***
Однажды она уснула за своей писаниной. Ночью мало спала, мимо проезжавший купец заехал в деревню переночевать, поэтому Ярина допоздна писала письма для соседей. И вот в полдень почувствовала, что глаза слипаются, и продолжать работу уже невозможно. Светлан был на соседней поляне, собирал для неё поспевшую землянику, поэтому Ярина решила немного подремать, положив голову на руку. Спалось ей хорошо, было спокойно и радостно, будто у отца на руках, даже улыбнулась, просыпаясь. И обнаружила, что спала в объятиях Светлана, который держал её на коленях и прижимал к себе. И платок её вдовий сполз с головы, и коса, отросшая за семь лет, была ничем не прикрыта. Ярина испуганно соскочила с мужских колен и принялась всё исправлять. — У тебя красивые волосы. Зачем платок? Жарко же? — спросил он, лаская взглядом тёмные каштановые пряди. — Без платка только незамужние ходят. — А ты разве замужем? — Я — вдова, это другое. Неправильно без платка, особенно при мужчине. — А я никому не скажу, — заверил он, едва сдерживая улыбку. Ярина застыла с платком в руках, пытаясь понять, что происходит. Он с ней заигрывает или просто шутит? Ведь не может же быть, чтобы она ему нравилась. Понятное дело, ему одиноко в лесу, но не до такой же степени… — Чего ты боишься, Яррини? — с мягкой усмешкой спросил Светлан, наблюдая её нерешительность. — Ничего, — пробурчала она и бросила платок в корзину. Действительно, было бы чего бояться? Хотел бы, уже сделал. А в платке и правда жарко.***
Случалось несколько раз, что Светлан бросал все свои дела и уходил, обещая вернуться и советуя Ярине надеть платок. И стоило ему скрыться за деревьями, как на поляне появлялся кто-нибудь из деревни: мужики с топорами за древесиной, бабы по ягоды, детишки за хворостом или погулять. Кто-то просто здоровался, кто-то останавливался поболтать, были такие, кто на жизнь умудрялись жаловаться. Детишек Ярина спрашивала, не забыли ли как буквы выглядят. Летом они не учились, и без того дел полно было, а вот зимой бегали к ней чуть ли не каждый день… Как только на поляне снова оставалась одна Ярина, Светлан возвращался и как ни в чём ни бывало приступал к своим делам. Иногда, проходя мимо, улыбался по-мальчишески и стягивал с её головы платок. Она только усмехалась и чувствовала себя беззаботной семнадцатилетней девчонкой, которой оказывает ненавязчивые знаки внимания первый парень на деревне. Отчего бы не помечтать? Однажды Светлан вдруг оставил своё письмо, посмотрел на небо и велел Ярине быстро собираться. — Что случилось? — Скоро гроза. — Тогда я домой. — Не успеешь, пойдём ко мне… Он подхватил корзину, и они побежали в глубь леса, остановились у скрытой в зарослях хижины. Это был небольшой шалаш, покрытый дёрном и мхом, а внутри устланный сеном. По сути спальное место, в полный рост не встанешь, только и оставалось, что сидеть рядышком под одним плащом, слушать громовые раскаты да смотреть на дождь, который начался, как только они забрались внутрь. — Откуда ты всегда всё знаешь? — спросила Ярина, не утерпев. — Не всегда… Иногда не знаю, иногда бывает слишком поздно… А иногда это даже хорошо, что я не всё могу предугадать. Знал бы, что ты подойдёшь к ручью, спрятался бы, и мы бы с тобой так и не познакомились. От его взгляда было тепло, Ярина смутилась и в его глазах похорошела ещё больше. — Так ты всё-таки колдун? — Да какой там колдун! Так умею кое-что. — А тогда, когда я побежала от тебя, ты мне в глаза посмотрел. Что это было? — Ну, мне надо было выучить твой язык, это был самый быстрый способ. Ты испугалась? — Сначала да… — Прости… Он смотрел на неё не отрываясь, а она уже не знала, куда деть глаза. И, когда она наконец решилась ответить на его взгляд, он спросил: — А сейчас не пугаю? — Нет. Он наклонился к ней ближе и обнял рукой за спину, придвигая к себе. — А сейчас? — Нет. Ещё ближе, глаза в глаза, лицом к лицу. — И сейчас не пугаю? — Нет… А потом он поцеловал. «Похоже, ему совсем одиноко… — подумала Ярина, и эта мысль наполнила поцелуй горечью. — А ну и что! Пусть хоть один раз с тем, кто нравится…» Чего ей бояться? Осуждения, если узнают? Эти люди говорили ей: «Стерпится, слюбится», «У хорошей бабы мужик не пьёт» и «Раз бьёт, значит, любит». Ей плевать на их мнение. Понести она не сможет, так зачем отказываться? Больно будет, когда он уйдёт… Или если всё же придёт в деревню и найдёт девку покрасивее, помоложе, и нетронутую… Ну и пусть! Пусть хоть что-то у неё будет, хоть один раз, хоть один день! И вдруг всё-таки стало страшно. Страшно, что вспомнится муж, и эти отвратные воспоминания испортят всё, что может быть… Ярина отстранилась и отвернулась, закусила губу и почувствовала, как в глазах собираются слёзы. Убежать бы да спрятаться, только дождь льёт стеной. — Ярри… — прошептал он её имя на свой манер, и вдруг подхватил на руки и усадил себе на колени, обнял крепко, но нежно, и тихо спросил: — Тебе было хорошо с мужем? — Нет… — глотая горькие слёзы, ответила она. — Ни разу… А потом всё-таки не выдержала и расплакалась. За все те разы, когда некому было пожалеть. Из-за того, что такая никчёмная, даже на любовь ответить не может. Светлан гладил её по голове и что-то говорил на своём певучем языке. На местном у него так складно и ладно не получалось, а на родном заслушаешься, хоть и ни слова не понятно. — А что ты сказал? — после слёз у неё на душе посветлело, внутренняя боль притупилась и прошлое будто поблёкло в памяти, было-то было, но уже не трогало. — Я сказал, что ты самая красивая женщина на свете и что я тебя люблю… Ну вот, а казалось, что всё выплакала. — Я тоже люблю тебя, Светлан…