Две линии одной судьбы

POV — Бенхамин Каждодневная суета, домашние хлопоты. Порой мы забываем, кем являемся из-за всего этого. Будние дни превращаются в серую массу. Люди обижают, работа угнетает, а близкие люди в этой суёте невольно начинают раздражать тебя. Нескончаемые потоки дел, а как хочется просто отдохнуть и абстрагироваться от этого мира, хотя бы на мгновенье, чтобы превознести в свою жизнь что-нибудь светлое. Мои мысли сразу же после пробуждения целиком пропитаны философскими идеями. Иногда даже самому становится страшно, мне ведь только тридцать три, неужели я уже старею? Воспоминание о вчерашнем телефонном разговоре с Камилой, в лёгкой дымке рассеяло все мои мысли. Она позвонила мне и попросила о встрече. Я слышал, что она была расстроена и пыталась сдержать слёзы. Интересно, Като до сих пор помнит номер моего телефона или обратилась к Фелипе, чтобы узнать его. Я сразу догадался о причине встречи, тут и к гадалке ходить не надо. Мы договорились, что она подьедет ко мне утром. Мартина уехала к родителям на выходные, поскольку они очень обеспокоены тем, что дочь так редко навещает их. Поэтому я предложил Камиле встретиться у меня, и поговорить в спокойной обстановке без посторонних глаз. Она пришла в точно назначенное время. Очень красивая, маленькая, хрупкая девочка, язык не поворачивался назвать её женщиной. Голубое трикотажное платье обтягивало её фигурку и выгодно подчёркивало выдающуюся часть тела. — Привет, — она как-то робко сказала эту фразу. — Привет, — я смотрел на неё, и мне казалось, что мы вернулись на двенадцать лет назад. Она ничуть не изменилась, разве что стала лишь красивее. Мягкие локоны небрежно спадали с её плеч. Её кофейный взгляд обжигал. Рядом с ней я чувствовал себя мальчишкой. Я словно помолодел лет не десять. — Ты хотела поговорить о дочери? — уже не оставалось и доли сомненья в том, что Мел моя, поэтому я открыто заявил это. — Бенхамин, неужели ты думаешь, что я могла скрыть от тебя ребёнка? — казалось, что она говорила правду. — Уместнее было бы спросить это у тебя, — с одной стороны я пытался задеть её, но с другой — так хотелось прижать её к себе и не отпускать. — Я уже говорила, и сейчас мой ответ не изменится, она не твоя дочь. — Хм… интересно… Помнишь, из-за чего мы расстались, Камила? — конечно я прекрасно помнил, что послужило поводом для нашего расставания, но я не мог не спросить её об этом, поскольку возможно она и сама не была без такого грешка. — Ты издеваешься надо мной? — От чего же? Просто хочу, чтобы ты ответила на мой вопрос. — Хорошо, я отвечу на него. Всё банально просто. Мы поругались, после чего ты изрядно накидался в баре. В тот день я застукала тебя с голой девицей в нашей съёмной квартире. — Поконкретнее, Камила. — Что конкретнее? — было видно, что ей не нравится этот разговор. Возможно, что эти воспоминания до сих пор приносили ей боль, ведь когда-то она по-настоящему любила меня. — Почему ты порвала со мной? — Я же сказала, ты изменил ине с другой, — от злости в её глазах начали полыхать молнии. — Именно! Если Мелиса не моя дочь, следовательно ты ходила налево. И как тебе хватило наглости после этого обвинять меня в неверности, когда ты ничем не лучше. — Слушай, Рохас, какая разница, что было тогда? Это уже не имеет никакого значения. Она не твоя дочь! — Ещё как имеет! Ты обвиняла меня в неверности, а сама оказалась далеко не пушистой. Скажи, кто он? С кем ты спала? — я хотел, чтобы она перестала ломать комедию и, наконец, призналась, что Мел наша общая дочь. — Какая тебе разница? — Большая, Камила, большая! — Я не обязана отчитываться перед тобой. — Ты просто не знаешь, что ответить, потому что ты никогда не изменяла мне. Мел моя дочь. — Как ты её назвал? — она искренне удивилась. — Знаю, ей нравится, когда ты так её называешь. Она сама сказала мне об этом. — Она не твоя дочь, Рохас. Как ты вообще мог такое ей сказать? Она же ещё ребёнок. — Камила, перестань уже врать мне. — Но это правда. Устремив свой взор на Камилу, я схватил её за плечи и начал кричать на неё. Злость, обида, боль… Эти чувства охватили меня. Я не понимал, почему она не говорит правду. — Хватит, Камила! Мало того, что все эти годы ты скрывала от меня ребёнка, так ещё сейчас продолжаешь упорно гнуть свою линию, делая из меня дурака. Я сыт по горло твоими небылицами. — Бен, но она правда не твоя дочь. Моё терпение лопнуло и я замахнулся на неё, но к счастью, опомнился и не ударил. Она стояла и дрожала от испуга. Из её глаз капали слезинки. Какой же беззащитной она казалась сейчас. Какой же я дурак, я же чуть не ударил её, такую хрупкую и маленькую. — Меня изнасиловали… — эта фраза громким эхом отразилась у меня в голове. — Что? — только и смог вымолвить я. Состояние лёгкого шока овладело мной. Она сказала, что её изнасиловали? — Она не твоя дочь, Бенха, — с этими словами Камила развернулась и направилась к входной двери. Я попытался остановить её, но всё было тщетно, она всё время вырывалась. — Оставь меня. Мне нужно побыть одной. — Камила, ты никуда не уйдёшь, пока мы не поговорим. — Как ты не понимаешь, я не хочу об этом разговаривать. — Пожалуйста, просто расскажи мне всё. Я имею право знать это. — Хорошо. — её грустный взгляд, словно испепелял меня, — Помнишь, мы тогда поругались? В феврале… — Помню… — Так вот, это случилось через пару дней после нашего расставания. Вечером я возвращалась от подруги, и трое парней запихали меня в машину и увезли на какой-то пустырь. Они были под чем-то, не понимали, что творят. Один из них держал, а двое других… ну ты понимаешь. Не знаю, сколько это продолжалось, час, два, я тогда потеряла счёт времени. Сначала умоляла не делать этого и пыталась вырваться, а когда один из них ударил меня по голове, поняла, что бесполезно. Я испугалась… испугалась, что они убьют меня. Тогда я перестала сопротивляться и просто молча глотала слёзы и ждала, когда закончится весь этот ужас. После… этого они увезли меня обратно. Когда действие наркотиков или травы… уж не знаю чего, закончилось, тот парень, что держал меня начал извиняться, возможно он понял, кто я такая и испугался. Но мне то что от их извинений. Меня унизили, смешали с грязью. Они отпустили меня, я просто выбежала из машины и бежала прочь, не понимала куда бегу, но бежала. Это самое ужасное, что случалось со мной в жизни. Когда я пришла домой, сразу же закрылась в своей комнате, разделась и около часа простояла под горячим душем. Я пыталась стереть этот день из своей памяти. Мне было так мерзко от самой себя. Эта история, по-настоящему, шокировала меня. Мне было больно осознать, что Мел не моя дочь. Я видел, как тяжело Камиле далось это признание. Прижав её хрупкое тельце, успокаивающими движениями я начал поглаживать её голову. — Вот только не нужно меня жалеть. Я не хочу чувствовать себя ничтожеством, — она начала убирать мои руки, но я перехватил их. — Ты не ничтожество! Не говори так, — моя маленькая девочка, сколько же ей пришлось пережить. — Ты же знаешь, что я не люблю, когда меня жалеют. В общем, Мелиса дочь одного из них. До сих пор помню их лица. Я пыталась забыть, пыталась… но у меня ничего не вышло. — Почему ты не сделала аборт? — я сразу же задал первый вопрос, который засел у меня в голове. — Моя мать запретила мне. Наша знакомая врач пугала, что я потом не смогу родить, да и срок уже был приличный. Всё это время у меня не было никаких признаков, а когда я поправилась на несколько килограмм, заподозрила, что что-то не так. Оказалось, что я беременна. К тому же, ты прекрасно знаешь, что у нас в стране аборты запрещены, их можно делать лишь по медицинским показаниям, либо в моём случае, но обращаться в полицию с подобным заявлением было бы очень глупо с моей стороны. Только представь, кто-нибудь обязательно бы ляпнул лишнего и вся страна узнала бы о моём позоре. — Мне очень жаль, Камила, что такое случилось с тобой. — Знаешь, всё это ужасно, но если бы этого не случилось, Мелисы бы не было, а я безумно её люблю. Когда узнала о беременности, пыталась сама избавиться от неё. Чего я только не делала с собой, в попытке вызвать выкидыш. Мне так стыдно за это. Слава Богу, что ничего не вышло. Я была полной дурой, — говоря это, Камила вытирала слёзы с припухших глаз. — Тише, Като, тише, — я крепко стиснул её в своих объятиях и помогал убирать жемчужинки слёз с её лица. — Ты не понимаешь! Я ненавидела её, отказывалась кормить, не хотела держать на руках. Первое время я смотрела на неё и вспоминала тот ужасный день. Мне хотелось, чтобы её не было. Я не реагировала на её плачь, мне было просто наплевать на неё. Мама ухаживала за моей доченькой. Если бы не она, представь, что могло бы случиться с моей девочкой, — Камила обхватила лицо руками и истерически зарыдала, — я отвратительная мать. — Не говори так! — Теперь она ненавидит меня, наверное, я заслужила это. Я расплачиваюсь за свои прошлые грехи перед ней. — Камила, она любит тебя. Это я во всём виноват. Я не должен был говорить ей, что я её отец, не посоветовавшись с тобой. — Что мне теперь делать? Мелиса наотрез отказывается разговаривать со мной. Она считает меня предательницей и лгуньей, — я пытался её успокоить, а она лишь сильнее всхлипывала. — Мы что-нибудь придумаем, слышишь? Мы обязательно что-нибудь придумаем. Я обещаю. Смотря в её бездонные глаза, я приподнял её за подбородок, затем дотронулся до тёплых, невероятно манящих губ, и поцеловал. Солёные от слёз, но такие мягкие и родные. Она не оттолкнула меня, а напротив ещё крепче прижалась ко мне и ответила на мой поцелуй. Всё что я хотел в тот миг — остановить время. Но мы же знаем, что оно нам никогда не станет подвластно…