***
Чужие руки ласкали его, гладили плечи, касались завитков волос на макушке, чтобы взъерошить их. Питер чувствовал теплые ладони на своей груди, откуда они плавно спускались на живот. Первое такое прикосновение вызвало приятный трепет, растекшийся по телу сотнями ласковых огоньков. И хотя тепло этих прикосновений было совсем рядом, Питер ощущал себя где-то незыблемо далеко — может даже, на другом конце Вселенной. Иногда, на короткие мгновения руки исчезали, и его тела никто не касался. Тогда Питера стремительно утягивало еще дальше — в холодное и бездушное Ничего, где перед глазами снова возникал образ мертвеца с кровавым галстуком на шее, и Питеру казалось, что неподвижное тело неотвратимо надвигается на него, и что уже он сам — этот мертвец. И тогда Питер вскрикивал и сдавленно стонал от ужаса, и руки возвращались теплым прикосновением. Кто-то склонялся над ним — он ощущал чужое дыхание на своей щеке — и что-то говорил, но слов было не разобрать. Да и ни к чему, лишь бы эти прикосновения, дарящие безопасность, не прерывались снова. Пару раз Питер даже тихо стонал, пока руки бродили по его телу, в надежде, что это продлит касания, но тогда Тони Старк с мягким упреком похлопывал его по груди или по плечу, словно говоря: я вижу, что ты жульничаешь, а мы так не договаривались. Тони Старк… Тони Старк. Это имя появилось в мыслях позже всего остального, но стоило этому произойти, как касания, дыхание на щеке и похлопывания слились в единый образ. Питер расслабился, опрометчиво позволил себе ощущать спокойствие — вот что произошло. Это вернуло сознание в разы быстрее любого нашатыря. Питер распахнул глаза, уже ожидая увидеть склонившегося над собой Старка, но ошибся. Старк сидел поодаль и не то что касался Питера, но даже не смотрел в его сторону. Однако шевеление со стороны Паркера он заметил, и потому обернулся. — Наконец-то, — Питеру даже показалось, что он услышал вздох облегчения, — Не так уж сильно Хэппи тебя ударил… А смотреть на то, как ты спишь, как-то стремно. Парень почувствовал легкую обиду. Вообще-то, он не валялся бы в отключке, если бы один из людей Старка не ударил его по голове! — Я не виноват, что он бросается на людей, как маньяк, — возмутился Питер. — А он не виноват, что ты такой нежный! Не стоило орать, — Старк парировал мгновенно, заставив прикусить язык. Питер забыл, с кем он сейчас общается, конечно. Он вообще должен сказать спасибо, что не убили. На секунду он опустил взгляд в растерянности, но, подняв его обратно на Тони Старка, никак не ожидал увидеть в этих темных глазах беспокойство. — Так, к делу, — беспокойство мгновенно сменилось решимостью. — Что ты там делал и что ты видел? — Что? — Питер не сразу сообразил, что от него хотят, но возникший перед глазами образ тут же напомнил, заставив вздрогнуть. — Я просто шел к Нэду, мы должны были провести вечер вместе. Но я услышал крик и решил проверить, и там он… Питер говорил быстро, не обдумывая слова. Волнение, скопившееся внутри, теперь нашло выход, и его слегка поколачивало. — Что ты решил проверить? — резко спросил Старк. Мальчишка совсем глуп, если кидается в темные переулки на крики! — Я думал, что там нужна помощь! Думал, что смогу что-нибудь сделать, думал, что… — Думал, что можешь умереть! Нет, об этом ты точно не думал! Гнев Старка отрезвил и вернул Питера в реальность. Но на смену секундному смятению пришло удивление. Старк что, решил поиграть в папочку? Как будто ему действительно есть дело до того, погибнет Питер или нет. И даже если так, то не в праве Старк волноваться, потому что ничем он не лучше убийцы, потому что он так же отнял свободу у Питера, как преступник — жизнь того несчастного в подворотне. Злость и обида заняли сердце. Питер насупился, произнося тихо и уверенно: — Не смейте делать вид, что вам не все равно до моей жизни. Мужчина замолк, смерил мальчишку взглядом, а губы дрогнули в уже знакомой усмешке, о которую тут же сломались все копья, направленные Питером в адрес Старка. — Как бы то ни было, Питер, твоя жизнь все еще принадлежит мне, — Старк произносил слова спокойно, как факт, который доставляет ему удовольствие, — А потому, пожалуйста, постарайся не проебать ее, пока я не найду ей достойное применение. Питер вспыхнул, закусывая губу и отворачиваясь. Это несправедливо и жестоко. На какое-то время в комнате воцарилась тишина. Старк молчал, разглядывая Питера. А тот сидел на кровати, опустив голову, сдерживая обиду, съедающую его изнутри. Питеру нужно было время, чтобы прийти в себя. В горле комом застряли слова возмущения и горечи, и Питер хотел бы закричать, хотел бы сказать Старку все. Но не мог. Потому что Старк был прав. Потому что Питер может разозлить его, и ничего не помешает Старку отнять его жизнь в прямом смысле. Потому что тогда он придет за тетей Мэй, ведь — пусть долг списан, но только пока Питер платит за него собой. От всего этого хотелось плакать, но Питер держал себя в руках. Слез Старк видеть не должен — не доставит Питер ему такое удовольствие. И он упорно думал о чем угодно, кроме несправедливости собственной участи. Сами собой, мысли вернулись к тете Мэй и Нэду, который так и не дождался его вчера вечером. Они наверняка волнуются, а он сидит здесь. — Мне нужно домой, — нарушил тишину Питер. Не будет же Старк держать его здесь насильно? Мужчина кивнул. Раз с мальчишкой все в порядке, можно вернуть его родным. Мысленно Старк упрекнул себя за всю эту заинтересованность в судьбе Питера; за ту спешку, с которой он разыскивал Паркера на улицах, узнав о том, что его видели недалеко от места преступления; за прикосновения в попытках отогнать кошмарные образы, нарушающие спокойный сон Питера. Впервые за долгие годы ему было не все равно. И с этим Тони Старку предстояло разобраться самостоятельно, оставшись наедине с той стороной самого себя, которая не позволила бы найти оправдания и обнажила всю правду, какой бы страшной она ни оказалась.***
Захлопнув дверцу машины, Тони откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Паркера он оставил на крыльце, но, отъехав поодаль, не покинул улицу до тех пор, пока не убедился, что Питер скрылся в доме. Тони вздохнул. Дела принимали скверный оборот. У Тони Старка появились две проблемы. Первая являла собой образ мертвого Церрера, на чье тело и наткнулся юный Паркер на пути к своему другу. Антонио Церрера был одним из многих соратников Старка, но пользовался особым отношением со стороны последнего. Надежный, верный, Старк был уверен в нем, как в самом себе. Антонио контролировал поставки белого порошка и следил за карманами дилеров вот уже десять лет, не провинившись ни в чем. Ни в чем, кроме того, что связался с Тони и доверил свою жизнь. Старк никогда не клялся никого защищать, не разбрасывался пустыми обещаниями, ведь, когда ты член мафии, смерть становится твоей второй тенью. И все же каждый из его людей беспрекословно готов был отдать свою жизнь за «их дело»*, как отдал ее Антонио. И все, что Тони Старк мог теперь дать ему, — это отмщение. Оно будет таким же жестоким, каким была его смерть. Безумец, пустивший кровь из горла соратника Старка, обрек себя утонуть в собственной крови. Колумбийский галстук — вот какое название имела смерть Церрера. Жестокая казнь, поражающая своей изощренностью, но вместе с этим говорящая Старку о многом. Кровавый след тянулся до горла его друга от руки человека из прошлого, чье имя Старк хотел бы забыть. Да не мог. И теперь сама судьба хотела их встречи. Раз так, то он будет готов. Вторая проблема настороженно смотрела на него карими глазами и носила имя Питера Паркера. Мальчишка волновал его, заставляя испытывать странные чувства, описание которым Старк вряд ли мог дать. Это был гремучий коктейль, выпив который, можно взлететь на воздух. И Старк сам не знал, какую струну его души заденет Паркер, взгляни он на него в очередной раз. С того момента, когда Питер протянул ему свою жизнь на раскрытых ладонях — так искренне и самоотверженно, в груди Старка что-то сместилось, образовав крошечный очаг, пламя в котором с тех пор только разгоралось. Тони кормил это пламя, позволяя ему расти: взглядами, наблюдением, изучением Питера. За несколько дней Паркер заметил его лишь однажды и лишь потому, что Тони разрешил себе не отводить взгляд чуть дольше обычного. Это была игра — так говорил себе Старк. Питер играл роль жертвы, Тони играл роль преследователя. И чем дальше они заходили, тем ненасытнее становилось пламя, заставляя Старка испытывать не физический, но оттого не менее мучительный голод. Питер оказался невероятно податливым, когда Тони прикоснулся к нему этой ночью. Успокаивая мальчишку ласками, он готов был сколько угодно играть роль спасителя, отгоняя кошмары Паркера. Тони застонал сквозь сжатые зубы. Он конкретно вляпался. Привыкший к смерти, окруженный жестокостью Тони Старк знал, как мстят за убитых друзей, но не знал, как мстят за огонь в груди. Питер Паркер пошатнул его душевное равновесие, и теперь, во что бы то ни стало, он должен его вернуть. * — связь с названием фика, так как члены американской мафии называют себя «il nostro business» («наше дело»)