Леопольд, выходи! Выходи, подлый трус!
Мыши, м/ф «Приключения кота Леопольда».
— MirAak, BAINNIVah, MeyZ! NahKRINSAR! [1] Эхо призыва громогласно разнеслось по кавернам. Валок ждал его. Ждал, скорее всего, не один. И явно не для разговора по душам. Мирак хорошо помнил его. Этот жрец был столь же рационален, сколь и фанатичен. Он никогда не был склонен к необдуманным поступкам. Поэтому в те далёкие годы Валок вышел против Предателя только при поддержке двух драконов. Логичным было бы то, что и в этот раз он надёжно подготовился. Мирак не удивился бы, если крылатые твари поджидали его снаружи вновь. Поэтому он предпочёл не торопиться. Перво-наперво следовало определить соотношение сил. И для этого нужно сделать небольшую жертву. Мирак приложил два пальца к вискам и закрыл глаза. Последнее, что он видел, были тяжёлые створы его малого зала. В голову неприятно отдало, в ухе стрельнуло; однако жрец сохранил концентрацию. Чары, ранее для него довольно простые, после сильнейшего истощения давались с трудом. Сначала он нащупал нити, связующие его со своими разведчиками. Три пропало; один попал в расселину среди хребтов на севере острова, другой брёл по лесу Хирстааг, а третий каким-то образом оказался рядом с домом-грибом. Приказать идти им обратно — значит тратить не только бесценное время, но и бесценные силы. Поэтому мужчина перевёл взор на тех слуг, что были поближе. Он подчинил себе драугра, бывшего в дозоре у входа. Затем он вновь открыл глаза; теперь перед его взором был выход из крепости. Волшебник вздрогнул; всё-таки отдавать приказы неживой плоти — это одно дело, а переносить частичку своего разума внутрь её — совсем другое. Безоружный прислужник, держащий на вытянутой руке грязно-белую простыню, вышел из портала. Затем медленно поднялся на площадку. Её заняло около пяти десятков прислужников Валока. Главный мертвец замер у камня древа, там его что-то очень сильно привлекло. Лич заметил чужое присутствие и обернулся. То же лицо, те же черты, только малость постаревшие. Некоторых даже смерть не может изменить. Истлевшие руки так же крепко сжимали древко посоха. Истёртая мантия так же облегала плечи и волочилась по земле. Валок не терпел взяток и подарков, не ценил богатства и золота. Этим он всегда настораживал и пугал других служителей культа. Своего противника Мирак никогда не забудет, ведь Валок был последним смертным, кого он видел до возвращения из Апокрифа. Драугр замер в трёх десятках шагов от жреца. — Сколько лет, сколько зим, Валок. Зачем ты прибыл сюда? — жрец начал издалека. Он говорил устами мертвеца на драконьем; только так и следовало вести разговор в неравном положении. — За твоей головой. Даю тебе пять минут на раздумья. Либо ты выйдешь сам, либо я возьму твой оплот штурмом, — скрипуче ответил заклятый враг. После этих слов один из прислужников Стража театрально поднял тяжёлые песочные часы и перевернул их. Первые песчинки упали на дно. Время пошло. — Я полагаю… — не успел Мирак договорить, как Валок ударил молнией в его слугу. Мертвец отлетел на десяток шагов, а сам волшебник с размаху ударился о плиты пола. Такие сложные чары нельзя прерывать так резко.***
В храме сейчас осталось тридцать три драугра: двадцать воинов, девять лучников, три мага и один очень слабый язык. С Дуканом ушло двадцать семь; с Закрисошем двадцать два. К началу схватки они, конечно, не успеют; но вот к концу, если время удастся потянуть, смогут прибыть… «Dukaan, Zahkriisos… В сей трудный час взываю к вам…» Мирак знал — это ударит по его репутации перед жрецами, уверенными в его всесилии. Но не идти на это означало сдаться на милость Валоку. И Алдуину в том числе. Его слуги заняли всю галерею перед входом. Три десятка воинов только бы мешались друг другу. Поэтому волшебник отправил половину бойцов со всеми лучниками и одним магом через потайной ход в тыл отряду Валока. Мирак раздал чёткие указания, что предпринимать, и в каком случае. После он поправил ножны с клинком Азидалла, вздохнул и двинулся к выходу. Теперь ему оставалось уповать лишь на своё искусство убеждать и искусство сражаться. Он набрал побольше холодного воздуха в лёгкие и крикнул: — ZUL Mey GUT! [2]***
Крик резко разорвал гнетущую тишину. Валок осмотрелся кругом, но никого не увидел. Но он был готов к любой козни Мирака. Поэтому лич воспарил над площадкой и отдал приказ своим прислужникам быть настороже. Он приказал своим слугам окружить храм, в том числе и «потайной» выход из него. Страж лично запечатывал все входы, содействовал своим владыкам при наложении проклятия и знал устройство храма почти наизусть. По этой причине он был уверен в успехе штурма. Иначе и быть не могло. Взять Предателя живым или мёртвым было самым истовым желанием Валока. Наконец-то исполнить свой долг перед хозяином спустя столько лет… — Если нечем ответить, всегда можно заставить собеседника молчать. Да, Валок? Живой голос изменника из-за спины заставил бы живого Валока вздрогнуть. Лич же просто обернулся. Позади было пусто. — Мне не о чем говорить с тобой, Предатель. — Правда? Я думаю, ты очень хотел бы узнать, какие у тебя есть пути к спасению, — он говорил насмешливо и нагло, как и всегда. Самоуверенность и бесстрашие не являются мерой силы. Понимая это, Валок беззвучно рассмеялся. — Даже загнанный в угол ты не перестаёшь дерзить, Предатель. — Я сожалею, что ты не можешь трезво оценить сложившееся положение. Но я помогу тебе. Если мне не изменяет память, в прошлую нашу встречу ты прибег к помощи двух драконов. А в этот раз за твоей спиной лишь несколько воинов. Слова из пустоты постоянно доносились с разных сторон. Хитрые чары. Но на каждого хитреца найдётся кто-нибудь хитрее. — Если бы сила была на твоей стороне, изменник, ты без раздумий ударил мне в спину, — Валок не спеша пролетел над площадкой, осматриваясь кругом. — Ты прав, Валок. Но обороняющимся порой достаточно равенства сил. Аргумент имел бы значение, если бы лич не владел кое-какими сведениями. — Печать Владыки довлеет над храмом, еретик, и над всеми вами. Твои воины немощны, а мои сильны. Вы не устоите в схватке. — Ты просто решил взять меня числом, Валок, как и в прошлый раз, да? Валок не ответил; он взглянул на песочные часы. Время жизни Мирака стремительно сокращалось. — Ты снова хочешь воспользоваться чужой силой; в тот раз это были драконы, в этот — твои слуги. Но зачем тогда нужен ты? Зачем ты Алдуину, если ты всегда стоишь за чужой спиной? Зачем ему слуга, который сам не сделает ни единого шага без подмоги? — признаться, Валок ожидал чего-то половчее. Впрочем, это могла быть только затравка. — Гладко стелешь, Предатель. Владыка ценит верность и умение — и ты прекрасно знаешь об этом. — Алдуин ценит и сознаёт только силу. И все — ты и другие жрецы — для него лишь пешки. Поднимешься выше — сломит; склонишься ниже — раздавит. — Тебе неведомы долг и почтение, Мирак. — Для тебя долг — слепо выполнять чужую волю? Так ты хотел провести остаток веков, да? Безвольной душой? — в каждое слово драконорождённый вкладывал негодование и ярость. Быть может, говори он с живым, это возымело бы действие. Однако Валок мало что чувствовал, кроме стремления покончить с врагом. Он был фанатиком до мёртвого мозга своих мёртвых костей. — Ты так и не понял смысл служения, Предатель. — Нет, Валок, это ты не понял всю бессмысленность своей веры. Что деревянный идол, что Алдуин — суть одна. Божок, на которого ты возлагаешь ответственность за свою жизнь и судьбу; божок, который не даёт тебе ничего, только использует твою волю и потенциал. На любого слабого волей — неофита, смиренного послушника, мнящегося себя мудрым жреца — яд подействовал бы безотказно. Как подействовал он когда-то на Дукана, Закрисоша… и даже Азидалла. Но Валок видел подлог. — Ты пытаешься оправдать своё предательство. Так ты совращаешь души с верного пути. Гордыня застлала твой разум. Сила — вот твоё мерило. Поэтому ты просто неспособен постичь смысл веры, равно как и убрать морок со своих глаз. — Морок только на твоих глазах, Валок, и ты сам это знаешь. Кто сильнее — тот и прав. Поэтому Алдуин и находится у власти. И выбирает соратников себе под стать, уж ты-то знаешь это по своему опыту, — выпад достиг своей цели. В недрах души Валока теплился маленький осколок воспоминания, как его, подающего виды жреца, заменили на более сильного, но не такого верного. Валок ещё раз взглянул на песочные часы. Последние песчинки прошли через горловину и упали вниз. — Тебе больше никого не удастся свети с верного пути, Предатель. Твоё время вышло. Однако Мирак не закончил свою речь. — Я постараюсь продлить своё существование чуть дольше; хотя бы дольше твоего, Валок. Видишь ли, сюда движутся Дукан, Закрисош и Азидалл с новыми силами. — Стоило тебе сгинуть, и эти жалкие трусы сбежали к Владыке. — Да. Но стоило мне вернуться — и они вновь на моей стороне. Бой затянется — и они ударят тебе в спину. Даже в случае победы твой отряд понесёт потери и ослабнет, если не сгинет целиком. Кто знает, может, им лучше будет расправиться с тобой, а затем передать Алдуину мою голову? Только так они спасут свои жалкие шкуры после повторного предательства. Валок промолчал. По крайней мере в одном Предатель ему не лгал — жрецы не ответили ни на его зов, ни на зов Алдуина. Они либо встали на сторону Мирака, либо выжидали. — Теперь ты осознал, к чему я клоню, так? Мы с тобой наравне; неизвестно, выживет ли кто-то из нас к закату. Хотя, есть один вариант, оставляющий нам с тобой равные шансы на выживание… Валок вновь смолчал, ожидая продолжения. — Поединок один на один. Только ты и Я. Валок размышлял. Блеф — лучшее оружие Мирака; он сам не раз видел, как он с помощью хитрой интриги выигрывал целые битвы. Впрочем, в прошлый раз именно Закрисош первым сдался на милость Владыки. Не исключено, что изменник прав и этот жрец извернётся и попытается убить и его, Валока, в случае гибели Предателя. Прошло несколько тяжёлых мгновений; липкая испарина покрыла лицо и спину Мирака. Хотя он и мог скрывать свои чувства и эмоции во время речи, сохраняя внешнее, показное спокойствие, не все чувства и слабости тела поддавались его контролю. Тягостное ожидание затянулось, пока, наконец, Валок не молвил: — Поклянись своей жизнью, что никто не вмешается. — Клянусь своей жизнью, что в поединок с Валоком не вмешается никто из моих слуг. Теперь ты. — Клянусь своей душой, что в схватку с Предателем не вступит ни один мой воин. Валок отдал приказ — и все его бойцы схлынули с площадки и поднялись на самый край амфитеатра. Затем он воздел руку вверх и, медленно сжимая кулак, опустил её со словами «ZeyMah DREM» [3]. Все драугры одновременно опустились на одно колено и замерли. — Ну что, Предатель, выходи, — сказал Валок и покрепче сжал древко своего посоха. Мирак резко возник из ниоткуда позади Валока и нанёс свой удар.***
Пламя безвольно растеклось по щиту; на мёртвом лике Валока возникла лишь кривая усмешка. — Я думал, что ты не растерял хватку, Предатель. Наказание последовало сразу. Молния ударила туда, где жрец стоял ещё мгновение назад. Не крикни он: «WULD» [4], — и схватка была бы окончена. Мир подался Мираку навстречу. Бросок был слишком силён; он не удержал равновесие и поддался падению. Последовал кувырок вперёд за столп арки. Позади вновь ударила молния. И вновь мимо. Мужчина рывком вскочил и прижался к холодному камню. Только он и разделял его и Валока. Тело болело. Посох мертвеца был довольно тяжёл. Он успел хорошо приложить жреца набалдашником по голове и рёбрам, да подпалить ему робу. Мирак тоже хорошо поцарапал Валока. Хорошо, но недостаточно. Затем жрец выглянул из-за столба на мгновение и спрятался обратно. Молния вновь оплавила камень рядом с его головой. Лич воспарил и медленно двинулся в сторону Мирака. В сущности, ему оставалось только ждать, пока человек выбьется из сил и устанет. И тогда он, Валок, возьмёт своё. Мирак резко выскочил из-за укрытия; огненная стрела ударила по щиту Валока. Тот сбился и исчез. И колдун нанёс следующий удар. — VEN GaaR NOS! [5] Вихрь смёл Валока, не дав тому опомниться. Тельце мертвеца несколько раз провернуло в воздухе, резко ударило и протащило по менгиру Дерева. Порыв ослаб и лич вновь воспарил. Однако Мирак уже был рядом и нанёс удар. Клинок ударился о посох. Валок упёрся ногами оземь, сжимая древко двумя руками и сдерживая напор живого. А затем лич резко шагнул в сторону, провалил Мирака вперёд и ударил его по спине посохом. Жрец грязно выругался и развернулся. Валок был близко; но его уже было не достать; он перехватил инициативу и вновь ударил. Оберег Мирака отразил молнию; но удар был так силён, что человек отступил на шаг назад. Затем Валок ударил ещё и ещё. Удар — шаг, удар — шаг, удар — шаг… пока колдун не упёрся спиной в камень арки. Оберег почти был разрушен; отступать некуда… однако Валок промедлил. — iiZ SLEN NUS![6] Волна хлада вырвалась вперёд и сбила мертвеца. Маленький огонек заклятья мелькнул в пелене, но тут же исчез. Дымка рассеялась; воздух вокруг Валока обратился в бесформенную груду льда. Лич оказался заперт в замерзшем коконе. Мирак облегчённо выдохнул, затем пошатнулся и опёрся рукой о колонну. Голова кружилась, во рту чувствовался привкус крови. Вдруг под толщей льда зажглось маленькое солнце. На поверхности кокона выступили первые капли, пошли трещины. Жрец не успел отреагировать, всё произошло слишком быстро. Ледяной кусок разорвало изнутри и разнесло вокруг бушующее пламя. Оно вознеслось кругом по амфитеатру и площадке; выжгло всё и опалило менгир Древа. Пламя пронеслось через арки и вокруг них, достигло ворот храма и жадно облизало их. Мирак какое-то время держал щит, однако затем он исчез в огне. Посреди шквала стихии воспарил Валок. Он позволил огню побушевать ещё несколько мгновений, затем ослабил контроль. Жар стих, оставив лишь пепел. Лич осмотрелся кругом, ища обугленную тушку своего врага. Лёгкое колебание воздуха заставило мертвеца обернуться. Призрачная фигура бежала к нему с клинком наперевес. Из набалдашника посоха вновь вырвалась молния; однако она лишь прошла сквозь врага насквозь, ни на мгновение не замедлив его поступь. Едва прозрачный клинок коснулся немёртвой плоти, он материализовался как и его владелец. Лезвие проткнуло Валока, а заклятие телекинеза отбросило его посох далеко за пределы амфитеатра. Однако теперь ошибку совершил уже Мирак. Он встал слишком близко к Валоку. Мгновение, за которое человек отвлёкся на посох, дорого ему обошлось. Лич быстро и резко схватил своими выбеленными кистями шею мужчины, а затем воспарил ввысь. Мирак отпустил клинок и инстинктивно ухватился за мертвые руки Валока. Потеряв опору, он только и мог что сильнее вцепиться в своего врага. Страж сжал высохшие пальцы на горле Мирака; он делал это медленно и со вкусом, смакуя каждый миг. Он восторжествовал; наконец-то правосудие свершится! Лич с наслаждением промолвил: — Это была хорошая попытка, Предатель. Бьёшься до конца; это достойно уважения. Но всё кончено. И Валок сильнее сжал пальцы. Тьма застлала глаза Мирака, его руки ослабли. Но тут зачарованный Азидаллом клинок загорелся бело-голубым пламенем. Лич взметнулся, огонь перекинулся на его плащ и плоть. Сам того не желая, он выпустил горло жреца из рук. А затем беззвучно закричал. Мирак неудачно приземлился; весь вес тела пришёлся на правую ногу. Он завалился на бок и покатился. Резкая боль привела его в чувство. Мир несколько раз перевернулся; после удара обо что-то он остановился. Дрожащей рукой жрец нащупал опору рядом с собой. Он повалился на бок; его трясло; дыхание было мелким и сбивчивым. С большим трудом он расцепил ремешки, снял маску и отбросил её в сторону. А после сделал несколько живительных вдохов. Валок меж тем упал оземь и отчаянно пытался сбить пламя. В момент падения клинок разорвал его плоть ещё сильнее и откатился в сторону. Страж из последних сил прошептал чары; его окутал ледяной плащ. Он потушил пламя и осыпался снежной крошкой. Два недруга лежали на площадке друг напротив друга. Их разделяло не больше пятнадцати шагов. Мирак полулежал на ступенях; он продолжал жадно дышать. Он уже пришёл в себя и не спускал глаз с Валока. Лич меж тем тоже следил за врагом. Ледяное пламя в его очах угасло, но не до конца. Попытка встать ему не удалась. Немёртвая плоть треснула сильнее; его нижняя половина тела превратилась в безвольную груду трухи. Тогда он пополз в сторону Мирака, приговаривая: «ZU KRii Roo, TahRODiiS…» [7] Жрец попытался сдвинуться с места; но его нога тут же отозвалась сильной болью. Он едва сдержал стон. Он было поднял руку, чтобы с помощью телекинеза подтянуть клинок к себе, но затем опустил. Сил не было. Ни магических, ни физических. Мужчине оставалось лишь безвольно наблюдать за тем, как Валок отчаянно ползёт в его сторону. Горло болело; каждый вздох отдавался в груди. А лич меж тем подполз уже на целых два шага. И немёртвого, в отличие от живого, не останавливали ни раны, ни усталость. Хорошая была попытка. Мирак вздохнул; цокнул языком. Затем тихо сказал Валоку: — Интересно… кто прикончит меня раньше? Ты или мои раны? Валок не ответил, лишь продолжил ползти. Голубое пламя в его очах вспыхнуло сильнее; между ними осталось всего семь шагов. Мирак устало выдохнул, откинулся назад на ступени и устремил взгляд ввысь. Сверху были лишь серые мёртвые тучи. Пепел вновь падал с небес прямо ему на лицо, на волосы и в глаза. Затем он огляделся по сторонам, напоследок. На верхушках арок, окаймлявших амфитеатр, уже сидело вороньё, ждущее падаль. А если… Предатель взглянул на Стража. Тот подтягивался вперёд на локте одной руки. В другой он уже приготовил ритуальный клинок. До расстояния удара оставалось немного. Мирак слегка коснулся рукой горла. Гортань вроде, цела. Голос есть. Значит, он ещё может крикнуть. В последний раз. И он крикнул.