swords, i guess

***

Вэй Усянь родился из утробы матери. Его рождение было таким же, как и у любого другого человека, обычным, но по-своему уникальным. Он рос так, как росли дети, с беззаботной юностью и желанием хаоса. С помощью и поддержкой, предоставляемой ему, единственному сыну влиятельного клана, его детство было свободно от волнений. Когда ему было девятнадцать, он посетил Совет Кланов, проводимый Кланом Вэнь, и проиграл в турнире, который определял, кто будет владельцами Лебина и Бичэня. Было немного стыдно: он проиграл в своем втором состязании. Его противником был Цзинь Гуанъяо, и, когда Вэй Усянь был обезоружен, он с легкостью признал поражение и пожелал участнику удачи. И его противник преуспел, он победил каждого своего оппонента и даже был выбран Лебином. Хотя чего Вэй Усянь не ожидал, так это того, что дух Бичэня выберет его, безымянного неудачника, который даже не достиг полуфинала, вместо Молодого Господина Вэня. — Как тебя зовут? — спросил он свой новый меч, когда отправился к себе домой. Бичэнь медленно и членораздельно проговорил: — Чжань. Чжань. Чжань был аномалией, даже большей аномалией, чем сам Вэй Усянь. Он не мог понять, почему был выбран, и казалось грубым оспаривать решения меча. К счастью, у него не было проблем с тем, чтобы быть грубым, и он все равно спросил об этом. Чжань вообще не моргнул, даже не двинулся. Вместо этого его глаза скользнули выше, туда, где стоял Вэй Усянь, довольно резким образом, так хищно, что это было привлекательно. Не утруждаясь ответить, он просто дематериализовался, оставляя державшего голубой клинок Вэй Усяня в одиночестве. И Чжань просто молчал так долгое время. Вэй Усянь часто оказывался говорящим с бездвижным мечом, пытаясь добиться того, чтобы его партнер по мечу открылся ему, но чаще всего это не приносило результатов. Однажды Вэй Усянь сказал: — Чжань. Сразишься со мной? Так же, как и Цзян Чэна годами позже, Вэй Усянь уговорил своего партнера по мечу сразиться один раз. Он горько проиграл, но, когда Чжань опустил Бичэнь, Вэй Усянь выдавил усмешку и сказал: — Твой стиль боя такой скучный. Чжань дернулся, нахмуривая свои брови, и Вэй Усянь продолжил: — Ты действительно лучше, чем я, но почему ты никогда не делаешь ничего интересного, когда дерешься? Боже, как будто ты только знаешь, как атаковать. Используй другие вещи, помимо меча, ударь кого-нибудь, пни его, используй свое окружение. Я думаю, так твой стиль может быть намного круче. В своей обычной немногословной и простой манере Чжань сказал: — Я дух меча. Я сражаюсь мечом. Тот снова исчез, и Вэй Усянь взвизгнул, как только бросился вперед, чтобы предотвратить падение Бичэня на землю. Чжань был типичным духом меча — ему не нравилось материализовываться в физической плоскости, он не любил говорить, и он не пытался притвориться, что он был чем-то другим, кроме Бичэня, легендарного меча. Они достигли своего первого уровня связи где-то через полтора года после Совета Кланов. Это считалось средним показателем, и в первый раз, когда Вэй Усянь услышал, как Чжань говорит в его голове, он общался с девушкой на улицах Илина. Остановись, было первым, что Чжань сказал ему таким образом, и Вэй Усянь дернулся в удивлении, когда услышал это. После, быстро извинившись перед девушкой и оглядываясь в поисках источника голоса, Вэй Усянь осторожно направил свои мысли. Чжань? Это ты? Ответа не последовало, пока наконец-то, Мнн. Вэй Усянь быстро осознал, что они достигли нижнего уровня связи, и спросил, Что ты имеешь в виду, остановись? Что-то не так? Чжань? Чжань, не игнорируй меня, теперь я знаю, что ты просто делаешь так, потому что не хочешь говорить со мной. Чжаань, тебе даже больше не надо появляться, чтобы поговорить со мной. Чжань! Чжань, Чжань… Теперь, когда они могли общаться мысленно, время, которое Вэй Усянь провел, разговаривая с Чжанем, также увеличилось. К его радости, Чжань отвечал больше при таком способе общения, хотя не слишком часто. Чжань! Чжань, Чжань, Вэй Усянь называл его так неоднократно, пока в один день не сказал, Знаешь, у меня такое чувство, будто твое имя слишком короткое. Произнося его, я, кажется, не получаю такого же удовольствия, которое я получаю, произнося что-то подлиннее. Может, я должен добавить дополнительный иероглиф к Чжаню? Вроде прозвища. Его взгляд переместился к светящемуся голубому мечу в его руке, и он предложил, Как насчет Лань? Ты ведь голубого цвета, так что Лань должно подойти. Лань Чжань хорошо звучит. Лань Чжань, слушай, что ты думаешь, мне следует сделать, когда меня атакуют сверху? Я чувствую, будто лучше если я… С того времени он начал называть своего партнера по мечу Лань Чжань, так как духа меча, похоже, это все равно не заботило. Вэй Усяня в действительности это волновало. Он был точно уверен, что Лань Чжань не ненавидел его, но он, казалось, также не испытывал к нему никакой привязанности. Это вызывало тревогу, так как они были партнерами по мечу. Их стили уже были такими разными, и если их личности не смогут поладить, то тогда это не сулит ничего хорошего для их связи. Они каким-то образом умудрились достичь первого уровня, но для того, чтобы перейти ко второму, оба должны иметь более сильные чувства друг к другу, нежели общее безразличие. Но Лань Чжань выбрал его, чтобы быть его владельцем, не так ли? Естественно, это что-то значило? И Вэй Усяню действительно нравился его партнер по мечу. Хоть он и не был особенно разговорчив, он был яростной голубой силой в бою и на удивление умел хорошо слушать все, о чем Вэй Усянь хотел поболтать на момент. Помогало, что у него был хороший голос и хорошее лицо, когда он утруждался пользоваться ими; Вэй Усяню нравились красивые вещи. И все же, в конце концов, чтобы достичь второго уровня связи, потребовалось только шесть месяцев. Второй уровень связи был почти незаметен в плане эффекта. Единственным отличием между ним и первым уровнем было в том, что мысленная связь расширялась. Если до этого только сознательно направленные мысли могли быть переданы, то теперь любая мысль о другом будет услышана. Например, одной ночью Вэй Усянь собирался лечь спать, когда услышал, как Лань Чжань сказал, … Он слишком мало спит. Лань Чжань? Замер Вэй Усянь. Как странно, для кого-то, кто обычно отвечает настолько малым количеством слов, насколько возможно, Лань Чжань действительно сам сказал что-то неподдающееся пониманию. О ком он говорит? Он слышал меня, а затем Лань Чжань со все еще пассивным выражением лица материализовался рядом с лежащим Вэй Усянем. Он все еще не понял... он слишком мало спит. Из-за этого он устает, когда просыпается, и из-за этого кожа вокруг его глаз темнеет... Вэй Ин, это второй уровень связи. Ошарашенный Вэй Усянь пытался понять другие нити разговора в словах Лань Чжаня. Немного спустя он понял и сказал вслух самую важную вещь, находящуюся у него на уме: — Лань Чжань, ты волнуешься о том, сколько времени я сплю? Это было… на удивление мило! Он только недавно занял позицию главы Клана Вэй, так что он был немного напряжен из-за разных вещей. Сами духи мечей не могут спать; Лань Чжань должно быть обращал внимание на то, как долго Вэй Усянь проводил в кровати каждый день. — Спи, — отрезал Лань Чжань, прерывая его размышления. Вэй Усянь осознал, что он, должно быть, слышал все это. Его холодный тон, однако, был смягчен его же мыслями: Он заметил. Вэй Ин всегда бодрствует... он заметил. Он сейчас слышит это, и теперь он знает, что я... — Нам скорее всего следует научиться, — и Вэй Усянь зевнул, — снова контролировать эту мысленную связь. Ты можешь сделать это, да? Говорят, что ты можешь вновь научиться использовать телепатию со своим партнером, так чтобы тебя больше не закидывало всем сразу, но на это уйдет немного практики. Давай… сделаем это… завтра… И было приятно знать, что он вовсе не безразличен Лань Чжаню — оу, он слышал это, не так ли — и тот действительно волновался о нем… может быть, потому они уже были на втором уровне… Только следующим утром Вэй Усянь осознал, насколько ужасно быстрым был их прогресс. Шесть месяцев? Это было смешно! Это нельзя было объяснить простым «оказывается, Лань Чжань не ненавидит меня», это было на уровне «Лань Чжань действительно имеет огромную привязанность ко мне, которую я умудрился принимать за безразличие все это время». Как только он осознал это, он сглотнул. А потом понял, что Лань Чжань слышал все, о чем он только что подумал. Это было немного грустно; Вэй Усянь никогда не умудрялся неверно истолковать кого-то настолько плохо, как он сделал с Лань Чжанем. Мне нравится, когда Вэй Ин говорит со мной, подумал Лань Чжань и, похоже, что было странно, не по теме. Он слишком много болтает, но он говорит это мне. Никто так много со мной не разговаривал. Или, возможно, это просто был его способ сказать, что он не против всего того, что услышал от Вэй Усяня. — Тебе нравится, когда я говорю? — повторил Вэй Усянь. Тогда он может просто продолжать говорить, не так ли? Это было что-то, в чем он хорош, в конце концов, и его партнеру по мечу нравилось это. Оказывается, Лань Чжань и правда был хорошим духом — он был не только красивым, фантастическим оружием, но также ему нравилось, когда Вэй Усянь болтал! Он думает, что я красивый. Уупс. Оказалось, его не сильно волновало то, что теперь Лань Чжань знал об этом факте. В конечном итоге они смогли ограничить свое общение так, чтобы только то, что они хотели, чтобы проходило, было услышано другим человеком. И все же весь этот опыт изменил отношения Вэй Усяня с Лань Чжанем. С тех пор он чувствовал себя более комфортно, разговаривая с ним по-обычному. Лань Чжань все еще был немногословен, но он всегда признавал его. Спустя только три недели Вэй Усянь предложил: — Лань Чжань, почему бы тебе не прогуляться со мной? Я всегда с тобой. — Я знаю об этом, — и Вэй Усянь пробежался пальцами по белым ножнам Бичэня с восхищением. — Я имею в виду в твоей человеческой форме. Почему бы тебе не попробовать, один разочек? Давай. Появилась неуверенность, как обычно. Ты не обязан делать этого, если тебе это не нравится, отметил Вэй Усянь. Один разок? Спустя минуту Лань Чжань появился перед ним. Он выглядел таким же холодным, как и всегда, и Вэй Усянь старался из всех сил подстроиться под этот вид с осторожным чувством, которое, он знал, Лань Чжань должно быть имел. Я... начал говорить Лань Чжань, но Вэй Усянь быстро прервал его. — Если ты хочешь сделать это, ты должен говорить вслух. Замерев, Лань Чжань сказал: — Вэй Ин. Видя, что тому больше нечего сказать, Вэй Усянь молвил: — Пойдем. Он повел Лань Чжаня по занятым улицам Илина, и, к его большой радости, Лань Чжань действительно привлекал много внимания. Его чистые белые одеяния выделялись, и его холодное и величественное выражение лица было единственной причиной, почему все держались от них подальше. Когда они остановились напротив магазина, Лань Чжань резко замер. Чувствуя его нарастающую тревогу, Вэй Усянь быстро сказал: — Не волнуйся, Лань Чжань, если это слишком странно для тебя, тогда давай рассеивайся. Духи действительно не должны были делать это, не удивительно, что ему было неудобно. Лань Чжань на некоторое время задержал на Вэй Усяне нечитаемый взгляд и наконец дематериализовался. Только это был не конец. Вэй Усянь много бродил по Илину, чтобы подурачиться, и иногда подпрыгивал от удивления, когда Лань Чжань присоединялся к нему. Это длилось короткие промежутки времени, и всякий раз, когда Вэй Усянь хотел войти в публичное место, он исчезал, но все же это имело важное значение. В течение этого времени количество раз, когда он видел человеческую форму духа, утроилось; раньше он мог посчитать количество его появлений с помощью своих пальцев. Было понятно, что Лань Чжань испытывал неудобство из-за этого, но он продолжал следовать за Вэй Усянем в этой форме. Вэй Усянь спросил его почему, и Лань Чжань только покачал головой. И все же его глаза были ясными, а на его человеческую форму было упоительно смотреть, так что Вэй Усянь просто позволил ему делать то, что он пожелает. Так прошел месяц, пока Лань Чжань не остановился напротив уже другого магазина и уставился долго и сильно на дверь. Вэй Усянь терпеливо стоял у входа, ожидая, когда этот почти регулярный ритуал сам собой закончится. Шутя, он сказал: — Лань Чжань, тебе поможет, если я подержу твою руку? Он даже не был совсем серьезен, так что, когда Лань Чжань повернул свою голову, чтобы серьезно посмотреть на него, и кивнул, Вэй Усянь не был уверен, хочет ли он говорить ему, что это была шутка, или нет… Но Лань Чжань на самом деле хотел, чтобы он держал его за руку, так что он собирался сделать это. Хорошо, тогда протяни свою руку. Дух послушно так и сделал, и Вэй Усянь спокойно положил свою собственную ладонь поверх его. Лань Чжань сразу же напрягся. Снова, духи не должны были трогать вещи. Все же, казалось, он быстро приспособился к этому, и рука, держащая руку Вэй Усяня постепенно расслабилась. А затем Вэй Усянь начал испытывать чувство невероятного счастья. Это было почти неестественно, то, как удовлетворен и счастлив он был сейчас. Потому что это было неестественно, и это заняло у него несколько мгновений, чтобы понять, что это счастье было не его. Удовлетворение в нем медленно трансформировалось во вспышку смятения, затем в осознание и понимание. Вэй Усянь посмотрел на духа, который держал его левую руку спокойно и чьи эмоции он мог ясно чувствовать в своем сердце. — Лань Чжань, — и он позволил своему замешательству и восхищению перейти по связи. — Ты действительно самый потрясающий дух меча. Прошло два месяца с того времени, как они продвинулись на второй уровень. И все же они уже были на третьей и финальной ступени связи. Почти никто не достигал этого уровня за всю свою жизнь. Единственной вещью за ней была синхронизация. Чувство огромного счастья вернулось с удвоенной силой на его слова. Оно было огромным в том плане, что казалось, будто оно распространялось по всему Вэй Усяню. Он засмеялся и положил свою свободную руку поверх двух вместе соединенных ладоней. — Лань Чжань, это твое счастье я чувствую? Ты можешь чувствовать мое, да? Все еще безмятежный и спокойный Лань Чжань ответил: — Да. Тем не менее Вэй Усянь мог чувствовать, что что-то чудесное проплывало вокруг него. Лань Чжань был счастлив, очень счастлив. — Я совсем не понимаю, — восторженно сказал Вэй Усянь и отвел Лань Чжаня в сторону, чтобы они не загораживали вход. Он позволил себе похлопать Лань Чжаня по плечу, сжать его руку с большей силой от своего восторга. Я совсем не понимаю, почему мы на третьей ступени, но я и правда рад! Ты действительно лучший, Лань Чжань. И это чувство удовлетворения внутри Вэй Усяня возросло. С этого момента Лань Чжань по-настоящему начал меняться. Раньше он всегда был тихим и немногословным. Это все еще оставалось правдой, но в этом была прелесть достижения третьей ступени их связи — им больше не нужны были слова для общения. Покажи мне, как ты видишь мир, Лань Чжань, сказал однажды Вэй Усянь. Скажем, эта комната. Покажи мне, как ты смотришь на эту комнату. Лань Чжань послал ему свои ощущения. Мягкость одеял и простыней в постели. Запах дерева от пола. Хмм… как насчет еды? Чувство вежливого недоумения и замешательство от того, как люди ели. Возможно, ароматный запах. Вэй Усянь рассмеялся и вернул чувство с ощущением глотания, острый вкус местных блюд, текстура твердой конфеты и обжигающее чувство от ликера. Они спрашивали у друг друга, как разные вещи ощущались, и чем больше он спрашивал, тем лучше Вэй Усянь понимал своего партнера по мечу. Лань Чжань был тем, кто говорил немного, но думал глубоко и проводил большинство своего времени замечая, обследуя. Было бесконечно много вещей, которые он никому никогда не говорил и, возможно, он никогда не сможет подобрать слов. Нежность была в каждом слове, которое Вэй Усянь говорил Лань Чжаню, в каждом чувстве и ощущении, которое отсылал ему. Лань Чжань был с ним уже долгое время, и, просто бывая рядом с ним, он стал очень важным для него. Это было странно — когда он впервые встретил Лань Чжаня, он на самом деле был таким холодным, что Вэй Усянь переживал за их отношения. Их искусство фехтования было все еще немного кривобоким, особенно когда Лань Чжань пытался предложить определенные движения, которые не были естественны для Вэй Усяня, или Вэй Усянь делал что-то, что дергало духа. (он перестал бросать Бичэнь в людей — по всей видимости это сильно дезориентировало). Все же Лань Чжань совсем не был холоден, как только ты узнаешь его. Он просто был очень тихим с подавляющим присутствием, которое иногда ошибочно можно было принять за безразличие. Вэй Усянь проснулся однажды, обнаружив Лань Чжаня в своей человеческой форме, сидящего рядом с ним. Это была та же самая позиция, в которой он был, когда Вэй Усянь лег спать. Лань Чжань? Ты был здесь всю ночь? Да. Почему? Раньше Лань Чжань точно бы не ответил. Сейчас же он тихо отправил Вэй Усяню коллекцию мыслей и эмоций. Было сложно разобраться, и большинство из них было просто чувством наблюдения за спящим Вэй Усянем. Много любопытства, и что-то, что чувствовалось ужасно как тоска. Спустя мгновение Вэй Усянь сказал, … Это связано с тем, что ты следуешь за мной повсюду снаружи? На это Лань Чжань отослал больше. Наблюдение за Вэй Усянем, гуляющим рядом с ним, любопытство. Большое количество дискомфорта, что-то, что ощущалось, как решительность, и что-то, что было определенно тоской. Когда Вэй Усянь не смог ответить сразу, Лань Чжань замер и отправил больше. Было много, много впечатлений от простого наблюдения, как Вэй Усянь ведет свою жизнь, от простых вещей, как разговор с кем-нибудь, до более сложных, как он читает и учится. Было чувство любопытства, затем чувство дискомфорта, когда Лань Чжань пытался сделать это, а потом тоска. — Лань Чжань, — медленно спросил он вслух. — Ты… хочешь быть человеком? В этот момент он по-настоящему понял, почему их процесс связи был таким быстрым. На данный момент прошло примерно два года и три месяца с его первой встречи с Лань Чжанем. Они достигли последнего уровня связи только неделю назад. Лань Чжань медленно моргнул на слове «человеком», и его пронзительный взгляд был завораживающим. Чувство конфликта, отправленное прямо от того, кто смотрел на него, росло внутри Вэй Усяня. — Не двигайся, — сказал спокойно Лань Чжань, и незнакомое чувство дискомфорта возросло. Вэй Усянь чувствовал это, но не хотел ослушаться духа, так что он просто лежал в своей постели в то время, как Лань Чжань наклонился. Только через одну неделю после того, как Вэй Усянь и Лань Чжань достигли третьей ступени связи, они синхронизировались в первый раз. С сердцем, полным противоречий, Лань Чжань наклонился и позволил своим губам прижаться к губам Вэй Усяня. Его глаза расширились от удивления, а затем [Чжань рожден во льду. В своем холоде он держит тысячу слов, несет их, не используя, в своих ладонях. Вэй Ин не знает, о чем Чжань думает, и он не знает, как засунуть все эти большие мысли в слова, которые он держит. Он выбрасывает их в отвращении; он найдет способ получше. Вэй Ин — человек, и он живет своей жизнью без стыда. Он не стыдится, бесстыден в этом, и Чжань задается вопросом, как могу я также понять это бесстыдство? Этот образ жизни? Он тоже живой. Он живой так же, как и когда он в первый раз увидел Вэй Ина, два года назад на том турнире. Он до сих пор помнит то намеренное скольжение руки, легкое признание поражения, которое Вэй Ин дает этому Цзинь Гуанъяо. Он лжет, вспоминает Чжань, как думал тогда. Он специально проигрывает. Он помнит, как выигрывает Цзинь Гуанъяо, как будто он должен. Хуань — тот, кто задумывается для чего он побеждает? а Чжань — тот, кто задумывается для чего он проигрывает? И вот как их пути расходятся — Лебин — тому, кто должен выиграть, а Бичэнь — тому, кто хочет проиграть. А теперь это настоящее время, где Вэй Ин уже победил. Он победил, потому что Чжань никогда не сомневался в том, кто победил. Он дух меча Бичэнь. Он согласен с этим, и он никогда не был тем, кто размышляет о том, что могло бы быть. Но это больше не правда, потому что он видел Вэй Ина и его образ жизни. Не то чтобы Чжань завидует этому: телесности и материализму. Скорее он обнаруживает, что хочет этого, потому что Вэй Ин живет этим. Вэй Ин, кто дал ему человеческое имя и слова — прогуляйся со мной. Держи мою руку. Ты хочешь быть человеком? Лань Чжань. Лань Чжань — это имя, которое принадлежит ему, и все же нет. Вэй Ин иногда приводит женщин в свой дом игривыми словами и обещанием совместной ночи. У Чжаня уходит много времени, чтобы понять — что вообще может Вэй Ин получить из чего-то такого? Эта телесность и материализм, вещи, которые он не хочет, не понимает. Но теперь он хочет их, потому что Вэй Ин получает удовольствие от чего-то, чем он не может быть. Почему он волнуется, удивляется он, и это возвращает его к тому, как тот уронил свой меч и сдался. К тому, как он однажды провел месяцы без сна. Это было то время, то бессонное время, когда Вэй Ин уничтожил свое собственное мышление. Чжань знает, что он избегал мысли об этом. То, как родители Вэй Ина были убиты в это время, и все же он даже не позволяет себе думать об этом. То, как он хоронит их с большой привязанностью и уважением и продолжает со страданием и решительностью. Вэй Ин проводит бессонные ночи, он чахнет и страдает в одиночестве. Он не позволяет себе думать ни о чем, кроме того, что он должен сделать дальше, как новый глава Клана Вэй. Ни разу он не поднимает эту тему при Чжане, и он сомневается, что тот поднимает эту тему вообще. Потому что это просто тот, кто он есть. Вэй Ин — свободная душа, и он и Чжань совсем разные. Чжань не может не хотеть знать больше, а потом он вспоминает каждое слово, каждое обещание, которое Вэй Ин сказал прекрасной женщине и думает, я не могу быть этим. Он никогда не хотел быть этим, но теперь он не может остановить себя. Он не человек, думает он с глубоким отчаянием. Не такой, как Вэй Ин, с бьющимся сердцем и дыханием за дыханием. Он существо из металла, из серебра и вечного сияния. Он не может обращаться к Вэй Ину, как человек, а Вэй Ин не может обращаться к нему, как к любому другому человеку. Из-за этого чувства слушания того, как Вэй Ин говорит, чувства, связанного с его желанием оставаться постоянно на его стороне в бою и в мирное время, разве это не? Разве это не?! Разве это не] Разве это не было любовью? Вэй Усянь ахнул, и их синхронизация мгновенно оборвалась. Лань Чжань сразу же рванул назад, как будто он тронул что-то горячее. Сила их синхронизации заставила его задыхаться на мгновение, и за это время Лань Чжань осторожно отступил в угол комнаты, где аккуратно лежал Бичэнь. Все же он не дематериализовался и смотрел через полуприкрытые глаза на тяжело дышавшего мужчину. И он знал, что Лань Чжань слышал последнюю мысль перед тем, как они прервались. После паузы Вэй Усянь сказал: — Лань Чжань. Разве я не прав? Разве это не любовь? Он встал и подошел к стоящей в углу фигуре во всем белом. Лань Чжань смотрел на него осторожно, опасно в том плане, как он отслеживал каждое движение Вэй Усяня, как будто дикое животное приближалось к нему. — Я немного глуповат, не так ли? — пробормотал Вэй Усянь. В синхронизации мысли и чувства больше не передавались друг другу. Больше не было связи совсем, потому что Вэй Усянь был Лань Чжанем в эти моменты, а Лань Чжань был Вэй Усянем. — То, как ты думаешь — это прекрасно, Лань Чжань. Он никогда не осознавал, что… Если ты не возражаешь, сказал Вэй Усянь, и, получив неопределенное чувство согласия, он нежно тронул руку Лань Чжаня. [Что Вэй Ин имел в виду под это прекрасно? То, как думает Вэй Ин, — это великолепно, блестяще. Он думает большими мыслями, добрыми мыслями. Лань Чжань никогда не рассматривал себя точно так же, как Вэй Ин видит его... кто-то, кто, что это за чувство, он находит... Чжань узнает, что означает прижимать губы вместе, и он не понимает этого. Это заставляет его губы нервно покалывать, но его это не волнует. Это Вэй Ин, он сделает это для него. Если это заставит его остаться с ним, шептать обещания, тогда он сделает это.] Ты всегда так думал обо мне? Лань Чжань не ответил, и Вэй Усянь продолжил, Я не замечал. Как ты можешь говорить, что я специально проиграл Цзинь Гуанъяо? Я никогда не думал, что ты будешь волноваться за меня, когда я перестал спать. Я даже не волновался о себе, пока не осознал, что мне не одурачить тебя. Фигура в белом послала чувство горечи. Он не мог ничего поделать, он просто замечал такие вещи, Вэй Усянь задумчиво сказал. Хотя я рад, что ты замечал. Мы так быстро продвинулись в процессе нашей связи. Это произошло, потому что ты всегда присматривал за мной, верно? Потому что каким-то образом этот идеальный, необычный дух меча поддался человеческим эмоциям. Вэй Усянь распознал это в каждой мысли, засмеялся и повторил: — Прости, Лань Чжань. Я немного туповат. Может, ты заметил, что я очень хорош в скрывании вещей от самого себя? — на это Лань Чжань кивнул. Хотя в его мыслях было замешательство — он не знал, что Вэй Усянь пытался сказать. Вэй Усянь отпустил каждую мысль, которую он скрывал от себя, а затем снова затянул их в синхронизацию. [Вэй Усяню было девятнадцать лет, когда он проиграл Цзинь Гуанъяо, внебрачному сыну, у которого не было ничего, кроме решительности и миллиона вещей, которых нужно было доказать Клану Цзинь. Все знали его имя, но только потому, что он был позором. Это был его шанс укрепить свое место в Клане Цзинь, и Вэй Усянь знал об этом. Так что он проиграл. Было легко, и в любом случае не то чтобы ему нужно было выиграть. Его устраивала эта ситуация. Он все равно получил Бичэнь. — Твой стиль такой скучный, — заявил он, но чувствовал восхищение в каждом слове. Бичэнь был прекрасным, сногсшибательным и изящным. Вэй Усянь подумал, нет никого, кто бы смог победить этот меч. Он также подумал, как я вообще смогу сражаться им? Чжань скорее всего заслуживал кого-то лучше, чем он, не такого непринужденного и спонтанного. Вэй Усяню было почти двадцать один, когда он обнаружил, что его опасения были необоснованны, что владеть Бичэнем было невероятно естественно, и Лань Чжань шептал ему техники в то время, как он махал с легкостью тяжелым мечом, блеск от которого ослеплял его противников. Возможно, все будет в порядке в итоге, и они смогут подойти друг другу. Он осознал это, когда воздух провонял кровью, которой были обагрены его одеяния, а его глаза горели яростью из-за павших тел родителей перед ним. Позже он раскопал могилы и закопал свои мысли вместе с блеском меча Бичэня. Он не мог заснуть, и Лань Чжань подумал, Он слишком мало спит. Они добрались до второго уровня, и Вэй Усянь подумал, Он красив. Он думал так слишком часто и также закопал эту мысль. Но он все еще слишком много думал об этом, и очень скоро она всплыла на поверхность. А затем Лань Чжань начал следовать за ним по городу, и Вэй Усянь осознал, что больше не хотел жить своей жизнью в одиночку. Ему нравилось, когда Лань Чжань был с ним. Он перестал флиртовать с другими людьми. Очень скоро Вэй Усянь осознал, что произошло, и почувствовал только сожаление. Каким дураком он был, каким идиотом. Из всех людей в мире, в которых можно было влюбиться, он выбрал того, кто вообще не был человеком. Лань Чжань не был похож на него, и такое чувство совсем не было важным. Никому не нужно было знать, что он влюбился в меч, и все могло продолжиться, как и всегда. Такая любовь ничего не стоила, не тогда, когда Лань Чжань не мог понять ее. Бичэнь — «избегать мирских забот». Чем был Вэй Усянь, если не мирским? Он был прочно укоренен на физической плоскости существования. Он был человеком, он любил, как любой человек бы любил: своим телом, своими словами и действиями. Чем это было для духа меча, сама суть которого была эфирной и божественной? Так что он также закопал эту мысль под слоями бессмысленной болтовни, шутками и вальяжным характером. Она смешалась с ощущением знания того, что он проиграет, ощущением вынимания Бичэня из живота убийцы, запахом крови и безнадежной мыслью, я никогда не смогу любить Бичэня так, как следует.] На этот раз совершенно удивленный Бичэнь был тем, кто прервал синхронизацию. Губы Вэй Усяня изогнулись в озорной улыбке, и он засмеялся. Мы идиоты, идиоты, мы оба. Мы идеально подходим друг другу. Я... Как обычно Лань Чжань подумал перед тем, как сказал. Вэй Ин. Пожалуйста, не... Не что? Притворяться, что я люблю тебя? Почему нет? Считалось ли это притворством, если Вэй Усянь верил этому? Мы похожи, Лань Чжань. Лань Чжань, Лань Чжань. Ты дух меча, который хочет любить как человек. Я человек, который хочет любить как дух меча. [Красота. Что такое красота, тогда? Вэй Ин думает, что он красивый. Он не может... что это означает? Его кожа? Его глаза, волосы, голос. Они его, но в итоге разве он не просто меч? Эта форма — лишь средство для достижения цели, какое имеет значение, красив ли он? Конечно, это важно, если Вэй Ин желает любить человека.] — Что такое красота? — спросил Вэй Усянь с сомнением. — Конечно, я нахожу тебя привлекательным в таком виде, — он осторожно положил свою руку на Лань Чжаня, убедившись, что тот принял ее с терпимостью. — Но разве ты в любом случае не красив? У тебя такие потрясающие мысли, Лань Чжань. И хоть ты редко их озвучиваешь, но разве это делает их недостойными того, чтобы быть услышанными? — Важно ли что мы находим друг в друге достойным того, чтобы хотеть? Да, я человек, а ты меч. Кого волнует, если это отношения, которые не дойдут до супружества, или что-то, о чем мы не можем рассказать никому? Ты тот, кого сложно понять. Возможно, ты поспоришь, что ты даже не кто-то, просто «оно». Но ты думаешь. Что-то тебе нравится, что-то не нравится. У тебя есть чувства, и я наслаждаюсь твоими мыслями. Разве это не делает тебя тем, кого можно хотеть? Вот чем была синхронизация — полным и абсолютным пониманием своего партнера. Синхронизация с Лань Чжанем чувствовалась естественной, как будто это было тем, что они искали все это время. Лань Чжань не мог понять чувства бытия человеком. Вэй Усянь не мог понять Лань Чжаня. А потом эта пропасть между их пониманием, что продолжалась целые два года, что они знали друг друга… закончилась. Простой поцелуй в губы, а затем все их проблемы и спрятанные мысли вышли наружу, прояснились так же легко, как и пыль. — Тебе не нужно целовать меня, — умоляюще сказал Вэй Усянь, и что-то в Лань Чжане также дрогнуло. Он мог почувствовать это в надежде, растущей в своей собственной груди. — Тебе не нужно держать мою руку, если ты этого не хочешь, тебе даже не нужно когда-либо материализовываться снова, Лань Чжань. Я не хочу, чтобы ты пытался стать тем, чем ты не хочешь, только ради меня. Я в любом случае точно останусь с тобой. [Вэй Ин дает ему обещание, похожее на те, которые он делал всем женщинам, которых приводил домой. Это обещание ему нравится. Вэй Ин любит его. Вэй Ин называет его по имени так часто, ласково говорит с ним. Чжань восхищается этим чувством так же, как и тысячью ненужными и бесполезными словами, что разбросаны по земле. Он нашел другой способ, другой способ, помимо своего холодного словаря.] Лань Чжань прильнул и обернул свои руки вокруг Вэй Усяня в удивительно сильном объятии. Зная, что это должно быть неудобно для него, он посылает чувство беспокойства. Дух вернул его с ощущением неловкого покалывания, но с большим удовлетворением и чувством обладания кем-то, близким к нему, и осознанием того, что они были здесь в безопасности. Он добавил чувство странности на губах, и то же самое чувство близости. Мне нравится это, сказал Лань Чжань и сильнее обнял Вэй Усяня. — Ты мне нравишься, — сказал он вслух, и Вэй Усянь засмеялся из-за произнесенных слов. И это была сломанная, спешная история о Вэй Усяне, легендарном мечнике и его знаменитом мече, Бичэне. Она была рассказана рваными частями, с Вэй Усянем, скрывающим части своей собственной жизни от себя. Он достиг синхронизации только за два года, невероятно и невозможно быстрое время. Он стал грозным лидером клана, и на многие годы Илин был под его властью и влиянием. Он родился, жил, и, когда ему было двадцать девять лет, он был убит. Гора Луаньцзан находилась на краю Илина, и одним днем глава Клана Вэй услышал о нашествии злых духов. Он быстро пошел проверить это, неся свой белый меч на боку. За три часа до своей смерти он пошел на гору Луаньцзан. Когда он прибыл на гору, там уже были две фигуры, обследующие ее. У одного из них была нежная и доброжелательная улыбка. У него был меч в руке — высококачественный. Его выражение лица было ясным и имело цель. Другой был ниже и тоже улыбался. Улыбка была игривой, расслабленной. У него не было меча. Глава Клана Вэй быстро попросил двоих уйти, так как это место было опасным. Дух Бичэня, Чжань, неожиданно предупредил его, Тот с мечом. Он клинок, владеющий сам собой. Меч, владеющий сам собой, улыбнулся и сказал без неудобства: — Не волнуйтесь о нас. Глава Клана Вэй, да? Мы должны представиться. Духи не наслаждались материализацией, не наслаждались разговорами. Очевидно, этот дух делал это уже долгое время, так долго, что он мог легко сойти за человека. Дух сказал: — Я Синчэнь, дух клинка Шуанхуа. Это мой хороший спутник, Сюэ Ян. Юноша рядом с ним, тот, кто убьет Вэй Усяня невероятно хитрой уловкой, улыбнулся еще шире. Не то чтобы он держал на него какую-то обиду, но в последующие три часа Вэй Усянь окажется слишком проницательным для своего же блага. Синчэнь так и не узнал, когда Сюэ Ян убил Вэй Усяня, даже тогда, когда Шуанхуа был расплавлен и разбит на кусочки четыре месяца спустя. Оставался только один, кто знал, и им был Бичэнь. Но духов меча было легко победить, если застать их врасплох — простая рана, и они были вынуждены исчезнуть. Угрожать разбить их меч, угрожать их владельцам. Сюэ Ян умел хорошо лгать и еще лучше убивать. Это могло быть концом. Но из-за странного поворота событий в момент, когда Вэй Усянь сделал свой последний вздох, пьяный юноша только закончил говорить с кузнецом из Кузницы Илин, бормоча: — Какая разница — подойдет, имя — какая разница… Действительно, какая разница. И так Ин был перерожден в огне.