваться, ничего серьезного, так, издержки профессии». Но старший не ведётся, лишь крепче обхватывает Пака за пояс и смотрит, смотрит, смотрит до тех пор, пока Чимин не выдерживает и, зажмурив глаза, не утыкается лбом в плечо музыканта. Плечи беззвучно дёргаются, пока их обладатель совсем неслышно скулит. Дамбу прорывает, и боль, обиды, усталость и постоянный стресс выливаются в самую настоящую истерику. Чимин стоически выдерживает любое испытание, что грузом давит на плечи. Но терпению рано или поздно приходит конец. И в его случае лучший выход — через эмоции. Слезы закончатся, боль отступит, а камень, осевший где-то глубоко внутри, упадет, позволяя наконец дышать полной грудью. Эмоциональные горки, в которые попал Чимин, стоило Чонгуку снова появиться на горизонте, окончательно забрали остатки самообладания, превращая танцора в разбитое ничто. В какой-то момент Чимин затихает, плечи перестают беззвучно подниматься, и дыхание приходит в норму. Но Юнги боится сделать неверный шаг, нарушив тонкую грань спокойствия. Чимин делает всё сам, не давая старшему и секунду на размышления. Тихо отстраняется, неловко трёт рукавом мокрые от слез щёки и отворачивается. — Прости, не хотел, чтобы ты становился свидетелем минутной слабости, — легкая улыбка касается губ младшего. — Пожалуй, мне нужно немного отдохнуть. Подготовка к сдаче проекта забрала остатки сил. — У каждого из нас бывают такие моменты, — философски изрекает Юнги, а затем усмехается своим же словам. — И ты так и не ответил про ногу. Сильно болит? Юнги помнит о том, что ещё совсем недавно младший восстановился от предыдущей травмы, и новость о новой никак не хочет укладываться в голове. Он музыкант, его главными помощниками являются голова и руки, и если один из этих инструментов перестанет на время функционировать, он сможет справиться. Но для танцора балета главным средством являются его ноги. Ни один прыжок, ни одна поддержка, ни даже самый простой элемент не может быть выполнен без участия нижней части тела. И Юнги это прекрасно понимает, как понимает и то, каким образом повлияет на Чимина очередной вылет из учебной программы. Как минимум, это потеря главной роли в спектакле, как максимум — смещение с танцевального Олимпа академии, что уже намного серьезнее. В среде, где постоянно «варится» Пак, нет места для отдыха. Ни один из танцоров не может дать себе расслабиться, зная, что в спину дышит кто-то более юный, более талантливый, более энергичный и способный. В балете есть место только бесконечному труду. И даже Юнги, совершенно в этом не разбирающийся, четко осознает, какого рода мысли сейчас крутятся в голове у Пака. — Ты же понимаешь, что нужно показаться врачу? — продолжает старший через минуту, так и не дождавшись ответа. Чимин согласно качает головой. — Есть ещё одна вещь, которая волнует меня. Фраза оседает в воздухе, заставляя Чимина разочарованно выдохнуть. Юнги где-то внутри зол на него. И это абсолютно справедливо. — Я сделаю вид, что не видел того объятия за сценой, — с явным недовольством изрекает Юнги. — Сейчас в приоритете твоя нога. Как только мы выясним степень серьезности травмы, я с удовольствием послушаю твою занимательную историю. Юнги был явно расстроен, что не могло ускользнуть от внимания Чимина. И сам Пак безумно ненавидел себя и корил в ту секунду, когда позволил случиться объятиям с Чонгуком. Но оправдать себя никак не мог. — Идём к вашему личному медику или хочешь в клинику? — К мистеру Кану, — на выдохе произносит Чимин. — Он как никто другой знаком с каждой из моих травм. — Держи меня крепче, — Юнги помогает младшему удобнее опереться на него, для того чтобы дать ноге возможность сильно не напрягаться. — Надеюсь, что в этот раз ты был более удачлив и это лишь лёгкое растяжение. Чимин оставляет реплику старшего без ответа. Ему и самому хотелось бы верить в то, что он не настолько невезучий. Иначе объяснить то, каким образом он умудряется повредить одну ногу второй раз за сезон перед отчетными выступлениями, он даже себе не может.