***
— О, уже вернулся? — в сенях показалась бабушка, держащая в руках какую-то тряпицу, — Пойдем, надо сундуки еще разобрать. — Хорошо, — Антон картинно закатил глаза, осознавая, что это надолго. В комнате уже стояли три больших деревянных сундука, на которых висели старые замки. — А что там внутри? — спросил Шастун, присаживаясь на корточки на один из них. — Да, барахло всякое, — отмахнулась бабушка, открывая один замок за другим. Открыв первый сундук, Антон увидел целый ворох всякой одежды, которая, судя по всему, пролежала в сундуке не один десяток лет. — И что с этим всем делать? — парень обреченно посмотрел на вышитую косоворотку. — Что-то выкинем, — бабушка критически посмотрела на старый, но абсолютно целый овечий тулуп, — а что-то оставим. Разобрав, как ему казалось, гримерку артиста Большого театра, Антон принялся собирать всякие мелочи со дна последнего сундука. Там были какие-то лоскутки, мешочки, конвертики, даже какой-то странный амулет. Последним на дне оставался небольшой кожаный сверток. Парень взял его, чтобы отложить в кучу «на выброс», как вдруг из него вывалилось что-то маленькое и блестящее. Приглядевшись, парень заметил, что на дне сундука валялось серебряное кольцо, испещренное какими-то странными символами. — Бабуль, а можно я его себе заберу? — Антон достал кольцо из сундука и покрутил его между пальцами, радуясь своей находке. — Ну, забери, если хочешь. Властелин колец внутри Шастуна радостно захлопал в ладошки. — А можно я пойду погуляю? — парень умоляюще воззрился на бабушку, аккуратно сворачивающую старый свитер. — Что за вопросы? Конечно можно, — старушка потрепала внука по волосам. — Я на речке, если что, — Антон уже выбежал на крыльцо. Юноша буквально бежал по извилистой тропинке, идущей через глухой хвойный лес. Каждый поворот тропы был ему до боли знаком. Невольно на него нахлынули воспоминания о том, как он в детстве играл в этом лесу с деревенскими ребятишками. Окутанный воспоминаниями, Антон вышел на скалистый берег бурной речки. Усевшись на камень, парень прислушался к лесу, как его когда-то учила бабушка. Шум воды, крики диких птиц, само дыхание леса убаюкивали душу парня, вводя его в состояние чем-то напоминающее транс. Антон покрутил на пальце каждое свое кольцо, будто проверяя, прочно ли они надеты. Особое внимание он уделил своей недавней находке. Присмотревшись к резьбе на кольце, парень пришел к выводу, что это, скорее всего, руны, ну, или что-то подобное. Антон покрутил и это кольцо. Снова подняв взгляд на реку, Шастун обомлел - мир вокруг него как-то быстро погрузился в ночь. «Что произошло за эти грёбаные секунды?» — парню становилось страшно еще и от того, что не было слышно ни животных, ни птиц, даже река как будто притихла в этой тьме. Только издалека, как раз оттуда, где по расчетам Антона должна была быть деревня, доносилась какая-то музыка и редкие крики людей. Решив, что надо бы идти в деревню, парень отправляется обратно к тропинке, которой было почти не видно в темноте. Где-то рядом послышался хруст ветки, и Антон заозирался по сторонам, ускоряя шаг. Как только парень услышал где-то за своей спиной тяжелое собачье дыхание и чьи-то быстрые шаги. «Твою мать!» — Антон уже по-настоящему запаниковал и пустился бежать, перепрыгивая через разлапистые папоротники и коряги. Вдруг, что-то очень тяжелое ударило парня в спину и повалило лицом в густые заросли черники. Юноша уже приготовился помирать ровно тогда, когда кто-то схватил его за рукав толстовки, ставя на ноги. — Пойдем, — некто подтолкнул парня в противоположную сторону от деревни. Антон набрал в легкие воздуха, чтобы заорать: — ПОМ…!!! — ладонь пришельца закрыла ему рот ладонью. Богатое воображение парня уже рисовало красочные картинки того, как его будут расчленять. Юноша пытался брыкаться и орать, но чьи-то сильные руки не давали ему сделать ни того, ни другого. Судя по ощущениям Антона, маньяк был невысокого роста. Рядом были слышны шаги огромного то ли волка, то ли собаки, которая, как понял Антон, и повалила его наземь. Неожиданно, хватка пришельца ослабла, и парню снова дали свободу говорить. — Кто вы такой!? — заорал Антон и отскочил к ближайшей сосне, — Что происходит!? — паника в голосе парня нарастала с каждой секундой. — Да не ори ты так! — его снова заткнули. Юноша ошалело смотрел на невысокого мужчину с густой бородой и длинными, собранными на затылке волосами. — Дойдем до дома, и я все тебе объясню, — уже более спокойно произнес он.***
Антон сидел на широкой деревянной лавке, озираясь по сторонам. В доме его напрягало абсолютно все: от шкуры неведомого зверя до гигантской волчицы, лежащей у печи. На полочках стояли какие-то склянки с поблескивающим в свете свечей содержимым. На печи висели пучки засушенных трав. По мере нахождения в этом месте, парень все больше убеждался в том, что живым ему отсюда не выйти. Разве что по частям. Лесничий, или тот, кого Антон принял за него, куда-то вышел и теперь юноше оставалось только ждать своей участи. Маленькая дверь хижины со скрипом отворилась, и в комнату вошел лесничий, держа в руках тяжелый топор. «Ну все, хана,» — у Антона от страха тряслись поджилки. Мужчина поставил топор у печи и скинул со спины меховую накидку, краем глаза на побледневшего от ужаса парня: — Вот и что ты трясешься? — он сел на сундук напротив. — В-в-вы кто? — еле выдавил из себя Шастун. — Леший, — мужчина похлопал по колену, подзывая к себе волчицу, — Меня Сергиус* зовут. А это Ядвига, — он потрепал зверюгу за ухом. Антон внимательно рассматривал своего похитителя, отмечая огромное количество шрамов на руках и лице. — Почему вы не дали мне вернуться домой? — Нет там больше твоего дома, — от этих слов у Антона все внутри упало, — ты попал в Застенье. Здесь все по-другому. Тут юноша уже окончательно перестал понимать, что происходит: — Я где? — Ну, смотри, ты нашел кольцо, так? Антон недоверчиво кивнул. — Ты его повернул, — снова кивок, — и переместился сюда, в Застенье. — Капец… — Что? — Да так, ничего… А это далеко от моего дома? — Ну, — леший замялся, — ты, если можно так сказать, в параллельном мире. Антон еще долго смотрел в одну точку, пытаясь понять, что с ним происходит. С одной стороны, все выглядело вполне по-человечески, но если посмотреть с другой, то сам факт того, что он оказался в параллельном мире, просто повернув кольцо, звучал как минимум безумно. «Я схожу с ума,» — заключил Антон, горестно вздохнув. — Тогда что это было на месте моей деревни? — Точно такая же деревня, только с некоторых пор там живут Лютолюди. Людоеды, то есть, — как-то по-будничному звучали эти слова из уст лешего, — понял, почему я просил тебя не орать там? Антон не отвечал. — Скажите, я сумасшедший? — возможно, если бы парню сейчас сказали, что он просто тронулся умом, это бы его утешило гораздо больше, чем-то, что он мог попасть в лапы к лютолюдям, но был успешно спасен лешим. — Вроде нет, — леший встал с сундука и начал что-то искать на полках, — а сейчас поспишь и поешь, так вообще как огурчик будешь. Тут волчица почему-то заметалась по хижине, немного поскуливая и постоянно дергая хозяина. — Да что тебе надо, псина проклятая? — отмахнулся от зверя Сергиус, но в тот же момент прислушался, — Полезай в погреб, — севшим голосом сказал он Антону, хватая какой-то веник с полки, — Что ты сидишь? Лезь давай! — под огромной шкурой на полу оказалась дверца, ведущая, судя по всему в погреб, — И вот это с собой захвати, — леший всучил парню веник, и затолкал того в погреб, захлопывая дверцу и прикрывая ее шкурой. В ту же секунду в дверь постучали: — Сергиус, — послышался вой с улицы, — Сергиус, сволочь ты такая открывай! Антон тут же навострил уши. — Что вам нужно? — леший отворил дверь. Послышалось рычание волчицы. — Мы учуяли человечину, — от звучания рычаще-шипящего голоса пришельца внутренности Антона буквально покрылись инеем, — И знаешь, след привел нас к тебе. Ничего не хочешь нам отдать? — Я один в доме, — с омерзением в голосе ответил леший. — А может мы проверим? — А может вы пойдете дальше бесноваться в своем гадюшнике? — огрызнулся Сергиус. — Ты, старик, больно разговорчивый стал, — пришелец ударил кулаком по крепкой стене хижины, — может, нам доложить об этом кому следует? — Пошел вон отсюда, Вигворн. И прихвостней своих забирай, — сквозь зубы процедил мужчина. — Уйду, но для начала научу тебя хорошим манерам, — снова раздался громкий, похожий на тяфканье, смех. Судя по всему, началась драка. Антон уж хотел было заорать, но вовремя спохватился. Совсем ошарашенный, Антон сидел между мешками с картошкой и связками сушеных грибов, держась за врученный ему веник, как утопающий за соломинку. Послышалось рычание, а затем скулеж. — Ах ты, нечисть поганая! — подал голос леший. Сильный грохот и шум сотрясли хижину, выгоняя восвояси пришельцев, которые теперь убегали, вопя что-то неразборчивое. Над головой Антона раздались шаги. Дверца открылась: — Выходи давай, — позвал Сергиус, — ушли они. На лице лешего красовалось несколько синяков и пара кровоточащих царапин. Волчица тихонько лежала в углу, зализывая пораненную лапу. — Кто это был? — дрожащим голосом спросил парень, садясь обратно на лавку. — Лютолюди из деревни, — леший протер кровь с лица, — они все-таки учуяли тебя. Леший подошел к волчице и осмотрел ее лапу: — Ничего, до утра заживет, — он потрепал зверя по холке, — Ты, поди, голодный, — леший обратился к парню. Антон кивнул, почувствовав, что зверский голод до сего момента просто перебивался страхом. — Присаживайся, — Сергиус жестом пригласил его за стол, выуживая из печи глиняный горшочек, — Ешь и ложись спать, — он указал на лавку, где с самого начала лежало некое подобие перины и одеяло, — а мне пройтись надо. — А если они вернутся? — почти животный страх за свою жизнь снова сковал юношу. — Не вернутся, — и леший покинул хижину, оставив Антона в одиночестве, если не считать зверя. «Ну, хуже уже быть не может, » — рассудил парень, открывая горшочек. Тут же к нему подошла волчица и положила большую голову парню на колено, явно выпрашивая угощение. — Да ты попрошайка, оказывается, — Шастун неуверенно погладил волчицу. Съев, оказавшееся безумно вкусным, жаркое, парень обессилено упал на лавку, кутаясь в меховое одеяло. Глаза слипались, а в голове творилась какая-то каша. «Может, мне все это снится, » — последняя здравая мысль покинула Антона, погружая его в спокойный сон без сновидений.