Две линии одной судьбы

POV — Камила Мы проходим в огромный зал, где у стен стоят фуршетные столики наполненные вкусными угощениями: различные виды канапе, начиная от овощных и заканчивая мясными, фруктами сыром, винами, виски. На стенах висят стенды с нашими фотографиями. В правом углу я замечаю огромный стенд, посвящённый сериалу «Детвора». Фелипе, Луисана, Диего, а вот и красивый мальчуган смотрит на меня с фотографии. Тёплая улыбка, светлые волнистые волосы, знакомые черты лица. Я узнаю в нём Бенхамина. Сколько же нас связывает с ним. Пусть мы расстались не при самых хороший обстоятельствах, воспоминания о нём вызывают улыбку на моём лице, а в уголках глаз появляются маленькие слёзки. Я не держу на него зла. Он навсегда останется в моём сердце, я никогда его не забуду, потому что он был моей первой любовью. Когда я вижу своих бывших друзей, коллег, всё моё тело начинает дрожать. Сейчас я чувствую себя не в своей тарелке. Фели смотрит на меня невозмутимым взглядом будто говоря: «Я тут не причём! Ты сама подписалась на это». Вот бы врезать ему, как следует, уж больно мой друг самоуверен в последнее время. Хорхе, Диего, Гильермо и кто-то ещё подбегают ко мне и начинают поочередно кружить, а я хихикаю, как маленькая девчонка. Слёзы счастья выступают на моих глазах. Мне не хватало их, честно. Я скучала по нашим глупым шуткам, по крепких объятиям. Когда мы виделись в последний раз? Это было очень давно. Но всё же я отвыкла от этих вспышек, улыбок по щелчку. Всё не моё, а когда-то я была готова променять встречу с подружкой на очередное интервью. Мне нравилась звёздная жизнь, я любила приковывать к себе многочисленные взгляды, а теперь для меня нет ничего важнее моей семьи. Готова поспорить на пару миллионов долларов, что все будут в шоке, когда узнают, что я замужем. Однако меньше всего мне хочется, чтобы кто-нибудь из журналистов узнал о том, что у меня есть дочь. Хоть я уже и не медийная личность, думаю, обязательно найдутся люди, которые начнут копаться в моём нижнем белье. Начнутся многочисленные вопросы о том, кто её отец. Я не хочу вспоминать это и не хочу, чтобы она узнала правду. Лет пять назад я рассказала ей о том, что наш папа бросил нас, когда узнал, что я жду ребёнка. Все детские вопросы по типу «Как?» да «Почему?» сразу же отпали. Пусть будет так. Эта правда не нужна ни мне, ни ей, от этого никому не станет легче. Нужно просто двигаться дальше. POV — Бенха Как же мне не хотелось приходить сюда. Я уважаю Крис, ценю то, что она для меня сделала. Без её вмешательства я бы не смог добиться такого успеха, но сейчас я не в том настроении. Мысли о предстоящем отцовстве не дают мне расслабиться даже на долю секунды. Что теперь будет? Понимаю, что ребёнок не виноват в том, что я не люблю его мать. Однако совесть мучает меня уже не первую ночь. Я не хочу эту семью. Из раздумий меня выводит чей-то немного хрипловатый голос. Словно звон колокольчиков, он наполняет всё пространство. Этот голос я узнаю из миллиона голосов. Он принадлежит той, которая смогла дотронуться до самых глубин моей души. Это голос моей первой любви, это голос моей Камилы. Клянусь, если ли бы не восхищённые возгласы и смех моих коллег, я бы подумал, что свихнулся. Но это не сон. Кофейный взгляд прожигает меня, когда по моей спине медленно начинают пробегать мурашки. Отмечаю, что она изменилась, стала красивее. Её кожа, взгляд, улыбка — всё кажется мне идеальным. Какая она женственная. Сейчас она уже не такая хрупкая, какой была во времена нашей молодости. Её грудь стала больше, бёдра округлились, и у неё появился маленький животик, который ничуть не делает её хуже, а скорее, наоборот, придаёт ей ещё больше женственности. Сладкоежка, помню, как говорил ей, что у неё появится животик, если она будет так увлекаться сладостями. Так и вышло. — Привет, Бенха! — она произносит приветствие слишком неуверено, а может мне просто кажется. Я протягиваю руки к её талии и осторожно заключаю её в свои объятия. Чувствую знакомые нотки парфюма, которые обволакивают всё вокруг. Уголки моих губ невольно тянутся вверх. Сейчас я похож на идиота, но мне всё равно. — Привет, Камила, рад тебя видеть, — я стараюсь выглядеть, как можно непринуждённее, будто она моя старая коллега, с которой меня связывают лишь общие дела в прошлом: группа, концерты, съёмки и ничего больше. Признаюсь, выходит у меня плохо. — Я тоже рада всех вас видеть, слышала, что ты скоро станешь отцом, поздравляю, — она улыбается, но я чувствую, что ей неловко. — Спасибо, — она уже и об этом знает. — Что это вдруг нашло на тебя? Сколько мы не виделись? Лет шесть? — Гильермо никогда не ходит вокруг да около, такой уж он прямолинейный. Как говорится, не в бровь, а в глаз. — Кажется, восемь— с некой загадочностью в голосе произносит она. Я был прав, что первая любовь остаётся в наших сердцах навсегда. Терпкой болью, лёгкой грустью, мягкой прохладой, тёплым воспоминанием. Не важно чем, главное, что она остаётся. Почему мы совершаем глупости, слишком поздно осознаём, что натворили? Если бы можно было повернуть время вспять, я бы исправил все свои ошибки, никогда бы не оступился так, как тогда, но теперь слишком поздно. — Да надолго ты пропала с радаров. Не надоело скакать по лесам, горам и защищать индейцев? Неожиданно для меня, да и для всех, Камила начинает истерически хохотать. — Я что-то сказал не так? — меня даже немного задело её поведение. — Всё так. Просто вы все думаете, что я только этим и занимаюсь. Если в Интернет попало несколько фотографий со мной, где я в горах, выступаю за равноправие других народностей, это не значит, что я постоянно веду такой странный образ жизни, — она продолжает хихикать, а я больше ничего и никого не замечаю кроме неё одной. Свет, она всегда излучала его. Рядом с ней я чувствовал себя настоящим, я чувствовал, что живу, а сейчас я просто существую. Больше нет тех переживаний, которые были в молодости. Мои глаза уже не светятся так ярко, они потухли также, как и угасает свет маяка в ночи. Они потухли в тот момент, когда я осознал, что потерял её. — Я думал, что ты так и живёшь, — выносит свой вердикт Диего. — Ну конечно, а ещё я не ношу одежду, предпочитаю прикрываться пальмовыми листьями и сплю в хижине из бамбука, — все начинают ржать в голос, Камила же пожимает плечами и закатывает свои большие карие глазки. Помню эту её привычку, она никогда не нравилась мне. Однако сейчас я готов хоть каждый день смотреть на то, как она делает это. — Давайте уже рассаживаться по местам, всё-таки, мы собрались здесь ради Крис, а не ради меня. Отрывки из фильмов, сериалов, лента из воспоминаний и ярких событий, а я всё украдкой поглядываю на когда-то столь любимую девушку. Не знаю, сколько бы я ещё пялился на неё, если бы Фелипе не заметил, что я далеко не здесь, а уже давно тону в омуте своих мыслей. — Рохас, может ты уже перестанешь пожирать её взглядом, даже мне уже неловко, представляю, как неловко будет ей, если она заметит. Что с тобой? — Не знаю, Фели. Могу сказать только одно, я очень скучал по ней. — Все по ней скучали, ты не один такой, — предпочитаю ничего не отвечать на его слова, лучше просто промолчать. Сейчас мне больше всего хочется дотронуться до её губ и снова ощутить на себе их вкус. Наверное так сходят с ума? Моя девушка беременна, а я думаю о другой. Не просто о другой, я думаю о Камиле, о той, которую предал. Всё это чертовски неправильно, но я ничего не могу с собой поделать. Вечер плавно переходит в ночь. Она провожает всех своим взглядом и говорит, что ей нужно идти, её давно уже ждут. Наши общие друзья не хотят опускать её, пока она не пообещает, что мы обязательно встретимся ещё и эта встреча состоится не через восемь лет, а намного раньше. Я вижу, как светловолосая голубоглазая девочка лет двенадцати забегает в зал и начинает в суматохе искать кого-то. — Мама, мама, мы с папой заждались тебя. Камила берёт за руку эту необычайной красоты девочку и нежно целует её в щёку. — Я уже иду. Какие вы у меня нетерпеливые. В этот час, в эту минуту, в эту секунду что-то неожиданно обрывается внутри меня…