***
— Я ненавижу тебя. Ин смог отвлеченно улыбнуться, возясь со своей рукоятью и ножнами. Цзян Чэн стоял над ним с выражением чистой ярости. — Ты серьезно? — взорвался он, — Что думаешь, ты делал? Выставить себя дураком вот так... ты осознаешь, что ты мой партнер по мечу, да? Ты просто... п-просто вот так дурачился с Бичэнем... разве ты не знаешь, что это плохо отразится на мне? — Цзян Чэн, — отдаленно начал Ин, но ничто не могло остановить взволнованного мужчину. — Конечно, ты победил. Но обязательно нужно было это делать так? Это был дешевый трюк с самого начала. Множество людей будут сомневаться в этой победе. Уже плохо, что тем, кто сражался, был не я; Суйбянь сделал это таким коварным способом, что это еле может считаться победой! Знаю, я сказал, что хочу победить в турнире, но не так! Т-Т-Ты п-п-поцеловал его! И пнул его! В-в-в… Он затих и тихим голосом добавил: — Что там произошло, Ин? На несколько секунд у меня было чувство, что я полностью потерял с тобой связь. — Когда я отвлекал Бичэня? Вспоминая поцелуй в мучительных деталях, Цзян Чэн содрогнулся от ужаса: — Да, во время этого. Наша связь не совсем сильная, так что мы не можем общаться без физического контакта, но обычно я чувствую тебя, особенно когда я не слишком далеко. Я думал, твой клинок треснул или что-то вроде того. Ин нашел кисточку, прикрепленную к рукоятке его меча. Его голос не дрогнул, когда он разглядывал её: — Цзян Чэн. Мне нужно, чтобы ты кое-что рассказал мне. — Что именно? — прошел вперед раздраженный Цзян Чэн. — Не натворил ли ты достаточно, что ты хочешь сейчас? —… Как Вэй Усянь и Бичэнь стали партнерами по мечу?***
Дух Бичэня был рожден во льду. Холоднейшая из рек, ледяной осколок инея и метель, что разорвала в клочья землю. Меч был сделан в Кузнице Гусу из чистейшего серебра и чистейшей стали, из ледяного пламени, которое обжигало на ощупь. Их было двое из идентичной пары, и, в отличие от большинства мечей, они были не для продажи. Скорее они были произведениями искусства и предназначались сильнейшим, тем, кого выберут сами духи. Был турнир, проводимый кланом Вэнь, почти такой же, как сегодня, на Совете Кланов много лет назад. Каждый молодой господин, около или больше двадцати лет, был приглашен поучаствовать, и двумя призами были легендарные мечи из Кузницы Гусу. Говорили, что оба духа мечей в своем человеческом обличии были там, а их блестящие и чистые клинки лежали рядом и слабо мерцали. Две фигуры в белом и голубом были одинаковыми и сверкали красотой, присущей чему-то новому, только что созданному, и одним из духов с холодным выражением лица был Бичэнь. Выбор принадлежал им обоим: выбрать тех, кого они желают видеть своими владельцами. К ним относились с уважением большинство духов мечей, и все участвующие молодые мужчины рьяно сражались друг с другом, стремясь показать свои таланты и произвести впечатление. В итоге выбыли все, кроме двоих — Молодого Господина Вэня и Молодого Господина Цзиня. Это был трудный бой, но в результате, Цзинь Гуанъяо был тем, кто вышел победителем. Обоих представили главе Клана Вэнь. К Цзинь Гуанъяо и его сыну привели мечи. Сначала Лебина. Затем Бичэня. Они стояли с идеальной нефритовой осанкой в том порядке, в котором были сделаны. Дух Лебина поклонился в уважении и улыбнулся Господину Цзиню. Он поднял свой собственный меч двумя руками и грациозно передал его юноше. Как только Цзинь Гуанъяо сжал его ножны, его человеческая форма исчезла в одно мгновенье. Но когда Молодой Господин Вэнь подошел к Бичэню, то оставшаяся фигура посмотрела на него с холодом и, несмотря на что он опустил свою голову перед юношей, он медленно покачал своей головой. Недовольный дух отвернулся от него. Говорили, что его взгляд был бесстрастен, и он поднял Бичэнь и прошел мимо ошеломленных людей, стоящих вокруг него. Там, где стояли глава Клана Вэнь и его сын, почти сотня людей смотрела на происходящее. Большинство были участниками с турнира, которым было любопытно увидеть оба выбирающих меча. Никогда никто из них подумать не мог, что Бичэнь отвергнет Молодого Мастера Вэня, но он отверг и сейчас шел через толпу с непроницаемым выражением лица. Все смотрели, как дух целенаправленно брел через десятки людей, те, кто был близок к нему, задерживали свое дыхание, думая, что, может, они были теми, кого он выбрал. Бичэнь тщательно осматривал группу людей, его высокая фигура легко позволяла ему смотреть поверх толпы. Когда он наконец остановился напротив человека, то им оказался молодой господин из известного Клана Вэй, Вэй Усянь. Говорят, он был красивым парнем, и в тот момент его обычно расслабленное выражение лица сменилось выражением чистого изумления. Он был одним из побежденных участников в турнире и находился здесь только чтобы смотреть и наблюдать. Так же, как сделал это Лебин, Бичэнь низко поклонился в уважении. Но в отличие от первого духа его губы оставались мрачной линией в то время, как он серьезно предлагал себя юноше. Вэй Усянь взял предложенный клинок, и дух легендарного меча Бичэня закрыл свои глаза, выдохнул и исчез из виду. Цзян Чэн рассказал это со спокойствием того, кто не видел этого в живую, но хорошо знал историю. — После этого Вэй Усянь только стал еще более известным. Несмотря на то что он не был победителем в турнире, его считали одним из лучших участников, а с Бичэнем он стал еще лучше. Однако я знаю, что люди часто отмечали, что его стиль, в бою и вне его, и стиль Бичэня совсем не подходили друг другу. Говорили, что Вэй Усянь имел очень учтивый и вальяжный взгляд на вещи. Бичэнь же, как предполагает его имя, совсем не такой. Вот, о чем я говорил раньше. В результате никто не знает, насколько глубока была их связь, хотя большинство людей думает, что не очень. — Тем не менее это ничего не значило, потому что Вэй Усянь по всей видимости так или иначе был божественен в своей технике. Его не могли победить годами, пока в конечном счете он не был убит на горе Луаньцзан в Илине. При этом случилось это не так давно, может год назад, плюс или минус несколько месяцев. — Как он умер? — Снова никто не уверен. Его тело было найдено там, рядом с Бичэнем. На его торсе были рваные раны, но никто не знал, с кем или чем он сражался. Бичэнь тоже был несговорчивым, отказываясь говорить с кем-либо об этом и отказываясь найти нового владельца. Как владелец совпадающей пары Бичэня, Ляньфан-цзунь с тех пор временно держит его у себя. Ин воспринял всю информацию спокойно, пряча свое внутреннее смятение. Кое-что бросилось ему в глаза, и он спросил: — Бичэнь ни разу не говорил с того момента, как умер Вэй Усянь? — Нет, — помотал головой Цзян Чэн. — Ни слова. Я говорил тебе, он даже не называет никому своего имени. Оно не было общеизвестно раньше, поэтому есть только одно все еще живое существо в мире, которое знает его имя, и это дух Лебина, Хуань. Это утверждение больше не считалось правдой. Ин вспомнил два слова, которые сказал Бичэнь, и в его голове снова возникло противоречие. — Еще несколько вопросов. Я забыл, как давно я был выкован? Цзян Чэн задумался на минуту. — Может… думаю, пятнадцать месяцев назад. Ин, что такое? О чем ты думаешь? Перестань меня блокировать, я слышу, ты думаешь, но не могу сказать, что ты пытаешься выяснить. Ин посмотрел на Цзян Чэна и заявил: — Цзян Чэн. Ты и я — партнеры по мечу, так что из уважения, я скажу вот что: я правда не могу сказать сейчас. Те вещи, о которых я думаю, слишком безумны, чтобы озвучивать их в данный момент. Просто доверься мне, я скажу тебе тогда, когда ты ответишь на этот последний вопрос: имя Вэй Усяня, данное ему при рождении, какое оно? Цзян Чэн не заметил, что Ин использовал настоящее время, когда говорил об Вэй Усяне, и ответил: — Я думаю, оно было Вэй Ин. Когда он сказал эти слова вслух, то моргнул и посмотрел на духа Суйбяня с подозрением. Ин, конечно же, уже знал его до того, как Цзян Чэн сказал это. Вэй Ин. Это имя было его собственным, тем, что он выбрал для себя, когда был рожден где-то пятнадцать месяцев назад. Молча, он проговорил незнакомое семейное имя, присоединенное к нему. Вэй. Звучало так же правильно, как и Ин, и теперь Ин был так же не уверен, как и прозвучал голос Бичэня, глубокий и гипнотизирующий, со смятением, слышимым в двух произнесенных им словах. Цзян Чэн, позвал он. — Что такое? Ин, что именно происходит? Ты ведешь себя странно с битвы. Обмены ударами с Бичэнем сожгли тебе мозги или что? Если бы дело было в этом. Ин больше не мог слышать странные помехи. Он также больше не мог их вызвать. Он знал теперь, что это был звук разрыва, попытка партнера по мечу связаться с другим. Цзян Чэн, повторил Ин. Я думаю… Извини. Что? Видя, как Ин настаивал на мысленном общении, Цзян Чэн решил повиноваться. Ты сошел с ума? Я никогда раньше не слышал, чтобы ты извинялся. Слушай, знаю, я зол из-за всего этого турнира, но я не настолько расстроен. Ты смог победить легендарный меч, Ин. Я действительно впечатлен, и я… я действительно рад, что ты мой партнер по мечу. Вот почему я извиняюсь, сказал Ин. Он выдавил печальную усмешку. Он еще ничего не сделал Цзян Чэну. Но этот разговор… ему никогда не следовало делать этого. Ему следовало просто остаться в Пристани Лотоса, продолжая свою вальяжную, похожую на человеческую жизнь. Возможно, я обязан сделать кое-что, из-за чего вскоре я буду сожалеть. Так что я извиняюсь сейчас. Он сменил тему, Скажи, сейчас мы можем сразиться с Ляньфан-цзунем и Лебином? Ты сказал, что тот, кто победит, получит шанс, так? Да, это будет завтра. Ведь Ляньфан-цзунь все еще хочет поздравить нас. Мы должны встретить его скоро. Давай, пойдем.***
— Ты желаешь сразиться? — по-доброму улыбнулся Цзинь Гуанъяо, и это было крайне смиренно, то, как он обращался к Цзян Чэну, как если бы они были равны. — Это была бы честь для меня, Молодой Господин Цзян. Твоя битва с Бичэнем была крайне очаровательна. У тебя есть потенциал. Цзян Чэн покраснел, бормоча благодарность с уважением. — Я продержался всего несколько мгновений. Мой меч был гораздо более впечатляющим, чем я. — Ах, да. Суйбянь, верно? — как только Цзян Чэн покраснел еще больше от смущения, Цзинь Гуанъяо продолжил. — На самом деле мне интересно, могу ли я встретиться с духом Суйбяня? У меня есть, что обсудить с ним. В этот момент Ин материализовался. — Ляньфан-цзунь, — поприветствовал он с уважением, затем добавил кое-что дерзкое, — Что я вообще могу сделать для вас? — Суйбянь, — также поприветствовал он, и Ин был довольно удивлен и изумлен. — Поздравляю с твоей победой над Бичэнем. Это был огромный успех, и публика была развлечена. Действительно ли он имел это в виду или пытался вывести Ина на чистую воду, он понятия не имел. Ляньфан-цзунь стоял с идеальным, улыбающимся лицом. С этими словами Цзинь Гуанъяо немного повернулся, чтобы посмотреть за свою спину, слегка качнув находящийся рядом с ним Лебин. Бичэнь был там: меч молчал и духа нигде не было видно. — Я боюсь, что дух Бичэня все еще восстанавливается. Если бы он был здесь, то думаю, он захотел бы поговорить с тобой. Так что, Молодой Господин Цзян, не возражаете, если я лично поговорю с вашим мечом? Цзян Чэн быстро согласился, и Ин взял Суйбянь, как только тот ушел. Когда дверь была закрыта, Цзинь Гуанъяо снова начал говорить. — Если ты не возражаешь, как тебя зовут? — Ин. — Ин, что ты знаешь о Бичэне? Ин сказал обо всем, что Цзян Чэн рассказал ему, и, когда он закончил, на лице Цзинь Гуанъяо появился печальный взгляд. — Большинство из этого правда. Хотя некоторая информация неверна. — Я знаю. — Ин знал, что предполагаемый недостаток связи между Бичэнем и Вэй Усянем был ложью. Он знал, что история того, как Бичэнь выбрал Вэй Усяня вместо сына Клана Вэнь, упускала множество фактов. Цзинь Гуанъяо открыл ящик, достал из него завернутую бумагу и передал ее Ину. — Взгляни на это, хорошо? Как странно, что глава Клана Цзинь обращался к простому духу меча как к любому другому человеку. Ину никогда ничего не давали всю его жизнь. Когда он развернул ее, то оказалось, что это портрет мужчины. Он был довольно красив, и тот, кто нарисовал его, заставил его ухмыляться в очень раздражающей манере. На его талии был элегантный белый меч, и он резко контрастировал со всем изображением мужчины. — Это портрет Вэй Усяня, — сказал Цзинь Гуанъяо, что подтвердило подозрения Ина. Вэй Усянь был совсем на него не похож, не только строением лица и формой тела. — Как ты знаешь, он и Бичэнь были партнерами по мечу шесть лет. Кроме Хуаня и меня, в то время он и Бичэнь были единственными партнерами по мечу, которые достигли синхронизации. Это не общеизвестно, и Вэй Усянь хотел, чтобы так и было. Синхронизация. Ин бросил долгий взгляд на данный ему рисунок, затем — на Бичэня, лежащего в комнате. Его взгляд был не читаем, и наконец он сказал через некоторое время: — Ляньфан-цзунь. На что именно вы пытаетесь намекнуть? Цзинь Гуанъяо вздохнул. — Я держу Бичэня в Башне Кои почти год. Все это время он, как и все духи мечей, чьи владельцы умирают, — безутешен. Но он был единственным, кто проявил такую настойчивость, — на этой фразе он неосознанно тронул меч на своем боку. Видя это, Ин вспомнил, что Лебин и Бичэнь были похожи. Скорее всего Цзинь Гуанъяо чувствовал ответственность за Бичэня из-за почти братского статуса мечей. — Я могу распознать синхронизацию меча, когда вижу ее, — сказал Цзинь Гуанъяо, и его слова не были обвиняющими. — Даже если я не смог увидеть ее в Бичэне, Хуань смог. Я не могу притвориться, что знаю, что ты делаешь, Вэй Усянь, и я не знаю, почему ты принял эту форму. Но ты должен быстро решить, чего ты хочешь перед тем, как ранишь своего владельца или Бичэня. Было слишком поздно для этого. Ни на мгновение он не забыл, каким устрашающим человеком Цзинь Гуанъяо может быть. Скорее всего все это время он мысленно общался с Лебином. Каждое слово вероятнее всего было сказано с умыслом, медленно раскрыть то, что он знал, кем являлся Ин, и даже сейчас он осознал, что не понимает, что именно происходит. Для чего был создан турнир? Почему в нем участвовал Бичэнь? Ин держал улыбку на своем лице и не позволил своему настроению упасть. — Спасибо вам, Ляньфан-цзунь. Я высоко ценю ваш совет. Его слова звучали фальшиво, потому что Ин не мог иметь их в виду. У него было частичное представление о том, что происходило и кем он был, так что как это могло быть правдой? Цзинь Гуанъяо замер на этой фразе, так как она звучала так, как будто тот совсем не волновался ни о Бичэне, ни о Цзян Чэне. — Не поймите неправильно, я знаю, что вскоре буду обязан сделать выбор, — объяснил Ин. Даже если он не все понял, по крайней мере он знал это. — Но правда, Ляньфан-цзунь, трудно принять ваш совет к сердцу. Я уже ранил Бичэня, и если я хочу помочь ему, то раню Цзян Чэна. — Несмотря ни на что, я точно наделаю глупостей.***
— Так о чем Ляньфан-цзунь хотел поговорить с тобой? — спросил его Цзян Чэн после того, как Ин вернулся в их спальные помещения. — О твоей драке с Бичэнем? Он говорил с восхищением. — Что-то вроде того, — легко согласился Ин. — Уже поздно. Скоро собираешься ложиться спать? — Да… Я знаю, что ты скорее всего отправишься разгуливать вокруг и исследовать все этой ночью. Просто не причиняй никому неприятностей, слышишь? Где-то через час, как только дыхание Цзян Чэна выровнялось, а его фигура застыла, Ин подобрал Суйбянь и покинул комнату. Он бродил по коридорам, мимо садов, что были тихими и мирными. Ночь была на удивление теплая и безветренная. На Ина не действовала погода так, как действует на людей, но все же было по-своему приятно. Над ним на небе не было облаков, и луна была почти полной. Ин был здесь не для игр. Он вышел с целью, ища место прибытия. Это был суматошный день, полный противоречий и неожиданных событий, Ин должен был сегодня ночью во всем разобраться самостоятельно. Он повернул налево. Неожиданно он снова смог услышать разрыв. Как только он шагнул вперед, гудение стало еще сильнее, и Ин ускорил свой шаг. Вся местность была безлюдной. Все спали, а одинокий меч бежал, ведомый звуком, который только он мог слышать. Он не ожидал, что кто-либо будет снаружи в это время ночи, так что, хоть он старался не издавать громких звуков, он не замедлялся, когда поворачивал за углы. Из-за этого Ин столкнулся с кем-то со значительной отдачей. Этот кто-то был больше, чем он, и, как только они соприкоснулись кожа к коже, помехи исчезли. Ин почувствовал, как руки сомкнулись вокруг него, а у его уха раздался тихий выдох. Ин был духом и не получал много физического контакта. Никто никогда не обнимал его раньше, но эти объятья были ему хорошо знакомы, и он осознал, что хочет, чтобы это никогда не заканчивалось. Также не возникало странного инстинкта не трогать что-то, какой обычно бывал. В конце концов тот, кто обнимал Ина, был не в физической плоскости. Только что восстановившийся дух Бичэня прижался к Ину еще чуть-чуть в тиши ночи. Ин позволил держать себя, и, когда Бичэнь наконец-то отстранился от него, он посмотрел на него. В лунном свете он попросту выглядел неземным. Ин не был поэтом, но его лицо было таким, будто кто-то уронил горстку звезд на землю и придал им форму человека. Не было ничего обычного или простого в нем, и этот дух, тот, с глазами цвета этих самых звезд, сосредоточил все свое внимание на Ине. Сейчас это лицо не выглядело холодным и мрачным как тогда, во время турнира. Вместо этого оно было спокойным и невозмутимым. — Вэй Ин, — поприветствовал он, и это имя заставило его слабо улыбнуться. Улыбка на Бичэне внушала благоговение. Ин поднял руку в изумлении и нежно потянул за прядь его волос так, как хотел сделать это ранее. С терпеливым взглядом Бичэнь позволил ему делать так, как он пожелает. Ничего не имело смысл, но Бичэнь был так же превосходен, как и всегда, за все годы, которые они знали друг друга, это не изменилось. А затем. — Здравствуй, Лань Чжань, — тот, что однажды был известен как Вэй Усянь, прошептал, и имя Бичэня пришло к нему так же легко, как и его собственное. — Прошло много времени, не так ли?