Начало осени. Стоя по пояс в прохладной океанской воде и закрыв глаза, Лиам слушал приглушенный звук прибоя, вой ветра и еще стук собственного сердца, что так удачно заглушал мысли. Мужчину слегка морозило, ноги отнимались, а вдохи получались судорожными и рваными. Волосы сильно трепыхались на ветру, время от времени слабо, даже приятно, ударяя по лицу.
Он приходил сюда каждый четверг, абсолютно каждый, надеясь на встречу. Даже зная, как глупо это выглядело, он все равно не пропускал ни одного особенного дня. Каждый раз он стоял так до ночи и ждал, непрерывно смотря на горизонт, на то, как красный закат медленно садится, ярко протягивая «руки» к нему и каждый раз это завораживало, как впервые. Ждал и надеялся, что она придет. Пусть не каждый
четверг, пусть через раз, но он готов был ждать ее вечно.
Лиам все чаще корил себя за то, что продолжает ходить к океану, корил за чувства, за желания. Мужчина хотел бы никогда не встречаться с ней, продолжать быть честным и порядочным полицейским, но сразу ловил себя на мысли, что так бы он не был бы собой. Все верно. Хотелось бы кричать «с меня довольно», но мораль грозно хмурилась и вставала на пути, однако друг океан спугивал мораль и отдавал Лиаму свободу.
Хотя бы на время.
Мужчина услышал шаги за спиной, как будто под водой они будут слышны, но он точно не ошибся. Руки, что были такими же холодными, как соленые воды и ветер у берега океана, обвили его талию, сразу забираясь под растянутую футболку, тем самым, создавая до боли приятный контраст.
— Не думал, что ты придешь, — тихо проговорил Лиам, вдыхая глубоко, полной грудью так, что ледяной воздух безжалостно царапал горло.
— Не думала, что ты будешь стоять здесь в такую погоду, — тихо послышалось сзади.
Мишель медленно провела носом по позвоночнику мужчины и прижалась ближе. Впервые за долгое время ей было страшно. Девушка так же боролась со своей совестью, со своей ролью в этом мире, с тем, что раньше было незнакомо. Иногда ей казалось, что она борется каждый день, что вряд ли было лишь предрассудком. Все вокруг казалось сложным, но Лиам уничтожал это чувство, рядом с ним становилось легко, даже если он изначально и создавал эту сложность…. Мишель поняла, что в этом мире одни противоречия. Это кстати тоже сложно.
— Грозно, — мужчина хрипло посмеялся и развернулся, обхватив андроида за талию.
— Завались, — шепнула девушка и вытянула руки вверх, чтобы обхватить Лиама за шею, тот слегка наклонился, подарив Мишель такую возможность. — Ты заболеешь и умрешь, мясной придурок…
— Заманчиво…
Лиам наклонился ниже и нежно коснулся губ девушки, чуть сминая их. Мужчина на самом деле иногда не понимал, что делает, зачем и для чего, но сопротивляться не мог, поэтому, подхватив Мишель на руки, проигнорировав мокрую одежду, которая намочила ему единственный сухой участок тела, он углубил поцелуй. Девушка улыбнулась в поцелуй и запустила пятерню в густые волосы Лиама, ероша и так растрепанные волосы.
Океан на фоне гудел, солнце начинало садиться, обняв не только одинокий силуэт парня, но и девушку-андроида. Лиам всегда был рад тому, что Мишель не чувствует холода, но он не знал, что с ним она включала полную чувствительность, чтобы ощущать тепло его тела, ледяной шепот ветра, влажность одежды, чтобы чувствовать его губы еще ближе, чем это возможно. Девушка знала, узнав это, он разозлится, попросит не делать так, но она все равно будет непреклонна, потому что она больше всего на свете мечтала чувствовать все так четко, чувствовать его, так же как он чувствует ее.
Мишель на эмоциях несильно куснула Лиама за верхнюю губу, игриво лизнула кончик носа и прижалась крепче, теснее.
Чувствовать. Чувствовать его.
Лиам в свою очередь посмеялся и покружил девушку на руках, утыкаясь в пушистые волосы красивого пшеничного цвета, вдыхая еле заметный запаха цитрусов, который так нравится мужчине.
Быть рядом. Быть рядом с ней.
Мир слишком тяжелый, чтобы понимать его, мир слишком нечестный, с ним нельзя сражаться, потому что он ударит вдвойне сильнее и собьет тебя с ног. Они оба отлично понимали это. Но, встречаясь вот так, между двух враждующих сторон, мир уступал им. И каждый раз…
Это был их лучший четверг в жизни.
