***
Утро следующего дня. Осаму медленно, даже как-то нехотя разлепил глаза. Никаких звуков, даже лёгкой головной боли не было. — Я умер? — почти удивленно спросил Осаму, а его голос раздался эхом в помещении, — умер?! Умер! Наконец-то! Осаму хотел подскочить, и, в принципе, сделал это, но его ноги в чём-то запутались и парень начал падать. Благо, Дазай успел схватить за край больничной койки, на которой, как оказалось, лежал, так что он еле удержался на ней и не упал. А запутался он в одеяле, как узнал при дальнейшем рассмотрении комнаты. — Так, стоп, — Дазай в удивлении осмотрел комнату и, поняв, что он находится в медпункте ВДА, спросил, — я что, жив? Дазай сидел, не понимая, как такое могло произойти, ведь рана была смертельная, его ничто не могло спасти! Ничто! В комнату, очевидно, на восклики проснувшегося суицидника, быстро вошёл Доппо и, посмотрев на Осаму, сел рядом с ним. За заместителем директора также вбежал Ацуши. Он робко встал позади Куникиды. — Либо я рехнулся, либо я на том свете, а вы плод моего воображения, — сообщил Дазай, смотря на слишком реалистичные видения, — либо… Я жив… Но чёрт, это невозможно! — Дазай, ты жив, — кратко сказал Доппо, серьёзно поправляя очки. — Нет, нет, нет! — закричал Осаму, — я не мог выжить! У меня же была смертельная рана! При таких выжить почти невозможно… Нет! Я же… Я же должен был умереть… Дазай даже с ужасом в глазах посмотрел на Доппо, вид которого говорил сам за себя о том, что Осаму жив, а потом парень перевёл взгляд на Ацуши, словно ища в нём поддержку, но нет: он её там не нашёл. Накаджима лишь испуганно смотрел на Осаму, радуясь тому, что он выжил, и сожалея тому, что мечте Дазая так и не суждено было исполнится. — Таааак… — протянул Дазай, падая на подушку и прикладывая тыльную сторону ладони ко лбу, — я выжил. Как? Тут парня осенило. Вдруг ему успели оказать медицинскую помощь? Значит, должен быть шов! Осаму вновь подскочил и задрал себе рубашку, смотря на место раны. Но вместо желаемого объяснения Дазай лишь тихо вскрикнул, ведь даже намёка на рану от выстрела не было. Парень вновь обессиленно упал на койку и, прикрывая глаза, сказал: — Я точно рехнулся, ох… — Нет, не рехнулся, — возразил Доппо, а Ацуши кивнул в подтверждение его слов. — Но как тогда я выжил? — на распев спросил Дазай, — хотя, ладно: выжил! Я выжил! Почему нет шрама? — Это всё Йосано-сан… — неуверенно протянул Накаджима, а потом посмотрел на Куникиду, словно спрашивая, стоит ли рассказывать правду Осаму. — Нет! Точно рехнулся! — даже с какой-то горькой усмешкой воскликнул Дазай, — её способность не работает на мне! На мне ничья способность не работает! Что за бред?! Заместитель директора лишь вздохнул, поправил средним пальцем очки и сказал: — Послушай, Дазай, дело вот в чём…***
Дазай шёл и напевал себе песенку под нос. Идёт всего лишь второй месяц его работы в ВДА, а жизнь не меняется. Хотя… Кажется, взгляд Осаму изменился и он это заметил. К лучшему ли это или нет? Парень не думал над этим, ни к чему. Он просто шёл вперёд, весело покачивая полами плаща и напевая суицидальную песенку, слова которой знал только он. Завернув за угол, Дазай заметил, как его новые коллеги собрались за столом и что-то бурно обсуждали. «Хм… — подумал парень, — что же там?» Быстро и бесшумно оказавшись рядом с ними, Осаму натянул радостную улыбку и пропел: — Что за шум, а драки нет? Что за кипи~иш? — Да так… — ответил Танидзаки. — На тебя же способность Йосано не работает, вот мы и придумываем, как так сделать, чтобы она сработала, если ты получишь смертельную рану! — радостно и воодушевлённо сообщил Кенджи. — Разве не здорово? — хлопнув в ладоши, спросила Наоми. Несколько секунд Дазай стоял в ступоре, а потом облокотившись на стол, помрачнел. Его тёмная сторона вновь взяла верх, и он тихим шепотом сообщил коллегам: — Не смейте. Не смейте такое придумывать. — Но мы уже разработали план, только доработать осталось… — неуверенно протянул Джунчиро. — Ах, вот как! — Осаму всплеснул руками, правда, выглядел он всё также холодно и пугающе, — нет. Не нужен мне ваш план. Парень быстро нашёл Йосано, которая тоже присутствовала за столом и, как-то натянуто улыбнувшись, чуть прищурившись, произнёс: — Ох, Йосано, не обижайся, конечно, ты прекрасная девушка, но я не хочу, чтобы ты меня спасала. Я хочу покончить с жизнью вместе с прекрасной девушкой, так что магическое исцеление мне не по вкусу. Акико недовольно цыкнула, но промолчала, скрещивая руки на груди. Остальные же детективы молча наблюдали за разворачивающейся перед ними сценой. Дазай плавно оттолкнулся от стола и вновь куда-то пошёл по ведомым только ему делам. Полы его плаща мерно развивались, казалось, парень не идёт, а плывёт. Вдруг он резко остановился и так же резко, хотя вполне миролюбиво сообщил, не оборачиваясь: — Я ценю вашу заботу обо мне. В какой-то мере мне даже приятно, что вы разработали такой сложный план — я уверен, что с учётом моей способности, он не может быть несложным. Но я в нём не нуждаюсь. Не пускайте его в ход. Просто дайте мне спокойно умереть и всё. И Дазай вновь тронулся с места, исчезая из виду, словно призрак. — Что будем делать? — озадаченно спросил Джунчиро. — Он нам запретил применять этот план, — грустно протянула Наоми, — есть ли смысл дальше над ним работать? — Конечно, есть! — воскликнула Акико, ударяя рукой по столу, — я не позволю ему вот так просто умереть, даже если он хочет этого! — Поддерживаю сестрёнку~ — пропел Рампо, сидя на соседнем столе и раскачивая ногами. — Но ведь… — неуверенно возразила младшая Танидзаки. — Мы просто не скажем ему, — в конце концов, вынес окончательный вердикт Доппо, — план доработать и держать в строжайшем секрете. Понятно? После секундной тишины в кабинете раздалось хором: — Понятно!***
— Вот значит как… — протянул Дазай, выслушав весь этот сложный план по его спасению, — так значит… Значит, у Йосано получилось? — А не заметно? — даже фыркнул Доппо, — ох… С тобой одни хлопоты, Дазай! — Хе~хе, — усмехнулся парень, возвращаясь в своё привычное состояние, — уж какой я есть! И я ведь просил не использовать этот план! — Смотри Йосано это не скажи, — процедил сквозь зубы Доппо, вспоминая её ночную истерику из-за Осаму. — Кстати, — Дазай даже удивленно посмотрел на Куникиду, — а кто меня убить хотел? — Это Смерть, — тихо сообщил Ацуши, вклиниваясь в разговор. — Ну, то что наша костлявая мисс — это я уже понял, я спрашивал про личность убийцы… — пожав плечами, протянул Дазай. — Мидзуки Кейко, также известный как один из четырёх всадников Апокалипсиса под именем Смерть, — пояснил заместитель директора, кашлянув в кулак. — А! — чуть сузив зрачки, сказал Дазай, — он значит? «Всё-таки тогда Йосано вылечила его…» — пронеслась в голове Осаму мысль. — А сейчас он где? — задал очередной вопрос Дазай, — и сколько времени? Долго я спал? — Его при задержании сбила машина. Насмерть, — кратко сказал Доппо. — Уже следующее утро, — робко сообщил Ацуши, — вы проспали целую ночь. — Ах, то-то я так хорошо выспался! — радостно сообщил Дазай, потягиваясь и только сейчас замечая, что на его теле нет бинтов. «Что?» — это был единственный вопрос, который возник у него в голове при виде собственных ожогов. Припомнив, парень заметил, что и когда он задирал рубашку, то не обнаружил бинтов на торсе, только тогда это его не волновало. Теперь даже как-то осторожно посмотрев на своих коллег, Дазай понял, почему Доппо сидит как истукан, смотря вниз, а Ацуши неловко мнется с ноги на ногу. Они увидели его шрамы — вот ответ! И, очевидно, не хотели смущать Осаму своим взглядом на ожоги и в тоже время хотели задать множество вопросов по этому поводу. Вот только от такого слишком явного отвода глаз Дазаю было ещё больше неприятно. — Ох, — протянул Осаму, рассматривая свои ужасающие, до сих пор тёмные ожоги на запястьях, — значит, с меня и бинты сняли? — Да, — глухо ответил Доппо, — реанимацию проводил я, Ацуши и Йосано. Остальные лишь мешали бы, так что… — Понял, понял! — радостно перебил Дазай, словно ему всё равно, что теперь о его ожогах может узнать всё агентство. Однако, он всё же показал слабость. И хоть беззаботным тоном спросил, но всё равно было видно, что этот вопрос его сильно напрягает: — Вы рассказывали про мои ожоги? — Нет, — Куникида отрицательно покачал головой, — это сугубо твоё дело, говорить или нет… — Вот и ладушки! — весело воскликнул Дазай, в глубине души он ликовал, что теперь о его шрамах знает, кроме Акико, только два человека, которые не собираются рассказывать о них, — великолепно! — Дазай-сан! — не выдержал Ацуши, хватаясь за спинку стула, на котором сидел Доппо, и смотря прямо на наставника, — откуда… Откуда у вас столько ожогов? Дазай лишь горько усмехнулся. А он уже надеялся, что вопросов не будет. Что ж… Ему не привыкать: выкрутится! — Ох, Ацуши-кун, — протянул Дазай, — а откуда по твоему берутся ожоги? — Ну… — тигрёнок забегал глазами по комнате, — из-за огня? — И ответ правильный! — радостно сообщил Дазай, а потом мягко попросил, — подай бинты, пожалуйста. Накаджима быстро исполнил просьбу, а потом стал наблюдать, как Дазай частично забинтовывал себя: часть шеи, которая видна, часть рук, которая попадается на глаза. Когда Осаму начал завязывать последний узелок на кисти руки, Ацуши всё же спросил: — Но… Дазай-сан, вы… Где вы получили эти ожоги? Осаму быстро затянул узелок и равнодушно бросил: — Пожар. Ничего интересного, банальщина, — суцидник кинул тигрёноку оставшиеся бинты, которые Накаджима еле смог поймать, так что разговор о шрамах можно было считать уже завершенным, — а где сейчас Йосано? — спросил Дазай. Конечно, он волновался за неё и искренне интересовался, что с ней, но в то же время просто переводил тему от ожогов на девушку. — Йосано… — даже грустно протянул Доппо, — она так разволновалась, что всю ночь не спала. Сейчас она с Рампо чай пьёт — пытается успокоиться. Думаю, это можно даже истерикой назвать. — Она плакала, — заметил Ацуши. — Вот значит как? — Дазай изобразил удивление, а сам лишь подумал, что Йосано расстроилась из-за него. «Разве можно быть таким ужасным человеком, из-за которого рыдает любимая девушка?! Конечно, нет! — даже с досадой подумал парень, — ах, как я мог забыть! Я же неполноценный! Даже моя способность мне об этом говорит…» — Пожалуй, — сообщил Осаму, собираясь встать с койки, — я прогуляюсь до неё, скажу, что со мной всё в порядке. — Э, нет! — лёгким движением Куникида вновь заставил Дазая сесть на кровать, — Йосано запретила тебе вставать, пока она тебя не осмотрит. Так что мы сейчас ей сообщим, и она придёт. Жди. Идём, Ацуши! Не успел Осаму что-либо возразить, как детективы уже скрылись за дверью, оставляя шатена в одиночестве. Парень лишь тяжело вздохнул, начав мять одеяло в каком-то нездоровом ожидании. Вскоре дверь вновь открылась и в палату зашла бледная Йосано. Она, как тень, проплыла к койке и села на её край, смотря на Осаму покрасневшими от слёз глазами. Дазай же лишь грустно улыбнулся, чувствуя, как непривычно сжимается его сердце в боли из-за ближнего, а не из-за собственных физических мук. — Успокойся, — в конце концов, Осаму первым нарушил тишину, — всё в порядке. — Дазай… — только и смогла выговорить девушка, а потом крупные капли слёз вновь покатились по её щекам. Она шмыгнула носом и стыдливо стала вытирать слёзы с лица, но они всё текли и текли и, кажется, не собирались останавливаться, — не делай т-так больше!.. Д-дурак! В конце концов, девушка просто сдалась и закрыла лицо ладошками, скрывая постыдные слёзы и рваного дёргая плечами. Осаму, увидев такую картину, наплевал на все приличия и просто взял и обнял Акико, заставляя её уткнуться к себе в грудь. Почувствовав на своей спине чужие руки и поняв, что её обняли, Акико заревела ещё сильнее. По крайней мере, сейчас если кто и видит её слёзы — так это рубашка Осаму, которая наверняка потом будет мокрой от них. А сейчас… Осаму может лишь слышать её всхлипы, и это всё же не так стыдно, как эти обжигающие щеки слёзы. — Ну-ну, не плачь, не надо, всё уже позади, — медленно сказал Дазай, пытаясь успокоить Акико. Он лишь поражался тому, какая она хрупкая. В его объятиях девушка ему казалась хрустальной — одно неверное движение и она просто рассыпется в красивую пыль. Изящные, даже чуть острые плечи всё никак не переставали вздрагивать от всхлипов, тихий шепот рыданий всё никак не замолкал. Йосано лишь придвинулась ближе к Дазаю, хватаясь за его рубашку, словно за последнюю надежду. А Осаму поглаживал девушку по спине — такой тонкой, маленькой, хрупкой. Беззащитной. В объятиях Дазая Акико стала совсем мягкой, настоящая куколка, нуждающаяся в помощи и поддержке. — Это всё я! Это всё из-за меня! — всхлипывала в истерике Акико, захлебываясь в собственных слезах, — я! Я! Я виновата в этом! — Ты ни в чём не виновата, — ласково сказал Дазай, поглаживая Акико. И вновь: лёгкая дрожь хрупкого, как хрусталь, тела девушки, почти беззвучные рыдания, звоном колокольчика и разносящиеся по комнате, еле заметные всхлипы, как прохлада утренней росы освежающие голову Дазая, и такие отчаянные слова, режущие ему по самому сердцу и заставляющие его кровоточить словно от тысячи лезвий. Такая невесомая Йосано, которая как будто в любой момент испарится, улетит в далёкие края, и Осаму больше никогда не увидит её; от того он так крепко и держит её, ласково обнимает, успокаивает, нежно гладит по голове, заправляет пряди выбившихся волос за ухо, притягивает к себе, шепчет ласковые слова, стараясь привести Акико в чувства. — Это… Всё я! — а девушка всё твердила одно, не желая ничего слушать, — я… Я вылечила его! И он… Он действительно напал на меня, как ты и говорил… Ох, Д-дазай, и почему я такая дура?! — Йосано прервала свою речь на секунду, ведь воздуха и так не хватало от слёз, — я… Я сделала это! А он… Он решил отомстить и пытался убить тебя! И у него это почти получилось! А ведь это именно я вылечила его, я! Понимаешь, я?! И почему я не послушалась тебя?! По сути, твоя возможная смерть — это дело моих рук! — Нет, нет, — поспешно опроверг Осаму слова Акико; наверное, он впервые говорил таким добрым и нежным тоном, наполненным любовью, — всё совсем не так. Лечить людей — это твой дар, твоя работа, твоя обязанность доктора. Для врачей же все люди равны: преступники они или герои. Лечить надо всех. И не твоя вина, что они потом будут делать: спасать или убивать — это лишь их дело. Не плачь, ты ни в чём не виновата. Но Йосано всё ещё всхлипывала, рваного вдыхая воздух, ведь его катастрофически не хватало. — Это всё я… — только и смогла выговорить девушка, вновь утопая в собственных слезах. — Нет, не ты, — тихо опроверг доктора парень, — это лишь моя вина, что он решил меня убить. Ведь я ему насолил. Логично, что именно мои действия привели к такому исходу. — Ты… — Йосано ещё сильнее прижалась к Осаму, сжимая в руках его рубашку; однако, она так и не поднимала головы, словно стыдясь смотреть суициднику в глаза, — ты д-действительно не считаешь меня виноватой? Ты… Прощаешь м-меня? — Конечно, не считаю, — мягко улыбнувшись, сказал Дазай и погладил девушку по голове, — я на тебя не обижен, так что и прощения тебе просить не за что. Но если тебе так будет спокойнее, то да: я прощаю тебя. — Спасибо, — глухо раздался ответ, а Йосано незаметно улыбнулся сквозь слёзы уголками губ. Акико всё ещё всхлипывала, но постепенно её плечи дёргались всё реже и реже, звук плача почти пропал, лишь редкие слёзы иногда текли из глаз. Девушка успокаивалась, и всё благодаря Осаму. — Д-дазай… — прошептала Акико, уже перестав плакать, лишь изредка шмыгая носом, — шанс того, что ты выживешь, был так мал! Я бы… Я бы никогда не простила себя, если бы не смогла спасти тебя. — Ну что ты за глупости говоришь? — мягко возразил Дазай, продолжая поглаживать по голове Акико, — но ведь в любом случае, я выжил и только благодаря тебе. — Благодаря всем нам, — вздохнув, тихо поправила девушка Дазая, — этот план был разработан всем агентством специально для тебя… А ты ведь просил его не использовать… Ты зол на меня из-за этого? — Конечно, нет, — улыбнувшись, сообщил Осаму, — как я могу быть зол на тебя? Ты плачешь из-за меня, я недоволен лишь собой, ведь расстроил тебя. Неожиданно Йосано осознала, что находиться в объятиях Осаму. Нет, конечно, она и до этого понимала это, но не так чётко, как сейчас. И самое главное — с этим осознанием Акико поняла, что ей приятно. Девушке нравилось, что Осаму её обнимает. Так тепло, так ласково… Эти забинтованные руки словно ограждали Йосано от всех напастей, защищали её. На секунду Акико даже почувствовала себя маленькой девочкой, которую так легко и просто защитить, стоит лишь покрепче обнять и сказать, что её любят. Хотя, в её душе до сих пор жила та маленькая девочка, Йосано до сих пор была ей. «Любят? — даже как-то удивлённо подумала Акико, широко распахивая глаза и расслабляясь в объятиях Осаму, — он ведь… Он ведь признался мне вчера. А я так и не ответила. А потом Дазай чуть не умер. А если бы он умер, так и не получив моего ответа?! Кошмар! Наверное, это ужасно чувствовать неопределенность! Но… — девушка вновь вздрогнула, а Осаму, почувствовав это, лишь крепче обнял её, — он действительно беспокоится обо мне. А я… Должна ли я сказать ему? Стоит ли мне отвечать?» — Дазай?.. — даже почти испуганно протянула Йосано, чуть отстраняясь и поднимая взгляд на Осаму, — ты… Но Йосано так и замолчала, вновь не дав ответа. Она просто утонула в этих карих безднах, в этих бледных губах и кудрявых волнах волос. Нет, девушка просто не смогла выдавить из себя эти слова. Она лишь смущенно отвела взгляд, чуть краснея, что Осаму списал на долгие рыдания, и сообщила: — А у меня для тебя подарок есть. «Не смогла сказать, — даже как-то удручённо подумала Акико, — хотя, если попробовать… — она вновь подняла взгляд и вновь утонула в глазах, которые смотрели на неё с лёгким ожиданием, смущённо опустила голову, — нет! Это просто невозможно! У меня не получится! Если… Если Дазай заведёт разговор, то я отвечу. Я обязательно дам ответ! Но не сейчас… Потом, когда будет время». — Подарок? — удивился Осаму, смотря на девушку, — какой? — Секрет, — Акико отпустила рубашку парня и вытерла остатки слёз с лица, — пойдём домой, и ты получишь свой сюрприз. Девушка улыбнулась и посмотрела на Осаму. — Я так рада, что ты жив. Зрачки Осаму непроизвольно расширились, а брови чуть вздёрнулись вверх от удивления. Однако, парень быстро совладал со своими чувствами. Он лишь так же мягко в ответ улыбнулся уголками губ, отвечая: — Пойдём. Ты меня заинтриговала подарком~ Может, расскажешь, что за сюрприз? — Конечно, нет! — весело рассмеялась девушка, — ведь тогда это уже не будет сюрпризом! Акико схватила Дазая за край рукава рубашки и утащила за собой, заставив подняться с места.***
— Ну, что? — тянул Осаму, пока они поднимались по лестнице общежития на второй этаж, — Йосано-о, ну, скажи, что та-ам! — Не~а, — хитро усмехнулась девушка, уже отпирая дверь своей квартиры, — жди. — Ну, Йосанооооо, — канючил парень, — скажииии! — Сейчас я тебе вообще ничего не подарю, — хихикнула Акико, открыв дверь и проходя внутрь. — Э! — возмутился Осаму, идя за девушкой, — ну ты и вредина! — Да, да, — шутливым тоном согласилась Йосано. Пройдя на кухню, она поставила чайник и сказала, смотря на озирающегося словно с некой опаской Дазая: — Подожди здесь. Сейчас принесу~ Девушка моментально исчезла, оставляя Осаму одного. Парень не садился, он лишь стоял, смотря на обстановку. И когда он здесь был последний раз? Давно, очень давно. А ведь если подумать, то ему даже как-то и не верится, что когда-то он был в этих стенах желанным гостем. Дазай пытался осознавать всё происходящее за последнее время и понял, что он и не заметил, как Йосано стала частью его жизни, с этими ночными криками и кружками тёплого ароматного чая. А потом она так неожиданно пропала, оставляя глухую пустоту с беспросветной темнотой. И сейчас вновь появилась, и Дазай просто не верит, что он снова стоит на кухне девушки и ждёт её возвращения. А ведь ему кажется, что прошло не менее нескольких десятков лет с того, как он здесь бывал в последний раз. А нет! Лишь кажется. «Интересно, а я для Йосано значу так же много, как и она для меня? — мысли в голове суицидника медленно приобрели очертания, — или… Я для неё, вообще, хоть что-нибудь значу?» — Дазай? — из прострации Осаму вывел весёлый голос Йосано, однако, посмотрев туда, откуда исходил этот звук, Дазай не увидел девушку: из-за косяка двери выглядывал пушистый черный кот с милым розовым носиком и довольной улыбкой, глазами-чёрточками и мягкими лапками, которые как и раньше словно стремились заключить в свои плюшевые объятия своего непутёвого владельца. «Мэмору!» Осаму замер. Он никак не мог поверить в воскрешение своего игрушечного любимца, которого уже похоронил. Откуда? Как? Ведь воскрешения невозможно… Однако, Осаму не учёл того, что Йосано умеет шить, при том вполне хорошо. — Не ждал? — словно озвучивая Мэмору, спросила Акико, всё ещё не показываясь, — и чего застыл? А обнять? Наконец, Дазай отмер, ведь до этого он не мог и слова вымолвить в беззвучно удивление. Он сделал пару шагов и дотянулся до котика, забирая его из рук Йосано. Мягкий, пушистый Мэмору. Так же чёрный и такой же плюшевый. Разве что пару шрамиков прибавилось, почти незаметных. Осаму держал это плюшевое чудо в руках и не верил своим глазами. А Йосано весело выглянула из-за угла и улыбнулась, видя такое удивлённое и по-детски счастливое лицо суицидника. — Нравится? — спросила Акико и, словно оправдываясь, чуть быстрее добавила, — правда, не все стежки удалось скрыть. — О, боже, как? — только и смог спросить парень, — как ты это сделала? Ведь он был разорван в пух и прах! — Ну… — даже чуть неловко протянул девушка, — мастерство рук и никакой магии~ Дазай лишь радостно улыбнулся и продолжил рассматривать того, кто, думал он, остался в прошлом. — Спасибо, — сообщил он, не отрывая взгляда от Мэмору. — Нравится? — повторила свой вопрос Йосано. — Ты ещё спрашиваешь! — взвизгнул Осаму, — конечно! Очень! Йосано — ты просто чудо! Волшебница! Огромное спасибо! Я никогда этого не забуду! Акико стало даже неловко от таких слов, от таких ярых комплиментов и восхищений в её сторону. На щеках девушки появился лёгкий румянец, расцветающий как майская роза. Йосано опустила голову, смущённо заправила прядь волос за ухо и не смогла сдержать радостной улыбки — всё же, ей было приятно слышать всё это, было приятно осознавать то, что Дазай рад — рад благодаря ей. — Но ведь эти стежки… — Ох, это? — Дазай озадаченно посмотрел на девушку, — неужели это так важно? — парень перевёл взгляд на котика и стал внимательно разглядывать его. Действительно, несколько швов можно было заметить, если присмотреться, особенно сильно выделялся стежок у правого глаза кота. — О! — в голову Осаму пришла замечательная идея, — у тебя есть бинт? — Бинт? — переспросила Акико, — да? Принести? — Да, да! — воскликнул Осаму, — я кое-что придумал! Йосано чуть подсуетилась, но вскоре бинт с ножницами оказались на кухонном столе, а рядом с ними был посажен Мэмору, словно готовящийся к какой-то сложной операции. Но нет, ничего такого: лишь несколько отрезанных кусков бинта и узелков. И вот Мэмору уже в бинтах. На лапке и хвосте, и на голове: один его глаз был полностью скрыт за белыми бинтами, словно пародируя личность своего хозяина, которой он был несколько лет назад. — О, как тебе? — закончив, спросил Дазай и отложил ножницы. Йосано лишь удивлённо смотрела на весь этот процесс, а сейчас улыбнулась и сообщила: — Великолепно. И как ты только додумался до того? Мэмору теперь словно тебя пародирует, разве что на голове бинт лишний. — Ха, а вот и нет! — воскликнул парень, — не лишний! У меня раньше тоже был глаз забинтованными, когда я в мафии работал. Йосано была немного удивлена таким признанием, и поэтому спросила: — А зачем? — Ну, — протянул парень, — у меня же анизометропия, мне удобнее одним глазом смотреть, чем двумя. Акико нервно дернула плечами: «Могла бы догадаться, чёрт!» — А почему сейчас не носишь повязку? — задала очередной вопрос Йосано, надеясь скрыть за ним всю неловкость, которую испытывала. — Хм… — протянул Осаму, — в общем-то, это трудно объяснить. Просто надоело, возможно. Да и люди шугаются меня, когда видят, а уж если ещё и на лице будет бинт, так ко мне тогда за километр не подойдут. А я же всё-таки детектив, хотя бы мало-мальское доверие должен внушать или хотя бы не пугать своим видом. Ну и знаешь… Говорят, чтобы измениться стоит попробовать сменить имидж и образ жизни, место жительства, — суицидник неуверенно развёл руками, — наверное, это тоже в какой-то мере. — Понятно, — даже слегка поражённо ответила Акико. Она никак не ожидала такой исповеди от Осаму, но, очевидно, он ей безгранично доверял. А она ему? Да, доверяла, но так и не могла сказать что-то личное, что временами приводило в ужас. — В общем, — словно подводя итог, радостно воскликнул Дазай, улыбаясь так ярко, как только мог, — спасибо огромное за Мэмору! Честно говоря, я уже и не надеялся его увидеть целым! А тут такое! — парень взял котика в руки и нежно повертел его перед Йосано, словно показывая, — я до сих пор не могу в это поверить! Спасибо! Я даже не знаю, чем отблагодарить тебя! — Может, выпьешь со мной чая? — неожиданно спросила Акико, чуть смущаясь то ли от комплиментов, то ли от своего предложения, — этого вполне будет достаточно, чтобы отблагодарить меня, — и девушка неловко заправила прядь за ухо, отводя взгляд в сторону. — Чай? — удивленно спросил Осаму, — да запросто! Мне только в радость! — парень чуть ли не прыгал от счастья, что ввело Йосано в ещё большую краску, — только я переодеться схожу, ладно? И Химитсу надо покормить. Дазай улыбнулся, а Акико ответила: — Хорошо. Я буду ждать и дверь не запру. Не задерживайся. — Приказ понят! — воскликнул Осаму и умчался в свою квартирку со своим воскресшим любимцем. Парень еле смог поймать Химитсу, который так и норовил выскочить из квартиры. Осаму схватил его на руки, смотря в его медовые глаза: — Хей, соскучился? Проголодался, наверное, да? — Мя! — послышался возмущенный ответ. Дазай лишь улыбнулся и опустил Химитсу, который тёрся о его ноги больше, чем обычно — соскучился — на пол. Пока Дазай насыпал ему корма, котёнок не переставал урчать на всю квартиру, вызывая улыбку на лице хозяина. А когда же корм был наложен, котёнок стал жадно его есть. «Наверное, — промелькнуло в голове Осаму, — он решил, что его бросили. Интересно, опять или снова? Он ведь был бездомным, наверняка, его часто бросали, — парень мягко усмехнулся и ласково погладил Химитсу по голове, — моя бродяжка. Не брошу». Осаму резко встал и отправился в свою комнату переодеваться. Мэмору Дазай с особой важностью усадил в свой законный угол, который так и пустовал с того момента, как котик был порван. Правда, сейчас игрушка была в белоснежных бинтах, из-за чего создавала чуть другое впечатление. Но для Осаму это был всё тот же Мэмору, который поддержит в трудную минуту, выслушает и никогда не предаст. Идеальный друг. Осаму радостно вздохнул и стал переодеваться. Только вот незадача, парень совсем забыл, что забинтована лишь шея и руки по локоть. — Чёрт… — недовольно протянул парень. Он собирался надеть синюю футболку и джинсы, — придется бинтовать. Дазай чуть ли не бегом отправился на кухню, где достал новую упаковку бинтов и принялся к «самозаматыванию». Однако, это заняло добрых минут десять, если не пятнадцать. Когда Дазай закончил с этим, то заметил, как Химитсу мирно уснул, прижавшись спиной к Мэмору. «Подружились», — с усмешкой подумал Дазай и отправился к Акико. — Извини, задержался~ — пропел Дазай, заходя в квартиру девушки, но ответа не последовало, лишь чайник тихо свистел. Осаму быстро направился на кухню и выключил его. Йосано здесь не было. В сердце Дазая стали зарождаться нехорошие подозрения. «Она ждала меня на чай и оставила дверь открытой, — размышлял суицидник, — но сейчас она не ответила и чайник свистел. Нет, Йосано так бы не поступила. Неужели что-то случилось?! Из-за открытой двери?! Из-за меня?!» Дазая пробила мелкая дрожь, его сильно затрясло. Парень словно в прорубь с холодной водой окунулся, таким леденящим жаром обдало в один миг всё его тело. «Стоп, — подумал он, — но ведь есть ещё и гостиная…» Гостиная — последняя надежда Дазая. Может, Йосано там? Но чёрт… Если это так, то почему Акико не ответила ему, когда она зашёл и позвал её? Всё это было очень странно и заставляло Осаму чуть ли не биться в панике. На ватных ногах Дазай отправился в гостиную, но прежде, чем заглянуть, он схватился за косяк, боясь увидеть там что-то ужасное, например, труп девушки. «Нет, нет! — вскричал в ужасе Дазай, — никаких труп! Нет! Ведь… Ведь никто не будет мне мстить с помощью Йосано. Ведь да? Никто не будет так делать? Ах, кого же я обманываю! Это ведь… Ведь так похоже на правду! И что же они сделали с Йосано? — в голове Осаму возникли жуткие картины, — ох, нет! Только не это!» Зажмурившись, Дазай зашёл в комнату, ещё держась за косяк двери, он чувствовал, как бешено бьётся его сердце, собираясь выскочить из груди. Парень со страхом открыл глаза. — Ох, — облегченный вздох вырвался у него из груди. Нет, здесь не было крови и расчленённого тела, не было выколотых глаз, повешенных людей или содранного скальпа, нет, ничего подобного. Йосано мирно спала в полулежачей позе на сложенном диване. Девушка уже успела переодеться в домашнюю одежду, спортивный костюм, а на её коленях лежала какая-то газета или журнал. Осаму лишь улыбнулся, чувствуя, как волна страха постепенно отступает. «Надо же было напридумывать себе такое! — возмутился Дазай, — а Йосано просто заснула, пока ждала меня и того, как вскипит чайник. И не удивительно, ведь она не спала всю ночь, судя по словам Куникиды». Дазай быстро сходил в коридор и запер дверь, вернулся. Ключей у него не было от квартиры Йосано — да и откуда им быть вообще? А оставлять спящую девушку в открытой квартире как-то совсем не очень. В глубине души Осаму жутко боялся, что с девушкой действительно может что-то случиться из-за него. Так что парень просто остался в квартире, решив тихо посидеть до тех пор, пока она не проснется. Дазай убрал журнал с колен девушки и укрыл её пледом, который нашёл неподалёку. Йосано во сне улыбнулась и повернулась чуть удобнее, вызывая умиление у Осаму. Девушка спряталась под одеялом с носиком, очевидно, замёрзла. Дазай лишь улыбнулся и нежно поправил прядь волос Акико. Осаму наклонился, на секунду он захотел поцеловать девушку во сне — всё равно не узнает, почему бы нет? Однако, парень одёрнул себя: нет, нельзя. А если она не хочет этого, если ей будет неприятно? Осаму не желал пользоваться моментом. Он чуть нахмурился и отстранился, смотря на мирно спящую и явно уставшую Йосано.***
Акико лениво распахнула глаза и с удивлением обнаружила, что укрыта тёплым пледом. Девушка медленно присела и осмотрелась: никого. «Заснула? А Дазай? Где он?» Йосано бесшумно встала и, поправив майку, отправилась на кухню. Здесь она могла наблюдать Дазая, сидящего за столом и читающего какую-то книгу — не пособие по самоубийству. Рядом с ним стояла пустая кружка, а в ней остатки чая, очевидно, Осаму пил чай. Дазай не торопясь посмотрел на Йосано. В очках он выглядел так непривычно и в тоже время они ему удивительно шли, придавая его лицу одновременно какой-то строгости и приятности, милоты. — О, ты проснулась? — удивлённо спросил Осаму. — А, да, — неловко ответила Акико и зевнула, — извини. — Всё равно спать хочешь? — спросил парень, видя, как сонно девушка смотрит на него, словно и не спала вовсе, — за что извиняешься? — Есть такое, — виновато улыбнувшись, сказала девушка, — за то, что заснула и оставила тебя одного. — Э, не, не извиняйся, — Осаму мягко улыбнулся, — в этом нет ничего такого. Ты ведь из-за меня не спала всю ночь, так что это моя вина. Йосано в миг покраснела. Она недоумевала, откуда Дазай знает об этом. Откуда ему известно, что та всю ночь не спала, рыдала, её всё агентство успокаивало? Откуда? — Ох, ну ладно, я пойду, а то поздно уже, — Осаму улыбнулся и встал из-за стола, но потом вспомнил про кружку чая, — ой, я тут чай попил… Ничего? — Н-нет, — ответила девушка, — я уберу. — А, ну хорошо, — Осаму не торопясь отправился к двери, — спокойной ночи! Акико несколько секунд стояла в недоумении, она лишь копалась в себе и пыталась понять, откуда Дазай знает это. А может, он знает и больше? Однако, до неё вскоре дошло, что уже ночь, а у Осаму с ночным одиночеством жуткие проблемы. Сорвавшись с места, девушка рванула за ним вдогонку и как раз успела к тому моменту, когда он уже собралась закрывать дверь. Но завидев Акико, притормозил. — Дазай! — вскрикнула девушка, подбегая к нему. — Что? — флегматично, даже чуточку удивлённо спросил он. — Ты… — Йосано не могла подобрать слов, — пустишь меня? Осаму был поражен таким вопросом, но молча пропустил Акико в свою скромную обитель, запирая дверь и опуская на пол Химитсу, которого вновь успел подхватить на руки во время попытки очередного побега. — Что-то случилось? — озадаченно спросил Дазай. — Наверное, да, — на выдохе сообщила девушка, — Дазай, случился ты. Мягко говоря, Осаму выпал в осадок. Он никак не мог понять, что же значат эти слова, что хочет сказать Акико. Как их воспринимать? Возможно ли… Возможно ли, что это ответ на его признание? — Что ты хочешь сказать? — даже чуть холодно спросил Осаму — его тон всегда становился холодным и безразличным, когда он волновался — некая защитная реакция, — я не понимаю. — Я ведь… Ты… Тебя до сих преследуют кошмары, да? — проговорила Акико, смотря на парня, — отвечай честно, не ври. Я знаю, что да. — Да, — глухо ответил Дазай. Всё же, эти ужасы были его слабостью, неловко было в них признаваться, стыдно. — Можно я помогу тебе? — воодушевлённо сообщила Йосано, — я ведь так виновата перед тобой! Ты… Девушка смолка, подумав, что её мысли звучат слишком эгоистично: «Ты ведь чувствовал ещё большее одиночество, пока мы с тобой не общались?» Йосано проглотила эти мысли, не сказала про них не слова, но продолжила: — Можно я переночую у тебя? Ты ведь не против? Ты же понимаешь, что это необходимо, чтобы вылечить тебя? — Ну, про вылечить — это слишком громко сказано, — виновато улыбнувшись, Дазай неловко дотронулся до своих волос, — однако, конечно я не против, — в миг тон Осаму изменился и стал серьёзным, — но ты в этом уверена? — Уверена в чём? — не поняла Акико. — В том, что хочешь переночевать у меня? — не менее сосредоточенно молвил Дазай. Осаму понимал лишь одну простую истину. Йосано знает о его чувствах, это же должно что-то менять. Хотя бы её отношения к нему. Взаимно это или нет? — Дазай не знал и эта неизвестность мучила его, он даже понятия не имел, как теперь Акико относиться к нему: безразлично? Ненавидит? Или же чувства обоюдны? Но в любом случае, Дазай хотел знать, уверена ли Йосано в том, что хочет спать в одной квартире с человеком, который к ней неравнодушен — и она это знает. Конечно, Осаму и пальцем её не коснется, но всё же парень хотел знать ответ. — На что ты намекаешь, Дазай? — спросила Йосано, довольно строго смотря на Осаму. Девушка чувствовала, что сейчас всплывёт тема о чувствах. Дазай не может не спросить её об этом. Ведь именно про это он её сейчас и спрашивает, разве что только косвенно. Ведь она собралась ночевать у того, кто признался ей в симпатии и даже больше, но она так и не дала ответа. Осаму просто не сможет не уточнить этого аспекта! «Спрашивай же! — вскрикнула про себя девушка, ощущая бешеный стук сердца, — давай! Спроси меня напрямую! Скорее! Ну!» Однако, Осаму молчал. Всего одна фраза Йосано, а такой смысл. Акико делала вид, словно и не было тех слов Дазая, словно он ничего ей такого и не говорил, словно всё так же, как и было до этого. Осаму мог прийти лишь к одному итогу: отказ. Не взаимно. Есть такое выражение: разбить сердце. Вот и Дазай сейчас на себе испытывал весь ужас этих простых слов. Ему действительно показалось, что этот орган разбился: сперва сжался, а потом словно взорвался, пронзая своими острыми осколками всю грудную клетку. Не приятное ощущение и до ужаса правдивая фраза. Но если девушка не приняла его чувства, если она делает вид, что ничего и не произошло, то напрашивается один вывод, в который Осаму очень хотелось верить: он для неё дорог как друг и Акико не хочет портить их дружеские отношения его чувствами, ведь в таком случае ей придется на прямую отвергнуть его и это лишь внесёт в их отношения неловкость, которая может и разбить их полностью. Но ни Йосано, ни Осаму не хотят этого. Что ж, Дазай был готов выполнить эту простую просьбу Акико. — Что я имел в виду? — грустно улыбнувшись, спросил Дазай, — ничего. Приходи. Друзья. Это слово вполне устраивало Осаму. Для него уже было за счастье лишь видеть улыбку девушки, говорить с ней и знать, что завтра он её вновь увидит. — Ничего? — даже потерянно переспросил Йосано, — понятно… Её не устроил такой ответ. Йосано рассчитывала на другое. Дазай всегда был таким прямолинейным и что-либо заминать было совсем не в его духе, но сейчас… Акико ожидала, что он напрямую попросит её дать ответ и она ответит, каким бы не был её ответ. Но Осаму почему-то не спросил. Предпочел неизвестность? Или не понял её? Или же Акико лишь показалось, что речь зашла о чувствах? Уже не важно: всё решилось одним словом — «ничего». Вот и весь итог. — Хорошо, — Йосано мягко улыбнулась и рассеянно прошла внутрь квартиры, замечая, как трепетно трётся Химитсу о её ноги, а забинтованными Мэмору смотрит, сидя в углу комнаты, и словно призывает к объятиям. «Кажется, — весело подумалось девушке, — я понимаю, почему эта игрушка так дорога Дазаю». Но даже так. Ответ не был дан, его просто не было ни с одной стороны. Опять эта неопределенность, которая была определена с одной стороны и крайне размыта и трепетная с другой. Но ответ Йосано так и не озвучила, пустота поглотила его. А в воздухе повисли слова:Ничего.