Along a different path

Обычно из бисерной сумочки доставались только самые необходимые вещи — собирать раз за разом кучу всевозможного скарба было слишком утомительно. Но за время вынужденной стоянки близ Плимута палатка непривычно захламилась, и теперь ребята внимательно осматривали свое жилище в поисках не упакованных еще вещей. — Как это похоже на Луну! — кипятилась Гермиона, складывая в безразмерную сумочку книги. — Найти какую-нибудь нелепицу, поверить в нее и убедить других. Слава Мерлину, что профессор отговорил нас отправляться к Лавгуду! — А мне вот кажется, все вполне гладко звучит, — вяло сопротивлялся Гарри — они уже не в первый раз обсуждали Дары Смерти, но из-за слабости Гермиона быстро сдавалась и прекращала спор. Теперь же ей стало лучше, и она была полна решимости высказать все, что думала обо всей этой истории. Он нашел еще одну книгу и отправил ее в сторону Гермионы заклинанием. — Гладко! Гарри, это все — детские сказки! Нельзя полагаться на подобные истории и делать из них какие-либо выводы! Не существует Смерти, нет ее Даров! — Но маглы уверены, что магии нет, а она существует, — повторил Гарри довод Луны и для большей убедительности пустил из палочки сноп искр. — Тем более никто не говорит, что это в самом деле была Смерть. Может, просто могущественный волшебник, который создал такие артефакты. — И все же, — Гермиона сдула с лица выпавшую из наспех заплетенной косы прядь и сунула в сумку забытый на спинке стула шарф. — А что ты скажешь о моей мантии? Она ведь уникальна! Чары не выветриваются, ткань — без единой дырочки! Гермиона задумалась, плотно сжала губы. «Сомневается», — расшифровал Гарри. — Хорошо, я признаю, что мантия — особенная. Но воскрешающий камень! Как можно обратить вспять смерть? — Кое-кто сумел. — Крестражи — это другое, Гарри. Технически, их хозяин умереть даже не может. А тут черным по белому говорят — камень способен вернуть к жизни. Но это невозможно! — Лет десять назад ты бы сказала, что возвращаться назад во времени невозможно, — буркнул Гарри, испепеляя мелкий сор. — К тому же те, кого вернули из мира мертвых, не были людьми — только их тенью. Как мои родители там, на кладбище. Гермиона решительно подняла руку — все эти разговоры о смерти и призраках ей не нравились: Гарри на глазах замыкался в себе, а возвращаться в те времена, когда они и десятка слов за день друг другу не говорили, она не хотела. — Даже если предположить, что Дары существуют, хотя я уверена в обратном, не понимаю, для чего Дамблдору понадобилось оставлять нам указание на них. — Дамблдора вообще трудно понять, — буркнул Гарри. — Было… Но, может, он хотел дать нам оружие? Что-то, с помощью чего получится победить? — Тогда почему он не сказал об этом прямо? Гермиона смахнула со стула какие-то крошки и уселась, сложив руки на груди и закинув ногу на ногу. Гарри устроился на краешке стола. — Его нужно найти самостоятельно? Самому догадаться, иначе не сработает? — предположил он. — Сомнительно. — Дары… Стать повелителем Смерти… — Гарри потер виски. — Должны ли Дары помочь мне выжить? Победить? Или это вообще ничего не значит? Он спрыгнул со стола и со злостью пнул первое, что подвернулось под ноги. Ни в чем не повинная табуретка отлетела на середину комнаты, побалансировала на одной ножке и завалилась на бок. — Слишком много загадок! Дамблдор сделал все таким сложным! Мы должны спасать свои шкуры от Пожирателей, догадаться, где спрятаны крестражи, додуматься, что спрятано в снитче, да еще и отгадать ребус из детской книжки! И — вишенка на тортике — убить Вол… — Гермиона шикнула. — Риддла. — Я знаю, знаю. Это непросто, — она подошла к Гарри, тронула за плечо. Он обернулся, и Гермиона вдруг обняла его. Ее макушка была вровень с носом Гарри (ему же всегда казалось, что они одного роста), короткие волоски выбивались из прически и щекотали лицо. Гарри неловко положил руки ей на талию — под свитером отчетливо чувствовались выступившие ребра, и он ужаснулся тому, что и без того худенькая, Гермиона за время болезни почти истаяла. Они простояли так несколько минут, и Гарри чувствовал, как злость отступает — ему даже показалось, что на изнанке век заплясал огонек, который он представлял теперь перед сном. Наконец Гермиона отстранилась и внимательно посмотрела ему в глаза. — Знаешь, что я думаю? Если бы это было так важно, Дамблдор дал бы хоть какую-то информацию. Про крестражи же он рассказал. Так что, наверное, даже если Дары существуют, — она скептически приподняла бровь, — это не то, без чего войну не выиграть. — Значит, забудем о Дарах и сосредоточимся на крестражах, — Гарри одернул задравшийся свитер Гермионы, и она слегка смутилась. — Давай я сложу палатку, а ты проверь, не забыли ли мы чего снаружи. Гарри вышел на улицу — крепкий соленый ветер ударил ему в лицо. Прощаться с морем не хотелось, но они оставались на месте уже около месяца, и это становилось крайне небезопасно. Даже в таком безлюдном месте был шанс, что их кто-нибудь заметит, да и домовики, и Снейп знали, где их искать. И если в верности Добби Гарри не сомневался, то оставшиеся двое вызывали серьезные опасения — тем более старый домовик Блэков так и не объявился с тех самых пор, как отправился прятать труп Хвоста. Гарри осмотрелся, поднял с земли забытый мешок, в котором носил рыбу, а Гермиона уже стояла рядом, запихивая в сумочку конец стропы. — Готов? — спросила она. — А ты? Справишься? Гермиона фыркнула. — После всех этих тренировочных перемещений вокруг лагеря ты все еще не уверен, что я полностью здорова? — Хорошо, — Гарри, не отрывая взгляда от моря, нашел ее руку. Тонкие пальцы с готовностью крепко сжали его ладонь. — Вперед. Вихрь аппарации выбросил их в чистом и светлом лесу. Деревья тут росли редко, подлеска не было, мерзлую землю укрывал тонкий слой снега. Гарри вздохнул. — Буду скучать по морю. — Когда все закончится, я тебе обещаю, — Гермиона сжала его кисть, которую так и не выпустила, — мы отправимся к морю и будем просто отдыхать. — И никаких приключений. — Никаких, — улыбнулась она. — Только море, креветки и белое вино, — хмыкнул Гарри, и Гермиона шутливо ткнула его кулаком в плечо. — Отдохни пока, ты выглядишь бледной, а я поставлю палатку. Гермиона не решилась спорить. Она присела на пенек, оперлась подбородком о сцепленные в замок пальцы и стала наблюдать за тем, как Гарри ходит по кругу, накладывая защитные заклинания, а потом сноровисто разворачивает лагерь. — Готово, — вскоре крикнул Гарри. — Пойдем в тепло. — Давай пока побудем тут, — Гермиона покачала головой. — Не представляешь, как за эти недели я насмотрелась на стены палатки! Гарри смахнул снег с поваленного дерева, сел, подобрал веточку и принялся чертить на земле одному ему понятные знаки. — Что будем делать дальше, Гермиона? — спросил он спустя несколько минут молчания. — Все, что нам было известно, мы уже и так и эдак крутили. Где искать крестражи? — Будем думать. Составим списки, схемы, — Гермиона закусила губу. — Когда информацию излагаешь письменно, легче проследить связи и увидеть упущения. А сейчас неплохо бы разузнать, что творится в Англии. Действовать вслепую нельзя. — Поговорить бы с кем-нибудь из наших, — размечтался Гарри. — С Кингсли, к примеру, или мистером Уизли. — С Римусом, — подхватила Гермиона. — Близнецами или Джинни, — она скосила глаза в сторону Гарри. Он промолчал — в его душе до сих пор жила обида на Люпина и его глупое поведение, а Джинни… Гарри с удивлением понял, что не вспоминал о ней очень давно, пожалуй, с того самого дня, как отправил Луну в дом Уизли. Сколько времени прошло? Три недели, может — чуть больше, а ему казалось, что долгие-долгие месяцы. Он прикрыл веки, попытался представить Джинни такой, какой видел в последний раз на свадьбе Билла и Флер — нарядной, счастливой. Но черты ее лица расплывались, хорошо знакомые кусочки ее облика — веснушки, линия подбородка, мягкий пушок на щеках, карие радужки с крапинками — никак не желали складываться в общую картинку. Гарри встряхнулся — Гермиона обеспокоенно смотрела на него, совсем как на больного. — Было бы здорово, — сказал он, рассматривая радужкиГермионы и пытаясь определить, какого они оттенка. — Но я бы сейчас и от лживого «Пророка» не отказался. — Да, стоит раздобыть газету, — Гермиона хлопнула себя по коленям, и Гарри машинально отметил — ее глаза были карими, но не как у Джинни, темнее, почти кофейного оттенка. — Попросим Добби? На всякий случай они отошли от палатки и спрятались под мантию. Гарри обнажил палочку, Гермиона последовала его примеру, и только после этого он тихо позвал домовика. Эльф появился тут же. В одной лапке он сжимал грязную тряпку, в другой — бутылек с чистящим средством. — Сэр Гарри Поттер звал Добби? — пискнул он, отвешивая глубокий поклон. — Здравствуй, Добби! — радостно воскликнула Гермиона. — Как твои дела? Глаза эльфа тут же наполнились слезами. — Вы хотите знать, как дела у Добби? Его дела отлично! Бывшие хозяева искали Добби, чтобы разузнать, куда делся Гарри Поттер и его друзья из их дома, но Добби — свободный эльф и не явился на зов. Они приходили в школу, но другие домовики предупредили Добби, и он успел спрятаться в Выручай-комнате вместе с Кричером, а директор Снейп сказал, что Добби сбежал. Теперь Добби живет в комнате и помогает ученикам, которых мучают Кэрроу, — он выронил тряпку и чистящее средство, сжал маленькие кулачки и потряс ими в воздухе. — Мучают учеников? — переспросил Гарри, мысленно отмечая, что Кричер вернулся в школу. — Да, сэр, мучают, — Добби печально качнул ушами. — Вы бы не узнали Хогвартс, так он изменился. Но Добби как может помогает. Ставит с Пивзом ловушки на гадких Кэрроу, лечит студентов. Добби счастлив помочь, — он согнулся в полупоклоне и уставился своими глазищами, похожими на теннисные мячи, на Гарри, ожидая, по-видимому, задания. — Да, Добби, — Гарри откашлялся, — мы хотели попросить тебя раздобыть для нас газет. Хорошо бы знать, что творится в стране. Добби важно кивнул и тут же исчез, чтобы вернуться спустя пару минут. В его лапках с трудом умещались десятки свернутых в рулоны номеров «Пророка» и даже несколько журналов вроде «Ведьминого досуга», некоторые газеты норовили вот-вот упасть на землю. Гермиона поспешила на помощь домовику. — Мерлин, сколько тут всего! — воскликнула она, подбирая газеты и мельком просматривая даты. — Добби может принести еще, — важно сказал эльф, но Гарри остановил его. — Пока хватит. Спасибо тебе, Добби! Ты — настоящий друг. — Гарри Поттер назвал Добби настоящим другом! — Крупные слезы покатились по его щекам, подбородку и намочили цветастый шарф, повязанный на шею. — Добби так счастлив, так счастлив! Гермиона растроганно улыбнулась, а Гарри неловко взял домовика за лапку. — Ты очень помогаешь нам, спасибо тебе. Добби взвыл, живо напомнив Гарри лето перед вторым курсом. — Крохи! Добби делает крохи для сэра Гарри Поттера! Он может куда больше, может быть еще полезнее, — его губы дрожали, делая речь неразборчивой, поэтому Гарри не сразу понял, что он сказал дальше. — Добби готов умереть за Гарри Поттера и его друзей! Закрыть собой от врагов! В глазах у Гарри потемнело. Ему живо вспомнилась ночь побега из поместья Малфоев, Добби в залитой кровью одежде, воображение быстро дорисовало рукоятку кинжала, торчащую из тощей груди, закатившиеся глаза, приоткрытый рот и заострившиеся черты смешного лица. Он обернулся к Гермионе — она стояла на коленях подле домовика и прижимала пальцы к губам. Они молча обменялись взглядами — говорить не требовалось, они думали об одном и том же. Гарри еле заметно кивнул. — Послушай, Добби, — начал он, откашлявшись, чтобы убрать из голоса предательскую дрожь, — у меня для тебя есть очень важное задание. — Домовик просиял и подался вперед. — Ты должен спрятаться. Спрятаться так хорошо, как только сможешь, и беречь себя. Не рискуй понапрасну, хорошо? И главное — не ищи нас, пока я не позову. Радостная улыбка, преобразившая лицо Добби, медленно увядала. Он смотрел на Гарри с недоумением — не так он представлял себе важное задание. — Ты будешь нашим секретным оружием, — добавил Гарри, видя сомнение в его взгляде. — Да, Добби, — Гермиона подключилась к игре. — Мы позовем тебя, как только окажемся в безвыходной ситуации, вот как в доме Малфоев. Поэтому ты должен быть в безопасности, чтобы прийти на помощь в нужный момент. Домовик молчал еще несколько мгновений, видимо взвешивая их слова, затем с серьезным видом поклонился. — Добби сделает! Положитесь на Добби. Он будет ждать зова, — сказал и исчез. — Мы ведь не станем звать его, пока все не кончится? — спросила Гермиона, и голос ее подозрительно звенел. — Надеюсь, что не придется, — ответил Гарри. Он часто моргал, но видение окровавленного тельца, распростертого на земле, никак не желало пропадать. Газетные листы укрывали все поверхности в палатке: пол, кухонную столешницу, стулья и табуреты, кровати. Некоторые листы были скомканы и заброшены подальше — с глаз долой, другие аккуратно сложены на столе: статьи в них были исчерканы, а поля — покрыты заметками. Гарри лежал посреди этого беспорядка и читал очередную отвратительную заметку о маглах и маглорожденных. — Нет, ты послушай, — гневно воскликнул он. — «Последние исследования природы магии доказывают — волшебство не возникает из ниоткуда, а так называемые маглорожденные — никто иные как воры». И это напечатано на первой полосе! Как у них самих руки поднимаются такое выпускать? Он скомкал лист и зашвырнул его под кровать, сжал руками голову и сквозь зубы выругался. Гермиона спокойно приманила прогневавший его лист, расправила, пробежала глазами, пожала плечами и снова скомкала. — Это называется пропагандой, Гарри. — Это ложь! — гаркнул он. — От того, что это ложь, она не перестает быть пропагандой, — так же спокойно ответила Гермиона. — Это обычная практика. Власти проталкивают в массы нужную идеологию, а люди со временем начинают верить в то, что им пытаются скормить. — Неужели и в эту чушь люди поверят? Гарри с отвращением махнул рукой в сторону многострадального листка и сердито нахохлился. — Кто-то наверняка верит. Тот, кого война обходит стороной, кто не привык анализировать. Другие не верят, но боятся, поэтому делают вид, что согласны. А если мы победим, все раскрутится в другую сторону. Она встала с кресла, в котором сидела, обложившись газетами, последний час или два, подошла к столу. На нем лежали совершенно обычный блокнот и карандаш. Гермиона задумчиво постучала грифелем по листу, провела посередине толстую линию и принялась записывать имена. Гарри тоже присоединился, заинтересованно заглянул ей через плечо. — Что это? — Список тех, кто погиб, — Гермиона указала на левый столбец, — а это — тех, кто пропал или арестован. Гарри быстро прочитал оба столбца и выдохнул — смутно знакомые имена встречались, но никого из тех, о ком он всерьез переживал, там не было. Гермиона поцокала языком, подвела под столбцами черту и бросила карандаш. — Все это совсем не похоже на сказку, — в сердцах воскликнула она. Гермиона стояла, опершись о стол и опустив голову, и Гарри догадался — она не хочет, чтобы он видел ее лицо. Что сказать, он не знал, потому счел правильным оставить ее ненадолго наедине со своими мыслями и сделать чай. Чай никогда не бывает лишним. Он возился с заварочником, когда Гермиона его окликнула: — Ты помнишь, как мы плыли на лодках к Хогвартсу? — Конечно, такое не забыть. Гермиона помолчала немного, затем продолжила: — Какой он был… Как в книжке сказок, только лучше, потому что настоящий. Гарри молча вручил ей кружку, над которой вился пар, и по привычке уселся на краешек стола. — Мы плыли, замок приближался, а у меня коленки тряслись. — По тебе этого было не сказать, — буркнул Гарри, и Гермиона посмотрела на него так рассеянно и отстраненно, что он тут же пожалел о своих словах. — А потом — привидения, Большой зал, говорящая шляпа. Совсем другой мир, и он мне не снился. Его можно было потрогать рукой, — она усмехнулась. — Веришь, я с месяц каждое утро первым делом доставала палочку и наколдовывала что-нибудь, да хоть просто искры. Чтобы убедиться… Гермиона поставила кружку на стол и устроилась рядом с Гарри. Они сидели и болтали ногами в воздухе, а пар, исходящий от чая, завивался вокруг них туманными петлями. — А потом сказка кончилась. Довольно быстро, на самом деле. Оказалось, что, несмотря на магию, это — самый обычный несовершенный мир. С обидами и разочарованиями, нетерпимостью, предрассудками, злодеями. Стоило признаться себе в этом сразу, конечно, тогда, возможно, это, — она подтолкнула пальцем блокнот, — не шокировало бы так. — Раньше? — переспросил Гарри, прихлебывая чай. — Ну да, — Гермиона тоже взяла чашку в руки, покрутила ее и снова отставила. — Мой первый поход на Косую аллею оказался волшебным, но все равно… Это было заметно. То, как ко мне относятся. Гарри покосился на нее — сам-то он был так поглощен окружающим, что ничего такого не замечал, кроме, конечно, реакции окружающих на его шрам. — Особенно в Гринготтсе. Эти высокие конторки… Мы с родителями подошли к одной, окликнули гоблина. Он смерил нас таким презрительным взглядом и сразу сказал: «Обмен фунтов на галлеоны там», — Гермиона горько хмыкнула. — И снова уткнулся в свои записи, словно мы не стоили ни секунды его внимания. Рядом стояла семья каких-то волшебников, у них был ключ от сейфа, и гоблин, который их обслуживал, кажется, даже слегка им поклонился. Женщина посмотрела на нас как на пустое место, а ее сын показал пальцем и что-то зашептал отцу на ухо. А тот усмехнулся и сказал что-то вроде: «Ну что с них взять». Я тогда подумала, что буду учиться так усердно, чтобы никто в этом новом чудесном мире не посмел относиться ко мне… с пренебрежением. И сейф заведу, и ключ получу. И вообще… стану министром магии всем назло! — Станешь, я уверен, — Гарри легонько похлопал ее по колену. — Ох, не знаю. Этот мир хочет меня убить. Какие уж тут ключи от сейфов. Ладно, — она плавно соскользнула со стола, — давай подведем итог, что мы узнали из газет? — Что нам по-прежнему не стоит появляться где бы то ни было под угрозой смерти, — с готовностью отозвался Гарри, которому от откровений Гермионы стало неуютно. Он продемонстрировал напечатанный на первой полосе «Пророка» свой собственный портрет с надписью «Нежелательное лицо №1». — А еще то, что в этом сезоне необычайно популярны черные мантии, — хмыкнула Гермиона и выбросила в урну «Ведьмин досуг».