Juego

Мистер Кан не подает никаких признаков удивления, увидев Чимина на пороге своего кабинета. Лишь только недовольно морщится и устало трёт глаза, предлагая танцору и его безмолвному сопровождающему пройти внутрь. Мужчина без слов кивает на кушетку и идёт мыть руки, пока Чимин так по-свойски устраивается на предложенном месте. Юнги с интересом наблюдает за привычными действиями обоих, стараясь не вмешиваться в отлаженный процесс. Только мечется во все стороны, пропуская расхаживающего по кабинету мужчину. Врач долгое время в абсолютной тишине готовится к осмотру: сушит руки после воды и протирает антисептиком, а затем ловко натягивает на руки латексные перчатки. Чимин неловко улыбается на недовольный взгляд мистера Кана и задирает штанину. Им обоим давно не нужны слова, для того чтобы описать, что происходит, скоро понимает Юнги. — Ну, рассказывай, что умудрился сделать на этот раз? — в голосе мужчины нет злости или раздражения. Тот, словно давний приятель, по-дружески хлопает парня по плечу и закатывает штанину выше, разглядывая слегка припухшую лодыжку. Пак пожимает плечами и слабо выдыхает: «Оступился». — Удача — твое второе имя, — смеётся мистер Кан, надавливая на кожу пальцами. Чимин стойко выдерживает манипуляции с собственной ногой, пока мужчина не касается болевой точки. Танцор подскакивает, стоит мужчине надавить сильнее. В глазах собираются предательские слезы. Юнги дёргается вперёд, но останавливается под внимательным взглядом мужчины. — В этот раз привел с собой группу поддержки? — усмехается по-доброму. — Мой друг, — нахмурившись выдает Пак. Боль в лодыжке становится менее ощутимой, приступ отступает, и парень вновь спокойно усаживается на кушетку, позволяя мистеру Кану продолжить осмотр. — Есть небольшая припухлость в этом месте, — доктор поднимает ногу танцора выше, ставя пяткой к себе на колено. — Место покраснело. Скорее всего слабое воспаление. Ты только недавно оправился от предыдущей травмы, так что имеет место быть повторное растяжение. — Это серьезно? — вмешивается Юнги. — Зная то, насколько этот молодой человек пренебрегает обычно рекомендациями, может стать очень серьезным. — Сейчас это каким-то образом угрожает ему? — Юнги впервые сталкивался с подобным, и ему как стороннему наблюдателю были любопытны все аспекты. — Думаю, что Чимину известно об этом не меньше моего, верно? — мужчина подмигивает и опускает задранную штанину вниз. — Сейчас приложим холод, а после сделаем тугую повязку. Никакого напряжения ноги в ближайшие три-пять дней. Желательно вообще на это время полностью ограничить подвижность. Но Чимин у нас с моторчиком в одном месте, так что на это даже не надеюсь. — Мистер Кан, — устало протягивает Пак. — Чимин, — серьезный тон заставляет замереть, — ты должен серьезнее относиться к своему здоровью. Ещё одна подобная травма, и можешь забыть о танцах раз и навсегда. И я не пытаюсь тебя запугать, но хочу напомнить, чего стоил разрыв связки в позапрошлом сезоне. — Простите, — виновато опустив голову, выдыхает танцор. — Не передо мной извиняйся, а перед самим собой. Прошу тебя в который раз, будь аккуратней и следуй моим рекомендациям, хорошо? — Я позабочусь об этом, — уверенно кивает Юнги. — Вы только напишите, что необходимо, я прослежу, чтобы ни один из пунктов не был нарушен. — У тебя замечательный друг, Чимин, — мужчина хлопает обоих по плечам и идёт выписывать рецепт, оставляя парней один на один. — Ничего не хочешь сказать? — почти шепчет Юнги, оборачиваясь к маленькому помещению, где минуту назад скрылся мистер Кан. Чимин слегка мотает головой, надеясь на то, что Юнги просто надоест ждать и он закроет больную для него тему. Но старший решительно приподнимает брови и молча даёт понять, что сдаваться не намерен. — Обычное дело в балете, — сдается Пак. — Это третье серьезное растяжение связок. В прошлом сезоне был разрыв, четыре месяца восстановлений и столько же упорных тренировок днём и ночью. — И ты вот так просто об этом говоришь? — А что мне делать, устраивать трагикомедию, что ли? Я уже давно привык к тому, что в балетном мире это абсолютно нормально. И это меньшее, что тебе довелось увидеть. Растяжения связок, вывихи, ушибы, разрывы — это ещё цветочки. От постоянных перегрузок у нас стираются  межпозвоночные диски, тазобедренные суставы поражаются артрозом, артритом, формируются характерные изменения скелета, поясничные позвонки становятся излишне подвижными и теряют способность удерживать тело в физиологическом положении при движении и в состоянии покоя. Деформируется стопа от постоянного ношения тесной обуви, чаще всего это затрагивает девушек, парни из балета носят пуанты крайне редко, — голос становится тише и срывается на последнем слове, стоит доктору вернуться обратно. Мужчина растерянно смотрит на парней, но ничего не говорит. По замешательству обоих видит, что прервал какой-то важный разговор, но вмешиваться не спешит. — Держи, — доктор протягивает танцору листок со всеми рекомендациями. Впрочем, для Чимина там нет ничего нового. — Все по стандартной схеме? — уточняет Пак, внимательно глядя на мужчину. — Холодные компрессы, тугая повязка и мазь. Ты лучше меня знаешь, что необходимо в таком случае. Только прошу, пожалуйста, не торопись возвращаться к тренировкам. Я знаю, насколько ты не любишь, когда неожиданные травмы выбивают тебя из привычного ритма, но так нужно. Я предупрежу твоего преподавателя. Она-то уж точно проследит за тем, чтобы ноги твоей не было в зале. Все понятно? — Да, — удручённо раздается в ответ. — Ну через неделю-то я смогу вернуться к тренировкам? — Полторы недели как минимум! И ни днём раньше, Чимин! Я тебя предупредил. — Я пригляжу за ним, — Юнги вытягивает листок из ослабевших пальцев младшего и помогает тому подняться. — Компресс можете сделать дома, только недолго, не давайте месту сильно переохлаждаться. Перед сном наложи тугую повязку и не забывай про мазь. — Да, капитан, — шутливо отдает честь Чимин, заливаясь смехом. — Иди уже, герой. — До свидания, — Юнги кивает мужчине на прощание и берет Чимина за пояс, помогая выйти в коридор. — Спасибо за то, что помог, — мнется танцор. — Я не уверен, что заслуживаю, но я правда благодарен. — Лучше заткнись, — ворчит старший. — Об этом мы ещё поговорим позже. Юнги идёт не спеша, позволяя Чимину тот темп, который ему комфортен. Вместе они доходят до крыльца и ещё более аккуратно, чем прежде, спускаются по ступеням. Юнги крепче перехватывает тело танцора и почти несёт его на руках. Чимину неловко, но он и вида не подаёт, что касания музыканта вызывают дискомфорт. — Дальше я, наверное, сам, — навязываться не хочется, Юнги и так сделал для него больше, чем он мог себе позволить. — Если я постоянно ворчу или отталкиваю тебя, называя прилипалой, это ещё не значит, что я не могу проводить тебя до дома. — Кто ты такой и куда дел Мин Юнги? — по улице разливается смех Чимина. И он настолько заразительный, что старший не может сдержать улыбку. — Идём, юморист, — Юнги легко подталкивает младшего в спину, — машина припаркована за углом. Чимин стопорит и осоловело глядит на старшего. — Ты сейчас серьезно? — Да, — Юнги уверенно шагает вперёд. — Ты идёшь или как? — спрашивает, повернув голову в сторону младшего. — Минута промедления, и вы вместе со своей раненой конечностью идете домой пешком. — Да ковыляю я, ковыляю. Взвесив все за и против, Чимин решил, что лучшим решением сейчас будет согласиться на проявление заботы со стороны старшего и пойти у него на поводу. Тем более что с его растяжением долго он продержаться все равно не сможет, а ему как никогда нужен покой. И чем раньше, тем лучше. Угол здания маячит как раз вовремя. Чимин видит, как старший снимает автомобиль с сигнализации, но садиться на спешит. — Я уже почти, — кидает младший. Хромая, Пак таки добирается до машины и с облегчением вздыхает, когда чувствует мягкость сидений. — Домой? — Есть ещё варианты? — Могу предложить свою комнату в общаге, до нее куда ближе, и соседа сегодня не будет. — Ты это специально спланировал? — шутит младший. — Романтический ужин и свечи, — абстрактно размахивая руками. — Пицца и папка с новым сериалом на ноуте. Такая романтика подойдёт? — Юнги заводит движок и трогается с места. — Пойдет, — соглашается Чимин, мягко улыбаясь в ответ. — Но от серьезного разговора это тебя все равно не избавит, — куда серьезнее бросает старший, выезжая на главную дорогу. — И сейчас у тебя есть двадцать минут на то, чтобы продолжить тот рассказ, что ты не закончил в кабинете мистера Кана. Я тебя внимательно слушаю. Чимин глубоко вдыхает и прикрывает глаза. Ещё никому и никогда танцор не открывался настолько сильно. Мир танцев всегда был его маленькой тайной комнатой, в которой ему было комфортно одному. И сейчас двери этой комнаты пытались отчаянно открыть, и Пак не был уверен, готов ли к такому повороту.