***
После этого отношения Ина с Цзян Чэнем значительно улучшились. Конечно, было много криков, и часто оба заканчивали тренировку дуясь друг на друга, но прогресс был достигнут. Он чувствовал себя более комфортно, когда Цзян Чэн не пытался специально быть вежливым. В итоге тот смирился с нетрадиционным стилем Ина, а Ин научился позволять Цзян Чэну просчитывать и предугадывать. Было хорошо признавать и соединять разные стили фехтования, и из-за этого Цзян Чэн в конце концов стал лучшим мечником, чем был. У него было меньше прорех в защите, и он стал менее предсказуем в своих движениях. Ин, однако, обнаружил, что все еще предпочитает сам орудовать собой. Просто так было намного легче, и каждый раз, когда Цзян Чэн потакал его прихотям, он незамедлительно надирал ему задницу в дуэли. По правде говоря, Цзян Чэн не был плох, но, вступая в схватку, всегда ожидал честной битвы и всегда проигрывал в результате. Впрочем эта проблема Ина — нелюбовь к тем моментам, когда им орудовал Цзян Чэн, медленно начала решаться сама собой. Одиннадцать месяцев спустя Цзян Чэн и Ин сражались с местной молодежью, когда первый оступился на неровной земле. Он смог восстановить свой баланс, но их противник использовал этот момент, чтобы сделать выпад, задевая своим мечом бок Цзян Чэна. Уворачивайся! Уворачивайся! Тревожно подумал Ин внутри своего меча-вместилища. Если Цзян Чэн не отступит и не создаст небольшое пространство между ними, он проиграет. Вдруг он услышал голос Цзян Чэна: — Ты думаешь, я не знаю этого, Ин? — рявкнул он. — Перестань отвлекать меня и заткнись! Несмотря на то, что Цзян Чэн не произнес этого вслух. Его рот не двигался, и Ин осознал, что с самого начала Цзян Чэн не должен был слышать его мысли. Ты же не имеешь в виду… Подожди, сказал Цзян Чэн. Мы что…? Его мысль была резко прервана в тот миг, когда его обезоружили и Суйбянь улетел в сторону. Как только меч покинул его руку, Ин почувствовал, что что-то, что у них было, оборвалось. Однако Цзян Чэн быстро позвал Суйбянь обратно, и, как только меч вернулся в его руку, Ин почувствовал, как что-то зажглось. Цзян Чэн, позвал он. Ты слышишь меня? Слышу. Я думаю, мы только что достигли следующего уровня связи. Хоть Цзян Чэн звучал ужасно бесстрастно, Ин заметил ликующий вид на его лице. Это были хорошие новости, меньше чем за год они уже смогли общаться телепатически. Такое общение имело свои ограничения. Они могли делать так только тогда, когда Цзян Чэнь держал Суйбянь или имел хоть какой-нибудь физический контакт с Ином. Когда один из них отвлекался, связь была нечеткой. Но Ин был очень воодушевлен, потому что так они становились на шаг ближе к синхронизации. В синхронизации, может быть, ему наконец понравится быть использованным. В конце концов говорили, что в ней владелец и меч будто бы становятся одним целым, и, вероятно, что такие вещи, как кто чем был, не будут ничего значить. Другую странную причуду Ин проявил, буквально, в своем физическом обличии. Цзян Чэн очень часто находил Ина, гуляющим в одиночку по Юньмэню и притворяющимся человеком. Он мог украсть деньги Цзян Чэна, чтобы купить вино, которое он даже не мог пить, или флиртовать с девушками, с которыми он ничего не мог сделать. Он мог притвориться спящим на дереве или разыгрывать людей, рассеивая свою форму перед тем, как его поймают. Ин, может быть, смог бы выпить вина, если бы достаточно сильно попытался. Хотя на это потребовалось бы уйма исследований. Он понятия не имел, как в целом ели люди, а сымитировать это было бы настоящим подвигом. (Также он не был уверен, как именно он умудрится облегчиться). С девушками поцелуи были возможны. Технически у него был рот, но в остальном это было схоже с попытками создать пищеварительную систему. Но каким-то образом он чувствовал, как будто знал, каково на вкус вино. Оно часто было сладкое, решил он, и когда оно было крепкое, то обжигало, когда проходило вниз по горлу. Ин даже не был уверен, что у него было такое же горло, как у человека, так что он не был убежден, почему думал о нем так, но он думал. С поцелуями также — они скорее всего были мягкими, и, может быть, обжигали по-своему. Ин не мог спать, как человек, есть, как человек, или любить, как человек, но он все равно притворялся. Это был странный опыт, и большинство времени он с легкостью смахивал на обычного проходящего мимо мужчину в городе. Было легко притворяться, и он ощущал себя странно комфортно с этим фарсом. — Я никогда не слышал о духе, который так сильно любит орудовать собой, как ты, — однажды пожаловался Цзян Чэн, после того, как поймал Ина, гуляющего в городе в одиночку. — Еще меньше о том, что получает удовольствие, гуляя в виде человека все время. Ты и правда странный, Ин. Он должен был согласиться. Духи мечей были рождены с инстинктивным желанием быть использованными, быть обладаемыми. Ин начал предчувствовать, что его кузнец также мог быть пьян, когда он был создан, — может, он забыл добавить что-то в Суйбянь, и сейчас у него отсутствовало что-то главное в его повадках. Не то чтобы ему не нравилось, когда Цзян Чэн использовал его, просто он чувствовал, что он может сражаться так же хорошо, если не лучше. Это чувство ношения оружия и использования его, оно было намного веселее, чем быть просто использованным, чтобы сражаться. И большинство духов мечей, возможно, не сильно наслаждались своей материализацией в физической плоскости. Они не чувствовали нужду оставить след в мире в чем-нибудь, кроме сражений. Ин не знал, почему не любил оставаться внутри Суйбяня. Он просто ощущал нужду двигаться, разговаривать с людьми, шутить, как и все люди вокруг него. — Как будто ты раньше был человеком или что-то вроде того, — вздохнул Цзян Чэн, и Ин не мог не почувствовать, что необычайно знаком с этим комментарием. Может, он был человеком в другом времени. Ему бы понравилось быть человеком, подумал Ин. Было бы замечательно иметь возможность гулять, где он пожелает, пойти, куда он захочет, и орудовать мечом, не получая странных взглядов. Но он им не был, а Ин — не из того типа людей, которые волнуются из-за «а если бы». Цзян Чэн — хороший человек, и Ин поистине не возражал, что тот был тем, с кем он образует связь. В этой ситуации он был доволен. (… А что о другом, спросите вы? О том, чье имя написано в начале этой страницы, в указывающем и обличающем тексте — это тот, кого полюбит Ин? Он уже в этой истории. Он был здесь все это время).***
У духов мечей, которые не получали удовольствия от использования себя, была причина, по которой они этого не делали. С окончания истории прошло всего несколько месяцев, но это уже была хорошо известная история, и в первый раз, когда Ин услышал ее, он не чувствовал ничего, кроме глубокой печали. Не так давно был меч, владеющий сам собой. Его звали Шуанхуа, и говорили, что его дух, Синчэнь, был невероятно искусен. Он в одиночку скитался по округе, избавляя мир от зла в своем спокойном темпе. Когда-то он имел владельца — Сун Цзычэня, или Сун Ланя, добродетельного и уважаемого мечника. Но, когда тот умер, Шуанхуа предпочел продолжить цель своего владельца, самостоятельно помогая простым людям. Много мечников приходило к нему, прося шанс, чтобы владеть им, но Синчэнь отказал им всем со словами: «Я выполню желания Сун Ланя перед тем, как смогу принять кого-нибудь еще». А желание Сун Ланя было недостижимо, невыполнимо, так что истинное значение слов Шуанхуа было: «Я никогда не приму нового владельца». Были те, кто не уважал его желания и пытался заставить сформировать связь. Синчэнь не был беспомощен; всегда были способы разорвать связь. Для духа меча это было так же легко, как разорвать мысленную связь — отрезать ненужную нить. И вот как он жил, скитаясь по миру и избавляя его от зла. Он прожил так несколько лет и наконец встретил юношу по имени Сюэ Ян, которого спас от бандитов. — Я не намереваюсь относиться непочтительно к твоему желанию, — сказал Сюэ Ян с глубокой благодарностью. — Я не попрошу владеть тобой, пусть ты и прекрасный меч. Я только прошу остаться рядом с тобой, чтобы я смог отплатить этот долг. Синчэнь согласился, потому что, хоть он и не хотел нового владельца, ему было одиноко путешествовать самому. Так что Сюэ Ян присоединился к нему в его путешествиях, и все продолжилось, как и прежде. Никто не подозревал, даже сам Синчэнь, что Сюэ Ян был тем, кто убил Сун Ланя с самого начала. В конце концов Сун Лань был убит, когда его меча не было с ним. Сюэ Ян был здесь только затем, чтобы принести несчастье мечу Сун Ланя, Синчэню. И он принес несчастье. Он привел Шуанхуа в места, где заражение было безудержно, где один дух меча не смог бы все исправить. Но Синчэнь пытался со спокойным и верующим сердцем. Даже когда его разбили на миллион кусочков погнутого металла и сожгли его в пламени, в котором он был рожден, Шуанхуа был легендарным, великолепным мечом. Сюэ Ян смотрел на все происходящее, никогда не поднимая руки. В самом конце говорят, что он засмеялся, подобрал сломанный, зубчатый кусок металла, что когда-то был мечом, а затем ударил себя им в сердце. Это стало историей, которую все знали спустя недели, и тогда она стала предостерегающим рассказом для партнеров по мечу — никогда не позволяйте духам мечей сражаться самими собой. Ими слишком легко манипулировать, и их слишком легко сломать. Они не были людьми, так что им не позволяется ходить самим по себе, иначе они закончат с такой же трагичной судьбой, как и Шуанхуа. Все начало меняться несколько месяцев спустя, когда должен был проводиться ежегодный Совет Кланов в Ланьлине. Ин услышал об этом от жителей города, и казалось, что это было важным событием. Оно не имело для него большого значения, впрочем, пока в один день не прибежал Цзян Чэн. — Ин! Мы идем в башню Кои! — объявил он с немаленьким количеством детского волнения. — Проводится турнир для мечников моего возраста, и приз поразительный! Мы точно обязаны победить! Ин материализовался в мгновение ока. Хоть они могли общаться мысленно, ему все еще нравилось иногда разговаривать с Цзян Чэнем вслух. — Ты серьезно? Настоящая битва? Замечательно! Какова награда? — Клан Цзинь проводит его, и они предлагают так много всего тем, кто победит. Деньги, престиж, много драгоценных металлов. Если мы захотим, по всей видимости мы даже получим шанс сразиться с самим Ляньфан-цзунем. Более того, — понизил свой голос Цзян Чэн. — Ходят слухи, что они отдают легендарный меч. — он быстро прибавил, — Не то чтобы я ищу тебе замену — хотя, иногда тяжело не поддаваться соблазну — но было бы здорово вернуться домой с таким мечом. Клан Цзян смог бы получить от этого большое преимущество. — Звучит, как превосходная сделка, — прокомментировал Ин. — Хотя почему Клан Цзинь захотел отдать легендарный меч? Разве это не слишком ценная вещь, чтобы просто разыграть ее в турнире? — Обычно ты был бы прав, — согласился Цзян Чэн. — Однако это не обычный случай. Они отдают не просто легендарный меч. — Они отдают легендарный Бичэнь.***
Они прибыли в башню Кои неделю спустя, и первая вещь, которую заметил Ин, — десятки тысяч мечников, толпящихся вокруг. Многие из них были примерно одного возраста с Цзян Чэном, и было легче всего предположить, что они также будут участвовать в турнире. Ты знаешь их, Цзян Чэн? спросил Ин. Кто-нибудь из них очень силен? Цзян Чэн просканировал разные лица гуляющих вокруг и ответил, Здесь точно есть несколько сильных людей. Смотри, это — Цзинь Цзысюань — он скорее всего самый сильный претендент на победу. Я думаю, я видел также Вэнь Нина. Оу, а о Не Хуайсане тебе не нужно беспокоиться. Однако я не узнаю многих из них. Это означает, что большинство этих мечников из маленьких кланов. Его внимание быстро переключилось на большую толпу, собранную вокруг чего-то наподобие витрины. Ин материализовался из любопытства и потянул Цзян Чэна. — Пойдем посмотрим на что-то вон там; я думаю, это может быть интересным. Когда они подошли поближе, стало понятно, на что все смотрели. В центре толпы был меч, а если там было много людей, заинтересованных в нем, то это значило только одно. — Это Бичэнь, — Цзян Чэн прошипел Ину, подтверждая его подозрения. — Разве он не прекрасен? И все же не будь одурачен, я слышал, что Ляньфан-цзунь всячески пытался найти совместимого владельца для его духа. Прежний владелец Бичэня, знаменитый мечник, давно был убит. Но прошло огромное количество времени, а дух Бичэня все еще не подпускает никого к себе, что уж говорить о владении. Он очень темпераментный и даже никому не говорит свое имя. Вот почему проводится этот турнир: чтобы увидеть, найдет ли Бичэнь кого-нибудь, с кем захочет стать партнером. Ин просвистел с уважением. Бичэнь и правда был хорош — издавал яркое голубое сияние, был элегантно сделан и просто чудо, как хорош. Безусловно, он был довольно внушителен в бою. — Вау, держу пари, ты мечтал, чтобы я выглядел и наполовину так же хорошо. Его владелец, должно быть, был тем еще человеком, раз Бичэнь все еще отказывается принимать кого-либо еще. Как его звали? — Тем не менее это самая странная часть, — ответил Цзян Чэн. — Никто не знает, почему Бичэнь такой придирчивый. Его владелец был хорошим, но в то время, когда он был жив, никто не думал, что они хорошо совместимы. Их стили и характеристики были абсолютно разными. Не может быть, чтобы они так далеко продвинулись в своей связи. — И его имя? Его имя было Вэй Усянь. На этой фразе Ин замер. Имя Бичэнь звучало смутно знакомо, когда Цзян Чэн впервые упомянул его. Это имя, Вэй Усянь, звучало еще более знакомо. Как будто Ин должен знать его очень хорошо, но он был уверен, что никогда не встречал кого-либо с таким именем за всю свою жизнь. Как странно. Еще более странно было неизвестное гудение, которое Ин начал слышать в своем ухе. Он осмотрелся, пытаясь найти источник, но никто, казалось, не замечал его. Что-то было не так с его слухом? Он быстро вырвался из своих размышлений, когда Цзян Чэн произнес: — Я думаю, турнир скоро начнется. Ин, пойдем!***
Турнир был главным развлечением первого дня встречи. Поэтому он проходил на большом стадионе, и Цзян Чэн стоял среди огромного количества участвующих. Вместе с нежно выглядящим человеком, стоящим напротив них, находился знакомый бело-голубой меч. Ин предположил, снова внутри своего меча-вместилища, что судя по желтым одеждам, это должно быть глава Клана Цзинь, Цзинь Гуанъяо. Тогда его меч должно быть Лебин. Шокированный, он задался вопросом, Почему Лебин выглядит в точности, как Бичэнь? Они части одной пары, быстро объяснил Цзян Чэн, а затем Цзинь Гуанъяо начал говорить. Ни одно из слов, что он говорил, не было слишком интересным, но Ин слушал достаточно, чтобы понять правила турнира. Это не будет битва один на один — она займет слишком много времени. Вместо этого все будут сражаться друг с другом в одно и то же время в королевской битве. Когда сдаться зависело от мечника и его меча, но любой, кто смертельно ранит или убьет соперника, будет наказан. — И последнее, — и Цзинь Гуанъяо элегантно улыбнулся. — Все вы должно быть знаете, что этот турнир имеет много связей с мечом Бичэнем. Это правда, что Бичэнь здесь сегодня, и это правда, что, если он решит, что ему кто-то нравится, он может делать, что пожелает. Однако же он не награда за победу, и то, что вы можете не знать, — Бичэнь будет участвовать в этой королевской битве, как меч, владеющий сам собой. Шепотки немедленно распространились среди участников и толпы за ними. Меч, владеющий сам собой? Это было опасно, о чем Цзинь Гуанъяо думал? Цзинь Гуанъяо продолжил: — Я знаю об угрозах от меча, владеющего самим собой. Вот почему я должен попросить вас: ни при каких обстоятельствах не пытайтесь сломать Бичэнь. Если меч хоть как-то будет поврежден, будут последствия. На этой ноте он пожелал им удачи и турнир быстро начался. Большинство участников разбежалось по краям арены. Ин мог видеть, что некоторые из них уже формировали альянсы и группы. Это была умная идея; в королевской битве одиночка может быть легко побежден, если на него набросятся, так что, если одиночка присоединится к большой группе, будет безопаснее, по крайней мере в начале. Настала тишина, когда все заметили одну вещь в центре стадиона — меч Бичэнь, воткнутый в землю. Его дух еще не материализовался, и пока что меч был обманчиво незаметен и недвижим. Ляньфан-цзунь сказал не ранить Бичэня, но это сильнее вводит в заблуждение, пожаловался Цзян Чэн. Он скорее всего сделал это нарочно; некоторые люди могут забыть, что Бичэнь — легендарный и внушительный клинок. Даже если он сам орудует собой, не сделает ли это его сильней? Ин, ты все еще побеждаешь меня каждый раз в дуэли, а я уверен, этот дух лучше тебя. Вполне вероятно, согласился Ин. Я тоже уверен, некоторые люди точно забудут об этом. Я думаю, лучшее, что можно сделать, когда эта королевская битва начнется, — избегать сражений, особенно с Бичэнем. Вероятно, все будут пробираться внутрь, так что оставайся во внешнем кругу. Начинай атаковать людей, когда все станет менее хаотичным, и большинство людей сдадутся. Делая так, Цзян Чэн снизит шансы на то, что получит удар в беспорядке. Когда количество людей на арене упадет, тогда он сможет полностью сконцентрироваться и изолировать одного противника для сражения, а не десять человек сразу. А затем, до того, как Цзян Чэн смог ответить на предложение Ина, пронзительный визг раздался по всему стадиону. Турнир начался.